S-T-I-K-S. Пройти через туман
Оценив расстояние до ковыляющих к нам зомби как метров в пятьдесят, решил ещё осмотреть багажник и салон внедорожника, но увы, в этом автомобиле нашелся только домкрат и запаска. Никаких топориков или лопаток, которые мне сейчас были интересны. Ключи были в замке зажигания.
Странности копились. Извилины вяло зашевелились в похмельной голове. Что тут произошло? Почему хозяин бросил далеко не дешёвую машину с ключами зажигания? Переродился в зомби? Может, это он сейчас идёт к нам с той стороны улицы со страшным стеклянным взглядом? Внедорожник выглядит крепким. Почему не попытался объехать пробку по тротуару? Или мозги поплыли, и он разучился водить? Рыжая дамочка разучилась же отстёгивать ремень безопасности и открывать дверь, так и осталась заточённой в свою нероскошь.
Бросил взгляд на приближающихся зомби. Метров сорок. Повернул ключ. Приборная панель ожила и погасла, двигатель и не подумал подать голос. Ясно. Эта машина стояла и работала на холостом ходу, пока не израсходовала весь запас топлива.
– Аня, уходим! – бросил я девочке.
– Может, спрячемся в магазине или доме? – подала голос девочка, – Я плохо себя чувствую. Голова болит и пить очень хочется.
– Сначала надо оторваться от этих бодрых парней, – подмигнул я, всматриваясь в её лицо, – Если они будут долбиться в дверь это лишнее внимание. Зачем нам это? Давай вернёмся, и я расскажу жандармам, что здесь происходит.
– Не надо, – испугалась Аня, – Ты забил рыжую, как ты докажешь, что она была зомби?
Я кивнул, а ведь и точно. Она права. Как? С чего это я так туго соображаю. Оглянулся. Зомби близко. Надо уходить. И мы пошли, но не тем путём, каким добрались до странной улицы, а свернули через пару домов во дворы. Как я не торопил девочку, быстрей она не могла. Как следствие, зомби тоже не отставали. Мы уже нырнули во дворы, когда у моей спутницы развязался шнурок. Близость четверых парней, сверлящих нас голодными глазами напрягала, но я начал к ним привыкать. Стоило мне немного расслабиться, как один из наших преследователей, сорвался с места и побежал. На нас побежал! Если бы тональность его урчания не изменилась, я может, обратил бы на него внимание слишком поздно. Хватило времени, чтобы замахнуться и треснуть набегающего зомби прямо в лоб.
Удар получился таким, как будто ударил по пустой голове. Аня не выдержала и засмеялась, а я разозлился. С первого удара не удалось его вырубить. Пока зомби лежал на асфальте и тряс головой, ударил его ещё несколько раз, и этого хватило, чтобы успокоить резвого. И это было хорошо. Плохо то, что во время последнего удара бита сломалась у ручки.
Не знаю, может, спортивный инвентарь был поддельный или с браком, а может, эти биты янки делают специально такими хрупкими, чтобы граждане не лупили ими друг дружку почём зря, но отбросив огрызок палки, я остался почти лицом к лицу с тремя голодными зомби.
За спиной истерически хохотала киргизка, а один из зомбаков сорвался в спринт. Бежал он резво, но я успел вытащить травмат и выстрелить с пары шагов ему в голову и сделать шаг в сторону, пропуская набравшее скорость тело. Проконтролировал, развернулся. Двое оставшихся зомби не ускорялись. Я перевёл дыхание и подумал, что зря я не уехал с Маратом. Иметь за спиной надёжного друга всегда намного полезней, чем невменяемую девчонку, уже ставшей мне обузой.
– Аня!..
Она продолжала заливаться хохотом.
– Очнись, пора идти.
Я не выпускал из поля зрения обоих зомби и не пропустил момент, когда они ускорились. На этот раз пришлось открыть суматошный беглый огонь, потому что попасть в голову с первого раза у меня не получилось. Возможно, рука дрогнула, но скорей всего дело в самом гладкоствольном пистолете, только выглядящим солидно, а на деле…
– Брось оружие! – раздался сзади грубый окрик.
Я развернулся. Метрах в пятидесяти от меня стояло трое. Городовой и двое жандармов усиления. Усиленный патруль был экипирован по законам военного времени. Жандармы в кевларовых шлемах с прозрачными, затемнёнными забралами, бронежилетах, даже налокотники и наколенники имеются, вооружены пистолетами-пулемётами под пистолетную девятку. Городовой словно в насмешку над бойцами усиления был в папахе, гимнастёрке, галифе, хромовых сапогах, при шашке и револьверной кобуре на портупее, только карабин Злобина со всей этой формой позапрошлого века, здорово контрастировал.
Дульный срез недвусмысленно был направлен в мою сторону.
Что мне оставалось? Отбросил травматический пистолет.
– На колени! – последовал следующий приказ, – Руки за голову!
Истерический смех Ани перешёл в не менее истерические рыдания.
Я подчинился, встал на колени и заложил руки за голову. Сейчас меня будут вязать и валять в чистой куртке по асфальту. А как иначе?
Скорей всего, патруль болтался где-то на соседней улице, потел из-за веса тяжёлой амуниции, матеря усиление, как вдруг, послышались хлопки пистолетных выстрелов. Что остаётся делать? Им по службе необходимо реагировать на такое. Вот они и отреагировали. Пришли. И что они увидели?
А увидели они похмельного и не очень трезвого меня с пистолетом, отстреливающегося от безоружных гражданских, и девочку в истерике. Что они могли подумать? Выглядит всё не в мою пользу.
Патруль неторопливо, настороженно приближался, страшный ствол крупнокалиберного КЗ-12 смотрел прямо на меня.
Нет, пистолеты-пулемёты под пистолетную девятку это тоже страшно, но не настолько, как творение сумрачного гения маэстро Злобина. Двенадцатимиллиметровая пуля из такого карабина может запросто оторвать конечность или разнести голову в неаппетитные брызги.
– Стоять! – зычно скомандовал усатый городовой, кому-то вне поля моего зрения, – Стой стрелять буду!
Один из жандармов так и остался контролировать меня, а городовой и второй жандарм выстрелили в два ствола одиночными. Чтобы не попасть под шальную пулю, я как мог съёжился.
– Стоять! – снова последовал приказ на невнятную возню за моей спиной, – Стой, стрелять буду!
Вновь рявкнули выстрелы.
Контролировавший меня жандарм облизал губы и скупым движением перевёл свой пистолет-пулемёт в режим автоматического огня. Стоять на коленях спиной к неизвестной опасности у меня за спиной было невыносимо. Инстинкты диктовали драться или бежать, но это было сейчас смерти подобно. Жандарм, который меня держит на мушке, по неочевидным признакам нервничает.
Я действовать не мог, чего не скажешь о заливающейся слезами моей спутнице. Та бросилась, размазывая слёзы, и спряталась за спинами патрульных. Патрульные выстрелили ещё несколько раз и, забыв обо мне, пошли посмотреть на результаты.
– Фу! – по молодому голосу из-за спины я понял, что заговорил жандарм, – Этот обгадился…
– Нет, – сурово ответил городовой, – Он уже бежал с полным бомбовым отсеком.
– Серьёзно?
– Я на клоуна похож? – одёрнул своего юного коллегу городовой, – Я вообще человек очень серьёзный.
– Извините, Василий Петрович, – по бодрому голосу было неслышно, что жандарму хоть немного жаль, – Виноват.
Городовой подошёл ко мне шагов на пять.
– Кто такой? – сурово спросил он.
– Илья Казанский, господин городовой, – ответил я, – Приехал на Петроградский проводить армейского друга, отбывавшего в расположение.
– Пистолет откуда? – резко он задал следующий вопрос.
– Взял из автомобиля…
– Вашего личного автомобиля? – перебил городовой.
– Никак нет, – неожиданно для себя ответил я чётко и по-армейски, – Уводил девчушку от вокзала и увидел, что водителю плохо, подошёл поинтересоваться всё ли в порядке. На нас напал водитель, который уже не был человеком.
– А кем был?
– Зомби, Василий Петрович, – мне стало скучно отвечать на очевидные вопросы, целью которых была моя проверка на адекватность, – Я действовал в целях самообороны.
Городовой принюхался.
– Пьян?
– Никак нет, – снова чётко ответил я, – Последствия после вчерашнего.
– Что было вчера?
– Провожали друга в расположение.
– Ясно, – Василий Петрович повесил КЗ-12 на плечо и подкрутил ус, – Вставай, Илья. Документы есть?
– Спасибо.
Я поднялся, но руки из-за головы убирать не стал.
– Служил? – ухмыльнулся мой визави в усы.
– Так точно, – ответил я, – Первая Балтийская военная компания, фельдфебель, морская пехота.
– Опускай руки, моряк, – махнул он рукой, – Что, происходит, разобрался?
– Если честно, – ответил, отряхивая джинсы и передавая свой паспорт городовому, – Нет. Совсем не понимаю, что происходит. Ерунда какая-то…
Периферическое зрение уловило движение, и я резко повернул голову, чтобы заметить огромную серую тень, метнувшуюся в сторону патруля.
Обострённые недавней схваткой рефлексы, не подвели. Ушёл рыбкой с траектории движения опасности, но упал на газон неудачно, отбив плечо.
Василий Петрович успел сорвать карабин с плеча и сделать несколько неприцельных выстрелов, после чего КЗ-12 замолк. Жандарм открыл огонь на расплав ствола, но длинная суматошная очередь захлебнулась.
Оглушительно завизжала Аня. Второй боец усиления поступил как я, он скрылся между двух гаражей, начав отстреливаться оттуда. Всё это сопровождалось громким злым урчанием.
Наконец, я выглянул из-за куста, чтобы оценить ситуацию. Девочки нигде не было видно.
Василий Петрович отходил. Горло разорвано, ладони пытаются зажать бьющую толчками ярко-алую кровь, которой на пыльный асфальт уже натекла изрядная лужа. Минута, может, две при такой кровопотере, и всё. Помочь городовому я уже не смогу, как бы этого не хотел. Стрелявший в паре с городовым жандарм лежит и дёргает ногами с неестественно вывернутой шеей.
Серокожий, двух с половиной метровый монстр на человека походил слабо, разве что только тем, что у него две руки, две ноги и голова. Но даже в этом он больше походил на огромную гориллу. Если бы горилла имела нижние конечности с дополнительным суставом. Неудивительно, что он успел около сорока метров из-за угла пробежать так быстро, что никто ничего, по сути, не успел сделать. Стрельбу открыть открыли, а прицелиться не успели.
Я понял, что жив только благодаря тому, что этот здоровяк пытается втиснуться в узкий проём между гаражами, откуда отстреливается последний выживший жандарм. Голова существа бугрилась костяными наростами, что делало её скорей похожей на причудливо-уродливую раковину экзотического морского гада. Пасть была скорей похожа на акулью, из-за того, что была огромна и в ней красовался частокол жёлтых клыков.
Многоугольные пластины роговых наростов защищали голову, грудь, верхнюю часть спины и груди. При первом же взгляде на этот биологический доспех становилось понятно, почему пистолетная девятка тут не пляшет.
Передние конечности были заметно более развиты, чем нижние. К тому же на них, помимо ужасных когтей, росли характерные костяные шипы. Может из-за этого, возникла ассоциация с гориллой. Но нет, самец гориллы, хоть и в состоянии порвать человека пополам, а кажется плюшевой игрушкой по сравнению с этой образиной.
Небрежным размашистым ударом лапы, монстр обрушил часть стены гаража и стремительно ринулся в щель. Заорали от ужаса жандарм и Аня. Это определило мой выбор, если до этого ещё думал, что мне делать дальше, сражаться или бежать, то теперь ясно понимал – бросить эту несчастную девчонку на съедение не смогу.
Но что мне делать? Что я могу?
Если что и могло причинить хоть какой-нибудь ущерб этой биологической машине убийства, то это карабин Василия Петровича. При мне он выстрелил из него четыре раза, что значит, в коробчатом магазине оставалось шестнадцать патронов и может быть один в стволе, но это не точно. КЗ-12 для меня машинка известная. С таким же точно я служил и всё в нём хорошо, кроме его веса. Компактный карабин под дозвуковой патрон мощного калибра 12,7 на 55 миллиметров весил прилично. Даже без глушителя и интегрированного гранатомёта. Вопрос в другом, смогут ли мощные патроны заставить приуныть этого здоровяка?
Проверить это можно было только опытным путём. Тихо ступая, я подошёл к уже отошедшему Василию Петровичу и поднял оружие. Ощутив тяжесть карабина в руках, состояние, близкое к панике, сменилось мрачной решимостью. Это наш город, наша страна. Будь ты хоть Кинг-Конг, хоть Годзилла, убивать наших людей в нашей стране, это уже за гранью добра и зла.
Жандарм снова начал стрелять. Свои кроссовки я выбирал в том числе и за мягкость их подошвы. Осторожно ступая с пятки на носок, неслышно прокрался к оптимальной, на мой взгляд, позиции и опустился на одно колено.
Не может такого быть, чтобы такой мощный патрон не угомонил этого мерзавца. Выбрал целью затылок и заднюю сторону шеи, а именно место, где сходились пластины природной брони, образовывая щель. А что за этим сочленением? Правильно, за ним шейный отдел позвоночника. Я не знал ни одной твари, которая смогла бы сохранить бодрость, если бы ей перерубило позвоночный столб.
Глава 5
Пожалел, что карабин Василия Петровича был без интегрированного подствольного гранатомёта. Если монстра не возьмут пули, можно было бы попробовать успеть выстрелить ещё и гранатой. Да, осколки могут посечь или убить Аню и жандарма, имени которого я так и не узнал, но это всяко лучше, чем быть сожранными заживо этой серокожей образиной. Сложней всего было успокоить дыхание. В конце концов, я его просто задержал, тщательно прицелился и начал стрелять.
Карабин привычно лягнул отдачей в плечо. Пуля попала в затылок. Это было хорошо видно. Во время бесконечно долгого мгновения, тварь вздрогнула всем телом и упала, зарываясь тяжёлой мордой в землю. Страшные конечности ещё с минуту конвульсивно подёргивались, оставляя борозды на асфальте, после чего агония закончилась. В наступившей тишине, я всё ещё не верил, что дело решилось одним-единственным удачным выстрелом. Тварь выглядела несокрушимой и неуязвимой.
Хотел выстрелить для верности ещё один раз, но из-за угла полуразрушенного гаража появилась растрёпанная, заплаканная, раскрасневшаяся Аня. Без слов она пробежала расстояние, разделявшее нас, и со слезами бросилась мне на шею.
– Он меня закинул в щель… Илья! – всхлипывала тихонько она, захлёбываясь рыданиями, – А сам потом… Илья! На меня навалился… А чудовище! … Илья!
Я осторожно поднялся с колена и неуклюже обнял хрупкую девчонку одной рукой.
– Тише-тише, Анечка, – попробовал успокоить её я, – Где жандарм?
Из новой порции всхлипываний я понял, что он ранен, и поспешил посмотреть, насколько всё плохо.
В узкой щели между гаражами скверно пахло непередаваемым амбре общественного туалета, свежей крови, разлитой неизвестно когда соляркой и стрелянным порохом. Плохо это не то слово. Нужное нецензурное слово произнёс себе под нос несколько десятков раз, пока вытаскивал жандарма из щели, в которую он забился.
Тварь достала его всего лишь один раз. Икра, совсем ещё молодого парня была развалена вдоль до кости. Что делать с такой раной, я не представлял. Верней, представлял. Первое – наложить жгут выше места повреждения, написать на бумажке время и сунуть её под жгут. Второе – вызвать карету скорой медицинской помощи. Всё. Дальше не нужно лезть своими грязными руками в раны, всё, что необходимо – дождаться квалифицированных врачей, и пусть проблемой занимаются профессионалы. Но что делать, когда твой мобильник не ловит ни одной сети?
В который раз за сегодня помянул северного пушного зверя и принялся мастерить из своего ремня на бедре бойца жгут.
– Мне крышка, – слабым голосом пожаловался мне бледный как смерть жандарм, – Прекрати возиться со мной, спасайся сам, спасай девочку…
– Тебя как звать? – резко перебил я.
– Кочанов. Сергей Кочанов…
– Прекращай истерики, Серый! – рявкнул в лицо ему и затянул жгут, – Прорвёмся!
Он заорал от боли.
Мобильная связь накрылась медным тазом. Неизвестно, когда появится и появится ли вообще, но рации жандармерии должны быть работоспособны.
Попытался воспользоваться их штатным средством связи, но на всех каналах царила тишина, разбавляемая треском статических помех.
– Связи нет после тумана, – слабым голосом пояснил Сергей, наблюдавший за моими манипуляциями, – Это война?
– Серёга, – посмотрел ему в глаза я, – Ты взрослый человек, жандарм. Какая война? С кем?
– Но туман был с каким-то запахом…
– Брось, боевая химия валит наповал. Да и не знаю я ни одной армии мира, чтобы напускали на неприятеля Годзил.
– Годзил? – удивился Кочанов.
– Неважно, – отмахнулся я, – Есть такая кино-страшилка в Великом Княжестве Японском, но это неважно. Где ближайшая больничка? Попробую тебя туда доставить…
Сергей что-то начал соображать, но планы изменились. Хлопнула дверь подъезда, и из соседнего дома показалась женская фигура. Помня о своих уличных боях без правил с рыжей зомби, я немедленно вскинул карабин и взял её на прицел. Пока я соображал, что крупный калибр лучше приберечь и воспользоваться пистолетом-пулемётом, женщина подняла руки.
– Обзовись! – потребовал я.
За зомби пока не наблюдалось способности связно говорить.
– Аксинья Попова, – ответила остановившаяся женщина, – Хирург. Наблюдала из окна своей квартиры, как вы стреляли по зомби и всё остальное тоже. Вышла оказать помощь раненому.
– Хорошо, – опустил карабин и представился я, – Илья Казанский.
Аксинья занялась своими прямыми обязанностями. Осмотрела раны, то и дело качая головой. В это время я изучил её.
Высокий лоб, чуть вытянутое лицо, прямой нос, широкие брови, пухлые губы и внимательные, яркие, зелёные глаза.
– Хотела бы сказать, что рада знакомству, но нет. Не рада…
Голос женщины был глубокий, с хрипотцой.
– Понимаю, – соврал я, – Пациент скорее жив, чем мёртв?
Выбившаяся прядь волос из-под капюшона худи, дала представление о том, что передо мной брюнетка.
– Он погибнет, если прямо сейчас его не зашить, – обломала мою плоскую шутку хирург, – Помогите мне поднять его к себе в квартиру.
– Так, может в больничку его…
Засомневался в адекватности Аксиньи я.
– Нет, – отрезала она, – Они не успеют доехать. Пробки видели какие? А вы не успеете его донести на себе, даже если побежите бегом. Нужна операция прямо сейчас, а вы тратите время.
– Понял! – я начал примеряться к тому, как взвалить парня на себя, – Серёга, сейчас будет больно…
Жандарм стоически перенёс то, как я его взвалил на спину словно мешок и понёс следом за женщиной. Тащить пришлось на девятый этаж. Жандарм был в бронежилете и шлеме при оружии, а это всё добавляло лишние килограммы.
Уложив раненого на предусмотрительно расстеленную полиэтиленовую плёнку на полу, сам чуть не свалился рядом, но нужно было шевелиться.
– Анечка, помоги тёте Аксиньи и слушайся её во всём, – попросил я, – Я скоро вернусь.
– Нет, Илья! Не уходи…
– Аня! – окликнула хирург, готовую снова разрыдаться девочку, – Помоги мне снять ботинок с Сергея.
Так, вроде бы, все при деле. И мне не имеет смысла сидеть на заднице. Снова вышел в подъезд, спустился. Осторожно выглянул наружу. Ситуация без изменений. Сначала снял портупею с городового и нацепил на себя. После этого занялся вдумчивым мародёрством убитого жандарма, не забывая бросать настороженных взглядов по сторонам.
Происходит что-то крайне странное и страшное. И мне уже три раза было нужно решать возникшие проблемы при помощи оружия.
Пусть меня посадят, когда всё закончится, но до этого момента нужно ещё дожить. Снял с жандарма всё: бронежилет, шлем, разгрузку, пистолет и пп «Гепард». Даже рацию, нагрудный видеорегистратор и те снял. Запись с камеры может стать оправданием моих действий, если попаду под суд.
В заключении мародёрки, я оттащил оба тела на газон, закрыл им глаза, сложил на груди руки. С минуту постоял, прощаясь с парнями. Как ни крути, они погибли при исполнении, а это достойно уважения. Жалко, что я больше никак не могу отдать им дань уважения, но с другой стороны, могу помочь тому из них, кто ещё жив.
Встрепенулся от услышанного резкого хлопка запираемой двери балкона с другой стороны дома, обернувшись, не успел заметить в какой квартире. Свидетели, мать-его! Наверняка будут пробовать вызвать жандармов. Да и хрен бы с ними, все равно связи нет!
Что нужно раненому после операции я точно не знал, но это совершенно точно антибиотики, перевязочные материалы и болеутоляющие, а на странной улице с застывшей пробкой из иномарок, я видел аптеку, там что-то точно должно быть. Бодрым шагом направился туда. Уже на искомой улице встретился с двумя медленными зомби, бесцельно стоящими и бездумными взглядами таращащимися в разные стороны.
До моего появления они просто стояли на тротуаре и раскачивались, но стоило мне появиться в поле зрения одного, как тот сразу подал голос.
Урчанием первый мертвяк привлёк внимание второго, и они вместе принялись медленно, но целеустремлённо ковылять в мою сторону. Некогда мне было возиться с этими двумя! Перевёл режим огня на стрельбу одиночными и вскинул к плечу жандармский «Гепард», но мысль о том, что боеприпасы могут пригодиться для чудовищ, заставила меня закинуть оружие за спину и обнажить шашку.
С этим оружием я обращаться не умел от слова совсем. Попробовал пальцем остриё, да пару раз взмахнул, привыкая. Баланс и острота меня удовлетворили. На нашей территории шашки – это вершина эволюции длинноклинкового оружия. При известной сноровке таким можно развалить человека от плеча до задницы. Главное – не увлекаться уколами и парированием. Значит, будем рубить.
Первый мертвяк выставил руки и приближался ко мне, увешанному оружием как новогодняя ёлка игрушками. В очередной раз он подтвердил мои собственные догадки, что эти медленные, умишком скорбны. Я примерился, длинный клинок оружия свистнул. Отступил. Оценил эффективность собственного удара. Зомби осел. Немного не дорубил шею. Так… А что если так? Свист, удар, урчание затихло. Голова второго мертвяка покатилась по мостовой. Шашка показала себя с наилучшей стороны. Неплохо. Отёр клинок об одежду одного из мертвяков и вернул его в ножны.
Аптека была открыта, и внутри никого не оказалось. Нашёл всё кроме спирта, но в изобилии обнаружилась перекись водорода и йод. Болеутоляющего в ампулах тоже нашлось немало. Прихватил бинтов, антибиотиков в таблетках и ампулах. Ограбление завершил тем, что закинул в пакет одноразовых шприцев.
Взгляд упал на обесточенный холодильник, в темноте утробы которого просматривались пластиковые бутылки с водой. В животе заурчало и засосало. Я долго загонял свои потребности в дальний угол сознания, уделяя внимание насущным проблемам, но вот сейчас ощутил, что если не попью, то прямо тут и свалюсь. Открыл бутылку минералки без газов и надолго припал к горлышку.
Выпил больше половины полулитровой тары и не напился. Добил бутылку, а потом и ещё одну. Вот это меня придавило сушняком! Открыл ещё одну бутылку и сделал несколько глотков, задумался.
Зомби, монстры, срубленные шашкой головы, истерящая Аня, мёртвый Василий Петрович, скачущий по четырёхполосной автодороге и жрущий людей монстр… Всё это здорово напоминало безумие. Может и правда у меня сломалась кукушка? Белая горячка? А какая разница?
Где-то, когда-то я слышал, что психи не сомневаются в собственной нормальности. Успокоив себя таким нехитрым способом, задумался, а что если всё происходящее вокруг правда? Тогда в моей помощи нуждается тяжело раненый. Необходимо брать руки в ноги и возвращаться на квартиру к Аксинье. Закинул в другой пакет восемь самых больших бутылок и решил возвращаться. Снова выпил бутылку воды, пытаясь заглушить лютую жажду, от которой лишь на короткое время спасала поглощаемая жидкость. Голова, немного отпустившая после принятия двухсот пятидесяти «Столичной», снова не на шутку разболелась.
Отяжелевший я выбрался на улицу и уже тут меня поджидал мертвяк, но не медленный, а сорвавшийся в спринт при первом же моём появлении. Нас разделяло больше двухсот метров, так что успел бросить пакеты и выхватить шашку. В отличие от остальных зомби этот субчик пробежал все двести метров и в финале не запыхался, как этого можно было бы ожидать, а ещё больше ускорился. Шашка и в этот раз не подвела. Мертвяка здорово болтало из стороны в сторону, примериться не получилось, однако, я всё равно не промахнулся.
Удар не получился таким красивым, как предыдущий. Лезвие клинка вошло в череп со стороны височной кости и этого хватило.
– Где ж ты штаны потерял? – задал я вопрос в пустоту.
Внимание привлекло полное отсутствие штанов, белья и обуви. Выше пояса сохранились рубашка некогда светлая, а сейчас в край замурзанная и полуистлевшие остатки серого шерстяного пиджака. Не заметил, как увлёкся изучением дохляка. Коленные суставы распухшие из-за чего крепкие мышцы ног кажутся несолидными. Остальные видимые суставы претерпели схожие метаморфозы. На руках и ногах ногти превратились в уплощённые толстые когти.