S-T-I-K-S. Пройти через туман
Камуфляжная подняла на меня взгляд и серьёзно ответила:
– Обратно домой, Илья, уже никак. Боюсь, что мы все застряли накрепко. События опасные и страшные, но ведь у тебя имеется боевой опыт. Ты должен с ними справиться…
– Кали! – прилетел громкий окрик со стороны двери в заведение, – Заканчивай забавляться со свежим! Время!
Меня назвали «свежим», что немного удивило. Это показалось настолько странным, что заставило меня ещё больше обалдеть от всей этой ситуации.
– Уже иду! – ответила она, но руку мою не отпустила, – Прислушайся к моим словам, витязь, и береги себя.
Распрямилась блондинка, словно упругая пружина. Отпустила меня и пришла в движение, из-под стола достала огромную и яркую спортивную сумку, опустила её на пол рядом со мной. О плитку что-то металлически звякнуло. Не может быть, чтобы цифровые везли с собой своё оружие и боеприпасы через Москву. Или может? Сидел в полной прострации. Всё, что происходило сейчас, было каким-то сюрреализмом, знал бы я, что ждёт меня дальше!..
– Выживи, – она достала из бокового кармана сумки брошюру и сунула мне в карман ветровки, – Всё чем могу, Илья. Спасибо за вино и береги себя.
Кали протянула ладошку для рукопожатия. По привычке сжал её сухую, узкую ладошку. Больше ничего не говоря, блондинка легко подхватила свой огромный баул без видимых усилий и упругой походкой вышла из кафешки. Спустя минуту её след простыл, растворилась в толпе и была такова.
Широкоплечий грузин повесил на дверь табличку закрыто. Заметив, что сморю на него, словно извиняясь сообщил:
– Решил сегодня раньше закрыться, – развёл руками он, – Кухня работает на электричестве, только мангал на дровах…
Кивнул ему в ответ, мол, всё понял и начал доедать. Тут и правда готовили вкусно и подавали качественный алкоголь. Доел даже сыр, который почти не тронула Кали, только тогда почувствовал себя сытым и довольным. Налив себе последнюю рюмку, отсалютовал ею грустному хозяину и опрокинул в себя. Расплатился, поблагодарил его за вкусную еду и вышел.
Пока я сидел, в кафешке погода изменилась. Ветер унялся, дождь закончился, тумана не наблюдалось. Над головой свинцовым потолком нависала низкая облачность, но заметно потеплело. Почему-то солнышко, сейчас скрытое за тучами, ощутимо пригревало мне затылок, хотя, если ориентироваться только по времени, должно быть, где-то высоко в зените. Или я провёл за грузинской кухней немного больше времени, чем планировал?
Достал из заднего кармана потёртых джинсов смартфон и посмотрел на время. Почти половина двенадцатого утра. Немного рановато для заката. Решив, что пора и честь знать, я направился обратно на Петроградский. Скорее домой, к горячему душу, обжигающему кофе и удобному ортопедическому креслу! Мутные глубины интернета ждут свою акулу пера.
Естественно, автоматы по продаже билетов не работали. Электричества-то нет! Это заставило народ столпиться у касс. Очереди сказали о том, что кассиры не справляются. Люди между собой переговаривались, что электрички тоже не ходят по той же причине, по которой не работает всё остальное. В здании вокзала воцарилась духота. Ясно.
Кондиционеры тоже не работают. Не укрылось от меня и большее чем обычно количество жандармов, прогуливавшихся среди толпы двойками. Народ вёл себя нервно.
Посмотрев на всё это безобразие и поразмыслив, решил, что доберусь домой позже, а пока погуляю где-нибудь в центре Москвы. Это намного лучше, чем сидеть в душном помещении с нервными людьми.
Многие не любят наш город, но он по-настоящему прекрасен. У меня есть любимые места, которые посещаю реже, чем хотелось бы. Решил, что сегодня мне выпал шанс наверстать упущенное. Некоторым необходима компания и общение, мне же совсем не скучно наедине с самим собой. Могу днями и неделями не испытывать дискомфорта без общения с себе подобными, довольствуясь лишь книгами.
Вышел из древнего здания Петроградского вокзала и спустился по широкой лестнице.
Внимание привлекло неадекватное поведение нескольких водителей, устроивших нечто вроде игры в догонялки на проспекте за площадью. Было довольно далеко, но слух отчётливо уловил визг тормозов, отчаянные сигналы, удар и звук, разлетевшегося вдребезги стекла. Поднеся левую ладонь козырьком к лицу, попытался разглядеть, что там стряслось, но в это момент кто-то робко подёргал меня за рукав.
Мой внимание сосредоточилось на маленькой глазастой азиатке лет двенадцати-тринадцати.
– Что? – удивился я.
– Дядя, дай копеечку, – жалобно попросила она, – Очень кушать хочется…
Почему бы не помочь ребёнку? Но что-то царапнуло меня в этой просьбе.
– Кушать хочется? Пойдём, я куплю тебе еды, – предложил я, – Только чур, кушаешь всё при мне. Идёт?
– Идёт! – закивала она.
За время короткого диалога я успел рассмотреть девочку. Ботинки на высокой подошве, широкие бесформенные штаны, толстовка и куртка на три размера больше. Вся одежда с чужого плеча и явно куплена не в модном магазине. Если вообще куплена.
– Где твои родители? – поинтересовался я.
– Наш дом разбомбили, дядя.
– Откуда ты?
– Я из Киргизии.
Всё сходилось. Там недавно катком по человеческим судьбам прокатилась война.
– Как ты оказалась здесь? – задал вопрос снова я.
– Села на поезд и приехала…
– Родители с тобой приехали?
– Да! – почему-то заулыбалась она.
– А где они?
– Они всегда со мной!
Девочка порылась во внутреннем кармане необъятной куртки и выудила на свет фотографию двух молодых красивых людей.
Мужчина в строгом чёрном костюме и женщина в свадебном белом платье. Фотограф запечатлел мгновенье счастья. Они улыбаются.
– Это хорошо, – потрепал я по плечу девочку, – Идём дальше. Вон, видишь? Лавочка «Хот-Дог»?
– Да…
– Куплю тебе там самую большую булку с самой огромной и вкусной сосиской.
– Спасибо, дядя! – она снова засуетилась, пряча фотографию.
Девочка улыбнулась, а я понял, наблюдая за ней, что у девочки явно не все вальты в колоде. Где-то в глубине души меня кольнула игла сострадания. Война не место для детей, тем более для девочек.
В кафешке было несколько посетителей, не считая тучной женщины продавца в смешном белом накрахмаленном переднике и того же цвета кружевной пилотке, которая удивительно не сочеталась с её голубыми волосами, уложенными в высокую причёску. Добавьте к этому яркую помаду для губ, голубые тени для век и поймёте, что передо мной предстала не кто иная, как Мальвина пенсионного возраста.
– Здравствуйте, – бодренько поздоровался я, – Дайте, пожалуйста, самую большую булку и самую сочную сосиску.
– Здарасссь, – поздоровалась Мальвина, – Могу предложить хот-дог с сарделькой.
Кивнул ей и попросил одну.
Глава 3
– Электричества нет, – сказала продавщица куда-то в пространство, глядя мимо меня, – Подогреть не смогу. И ещё – мы банковские карты не принимаем. Электричества нет.
– Будешь холодный хот-дог? – задал я вопрос девочке.
– …
Но её перебила Мальвина.
– Он не холодный, а тёплый. Ничего не успело остыть.
– Ты будешь тёплый хот-дог? – спокойно повторил я.
– Да! – ответила киргизка и сглотнула слюну.
Пока голубоволосая валькирия готовила шедевр быстропита, спросил у девочки:
– Как хоть тебя зовут-то?
– Аня…
– А я Илья.
– Ваш заказ, – процедила женщина, – С вас пятьдесят две копейки.
Вот где цены… не укрылось от меня, что она словно специально игнорирует девчонку.
– Спасибо.
Я положил перед Мальвиной рубль и передал еду девочке.
– Где ж я вам сдачу-то найду! – снова потребовала моего внимания продавец в пилотке.
– А с этим какие-то проблемы?
– Вот народ! – нервно взвизгнула женщина,
– Конечно, проблемы! У нас обычно расплачиваются карточками, денег в кассе нет!
На самом деле ситуация нормальная, а женщина права, но не понравился мне её визгливый скандальный тон. Я был готов уже расстаться с рублём, а теперь из принципа, пойду менять.
Поменять рубль не составило проблемы в соседнем магазине, где были рады избавиться от мелочи. Когда же вернулся, увидел странную картину, ставшую изюминкой этого странного дня.
Аня сидела… Под столом! В заведении быстрого питания ради экономии пространства столы были вделаны прямо в стены. Вот под одним таким и сидела девочка, привалившись к стене спиной. Щёки её были набиты, она с наслаждением жевала гигантский хот-дог.
Улыбнувшись, подошёл к Мальвине и расплатился с ней копейка в копейку. В кармане набралось изрядно мелочи, и я решил – отдам всё Ане. Брать себе домой девочку я был не готов, ещё меньше был готов принять участие в судьбе явно нездорового ребёнка. Хотя, это, конечно, был бы поступок настоящего мужчины, но поделюсь мелочью, чтобы хоть как-то ей стало полегче.
Обернулся вовремя, чтобы увидеть то, что заставило закипеть моё похмельное сознание. Если бы был предохранительный клапан, то все окружающие услышали бы свист.
Худой и рябой нескладный парень лет девятнадцати сидел на соседнем от того места, под которым жевала Аня. Его нога в тяжёлом ботинке покачивалась совсем рядом с девочкой, как вдруг изменила траекторию и ударила ей в лицо. На мгновение я потерял дар речи.
– Ай! – воскликнула девочка и, зажимая разбитый нос рукой, выскочила на улицу.
– Ах, ты!…
Это уже я выдохнул, но дальше слов не нашёл цензурных. Сам не заметил, как оказался рядом с рябым, схватил его за грудки, вздёрнул вверх. Парень оказался дрыщем и легко оторвался от пола. Его стул полетел в сторону.
– Ты что творишь, паскуда? – прорычал я ему вопрос.
– Я случайно! – завопил он полузадушенно, ворот замшевой куртки перетянул ему горло, – Пусти!
Внутри всё ещё плескался адреналин, больше всего хотелось дать рябому в морду, но я не решался это сделать. У меня поставленный удар бывшего боксёра, а парень оказался вблизи подростком лет шестнадцати. Сложно сказать, что с ним сделает мой прямой в челюсть. Рябое лицо накидывало несколько лет, но ломающийся голос и субтильное телосложение выдавали его.
– Он на работе. Отпустите его, – в наш интеллектуальный диалог вступила Мальвина, говорившая сейчас спокойней, чем, в первый раз, – Этот ставит таких Ань на точки попрошайничать. Если он не сделает дневную норму, его и без вас поколотят.
Я перевёл затуманенный яростью взгляд на женщину. Она кивнула мне.
– Да, – подтвердила она, – Мы видим тут этих Ань годами. Они все наркоманки. Попрошайничают, пока не вырастают в девушек, потом – на панель.
– Она же просто больной ребёнок, – прохрипел я, но начал опускать парнишку, – Какая проституция?
– Самая обычная, – ответила мне голубоволосая женщина, – Вы спровоцировали его, сняв попрошайку с точки.
Слова Мальвины не отменяли того, что рябой ударил в лицо ребёнка, но и весь мой боевой запал пропал. Этот тощий, рябой парнишка сам жертва. Вообще непонятно, почему из мирного и респектабельного меня сегодня так и прёт агрессия… И паранойя. Ну, выключили свет, ну, подсела за стол долбанутая женщина и это заставило меня потерять контроль над собой. Такие случаи начались, кстати, после контузии, полученной ещё в юности. Как ни крути, это травма головного мозга. Пока трезвый, это не даёт никаких последствий, а вот сейчас под ударной дозой крепкого алкоголя передавились какие-нибудь там важные сосуды в голове, и всё, получи обострение.
– Пусти…
Морда рябого совсем уж нехорошо покраснела. Я опустил его, аккуратно расправил замурзанную коричневую курточку.
– Ещё раз ударишь ребёнка – найду, – почти ровно пообещал, успокоив дыхание, – Внял?
Парень испуганно кивнул.
– Угу…
Может, я не вполне нормальный? Нет. Я нормальный. Это не я расставляю попрошаек по точкам, и не я пинаю их в лицо ботинком.
Вышел вслед за Аней на улицу. Зашагал в направлении проспекта, именно туда убежала девочка. Почему я отпустил чахлого? Если бы сломал ему челюсть, не доказал бы ему ровным счётом ничего, да и Аня не испытает облегчение. Чего бы я добился? Проблем для себя и девочки. Ей бы отомстили за своего травмированного коллегу. Избиение в таких шайках малолеток, самое мягкое наказание. Меня скорей всего за буйное поведение приняли бы жандармы. Электричество кончилось только в проводах, но не в рациях служителей Фемиды. Так что даже при попытке скрыться они в состоянии устроить полноценную загонную охоту.
Увы, я не могу спасти всех, как бы мне этого не хотелось. Но могу догнать Аню и… И что? Да, хотя бы поучаствовать и дать денег, чтобы уезжала домой. Дома у неё есть хоть какие-то шансы. Жить иностранкой в корпоративной республике… Да, уже больше шестидесяти лет Новгородский Директорат управляется как бизнес. Представители корпораций входят в совет директоров, а все службы, вроде жандармерии или пожарных приватизированы. Малолетке-иностранке у нас ничего не светит.
Погружённый в тяжёлые, впрочем как и сама голова мысли, я дошагал до проспекта, где за углом фассада вокзала и обнаружил девочку, привалившуюся спиной к стене и смотрящую вдаль. Выражение крайнего изумления на её лице заставило меня посмотреть в ту же сторону. Вообще, я не трус, но то, что увидел, чуть не заставило расслабиться мой мочевой пузырь. По Каланчёвской улице с огромной скоростью нёсся… неслось чудовище, которого нет и не может быть в нашем мире!
Здоровенная туша, бугрящаяся асимметричными мышцами больше под стать бегемоту или слону, но ни слон, ни бегемоты не обрастают костяными щитками и не имеют таких неприлично больших клыков и когтей в таком количестве.
Бегемот не выглядит культуристом, глядя на него сразу понятно, существо опасно, но не дразни и не подходи к нему близко, и всё будет нормально – это травоядное животное. Бегемоты не охотятся ради мяса, а этот жуткий монстр, которому нет названия, занимался именно этим. С грохотом откидывая мешающиеся на пути легковые автомобили, по четырёхполосной дороге метался этот чудовищный ящер. Залитая кровью тварь пировала. Она хватала замешкавшихся прохожих передними когтистыми конечностями, хватала пастью, демонстрируя чудеса координации, скорости и дьявольской ловкости.
Я протёр глаза. Когда страх отступил, пришли мысли о белой горячке.
– Аня! – окликнул я девчонку, – Ты это тоже видишь?
Она подпрыгнула от неожиданности.
– Кто это? – задала она вопрос.
– Надо уходить! – решил я, получив подтверждение своей вменяемости, – Да брось ты уже этот недогрызенный хот-дог!
На вспышку моего раздражения маленькая азиатка, только больше скорчилась у стены, напомнив нахохлившегося воробья.
В паре метров от нас стоял мой ровесник.
Мужчина с пышным усами в длинном сером плаще. Он достал из кармана смартфон и начал снимать происходящее.
– Расслабься, мужик, – серьёзно проговорил он, тщательно маскируя насмешку, – Это съёмки кино. Таких туш в нашем мире не может быть. Кислорода в атмосфере мало.
Видимо, мой дикий взгляд, брошенный в ответ, был достаточно красноречивым, чтобы он пожал плечами и отвернулся.
– Аня, тут опасно, – я взял девочку за руку, – Если ты не пойдёшь со мной, я уйду один. Хот-дог можешь взять…
Слова возымели место, и подросток не стала отдёргивать руку, позволив себя увести.
Торопливым шагом мы пересекли Петроградскую площадь в противоположном движению монстра направлении и нырнули на одну из второстепенных улиц. Тут не было ничего необычного, кроме одной большой пробки и полного отсутствия электричества, но как только до нас донёсся скрежет металла, я свернул во дворы. Так, торопливым шагом, мы двигались по дворам ещё с пару кварталов. В голове билась только одна-единственная мысль, что такие огромные и активные существа в нашем мире невозможны.
Усатый с телефоном был прав. Всевозможные гигантские формы жизни, динозавры и бронтозавры были возможны только благодаря сумасшедшему количеству кислорода в атмосфере, тропическому климату и ещё массе всяких условий, которых сейчас на Земле нет.
Мысли панически метались в голове, периодически рикошетом отскакивали от стенок моего больного черепа. Мы вышли из двора, чтобы пересечь очередную улицу и тут я увидел странное.
Внешне это не отличалось от нашей Москвы никак, но сознание, натренированное замечать всякие нестыковки, подало сигнал опасности. Мы остановились. Я заставил себя успокоиться.
– Куда мы идём? – пискнула Аня, – Мне больно руку. Отпусти, пожалуйста…
Я спохватился и разжал свою вспотевшую от волнения ладонь.
– Мы уходим от опасности, – выразил я свои сумбурные мысли, – Твориться что-то ненормальное…
– Папа спрашивает, – не унималась Аня, – Что мы будем делать, и куда ты меня ведёшь.
– Анечка, помолчи пока, пожалуйста, – вздохнул я, – Сейчас разберёмся, что и куда. Потом папе скажем.
Я задумался. Действительно, а куда дальше? Но собраться с мыслями мне не дала снова Аня. Девочка подёргала меня за рукав и указала пальчиком с обгрызенным ногтем на одну из машин.
И тут до меня дошло. Большинство автомобилей, застывших, в переулке пусты. Да, и их состояние… Загаженность птицами и слой пыли на стёклах скорей указывают на то, что транспорт стоит тут уже не меньше чем пару недель. А вот в машине, на которую указывала Аня, сидел водитель, но с ним как и со всеми машинами было что-то очень и очень не так. Я неуверенно сделал несколько шагов по направлению к машине и сердце ухнуло вниз. Это не может быть правдой. Мои глаза, наверное, меня подводят. На деревянных негнущихся ногах подошёл к машине и дёрнул ручку распахивая дверь со стороны водителя и обомлел.
До того как стать зомби, это существо было крашенной рыжей женщиной средних лет, но сейчас за рулём иномарки сидел зомби, тянущий ко мне руки, клацающий зубами и противно урчащий. Если с протягиванием рук и клацаньем зубами было всё ясно, не для обнимашек и французского поцелуя их тянет, то вот это утробное урчание… Оно было совсем нетипичным. Такого звука я никогда в жизни не слышал. Если люди произносят звуки на выдохе, то зомби эта урчала на вдохе, и голосовые связки тут были явно ни при чём.
– Дамочка? – попытался наладить с ней контакт я, – Алло… Есть кто дома?
Никакой реакции, только не сводит с меня страшных желтушных нечеловеческих глаз.
– Мне страшно, – пискнула из-за спины Аня, – Давай уйдём отсюда, Илья. Мне кажется, эта тётя на меня нападёт.
– Да, я тоже так думаю…
Ещё одна странность. На этом переулке стояли одни иномарки. Отечественных машин не было видно, а у нас, вообще-то, лет сорок назад ввели такие налоги на ввоз иностранных автомобилей, что сейчас их можно встретить очень редко. Глаза всё больше выхватывали странностей. Например, названия магазинов и товаров были на причудливой смеси английских и русских слов.
Распродажи тут назывались англоязычным словом «Sale», а магазины были или бутиками, или шопами. Это было странно, до жути.
– Пошли, Ань…
Девочка пнула ботинком дверь иномарки, вероятно, собираясь захлопнуть зомби в машине снова, но не тут-то было. Раздался шлепок и отчётливый хруст. Я обернулся и увидел, что удар дверью сломал зомби пару пальцев. Тональность твари изменилась, словно боль заставила её бодрей соображать. Первый белый кроссовок встал на асфальт.
– Аня, отойди оттуда! – крикнул я.
Но было поздно. Девочка повторно пнула дверь. Удар! Ещё более злобное и яростное урчание в ответ.
Второй белый кроссовок зомби встал на асфальт. Что нашло на это девчонку? Киргизка резко распахнула дверь и от души врезала своим ботинком в голову зомби, отскочила.
– Что ты творишь? Уходим!
Девчонка отскочила от машины, едва избежав цепких рук зомби, и засеменила ко мне довольная собой, но не видела, что происходит за её спиной. Существо, ещё недавно бывшее женщиной, опустилось на колени, проскользнуло под ремнём безопасности и неуверенно поднялось на ноги.
Я понял, что вечер перестаёт быть томным и развернулся к зомби левым плечом. Первые шаги существа были неуверенными, но с каждым следующим шагом, оно ускорялось. Нас разделяло метров десять, на преодоление которых у зомби ушло секунд тридцать. Не чемпион по скорости.
Вообще, воспитали меня так, что бить даже то, что отдалённо напоминает женщину, не могу. Поэтому и встретил противника не сокрушительным прямым в челюсть, а задней подсечкой – приёмом из самбо, который заключается в том, что подсекается одна из ног противника сзади. Опередить с захватом рук, увернуться от клацающих челюстей и провести подсечку удалось почти чисто. Упала мертвячка страшно! Даже я, привычный к жестокости человек, испытал что-то вроде фантомных болей. Ни один человек после такой встречи затылка с асфальтом не встал бы. А этой ничего! Начала вставать.
Тут словно плотину прорвало. Всё накопившееся раздражение и страх словно резко разжались во мне пружиной, заставив набросится на странную рыжую тётку. Пинал я её несколько минут, нисколько себя не сдерживая. Увидав, что мои действия не производят никакого эффекта, кроме косметического, кровь, как оказалось, у зомби тоже красная, решил, что пора переходить к радикальным мерам. Рядом стояла довольно тяжёлая урна для мусора, которую я поднял, в несколько ударов размозжив голову зомби.
– Илья…
Робко начала дёргать меня за рукав Аня.
– А?
– Смотри, там ещё…
Я обернулся и выругался. С главной улицы метрах в трёхстах от нас в переулок зашло четыре шатающихся зомби, бредущих со скоростью рыжей в нашу сторону. Вечер окончательно перестал быть томным! Если они все точно такие же, как эта первая автомобилистка, то у нас с Аней проблемы. У этих ребят медлительность и туповатость компенсируются упертостью, цепкостью и непробиваемостью.
Пока одну запинал упарился, а тут сразу четверо! Не знаю как там у зомби с гендерными различиями, но эти все четверо мужчины, причём по крайней мере, у двоих из них одежда заляпана подозрительными тёмными пятнами. Что делать?
Ясно, что нужно убегать. В фильмах про зомби, заражение передаётся через укус. Вот и нам не надо, чтобы нас покусали, но нужен хоть какой-нибудь аргумент. Что если зомби встретятся внезапно?
Я метнулся к распахнутой машине рыжей мертвячки. Должно же быть хоть что-то! Топорик, лопатка, монтировка, блин, мне даже молоток сейчас подойдёт! Багажник оказался закрыт. Я метнулся в салон. В салоне стоял непередаваемый запах засохшей мочи, а ключи зажигания нашлись там, где их оставила хозяйка – в замке. Несмотря на адреналин, стучащий в висках, решил заглянуть в бардачок. Ура! Бинго! Пистолет незнакомой марки, но по виду серьёзный!
Глава 4
Я быстро разобрался, как выщелкнуть магазин. Десять патронов, калибр для пистолета десять миллиметров совсем неплох, вот только пули… резиновые. Пистолет травматический! А с виду-то, как настоящий автоматический!
Расстроился, но сунул в карман ветровки и оббежал машину. В багажнике нашлась небольшая лопатка, но она не тянула на оружие ближнего боя от слова совсем. Подозреваю, что и откопаться ею будет настоящей проблемой. Хлипкая и тонкая деревянная рукоять еле держалась на двух загнутых гвоздях. Штык лопатки в два раза уже, чем у привычной сапёрной. Брать не стал.
– Аня, не отставай!
Я двинулся дальше.
– Мне страшно, – пискнула из-за спины Аня, – Давай на вокзал вернёмся.
– Нет, – сказал как отрезал я, – Там огромные звери, а тут обычные зомби. Не робей Анечка, прорвёмся.
– Илья, мне очень-очень страшно, – начала канючить девочка, – Тут совсем людей нет, только эти…
Она мотнула головой в сторону бредущих дёрганой походкой зомби.
– Давай к людям пойдём.
В это время я решил изучить содержимое багажника другой машины, стоявшей неподалёку. Закрыт! Обошёл ещё несколько с тем же нулевым результатом.
Мертвяки в это время сокращали дистанцию. Моторика движений этих четверых была неестественной и чужой. При первом же взгляде на них возникло впечатление, что это не люди идут, а совершенно чуждые существа, которым неуютно в человеческих телах и они делают всё возможное, чтобы научиться в них двигаться. Словно кукловод дёргал за незримые нитки марионеток. Движения из-за этого неуклюжие, нелепые, дёрганые, резкие.
Нужно бежать, пока эти нелепые страшилки из третьесортных ужастиков не нагнали нас, но я решил осмотреть ещё одну перспективную машину, заметив приоткрытую дверь у большого чёрного внедорожника.
И Фортуна улыбнулась. На заднем сидении лежала бита для американской игры. Забыл, как она называется, но янки с упоением играют в подобие нашей лапты и даже строят огромные специальные стадионы. Я однажды видел в записи одну из игр и был удивлён тем, что огромная толпа болельщиков забила все трибуны. Никак не мог взять в толк, что в их игре такого интересного? С другой стороны, я и футбол не жаловал, как и все командные виды спорта, предпочитая понятные единоборства.
Без размышлений и колебаний, я завладел битой, показавшейся мне довольно лёгкой. Даже засомневался, а хватит ли удара такой дубинкой, чтобы надёжно вырубить зомби. Рыжая, переродившаяся тётка, не показала никаких чудес ловкости и скорости, но вырубить её оказалось по-настоящему трудной задачей.