Кто прикончил Марка?
– Да ладно тебе, пошли выпьем, мы только встретились, – звал Шон.
– Да правда, пойдем по кружке меда – и домой, – вторил ему Нигель.
– Не, парни, сегодня без меня, бывайте. – Марк пожал руку одному и другому, похлопал по плечам и удалился во тьму.
– Заходи, если надумаешь, – кричал один из друзей вслед.
Марк не отреагировал и продолжал идти дальше. Он решил пойти не короткой и привычной дорогой, а обогнуть весь периметр замка. В его голове, конечно, снова возник сценарий, когда он сцепился с боровым, произошел всплеск злости, но это его не остановило: «Ну что опять. Я прекрасно провел время с друзьями. Что меня тревожит, я понять не могу. Не могу!»
Остановился, стиснул челюсти и кулаки. От осознания собственного бессилия: «Мне чего-то не хватает. Но чего? Понимания, монет, чего? Что если я уйду с работы и от Йаниль. Что я тогда буду делать? А что обо мне скажут тогда люди? «Дурачок какой-то», – вот что они скажут».
Марк очень разгневался, подошел к ближайшему зданию, упер в него кулаки и голову и злобно прорычал, выплескивая эти эмоции. Затем какое-то время отдышался, разжал кулаки, немного успокоился, развернулся и оперся спиной на стену. Рядом с его левым ухом послышался свист, заканчивающийся глухим ударом. Он перевел взгляд – то оказалась стрела, вонзенная в ставню окна. Даже не осознав, что произошло, повернул голову обратно и в переулке увидел двух пьяниц с луком и стрелами. Оценив обстановку и поняв, что его не хотят убивать, он попытался вступить в контакт:
– Э, парни, вы аккуратнее будьте, чуть меня не подстрелили.
– А чё, мы… ик… ой. Извините, пжалуйста, мы тут немножк дурачи… ик… лись. – Оба совершили притворный поклон.
Два актера посреди мрачного и тихого переулка. Никто не оценил их игру, Марк поднял брови. Сегодняшний вечер на удивление тихий. И разыграна эта немая сцена была лишь для него. Едва слышно, как горят факелы, и легкий ветер пытается завывать, кое-как шевеля ставни. Редкие, одиночные выкрики из разных домов не могли разрушить эту всеобъемлющую тишину. Но тут скрипнула, а затем захлопнулась дверь. Из дома в переулке показался силуэт в черном, мужской. Волосы до плеч, белые, лицо здоровое, скулы мясистые. Одет в черную мантию, за спиной меч, тоже здоровый. Сам он крепкий, шагал уверенно. Похож на одного из тех, кого описывал Шон. Неизвестный дал обладателю лука мощный пендель. Пьяницы сначала возмущенно оглянулись на него. Он положил правую руку на меч и по-волчьи оскалился, выпятив вперед грудь. Эти двое не думая убежали. Марк наблюдал немое кино, затем мужчина двинулся к нему.
– Живой? Я тут в окно все увидел. Свиньи эти подзаборные…
– А, да, спасибо. Я даже не испугался, если честно.
Тогда мужчина не мешкая достал меч, приставил к горлу Марка и потихоньку начал вдавливать острие в ямку между ключиц. У Марка ноги стали ватными, он впал в ступор, ощутив настоящий страх. Страх, что он сейчас умрет. Ком в горле и груди мешал что-либо сказать. Перед глазами пронеслась не вся жизнь, а ее возможное, лучшее будущее. Когда психологически это терпеть стало невыносимо, он схватил обеими руками лезвие что было сил, сквозь режущую боль слегка оттолкнул оружие в обратную сторону и передвинул его правее от своего горла. Клинок лязгнул по каменной стене, а затем владелец меча убрал его в ножны.
– Вот так же держись за жизнь. Обеими руками, сквозь боль. Ты смертен, помни об этом.
Марк вгляделся в свои окровавленные ладони и вспомнил историю Аксиса. Только ему не казалось, что это конец, а наоборот, начало. Но непонятно, начало чего?
– Ты, ты Герт Гайгер? – смело спросил Марк.
Тогда мужчина снова достал меч и приставил его к горлу Марка, все в то же место. Только в этот раз его желтые глаза были недружелюбны. Он достал ручной арбалет левой рукой, обернулся и нацелился в тот переулок; убедившись, что там никого, снова вернулся к парню.
– Я уже пон…
– Замолчи! – надавил чуть сильнее. – Тебя послали следить за мной или убить? Кто ты такой? На кого работаешь?
– Я, – пролепетал Марк, задыхаясь от страха, – я знаю о тебе от друга, он передавал тебе бутылку вина, вчера.
– При каких обстоятельствах ты узнал мое имя?
– Мы с женой встретили его, когда он нес… – Марк перевел дыхание. – Когда он нес бутылку. Поговорили с ним, он сказал, что у получателя имя странное, а мы спросили: «Какое?», вот так и узнал.
Герт издал медвежий рык, грубо ухмыльнулся и убрал меч в ножны.
– Я уже подумал, что стану тем бедолагой с площади, – облегченно сказал Марк.
– Это каким? Которого сегодня помиловали? – Герт особо выделил последнее слово.
– Ну да, видно, кому-то он больше насолил, чем Грейдену, – потирал горло Марк.
– Ха, ты думаешь, его убил кто-то, не имеющий отношения к Королю? Чушь полная.
– В смысле, не понял?
– Да ты совсем, гляжу, картину мира не рисовал. В общем, люди любили, верили и поддерживали Пантелея. Чины заставили его снабдить армию, затем вовсе забрали все, что у него есть. Нельзя же его вот так казнить, вот и решили смягчить приговор перед народом. А жизнь и так коротка, кто знает, что с ним случится завтра, вдруг стрела прилетит.
– То есть сами же и убили его?
– Как пить дать, больше некому. Я более чем уверен в этом, ведь своим он платил, какой смысл? У нас в Раридже была схожая ситуация. Схема проста, как череп пьянице расколоть. Всю сценку разыграли для вас, чтобы бунт не поднялся.
– Понял, охренеть, вот это игра в политику!
– Да не в политику это игра. А у кого хер длиннее. Испугались его силы, да и все. В жизни и не такое бывает. Ты давай, поменьше ночами шляйся где попало, да тело бы в порядок привел. А то мягкий, как болотник. – Герт потыкал арбалетом Марку в руки и небольшой пивной живот. – Я пошел, бывай.
– Болотник? Разве это не Полянские выдумки? – попытался выудить информацию Марк.
– Выдумки, конечно, но если продолжишь бездельничать, то будешь первым. – На его лице будто хотела появиться улыбка, но он сдержал ее. Герт обернулся и пошел к дому.
Удивительно, но Марк не решил идти в корчму, он то ли окрыленный, то ли довольный побрел домой. Войдя в хату, он рассказал Йаниль о случившемся.
– Вот ты, балбес, шляешься где попало по ночам. Если бы тебе стрела в лоб прилетела? Ладно в лоб, там мозгов-то нету. А незнакомец тот горло бы тебе проткнул, да и все! – наставляла жена, перевязывая ему ладони.
Марк молчал, в доме трещала только печь и Йаниль.
– Как ты с такими руками завтра работать-то будешь?
Марк не отвечал, он лишь изобразил, что взял в руки кирку и колотит ей, только не энергично, вяло.
– Даже поговорить со мной не можешь?
– Я пришел и рассказал тебе, что случилось, разве этого не…
Стук в дверь прервал беседу, оба повернули голову, оба почуяли неладное. Кто знает, без стука заходит, кто не знает, не ходит. Снаружи загулял ветрище, ставня ударилась об окно, оба вздрогнули. Затем снова взглянули друг на друга и улыбнулись. Марк неуверенно встал и пошел к двери, как вдруг та открылась. Вошел крупный беловолосый мужчина, под которым гнулись доски, чего уж говорить о женщинах.
– Герт? – Марк переварил ситуацию. – Понял, ты следил за мной, чтобы проверить, не лгу ли я.
– Это тоже верно, но главная причина, конечно же, вот. – Он протянул ему мешок с монетами. – Приятный подарок, конечно, но… Сам не знаю, почему просто не забрал его.
– Вот еще и монеты потерял. Да лучше бы ты напился сегодня! – все еще негодовала Йаниль.
Марк злобно оскалился на жену.
– Да, уютненько у вас тут. – Герт осмотрел каждый уголок дома.
Банки, склянки, горы нужного и ненужного. Взгляд цеплялся за все: цветы, кружки, тара, побитый подоконник, на котором множество инструментов вперемешку с непонятными растениями. В квартире действительно уютно, но визуальный хаос отнимал концентрацию.
– Даже чересчур, аж голова поехала. Отсюда, видимо, ноги-то и растут. Ну, не ругайтесь, даст Бог – свидимся…
Герт Гайгер удалился в сопровождении скрипящих полов, словно девицы ахали ему вслед, и завершил свое выступление грохотом несмазанной двери.
– Я спать, спокойной ночи. – Марк поцеловал также не успевшую все это переварить жену.
Уставившись в одну точку перед собой, держа мешок с монетами, прижав его к груди, будто там вся его жизнь, он шаркал к койке.
– Йан…
– Что? – надменно ответила жена.
– Свечи задуешь. – Марк отвернулся к окну, положил мешок около кровати и закрыл глаза.
Глава 5. Темное бездушье
Сырой проход – так кличут это место. Ход, ведущий вглубь скалы, веет неугомонным злом. Не зря он так называется, на входе нос сразу пробило затхлой сыростью. Минуешь очертания входа, и в уши сразу заливается пещерный гул.
Отчетливо слышны капли воды и редкие мертвецкие бульканья да вяканья. Три героя пробираются не спеша, почти на ощупь. Марк идет первым, и ногами в потемках он натыкается на что-то непонятное. Зажигается огонь, Марк и Шон с недоумением оборачиваются на Нигеля.
– Что? Я думал, у вас есть факелы! – воскликнул Нигель.
– Ну да, вместо увесистого двуручника и кольчуги я должен выбрать факел? – усмехнулся Марк.
– Ага, и баклер этот мне столько раз жизнь спас, – демонстрирует свой маленький щит Шон. – Не думал я, что по пещерам лазить придется.
– Не знаю, я маг. – Правой рукой Нигель держит факел, а левой чешет затылок.
– Посвети лучше сюда, во что я там вляпался? – наставляет Марк.
Трио задумчиво склоняется над объектом тревоги. Молча и скрупулезно все рассматривают предмет внимания.
– Костер? Здесь? И меч зачем-то в центр воткнули, – размышляет вслух Марк.
– Во дела! Это значит, тут кто-то уже был до нас, и вряд ли он выжил, – сопоставляет факты Шон.
– Почему думаешь, что не выжил? – вторгается Нигель.
– Ну вот, смотри: костер погасший, меч воткнут в центр кострища, а как он без меча глав гада убьет? И нам бы не дал задание этот беловолосый.
– Согласен с Шоном, пойдемте потихоньку. Ухо держим востро, – велел Марк.
С освещением от факела было гораздо комфортнее передвигаться вниз по узким, острым и заросшим мхом проемам. Гул не утихает ни на секунду. Ощущение, что все пространство пытается сдавить тебя, словно сама среда агрессивнее ее обитателей. Вдруг со стороны, куда они идут, слышится громкий детский плач, перерастающий в крик, а затем резко обрывается, будто по взмаху руки, одномоментно. Марк выставляет увесистый двуручник вперед и что есть мочи сжимает кисти на рукояти. Ничего не происходит, слышно только, как капает вода, и нечастые, неуверенные шаги вдали по чему-то хлипкому. То скитаются мертвяки в вечной агонии.
– Ладно, двигаемся дальше, – вполголоса велит Марк.
В какой-то момент свет начинает меркнуть. Когда он совсем исчезает, Шон и Марк оборачиваются на Нигеля. Он сидит у стены, на которой запеклась кровь и висит наросший жирный мох. Увлеченно, забыв о «погасших» товарищах, он ковыряется в земле.
– Кхм-кхм, – пытается обратить внимание Шон, но это не помогает.
– Нигель! – позволяет себе повысить голос Марк.
– Что? А, свет, забыл. – Нигель бросает взгляд на факел и продолжает ковыряться в земле.
Марк подходит и выхватывает у него факел.
– Что ты там возишься? – нависает над ним, подсвечивая и пытаясь понять, чего же товарищ ищет.
– Это же кровяной пещерный гриб. Ах, дилетанты. Он вырастает только на…
– Да, из названия понятно, для чего он нужен? – подводит к сути Марк.
– Можно сделать яд, можно, ну, для мужской силы, ну вы поняли. – Играет бровями Нигель.
– Все понятно. Дорогой гриб?
– Не особо.
– Парни! – обращает на себя внимание Шон. – Если кровь, получается, тут кого-то убили или ранили, давайте-ка в боевую готовность, а не о своей мужской силе заботиться.
Освященная троица двигается дальше, по пути они встречают еще один идентичный костер, а прямо перед ним тупик. Они встают в замешательстве. Развилок нет, ход один, звуки мертвечины слышны отчетливо. Но здесь нет ни единой души. Ни темной, не светлой – никакой. Полное бездушье. Герои никак не могут понять, где они ошиблись, ведь ошибаться было негде.
– Тупик? Что? – не понимает Марк.
– Во дела! Получается, только за грибом ходили.
– А говорил я не доверять беловолосым. А, блядь! – кричит Шон и в ярости ударяет своим изящным лезвием стену перед костром.
Да вдруг и нет там никакой стены. А впереди еще большее углубление вниз, все такое же сырое, мрачное и зловонное. Во рту вкус крови, воздух вокруг сдавливает темной силой, но двигаться дальше необходимо.
– Чего? – не соображает Марк.
Шон всматривается в свой меч.
– Ха, точно дилетанты. Чары иллюзий наложили на стену, вот и получилась иллюзорная стена.
Марк и Шон осуждающе смотрят на товарища и с опаской двигаются дальше. Пройдя немного вперед, порубив бродящих в полусне мертвяков, они снова утыкаются в тупик, но в этот раз ход ровно один. Выступы располагаются в шахматном порядке, ведя глубоко вниз. Не видно конца этой бездне, но небольшие площадки придают уверенности. Все трое заглядывают вглубь и впадают в задумчивость.
– О! – восклицает Нигель. – У меня есть это. – Он достает камушек с изумрудным свечением и безжалостно бросает вниз. Камень не разбивается, у героев возникает надежда, что и они справятся.
– Высоко, но выступы видны, мы точно справимся, – сказал Марк.
Позади что-то звякает так, что товарищи резко занимают оборонительную стойку и оборачиваются в направлении звука.
– Хе, я просто проверил, – отходит Шон от стены, которая кажется ему подозрительной.
Это несложный отрезок пути. Закончив спуск, они отряхиваются, оглядываются по сторонам и, увидев единственную дорогу, следуют по ней. Воздух становится тяжелее, смраднее. Под ногами все больше хлюпает, а гул прекращается, уши не сдавливает. Мертвяки бродят уже более живо, но все равно не представляют большой угрозы. Выдают себя звуком, да и не так они быстры. На всякий случай в запасе всегда есть перекат. Мертвяк теряет ориентацию в пространстве при столь быстром перемещении.
Вот перед товарищами предстает огромная деревянная дверь. Посреди пещеры, все, как по учебнику. Так наставлял беловолосый заказчик.
– Дверь в пещере, действительно, – принимает правду Марк.
– Вон еще костер, – указывает посохом Нигель.
– Ага, ладно. Банки, склянки, обмазываемся – и вперед, там должна быть наша цель, – проводит краткий инструктаж Шон.
Они подготавливаются, подтягивают все ремешки на броне, подтачивают клинки. Марк обмазывает меч мертвенной пылью, Шон предпочитает нанести хладную мазь, а Нигель упражняется с рапирой и три раза ударяет посохом о землю.
Сняв огромный засов с двери, парни в шесть рук толкают дверь от себя. Перед ними предстает будто подготовленная заранее арена. В центре среднего размера лужа крови, в ней собраны аккуратной кучкой расчлененные тела. Руки, ноги, головы, кишки раскиданы по всей арене. От лужи расходится пещерная трава по щиколотку. А в центре стоит здоровенный, свирепый, прямоходящий и уже готовый к битве волк. Шерсть цвета ночи, украшенная багрянцем крови. На шее ожерелье из людских черепов. Незначительные порезы на его массивных лапах лишь украшают зверя. Грудь ходит вперед-назад, надувается как кузнечные мехи. Уши остры как бритвенные лезвия, глаза желтые, а с клыков стекает еще свежая кровь, попадая на грудь и живот.
– Волчара? Здоровый какой, – не понимает Марк.
– Покажем ему! – кидается вперед Шон.
Нигель начинает пускать маленькие огненные шары во врага, но тот будто их не замечает. Волк придавливает гору трупов своей ногой до хруста и молниеносно сокращает дистанцию с героями. Правой рукой он хватает Шона и давит его всмятку. Все, что было внутри него, теперь в свободном доступе на поверхности арены. Герои содрогаются, а зверь тем временем упивается первой кровью. Он поднимает остатки Шона над головой и в конвульсиях начинает трястись, будто оккультист. Ожерелье звонко играет черепами, волк издает короткий пронзающий вой.
Герои и не думают сдаваться после увиденного, а наоборот, пытаются максимизировать свою боеспособность. Ловят полную концентрацию на цели. Марк с опаской идет полукругом от зверя, а из-за его спины продолжают лететь маленькие шарообразные сгустки огня от Нигеля. Волку плевать, он тут король посреди своей обители. Откинув ошметки Шона, он подскакивает за два шага к магу. Тот успевает выразить легкое удивление, но больше ничего. Монстр пронзает его когтями, упираясь в стену, затем медленно поднимает тело на уровень своих глаз, смотрит в лицо жертве. Рычит, так тихо, будто это тет-а-тет. Далее поднес его ко рту, откусил голову и прожевал ее, как картофелину. Марка схватил мандраж, дышать становилось физически тяжело. Но сдаваться он не думал, да и не было смысла. Как от такого массивного убежишь? Только сражаться, убить или умереть.
Стряхнув труп с когтей, волк разворачивается и прыгает вплотную к Марку. Размашистый удар правой рукой, Марк перекатывается ему под ноги. Такой же левый удар, снова перекат. Тогда Волк пинает его своим огромным мясистым коленом в грудь. Марк отлетает на полметра к центру арены и задыхаясь лежит неподвижно. Хищник медленно подходит к жертве, клацая зубами, звеня ожерельем и щелкая когтями, он играет. Вот кто в доме хозяин.
– Легкое задание, – задыхается Марк, – зашли и вышли. – В предсмертном хрипе он принимается истерично смеяться и булькает кровью изо рта.
Волк нависает над ним, из его пасти пахнет хуже выгребной ямы, а кровь с клыков заливает лицо Марка. Зверь смотрит в его угасающие глаза. Ставит ему свою громадную лапу на грудь и начинает сдавливать. Дышать становится все труднее, жизнь уходит из него, а страх только сковывает.
Марк уже не может вдохнуть и выдохнуть, волк шипит от ярости. Вдруг слышится могучий протяжный звон. Затем еще один. Гримаса зверя меняется, словно он испугался. На третий звон волк как зачарованный отскакивает прочь от Марка и мчится на противоположную сторону, съеживаясь от страха, прижимается к стене.
Глава 6. Убийство Марка
– Блядь! – открыл глаза Марк.
Он застал себя за тем, что грудью уперся в борт кровати. А еще он снова опаздывает на работу.
Йаниль уже ушла, сборы впопыхах без завтрака и еды на день. Снова та же дорога до места отбытия, куча работяг, Нигель, бригадир. Такая изматывающая тряска в повозке, только неизвестный лес успокаивал своим видом, все остальное – муть. Рабочие прибыли, снова инструктаж, колокол – и за работу. Марк не взял еду, только воду. Он был сконцентрирован лишь на своих мыслях и работе, с Нигелем разговаривал нехотя и не проявляя интереса.
Когда прозвучал призыв к перерыву, Марк даже не шелохнулся, лишь снял рубаху, вытер пот со лба, повязал ее на голову, защищаясь от возможного солнечного удара, и продолжил работу. Отдыхающий в тени бригадир приметил это. Все озирались, Нигель попытался докричаться до него, но все без толку, заведенный механизм не останавливался.
Он один, в условной тишине, не считая звуков от его кирки. «Отсюда и ноги. Что же он имел в виду? Привести тело в порядок, но с чего начать? И как может голова пойти кругом от уюта? Ну и сон же мне приснился, надо будет не забыть парням рассказать».
Прозвучал один удар в колокол, работники похватали инструменты и продолжили батрачить.
Нигель попробовал поговорить с Марком еще раз.
– Мы вчера с Шоном так классно посидели. – Своей красной мордой он попытался изобразить удовольствие.
– Мм… – все, что ответил Марк.
– Башка, правда, болит, ты сегодня пойдешь с нами? Мы снова собрались, еще и к девочкам потом заскочим. – Игрался бровями товарищ.
Из его рта пахло фекалиями, тянуло блевать.
– Да, сегодня пойду. – Марк был немногословен.
– Отлично. – Еще пьяный, покачивающийся Нигель побрел выполнять свою работу.
Второй перерыв, вся бригада снова ушла на отдых, кроме Марка. Он лишь попил воды, облился ее остатками, постоял минутку и продолжил. «Тело, значит, да. Начну с приседаний и отжиманий. Иногда можно бегать. А что, если с алкоголем остановиться? Посмотреть, каково это состояние, хотя бы месяц. Да, точно, начну с этого!»
Он будто питал энергией сам себя, от этого колотил как заведенный. Все озирались, да и только. Перерыв окончен, все снова взялись трудиться. Только ближе к концу рабочего дня у Марка начала садиться батарейка, но он все же не выпускал кирку из рук. Для него не было ничего вокруг, только мысли и отточенные годами движения. Третий колокол, конец дня. Все были измотаны и еле брели к повозке за получкой. Сложили инструменты и выстроились в шеренгу.
– Так, так, так. Ну и что это такое, Марк? – медленно шагал к нему бригадир.
– В каком плане? – недоуменно спросил он.
– В плане, что ты работал без перерыва, вообще не ел и не останавливался. Ты таким образом хочешь получить двойное жалование?
– Нет, я всего лишь работал.
В толпе начался гул. Какие-то осуждающие речи и слова. Тогда Марк вышел из шеренги, встал на один уровень с бригадиром, у которого поднялась бровь от удивления, и осмотрел всю толпу.
– У кого-то с этим проблемы? – твердо вопросил он.
Некоторое время молчок, а затем в шеренге продолжился гул и осуждающие возгласы в сторону Марка.
– А чего ты перед бригадиром рисуешься, работаешь не покладая рук, хочешь над нами возвыситься? – произнес самый громкий и смелый.
Марк подошел к нему и, глядя в глаза, не отводя их ни на секунду, сказал:
– Какие у тебя проблемы с тем, что я работал сегодня так, как пожелал?
– Да ты, сопляк, совсем страх потерял! – шагнул к нему навстречу мужичок.
Сам худой, а на животе будто метровая броня.
Марк не раздумывая толкнул его со всей силы в грудь:
– Куда ты вышел!
Тот сильно пошатнулся и по инерции отлетел за шеренгу, едва не упав. Он увидел в глазах Марка бешенство и желание убивать, более никто не рискнул подойти.
– Ну и что ты, обосрался? – пытался раздразнить его уже заведенный Марк.
– Да ну тебя, псих…
Марк осмотрел всю шеренгу, все стихли. Тогда он молча занял свое место в строю. Бригадир не сказал ни слова. В момент очереди расчета Марка он словно по-другому посмотрел на него. Чуть дольше задержал взгляд и дал на пару монет больше. Немного, но мелочи не бывает. Вся рабочая бригада погрузилась по местам и отбыла в Грейден в тишине, что было впервые и очень странно. Нигель не пытался больше поговорить с Марком, а по прибытии они обменялись парой слов.
– Ну ты даешь, – удивлялся Нигель.
– А не хер лезть куда не надо, – твердо отрезал Марк. – Ладно, пошли по домам да вечером в корчме увидимся.
И они разошлись, Нигель снова пошел не в сторону дома, но на этот раз Марку было плевать.
Добираясь до дома, изможденный физически, Марк чувствовал себя расцветшим, свободным морально. Улыбка заполнила его лицо, руки еле поднимались, оно и понятно: «Я даже не позволил конфликту начаться. Ни единой секунды не подумал, отстоял свои границы. Оказывается, если максимально быстро действовать, не остается времени на сомнения. Почему я раньше трусил? Боялся, но чего? Плевать, я все могу! Кажется, я убил себя слабого».
От его головы пошли приятные мурашки по плечам и дальше по всему телу. На лице была искренняя улыбка, а тело не зажато, свободная походка: «Но мне нужно понять, это ведь только начало. Если даже не раньше».
По возвращении в хату жену дома он не застал. Умылся холодной водой, наконец-то сел поесть. Отведал немного овсянки, кусок хлеба, увесистый шмат баранины и запил теплой водой. Затем лег на шконку, уставился в потолок и всецело почувствовал единение с ней. Его расслабляюще вминало, поток мыслей был устремлен на сегодняшний подвиг и в те обрывки странного сна, что удалось запомнить. Время замерло, все было таким неважным и тривиальным. Солнце практически исчезло. Йаниль вернулась домой, благодаря чему Марк вышел из стазиса, легонько встал и подошел к ней.
– Чего так поздно? – обнял ее крепко.
– Да с подружками прогулялись. – Жена, упираясь щекой в его грудь, кряхтела и пыталась снять обувь.
– Устала на работе? – Марк немного отдалился и взглянул ей в глаза.
– Очень, ты поел?
– Да, тебе тоже оставил.
– Хорошо, ты как работал, с такими-то руками?
Марк посмеялся и вспомнил все, что произошло на работе, все ощущения и некоторые мысли, но не рассказал Йаниль об этом.
– Уверенно, как обычно. – Улыбка озаряла его, он ослабил хват объятия.
– Дурак! Что, сегодня снова пойдешь пить?
– Пойду, но не пить, посижу с парнями, – совершенно спокойно и не пытаясь оправдаться, говорил Марк, зная, что веры все равно нет.
– А, точно, я же забыла, что ты не ходишь пить, – без капли злобы говорила жена.
– Да, вернусь живой, трезвый, твой. – Он еще раз крепко обнял ее.