Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 1

– Видите во-он тот домик? – спросил мил-человек.

Роджер повернул голову и впрямь увидел домик – маленький, беленький, словом – на пищеблок похоже.

– Идите в этот дом, – ласково сказал мил-человек.

– Чего мне делать в пищеблоке? – неприязненно отозвался Роджер. – Я и готовить-то не умею. Только яичницу.

– Идите туда, – непререкаемым тоном повторил незнакомец. – Там вам дадут работу, накормят, обогреют, и попить дадут ему…

– Выпить? – и Роджер уже через секунду ломился в дверь маленького «пищеблока». Он лупил в дверь ногами и руками, но никто и не подумал его впускать.

– Чего ж ты врешь? – с укором сказал Роджер, поворачиваясь к незнакомцу. Но тот уже вовсю несся по улице, вздымая ногами пыль и дико хохоча.

– Господи, твоя воля, да почему же тогда ХРЮ! – это сказал Роджер, вновь повернувшись к двери. Он оказался лицом к лицу с существом. Оно фигурой напоминало птавва из ночных кошмаров Фредди (о них вы узнаете позже), а лицом – на то, что обычно лежит в миске после того, как туда через мясорубку провернут селедку с маслом, хлебом и солеными огурцами.

– Ну входи, раз пришел, – проскрипело существо.

– Да, мнем, но видите ли, в чем дело – дело в том, что по той простой причине… – затрещал Роджер, но исчадие, заметив, что Роджер уже собрался навострить лыжи, навострило уши, схватило его за шкирку и втащило в дом.

Роджер, вереща, проволокся за страшнючеством по всему дому, и, после того, как оно втолкнуло его в какой-то кабинет, принялся через дверь объяснять, что его не так поняли, что он просто зашел погреться, и узнать, не хотят ли тут пиццы, и что если хотят, то он сейчас же за ней сбегает, и что вообще так нельзя, и это произвол!!!

– Это поликлиника, милейший, – сухо сказало нечто серое, суясь в приоткрытую дверь.

– Да ну? А вы, наверное, злобный вивисектор с гантелей в авоське? – завизжал Тейлор. – Помогите! Меня хотят зарезати! Скрестить с пумой или с свиньею морскою!

– Да нет же, – проворчало существо. – Я – доктор. Это – стоматологическая поликлиника, если это тебе о чем-то говорит.

– Говорит, – слабо сказал Роджер. – Это Смерть со мною говорит. Вы хотите меня съесть, я это сразу понял.

– Я – самый лучший дантист в этом городе, – продолжал старик. – И мне нужен ученик. Ты – мой ученик?

– Нет! – закричал Роджер. – Я – свой ученик. Голова не тем занята. Учусь на биологическом, к тому же подрабатываю. Играю в группе. Создаю людям новое настроение.

– Торгуете телом? – уточнил старик.

– Чьим?

– Не моим же. Своим.

– Как?

– Пляшете на сцене?

– Нет. Сижу. Бью в тарелки. Смотрю на часы.

– А-а-а, – старик уселся прямо на голый пол и долго думал о чем-то страшном. Потом он поднял голову и глупо спросил:

– Так ты точно не мой ученик? Ко мне тут должен был зайти один…

– Ах, вон оно что! – Тейлор мигом вспомнил мил-человека. – Ну так я ему задам!

– А за неимением лучшего, – дед стал медленно подползать к Роджеру, – придется мне взять тебя в подмастерья.

– Это почему еще? – взвился Тейлор.

– Видишь ли, я очень-очень стар, – доверительно сообщил старик.

– Вижу, – недружелюбно сообщил Роджер. Пока шли переговоры, он уже успел хорошенько разглядеть докторишку. Выглядел старикан, как и подобает выглядеть представителю такой всеми уважаемой профессии – у него были маленькие злобные глазки, грязная козлиная бороденка, мятый и нестиранный года три халат, обильно залитый заскорузлой кровищей. Прибавьте ко всему прочему невероятно противный надтреснутый голос (смычком по пиле), и вы поймете, кого узрел перед собой Роджер.

– И мне нужен помощник, который может со временем занять мое место, – продолжил старец.

– Я бы с удовольствием, – промямлил Роджер. – Но позвольте…

– Не позволю, – отрезал старик.

– Простите, – заблеял Роджер.

– Не прощу, – и старик, схватив любимого ученика в охапку, швырнул его в кресло. Затем он прикрутил его цепями, чтоб не сбежал, откинул тряпку с каталки с инструментами, и продребезжал:

– Чтобы есть хлеб с маслом и солью, ты должен работать, как волк. Чтобы работать, как волк, ты должен работать не кем иным, как дантистом. Именно стоматологи – истинные санитары леса. Они прореживают ряды людей, безжалостно отсеивая чахлых, тщедушных и неспособных к активной выживаемости особей.

– А потом их куда девают? – пролепетал Роджер.

Дед-душитель подвигал бровями.

– Догадайся с трех раз, – предложил он.

Роджер зазвенел цепями.

– Я боюсь, что я с одного раза угадаю.

Старик заскакал перед скованным учеником, тряся перед его носом – своим.

– Именно-именно! И для того, чтобы смочь в дальнейшем приносить пациентам не только вред, но и пользу, ты должен на своей шкуре выдержать все, какие я только знаю, противные, мерзкие, скользкие, ужасные, страшные и ошеломляющие своей жестокостью ПЫТКИ!

– Пы! – выдохнул Роджер и стал остервенело рваться с кресла.

– А как же, – поджал плечи старик. – На чем держится сила и слава дантистов? Этих отважных работников сверла и зеркальца? Исключительно на возможности безнаказанно и даже за деньги пытать род человеческий!

И дедушка ласково позвенел чем-то в кармане.

– Что это за трупный звон? – позеленел Роджер.

– Конечно, это не мозговытаскивательный крючок, – склонил голову старик. – Он у меня в нагрудном кармашке. А это всего лишь распорка. Ты что – никогда не слышал о распорке?

– Откуда бы мне знать про распорку? – удивился Роджер. – К чему мне распорка? Я ими не увлекаюсь.

– Тем лучше, – подмигнул ужасным глазом дед. – Начнем прямо с практических занятий. Итак, распорка вставляется в рот пациента. Это делается так…

Он ловко прыгнул Роджеру на грудь. Тот распахнул пасть, чтобы как следует завопить, и…

Но теперь мы вынуждены немного отступить от темы, дабы рассказать немного про Фредди. Неужели вы не хотите послушать про Фредди? Нет? Ну хоть чуть-чуть! А? Хорошо, мы вся равно будем про него рассказывать. Можете и не читать, тогда не поймете ничего!

…Незадолго до того, как Роджер потерял работу, Фредди сидел в лавке и ожесточенно долбил гамму на стареньком рояле «Красный Октябрь». Инструмент он нашел на городской помойке, и в нем не хватало половины струн, трех ножек и крышки. Дэвид Боуи – человек несдержанный на язык и телодвижения и несколько недовольный тем, что Фредди своими упражнениями распугал ему всех клиентов – пришел к нему пожелать доброго утра и, чтобы уж сразу, приятного отдыха.

После его ухода Фредди долго лечил синяки старыми пятипенсовиками, а затем, нащупав языком во рту несколько оторванный от реальности зуб, мрачно решил, что надо бы его удалить. Он привязал зуб леской к дверной ручке и стал ждать. Через два часа Фредди разразился жалобами на то, что он никому не интересен, попытался отвязать леску, не смог, оторвал ручку от двери, запер лавку и поплелся в поликлинику, адрес коей ему любезно подсказал на улице первый встречный – очень милый и приятный человек…

…А тем временем где-то в поликлинике старик снимал с Роджера оковы.

– Это шутка была! – пояснял он неуверенно улыбающемуся ученику. – Что же вы, батенька, шуток не понимаете? Тоже мне, площадка молодняка!

Они с Роджером славно тяпнули винца, а потом сочинили на пару несколько объявлений и рекламных проспектов типа «Уникальная клиника с абсолютно безболезненным протезированием и вытачиванием новых зубов из старой слоновьей кости». Затем дед повесил на дверь табличку: «Меня здесь больше нету. Паяльник» и убежал расклеивать объявления. Роджер же уселся ждать клиентов, меланхолично протирая стерильные инструменты платком, отважно выдержавшим не один натиск его носа…

А тем временем Фредди, бредущий по улице со свисающей изо рта на леске дверной ручкой, заинтересовался бумажкой, висящей на телеграфном столбе. Надпись на оной гласила: «Дипломированный дантист Роджер Тейлор рад приветствовать вас в своей новой клинике. Приходите! Вам будут рады, обогреют и попить дадут ему!»

– Выпить! – подвигал бровями Фредди. – А кто предлагает-то, кто, любезные вы мои?!! Родику рассказать, что его тезка вытворяет, вот бы похохотал, байбак!

Со всех ног он кинулся по указанному адресу, но тут же был пойман за леску бывалым рыбарем Дэвидом Боуи.

– И вновь мы встретились, – голосом, не предвещающим сладостных секунд, выдал Дэвид.

– И опять не вовремя, – проворчал Фредди. – Пусти. За молоком иду.

– Не пущу, – строго сказал Боуи. – Ты отродясь молока не пил.

– А я кошкам, – защищался Фредди. – Пусти! За квасом иду.

– И не подумаю, – пообещал Дэвид. – Кошки квасу не пьют. Это у тебя что?

– Это леска, сам не видишь?

– А на ней чего?

– Ручка дверная, болван.

– Зачем?

– Гадай до трех раз, – рассердился Фредди. – Чтобы научиться летать? Неправильно. Чтобы поймать в силки Элтона Джона, пользуясь его слабостью к дверным ручкам? И опять неправильно. Чтобы удалить больной зуб? Вот теперь верно, вот теперь правильно, вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я. Не зря в народе говорят: дай Дэвиду Робертычу время подумать, и он всегда все отгадает! Пусти.

– А зачем тебе Элтон Джон?

– Какой еще Элтон? Не знаю никакого Джона!

– Ты говорил об Элтоне Джоне, – ледяным голосом изрек Боуи.

– Когда это? – поразился Фредди. – Вот это да! Я – говорил об Элтоне Джоне? Я говорил – об Элтоне, да еще и Джоне?!!

Боуи вместо ответа стал медленно подтаскивать к себе Фредди за леску.

– Говорю же – тебе послышалось! – заверил его Фредди. – Слушай же!

Дэвид прислушался – и действительно, услышал вдали чей-то пронзительный вопль: «Элтон Джо-он!».

– Ишь ты, – удивился Боуи и убежал в направлении крика. Фредди же решил, что хватит с него нежданных встреч. Он подошел к машине, стоящей неподалеку, сел в нее, включил зажигание, дал газ и поехал в клинику. Ехал он молча, с достоинством, и старался не замечать и даже не слышать дикие крики хозяина машины, который бежал за украденной собственностью несколько кварталов, прежде чем запутаться в ногах и грохнуться в грязную лужу.

Угонщик тем временем добрался до поликлиники, успев благополучно сбить по дороге Джона. Изучив надпись на коврике «Вытирайте ноги», он тщательно, как истый англичанин, привыкший делать то, что написано, вытер ноги ковриком, после чего оглянулся и написал гвоздем на косяке двери неприличное слово. Ну не мог он поступиться принципами – уж больно красив и нетронут был косяк!

Войдя в кабинет, он увидел подозрительно знакомую спину человека, который, стоя к нему этой самой спиной, аккуратно сверлил дырки в столе новенькой бормашиной. Обернувшись на стук, Роджер весело улыбнулся оторопевшему Фредди.

– Я вот тут с зубом к вам… – замялся Фред.

– Вижу, что не с носом, – подмигнул ему Роджер. – Садись, дорогой. Все сделаем.

– Сюда садиться? – показал пальцем Фредди.

– Сюда, сюда, – закивал Роджер. – И вот эту цепочку сверху накинь, пожалуйста.

– А ты уверен, что с моими кусалками все хорошо будет? – опасливо спросил Фредди.

– Друг мой, – нараспев сказал Роджер (при этом его пальцы ловко запирали все защелки и замочки на цепи), – известно ли вам, что в странах Востока, равно как и в других прочих странах, дантисты делятся на две категории – те, кто умеют грубо, просто-таки по-мясницки драть зубы, и те, кто умеет зубы лечить – культурно, почтенно и понятно. Вот тебе – что нужно сделать?

– Подлечить бы мне бы, – робко сказал Фредди. – Почтенно.

Роджер задумался. Фредди ждал, цокая коленками. Наконец Тейлор поднял голову. В его глазах горел азарт.

– Знаешь что? – заявил он. – Давай притворимся, будто я – тот самый дантист, который грубо дерет зубы? Чтобы ты мог сравнить качество работы.

– Да я примерно представляю себе, – пропищал Фредди, – как это будет. Не надо. Лучше сделай мне хорошо.

– Обязательно, – пообещал Роджер, прыгая к Фредди на грудь. Он схватил с каталки самые ужасные клещи, невзирая на мычание Фредди, всунул их к нему в рот, ухватил там что-то и принялся яростно тащить. Фредди гудел и махал руками.

– В чем дело? – раздраженно сказал Тейлор, вытаскивая клещи и вытирая их об край халата. – Не отвлекайте дантиста разговорами в движении. Чего тебе? Говори скорее. Языка нет, что ли?

– Пока еще есть, – сварливо сказал Фредди, высовывая язык, продавленный клещами в двух местах. – Еще чуть-чуть, и быть бы мне ящуркой.

– Значит, не успел, – вздохнул Роджер. – Ничего, и в нашей трудной работе бывают досадные промахи.

Он смущенно покряхтел и отправился выбирать инструменты. Фредди же тем временем отчаянно пытался освободиться и расшатывал цепи. Когда ему частично удалось освободиться от оков, он не смог сдержать ужасной ухмылки, обещающей дантисту медленную и мучительную…

– О! – это вернулся Роджер. – Да у тебя просто восхитительные передние зубы! Но они, как бы это поделикатнее выразиться, немного не в фокусе. Дай я тебе их вырву!

– Не дам, – сумрачно сказал Фредди. – Это семейная реликвия.

– Понятно, – согласился Роджер, – зубы тебе дороги, как память?

– Нет, – покачал головой Фредди. – зубы мне дороги, как зубы. Я ими ем. Нельзя их меня лишать. Они захиреют!

– Они ж молочные, – неожиданно сказал Роджер, вглядывавшийся в зубы все это время.

Фредди передернуло.

– С детства не терплю молоко, – сообщил он и сделал старое лицо.

– Ну, так что – вперед? – обрадовался Роджер и потер руки.

– Я тебе сейчас так дам «вперед», – пообещал Фредди. – Мама не признает.

– Мама всегда узнает своего малыша, – убежденно сказал Роджер. Фредди мигом представил себе Роджера в ползунках и слюнявке, и дико расхохотался.

Тут в дверь постучали, и вошел Паяльник.

– А, – сказал он, завидя сцену у кресла. – С первым клиентом вас, юноша! Я тут за барахлишком, – и он прошел в комнату.

– Это мой ночной кошмар, – сообщил шепотом Фредди. – Я его узнал.

– Это мой наставник, – отозвался так же шепотом Роджер. – Я ему благодарен, кормильцу моему семибатюшному!

В это время семибатюшный издал из комнаты такой вопль-вой-крик-лязг, что Фредди сорвался с кресла и помчался узнать (он всегда хотел быть первым и в курсе). За ним побежал и Роджер. Об увиденной ими картине – Джоне на полу и с челюстями – мы уже рассказывали выше.

…Когда все счастливым образом разъяснилось, Паяльник надавал всем по ушам и ушел. Роджер тут же начал посвящать собравшихся в таинства своей новой работы, Фредди рассказал о своей новой машине, а Джон попросился в группу, и ему не было отказано. И тут, как в плохих комедиях положений, опять раздался стук в дверь.

– О, новый клиент! – радостно крикнул Фредди и первым бросился к двери, которая неожиданно распахнулась ему навстречу и вышибла тот самый больной зуб. Фредди же, вместо того, чтобы пасть ниц и возблагодарить, схватил вошедшего за уши и швырнул в кресло. Роджер мигом накинул на него цепи, потом схватил клещи, Фредди – вручил распорку, а Джону досталось зеркальце. Втроем они стали окружать несчастного, который, проморгавшись, завопил:

– Мужики! Не надо! Я же свой!

И все узнали в нем Брайана! Но отпускать не спешили.

– Нет, – сказал Фредди, выразительно подмигивая Роджеру. – Ты не Брайан.

– Кто же ты? – выразительно подмигивая Джону, спросил Роджер. – Может, шпиен?

– Не, пацаны, – сказал Джон, выразительно подмигивая Брайану. – Этот чувак учится в Королевском колледже. Я там его видел – вместе с вами, кстати.

– Осел, – сказали хором Фредди и Роджер и стали гадать сами, уже без помощи Джона.

– По крайнему моему разумению, он очень похож на ощипанного птавва, – уверенно сказал Фредди, угрожающе размахивая распоркой.

– А еще больше – на вислоухого скрутагуббе, – подхватил Роджер, подщелкивая в ритм клещами.

– Я же за вами! – посинел от страха Мэй. – Репетиция же! Ждет.

– Подождет, – свирепо заявил Роджер. – Не курица.

– Точно, – поддакнул Фредди. – Не курица. Это мы ждать не можем.

Брайан подумал – и издал леденящий душу КРИК.

– Погоди, – встрепенулся Фредди. – Как ты сказал? Репетиция?

– Ну да, – прохныкал Брайан. – Я договорился в звукозаписи. Если только басиста найдете, сказали, так приходите, а только без басмена вам тут делать нечего.

Все, как один, посмотрели на забытого в уголке Джона. Тот стал медленно раздуваться от гордости.

– Так басист, значит? – уточнил Фредди.

– Он самый, хе, – довольно пропыхтел Джон.

– Как звать? – продолжил допрос Роджер.

– Диконы мы, из Лестера, – пыхнул Джон. – Я – Джон.

– Ясно, – сказал Фредди, критически оглядывая басиста. Тот тоже стал потихоньку сомневаться.

– Ну, что, что? – заверещал он. – Не подхожу вам? Так и скажите, коль не подхожу, чего мучить? Лучше пусть горькая – но правда!

– Подходит? – поднял бровь Фредди.

– Ну, вроде как, типа того, с пивом покатит, – горячо согласились остальные.

– Ладно, берем, – сжалился Фредди. – Гитару-то знаешь как держать?

– Вот как, – показал Джон. Фредди тут же ощетинился.

– Опять? – заорал он, раздувая ноздри.

– Это я так гитару держу! – обиженно крикнул Дикон.

– А мне что-то сдается, – хмуро сказал Фредди, – что ты меня унизить хочешь.

Джон уныло обвис.

– Да! – крикнул вдруг Фредди. – Я готов унизиться ради репетиции и будущего процветания моего, а равно и вас троих. Ура! Да здравствует наша группа! Джон, отныне ты – наш басист!

– Спасибо, Шняжка! – с чувством сказал Джон.

В общем, репетиция в тот день так и не состоялась. Но начало было положено, а это, согласитесь, немало! Да и в больнице Джон недолго полежал, так что все к лучшему!