Под кремниевой пятой

Глава 2

Его квартал располагался в тридцати километрах от центра. Планировка улиц, расположение строений отличались от того, что видели горожане ежедневно. Дома высажены в правильном порядке вокруг источника ресурсов, словно спутники притянутые торговым центром. Сеть узких, однополосных дорог связывала каждый дом.

Здесь жили те, кто устал от суеты города. Общественный транспорт объезжает подобные районы, задевая их лишь по касательной.

Иллюзия уединения. Ведь за чередой трех, двухэтажных строений располагались многоквартирные дома. Всего-то в десяти километрах. Высотки оккупировали склон холма, облепили его как мухи гнилое мясо.

В теле холма располагалось производство, связанное с остальными районами сетью тоннелей. Дорог не строили принципиально. Слишком накладно и невозможно регулировать поток миллионов жителей агломерации.

Но здесь между центром и рабочей зоной основали уголок покоя. Высадили два десятка деревьев, разбили парк с идеально ровным газоном. Обилие открытого пространства не такое уж благо, как считал Берилл. Летом тут пыльно и жарко, зимой дуют пронизывающие ветра.

Он привык здесь жить. Ведь на оплату содержания участка и дома уходило всего половина базового оклада. Подобная дешевизна обусловлена отсутствием основных развлечений.

Зато здесь хорошая связь. Если в прошлом люди страдали от загруженных дорог, то теперь от загруженных коммуникаций. Обеспечить миллиард населения качественной связью – задача непосильная даже для БюрАппа. К тому же Оно забирает больше трети общественных ресурсов.

Чем ближе к центру, тем лучше связь. Тем больше доступных развлечений, а значит, стоимость проживания. И тем ниже скорость передачи. Толще провода, мощнее вычислительные устройства, тем больше к ним запросов.

Потому подобные кварталы, повторяющие древние субурбы были идеальным решением. А еще здесь меньше соседей, которых можно не замечать. Ни имен, ни связей. Никаких подарков на новоселье.

Двор от улицы отделяла скромная калитка. Она поставлена не для защиты… Берилл даже не знал, зачем. Такова традиция. На столбе перед калиткой располагался охранный серв в виде глазка камеры. Не то, чтобы сервы требовались, но люди решили, что коллективная безопасность важнее приватности.

Прошло пять часов, как Берилл покинул дом и вернулся. За это время калитка изменилась. Исчезла управляющая панель, с помощью которой владелец попадал в свой дом. У соседей, быть может, произошли такие же изменения. Берилл просто не обращал на них внимания.

Он даже не успел задуматься о том, как войти внутрь. Калитка сама скользнула в сторону. Бериллу показалось, что его свежего имплантата коснулся запрос от охранного серва. Чистая иллюзия восприятия, человек не способен ощутить подобное.

Калитка закрылась, как только хозяин вошел внутрь. Кто-то предпочитает, чтобы его встречали фанфары, кто-то, чтобы определенный голос и/или голограмма дворецкого. Берилл на подобные излишества не тратился.

Газон он не заказывал. Площадка перед домом походила на уличный тренажерный зал. Мягкое, цепкое покрытие. Десятки различных стенок, нарочито кустарных тренажеров, разметка на поверхности. Опция, доступная для спортсменов. Иным жителям подобное редко предлагается. За ненадобностью.

Можно разместить все внутри дома, но Берилл предпочитал заниматься на свежем воздухе. Когда прогноз благоприятствовал. Пылевые бури вот уже третий год портят лето.

Люди от них страдают в меньшей степени. Хотя микроскопическая взвесь вредна для легких. Сервы от подобного страдают сильнее.

Входная дверь закрылась за спиной Берилла. Он почувствовал, как изменилось давление. Дом автоматически закупоривался. Хотя сегодня это не требовалось. По прогнозу еще неделю ожидается хорошая погода.

Напротив входной двери установлено зеркало во всю стену – тоже опция для спортсменов. Наследие прошлого. Берилл потрогал место, где установили имплантат. По новой моде предполагалось подчеркивать полученное улучшение. Выбритая часть черепа подчеркивалась татуировками, окантовкой волос иного цвета. Некоторые заказывали массивные имплантаты, напоминающие то ли антенну, то ли рог. Порой это устройство помещалось под слоем имитирующего кожу напыления, а порой выпирало, удивляя прохожих нарочитой грубостью, шероховатостью визуального исполнения.

Для ретроградов, вроде Берилла, существовала услуга по восстановлению волосяного покрова в месте установки имплантата. Волосы ничуть не отличались от тех, что находились там раньше. Они будут так же расти, имели такой же цвет, толщину. Система утверждала, что седина будет появляться естественным путем. А если посетитель склонен к лысине, то волосы повторят процесс. Если будет на то воля носителя.

Последнего, впрочем, Бериллу не приходилось опасаться. Родители провели нужную модификацию, готовя сына к спортивной карьере – это вылилось в избыточной выработке тестостерона и иных гормонов. Волосяной покров Берилла не пострадает. Лысый чемпион по мнению родителей выглядел бы нелепо.

– Спасибо мама, спасибо папа, – вздохнул Берилл. Знали бы, что ждет их сына в будущем, им бы не пришлось тратить два десятка лет, зарабатывая нужную сумму.

Генетическая модификация эмбриона и сейчас весьма требовательная к финансам процедура. Потому обывателям так приглянулись имплантаты.

Не требуется рвать жилы, чтобы стать чемпионом. Не надо учиться десятилетиями, чтобы уметь считать на уровне профессора. Даже шахматы теперь доступны людям. Игра, первенство в которой на полстолетия заняли машины.

Не требуется ничего, чтобы достичь совершенства. Ну, кроме множества базовых доходов.

Никогда еще исполнение мечты не было таким легким для человека.

Берилл не держал лишней мебели, личных вещей по минимуму.

Долгая пробежка давала о себе знать. Хотелось завалиться на диван, вытянуть гудящие ноги. Это было бы ошибкой. Медленные углеводы, съеденные утром, после посещения общественного кафе питания помогли сохранить запас сил. Ощущался только недостаток воды.

Дом, подключенный к общей сети, знал, что требуется Бериллу. Опять же на кухню его не пригласил ласковый или суровый голос, не было голограммы дворецкого или тренера. Подобные глупости используют лишь скучающие люди.

На кухне возле холодильника находился стакан жидкости. Все необходимые минералы для восстановления солевого баланса – в наличии. Напиток нужной температуры. Достаточно, чтобы освежиться, но безопасно для дыхания. Нет ничего страшнее, распаренным напиться холодной воды. Как бы ни было велико желание, уж лучше горячего заказать.

Устройство, подготовившее напиток, было обычным раздатчиком. Берилл не пожелал его маскировать или придавать ему ретрофутуристический вид. Просто прямоугольный ящик с отверстием под стакан.

– Благодарю, – сказал Берилл, взяв напиток.

Машине не требовались эти слова, но привычка слишком глубоко въелась. Наверное, по этой причине многие жители создают иллюзию человекоподобного существа, помогающего по хозяйству. Так проще воспринимать механизм.

Стаканчик отправился в переработку. Берилл вручную ввел программу для ужина. Не хотел полагаться на своеобразный вкус машины. Та скорее выплюнет кашицу, полезную и питательную. Конечно, это будет не просто размазня, в которую плюнули кусочком сливочного масла или выдавили ложку оливкового.

Бериллу хотелось иного. Не изысканного, но приятного.

Или он все еще хватался за иллюзию, что сам контролирует свою жизнь.

Наверх подняться сил уже не нашлось. Берилл рухнул на диван, над которым располагались пустые полки. Пыль так и не смогла скрыть круглые отпечатки на поверхности. Подумав, Берилл все же заказал чистку. Менять мебель он не собирался, так зачем дышать грязью.

Серв явится завтра, возможно, выбрав время, когда хозяин отсутствует. Машина без того работает бесшумно, но нет ничего хуже совершенно случайно споткнуться о серва, спускаясь по лестнице. Подобные случаи происходят, потому, если машина не способна скрыть свое присутствие, она информирует жильца о начале уборки.

Почесав висок, Берилл потянулся к кубу управления. Собирался запустить консоль, поработать над проектом, но передумал. Боль в мышцах отвлекала и напоминала о том, что он оставил в прошлом.

Раньше боль приносила удовольствие. Следовавшая за пробежкой эйфория заставляла лучше заниматься, нежели все установки тренеров, обучающих программ. Даже финансовое обеспечение не так привлекало.

Теперь он воспринимал боль так же, как всякий иной человек. Боль – это сигнал о неисправности организма. Необходимо устранить вредный фактор, чтобы не наносить телу вред.

Вот так из удовольствия занятие стало просто вредной привычкой.

Берилл бросил обувь на первом этаже. Поднимался наверх медленно, держась за перила. От усталости мышцы могло свести, а затем последует падение, переломы и ушибы. Что не укроется от заботливого наблюдения БюрАппа. Лишняя пометка в личном деле.

Берилл оправдывался, на самом деле просто ноги не поднимались.

Санитарный узел располагался на втором этаже. Человек подумать не мог, что вступит в когорту тех, кто обитает на первом этаже. На экране, украшавшем стену лестницы появилось изображение подъемника. Всего на мгновение. БюрАпп не собирался оскорблять человека. Оно смогло оценить, что подобное предложение не актуально. Пока не актуально.

Скорости реакции не хватило, чтобы остановить сигнал/ответ. Посланный импульс унесся быстрее, чем поступил сигнал отмены.

Берилл заметил неприятную картинку, но проигнорировал ее.

Кроме экрана на стене не было ничего. Не считая полос выцветшего покрытия. Отверстия под полки были удалены сервами, но чтобы скрыть все следы требовалась глубокая модернизация дома. Берилл отказался от перемен.

Пусть уж лучше эти следы служат напоминанием.

Поднявшись наверх, он растекся в ванне, исходящей горячим паром. Поначалу неприятно нырять в кипяток, зато потом хорошо. Сердце забилось чаще, на лбу выступила испарина. Стирая ее мокрой рукой, Берилл не понимал, кожа влажная от пота или от воды.

Раньше тело лучше справлялось с нагрузками. Долгие годы тренировок, пик формы вот-вот должен был наступить. А потом началось бы медленное сползание вниз по карьерной лестнице. Дна Берилл бы не успел увидеть. Повышенных нагрузок он не боялся, ведь для этого он был создан.

Все это расписано на ближайшие десятилетия. Никакие модернизации не способны усилить тело настолько, чтобы продлить его эффективность до старости.

Внедренная в тело механика просто ускорила старение неудавшегося чемпиона.

Эта мысль донимала Берилла, хотя он гнал ее, старался не концентрироваться на правде. Но чем сильнее он пытался не думать, тем больше думал.

Длины ванны хватало, чтобы погрузиться в нее полностью. Вода поступала из скрытых отверстий внизу, подогревалась и охлаждалась по мере необходимости. Человек почти не участвовал в этом процессе. Берилл предпочел бы, чтобы температура держалась на пределе его возможностей.

Алгоритмы регулировали температуру, постепенно снижая ее до приемлемых значений. Сердце человека успокаивалось, дыхание становилось глубоким.

Кроме заботы о здоровье, алгоритмы просчитывали стоимость на поддержание температуры. Пусть ванная имела хорошую термоизоляцию, но люди настаивали на открытой емкости, что увеличивало площадь испарения, а соответственно, потери.

Большинство людей продолжали бояться закрытых пространств. Атавистический страх, ничем не обоснованный в современности.

Берилл погрузился полностью под воду, задержав дыхание. Он почувствовал, как вода начала сливаться из отверстий. Слишком быстро на его взгляд, но БюрАпп полагает, что данный индивид имеет склонность к депрессии.

Топиться в собственной ванне Берилл не собирался, но подобное не объяснить бесчувственному устройству.

Из-за предосторожностей БюрАппа, в его доме не хватало острых предметов. Несколько ножей на кухне, годные для намазывания масла или резки хлеба. И то Берилл к ним не прикасался уже год. Что, наверняка, служило поводом для подозрений.

Если бы он хотел, то мог бы покончить с собой проще и раньше. Не стал бы влачить это жалкое существование, лишенное на первый взгляд смысла. Машине ведь не объяснить, что человеку не обязательно для жизни использовать логические доводы.

Купание в горячей воде помогло. Лучше бы таблетки, способствующие выведению молочной кислоты из мышц. Теперь эти чудеса фармакологии оказались недоступны для него. Как всякое лекарство, они имели большой список побочек. БюрАпп считал, что бывшему спортсмену незачем сокращать срок собственной жизни подобным способом.

Для этого имеется множество древних, апробированных методик. Странно, что БюрАпп не запретил человечеству травить само себя. Видать вред от подобных веществ недостаточен, чтобы отказаться от той пользы, что они приносят.

К тому же, наркотические вещества давно вошли в человеческую культуру. Алкоголь так и производится по традиционным рецептам, неся в каждой капле наркотика чудный список отравляющих веществ.

Отказаться от подобного, все равно что сжечь картину или уничтожить книгу. С виду бесполезные, а порой даже вредные пережитки.

Берилл не держал у себя ни жидких, ни твердых наркотиков. Не потому что с презрением относился к подобным веществам и людям, что их употребляют. Просто они не становились для него фетишем, а снабженческие сервы могли в течение получаса исполнить запрос.

Освобожденная от тела чаша ванны моментально опустела, поверхность продулась от влаги и высушилась с помощью теплового излучения. Устройство даже не обращало внимания на то, что человек находился рядом. Берилл отказался от сушки, предпочитая, чтобы тело высушилось естественным путем.

Его позабавило, что помывочное устройство не позволяло ему окунуться с головой в воду, зато потом включило излучатель. А вдруг бы человек решил нырнуть под поток частиц? Это не убило бы его, как предполагал Берилл, но могло нанести серьезный ущерб целостности оболочки.

Слишком Оно отлично от человека.

Плюнув, все равно завтра прибудет серв-уборщик, Берилл прошел в спальню. На полу остались мокрые отпечатки. Рухнув в кровать на свежие, неестественно белые простыни, Берилл попытался заснуть.

Висок, где находился имплантат, чесался. Или это была насмешка подсознания. При монтаже сервы утверждали, что не будет никаких ощущений. Но душу человека не обмануть. Берилл помнил, что в него внедрили враждебное устройство. Помнил, что его лишили выбора. Вот сознание теперь заигрывало с ним, создавая фантомные ощущения.

Но зуд оставался слишком назойливым, мешал уснуть. А теперь еще и простыни стали влажными, холодными. Климатическая установка пыталась скомпенсировать комфорт в спальной зоне. Получалось то слишком сухо, то слишком влажно. Аж до тошноты.

Берилл ворочался. Он чувствовал, что хочет спать. Внутренний хронометр подсказывал это надежнее, чем скрытые в стенах мониторы. Стоит попросить, все стены будут увешаны часами. Не материальными конечно. Для доставки настоящего хронометра пришлось бы ждать вечность – около двух часов.

По мнению БюрАппа, изображение хронометра вредно для душевного здоровья человека. Проще говоря, оно бы мешало заснуть.

Берилл перевернулся на спину, ощущая как натягиваются под ним мокрые простыни. Белоснежный потолок со скрытыми светильниками сохранял матово-белый цвет. Чтобы не отражать лежащего человека. Иначе он будет разглядывать себя, а не отдыхать.

– Выведи информацию о запросах на контакт.

Машина поняла, что хотел узнать человек. Подобный запрос можно было выразить проще. А Берилл словно испытывал, насколько Машина понимает контекст – камень преткновения былых времен.

Он еще помнил, как в его детстве над ответами Машины забавлялись. Ходили байки о запросах, введших в ступор мыслительные функции Машины. А это выливалось – порой в прямом смысле – в большие проблемы для горожан.

На мониторе перед кроватью возникло изображение со списком пропущенных сообщений, звонков. Монитор принял скромные формы, регулируясь под зрение человека. Слабовидящему ответ был бы выведен во всю стену.

Три десятка сообщений, два звонка в памяти. Никто не оставил запроса на немедленное соединение. Что не удивительно, прошли те времена, когда жизнь Берилла четко регламентировалась.

Сообщения при помощи алгоритма разделились на группы, которые сам же назначил Берилл. Зато Машина самостоятельно раздавала ярлыки на каждый запрос.

– Без ошибок, – хмыкнул Берилл.

Уже лет пять он не встречал ошибок в распределении. Или больше. Следовало бы вести дневник, о чем советовали в БюрАппе. Подобная деятельность помогает структурировать мышление, выровнять режим труда и отдыха. И другая чушь.

Никто не запрещал Бериллу целыми днями валяться на диване и даже не шевелиться. Пару раз в день его бы посещал серв, чтобы перевернуть, очистить кожу от загрязнений.

Его накоплений хватит, чтобы вести растительный образ существования.

Но нет, согласуясь с психологическим портретом человека, БюрАпп донимал его рекомендациями. Берилл застонал и сел на кровати, читая сообщения.

Помеченные синим – он тут же удалил. Информационные сообщения, имитация заботливости от БюрАппа. На кой черт Оно это посылает? Но кому-то, очевидно, необходима эта имитация дружбы от мыслящего устройства, по существу, сложного компьютера.

Синих сообщений накопилось больше трети. Берилл представлял их наполнение. Поздравления о проведенной модернизации, рекомендации по новым имплантатам. К счастью, Машина не была настолько глупа, чтобы предлагать механические протезы. Карьера уже загублена, возвращаться к ней Берилл не собирался. Хотя мог бы.

Тело его может принять имплантаты. Тело, но не разум.

Поздравления от знакомых – друзей Берилл не держал, – получили ответ, сгенерированный автоматически. Бериллу пришлось напрячься только, чтобы выразить собственное желание и изобразить нажатие на кнопку. Архаичная привычка, но БюрАпп полагает, что человеку необходимы подобные имитации. Иначе субъекты лишатся иллюзии выбора.

Берилл не отказался бы, лишись он этой иллюзии.

В голосовых сообщениях содержались только деловые вопросы. Берилл потратил полчаса, генерируя и записывая ответ. Пришлось дважды просмотреть записи, прежде чем отослать их. Окончательная версия почти не отличалась от первоначальной.

Раз от Берилла не требовалась теперь скорость реакции, он тратил свои способности на доскональность и дотошность.

Приходилось оправдываться в срыве сроков исполнения контракта. Внедрение чужеродного устройства в голову выглядело веской причиной.

Чуть погодя прилетел ответ: контракт пересмотрен, сроки выполнения заказа продлены.

Берилл хмыкнул. Он не шибко рассчитывал, что его выдумка, а проще говоря – ложь, будет успешной. Возможно, его наниматели понимали, что исполнитель врет и оправдывается. Заказчик потерпит. Прошлые программы тренировок и симуляций имели необходимый запас прочности.

Можно дать Бериллу время на исполнение, раз он того хочет. Нельзя неволить творца.

Хотя творцом Берилл себя не считал. Обычный ремесленник в век, когда алгоритмы способны рисовать фрактальные картины бесконечности.