Скажи, что любишь меня
– Тесса, это нечестно по отношению к Максу. Разве он давал тебе повод в нём усомниться, как Ричмонд?
– Ещё нет.
– Вот и прекращай искать измену там, где её нет, – проговорила я на одном дыхании.
Взяла подругу за руку и потащила в сторону ели, что переливалась красными и белыми огоньками посреди ярмарки.
Рождественский рынок в нашем маленьком городке был совсем скромным: ёлочка метра четыре с половиной в высоту, несколько палаток, где продавали горячее какао с зефиром, карамельные тросточки, множество видов праздничного печенья и, конечно же, те самые традиционные «уродливые» свитера и шарфы. Никаких катков и каруселей не было, а центральным местом сбора горожан являлась небольшая красная сцена, со стороны которой доносились всем известные: «Вести ангельской внемли», «Тихая ночь» и «Мы желаем вам весёлого Рождества»12 исполняемые церковными хорами и простыми жителями Миссулы.
Блэка невозможно было не заметить даже за несколько метров. Он будто бы совершенно не вписывался в эти слишком простые декорации. Всё меркло на фоне него. И дело было не в какой-то особо нарядной одежде, нет, Ник стоял в обыкновенной чёрной парке. И не в том, что я видела его таким из-за своей влюблённости. Просто он выглядел настолько царственно-горделивым, будто сам Бог сошёл с небес в Рождество и теперь из первых рядов снисходительно наблюдал за своими творениями.
Блэк был другим. Сложным. Но в то же время с ним было интересно разговаривать, увлекательно спорить и уютно просто молчать. Мы могли в тишине ехать в его автомобиле, не перекинувшись и парой слов, но я не чувствовала себя одинокой или скучающей. Даже его молчаливое присутствие создавало ощущение защищённости, будто весь мир по колено и нет никаких страхов. А ещё Ник просто необычайно умел слушать и порой давал весьма стоящие советы.
Он стоял возле Рождественской ели в компании Макса О’Брайана, держа в руках два стаканчика. На сгибе локтя у него висел небольшой подарочный пакет серебристого цвета. Тесса, как ни в чём не бывало, словно это не она несколько минут назад собралась проследить за своим парнем, радостно подбежала к Максу и, просунув ручки под клетчатое пальто, сомкнула объятия. Улыбнулась ещё шире, чмокнула парня в нос. Я смущённо отвернулась и взглянула на Блэка.
– Почтеннейшая Рид, твой покорный слуга взял на себя смелость преподнести тебе этот горячий шоколад, – сводный брат протянул мне красный стаканчик с узором в виде белых снежинок на нём. – Изволишь ли ты принять этот напиток, совершенно недостойный твоей пленительной красоты и величественной персоны?
– Мой дорогой Блэк, ты переигрываешь, но так неотразим и обольстителен, что я не в силах тебе отказать, – просияла я, склонив голову в шутливом поклоне.
Стянула варежки и взяла в ладошки стаканчик, почувствовав приятное тепло, согревающее кожу. Обернулась к Тессе, которая внимательно смотрела на меня с лёгким удивлением во взгляде и явно читавшимся вопросом. Я даже немного, совсем малость, загордилась собой, потому что такое выражение лица у Абрамсон-младшей появлялось крайне редко.
– О, – спохватилась я, моментально оглядев Блэка, который старался выглядеть безразличным. – Мы с моим ошеломляющем своей исключительностью Ником всего лишь учимся общаться друг с другом цивилизованным языком. Правда, мой сногсшибательный кавалер?
Ник одобрительно кивнул. Брови удивлённой таким раскладом подруги моментально поползли вверх. Они с Максом переглянулись, после чего вновь уставились на нас. Блэк, усмехнувшись, потрепал меня по волосам, явно довольный, что своей игрой мы смогли довести друзей до такого состояния. Я фыркнула от сдерживаемого смеха, но когда глянула на преувеличенно серьёзное лицо Ника, не вытерпев, засмеялась в голос.
– Можно мне те же таблетки, что приняли вы? – с наигранной обеспокоенностью, очень тихо попросил О’Брайан.
Тесса тут же вывернулась из объятий и ткнула его в бок. Рождественский вечер наполнился искренним смехом друзей.
Но, к сожалению, всему хорошему в этой жизни рано или поздно приходил конец. Непринуждённую атмосферу разорвал писклявый голос появившейся возле праздничной ели девушки. Она была разукрашена до такой степени, что это казалось издёвкой безумного клоуна или пошлым оскорблением всех индейцев, что расписывали лица перед боем.
– Ой, Рид, – визгливо, чуть ли не пропела Кендис Райли, обратившись ко мне. – Как дела, Рид? Думала, твой новый папаша откупится от меня, заплатив за ринопластику, и я забуду, что ты мне сделала, гадина?
– Райли, – не без иронии отчеканила я, сложив руки под грудью, и подленько заулыбалась. – Будь добра, укрась это место своим отсутствием.
Только сейчас я заметила небольшую перемену во внешности девушки: её нос стал уже и меньше, хотя выглядел аккуратно и очень естественно. Неужели Дейв заплатил семье одноклассницы за то, чтобы они забрали жалобу и меня не исключили из школы? А ведь и правда всё сходилось: Кендис не появлялась на уроках с Хэллоуина вплоть до зимних каникул. Её «шлюхастый» отряд в отсутствии своей «предводительницы» вёл себя тише воды и ниже травы.
Ник встал со мной плечом к плечу, крепко сжал мою ладонь в своей, согревая теплом и посылая спокойствие. Он не позволит мне совершить очередную глупость. Впрочем, я и не собиралась.
– Ах ты сука! Сейчас за всё ответишь, тварь! – истошно завизжала Райли.
Её лицо исказила гримаса ярости, и одноклассница, резко подняв руку, выплеснула мне в лицо обжигающую кожу жидкость. В один миг я почувствовала, как Блэк стремительно обнял меня, прижав лицом к своей груди, а следом услышала крик Тессы:
– Боже мой! Макс, держи её! Кендис, ты совсем слетела с катушек? Что было в стакане?! Отвечай немедленно!
Ник невесомо обхватил руками моё лицо, вынудив поднять голову и посмотреть в его стальные глаза. Во взгляде серых бездонных омутов отражался целый букет эмоций – ужас, постепенно сменившийся сомнением и перешедший во всепоглощающую ярость.
– Ты, долбаная безмозглая девка, – почти по слогам процедил он, выплёвывая слова в лицо Райли. – Хоть знаешь, с кем тебя угораздило связаться? Я засужу тебя и всю твою семью, оставлю без копейки до конца дней твоих побираться на улицах, – угрожающе прошипел Блэк. После чего взглянул на меня и тихо спросил:
– Лекси, ты в порядке?
Я неуверенно кивнула, высвободилась из его рук, всё ещё не до конца осознавая, что сейчас произошло, и обернулась, взглянув на Кендис.
Та стояла, удерживаемая О’Брайаном, с совершенно потерянным видом. Тесса нависла над ней, словно коршун над добычей. Вокруг начинала собираться толпа зевак, и я заметила обеспокоенное веснушчатое лицо с рыжими, торчавшими из-под шапки волосами.
– Лекси! – вскрикнула Абрамсон и бросилась ко мне, порывисто обняв и попутно всхлипнув. – Господи, я так испугалась! Эта дура вылила кофе, всего лишь кофе, – подруга ещё сильнее сжала меня в объятиях, видимо, намереваясь раздавить. – Слегка тёплый кофе, – она начала истерично посмеиваться, отчего мне стало действительно не по себе. – Слава богу, у Райли слишком низкий уровень умственного развития, и она не смогла тебе навредить.
Некоторое время я всё ещё находилась в прострации, а потом будто очнулась ото сна. Медленно втянула студёный воздух, посмотрев на раскрасневшееся на морозе лицо Кендис и блестевшие от слёз глаза. Хотелось треснуть её прямо в разукрашенное лицо, но я сдержалась, лишь сжала кулаки, больно впившись ногтями в кожу. Прищурилась.
– Ты! – громко и презрительно сказала я, сделав два шага к однокласснице. – Если не хочешь провести последние месяцы выпускного класса в интернате для трудных подростков, Кендис, больше не смей подходить ко мне. Уяснила? – твёрдым и непоколебимым голосом выпалила я, посмотрев на неё в упор, заметив, как одноклассница в испуге вся сжалась в комок. – Молчишь? Правильно делаешь, Райли. Сегодня я прощу тебе эту выходку в честь Рождества. Но каждое утро ты будешь просыпаться и знать, что твоя судьба теперь в моих руках, – сказав это, я развернулась к ней спиной и подошла к Блэку. – Жди счёт за химчистку и подумай, стоит ли наживать себе ещё одного врага, – бросила я через плечо.
– Ричмонд, лучше уведи её, – услышала за спиной тихий, полный отвращения голос Тессы. Спустя мгновение подруга обняла меня за плечи. – Ты должна подать на неё жалобу в школу.
– Нет.
– Но почему? – Абрамсон обошла меня и, нахмурившись, заглянув прямо в глаза. – Ты могла получить ожог, если бы кофе был горячим!
Макс молча кивнул, согласившись со своей девушкой.
– Тесса, послушай, ты снова всё преувеличиваешь, – я выразительно посмотрела на подругу. – Это всего лишь тупица Райли, а не коварная маньячка-убийца. Тем более теперь она знает, что ей нельзя оступиться. Второй раз я её не прощу.
– Если ты напишешь жалобу, её исключат. Мы можем избавиться от Кендис, и она это заслужила! – отозвалась Абрамсон, и я тут же дёрнулась, ошарашенно взглянув на подругу.
В последнее время, в некоторые моменты, я переставала узнавать эту девушку. Не то чтобы она сильно изменилась, но в Тессе стали проявляться не самые приятные черты. Изредка, но всё же.
Или они были в ней всегда, просто я не замечала? Вся эта ревность и недоверие, теперь желание расквитаться с Кендис за мой счёт. Я не готова была брать на себя такую ответственность и портить будущее одноклассницы из-за глупого конфликта даже настолько неприятному человеку, как Райли.
С другой стороны, подруга и вправду сильно испугалась, перенервничала. И невозможно отрицать тот факт, что Абрамсон говорила на эмоциях. Уверена, завтра она поменяет своё мнение. Ведь буквально два месяца назад она поступила с Кендис точно так же, прилюдно окатив ту пуншем на вечеринке.
– Тесса, ты хотела послушать хор. Идём, – Макс протянул руку моей подруге, взглядом как бы намекнув, что пора прекратить этот разговор. – Дай Лекси прийти в себя.
Абрамсон недоверчиво посмотрела на меня, видимо, боясь оставлять в таком состоянии. Но я благодарно кивнула и одними губами прошептала: «Иди».
– Ты точно в порядке, Рид? – взгляд серых глаз внимательный, изучающий, возможно, даже слегка обеспокоенный. Я устало кивнула, не в силах оторваться от его лица. – Давай сбежим от них? – Блэк загадочно улыбнулся и взял меня за руку.
В который раз за этот день?
Глава 13. Лекси Рид.
Мимо проносился густой лес, прикрытый белым мехом. Редкие снежные хлопья бились о лобовое стекло, вылетая из-под колёс несущегося впереди внедорожника, и оседали где-то среди деревьев в лесной чаще. Метель прекратилась около часа назад. Тучи рассеялись, оставив после себя лишь облака, окрашенные в розовые оттенки заходящим солнцем.
Почему Ник изменил своё отношение ко мне? Я не питала иллюзий на тему любви. И, конечно, не верила, что его неприязнь вдруг сменилась трогательной нежностью. Скука? Дружеская симпатия? Сексуальное влечение? Или же до банального пошлая жалость?
Для дружеских посиделок у него были Эванс и О’Брайан. А ещё была Мелани Крамер. И в Рождество, вместо того, чтобы проводить время со мной на ярмарке, а теперь ехать в это «особенное место», он вполне мог провести пару часов с черноволосой красивой девушкой, которая явно была бы не прочь исполнить его самые пошлые желания.
Значит, скука либо жалость. А возможно и то и другое.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – печальным тоном поинтересовалась я.
– А что ты хочешь услышать?
– Я видела твои глаза там, на ярмарке. Ты волновался за меня, не смей отрицать, – ответила я. – А теперь увозишь, и я даже не знаю куда. Тебе настолько нечем заняться или ты просто жалеешь меня? – тихо спросила я, взглянув на него и всем своим существом моля не отвечать «да».
– Ты же знаешь, что слова, любые слова – это только плохой перевод с оригинала. Всё происходит на языке, которого нет,13 – пафосно изрёк Ник.
– Читаешь Шишкина? – усмехнулась я.
– Видимо, ты удивлена, что я вообще читаю, да, Рид? – ответил Блэк, и я услышала в его голосе насмешливые нотки.
Не скажу же я ему, что я в жизни не узнала бы о существовании Шишкина, если бы не приходила несколько раз в его спальню, постыдно изнывая от тоски, когда он уехал. И явно не стоило сообщать ему о том, что я рылась у него в комнате, когда он только переехал. Иначе братец сочтёт меня умалишённой сталкершей.
– Смотри на дорогу, скользко, – проигнорировав его вопрос, начала поучать я. – И пристегнись, чёрт возьми.
Ник усмехнулся. Мягко, легко, добродушно. Непривычно.
Спустя несколько минут мы остановились у обочины возле заснеженных еловых макушек.
– У нас ровно пятнадцать минут до пяти. Пошли, иначе пропустишь всё зрелище, – он подал мне руку, помогая выбраться из автомобиля, и потянул вглубь леса.
Буквально через несколько секунд, спустившись с небольшого пригорка, мы вышли к устью реки Кларк-Форк.
Солнце, словно огненный полыхающий шар, нависло над водой, окрашивая не только небо в невероятные цвета, но и отражаясь в воде оранжево-красной дорожкой.
– Нравится? – я оторвала взгляд от прекрасного вида и посмотрела Ника.
От его улыбки и мягкого тона на сердце сразу стало теплее, и напряжение сегодняшнего вечера разом отступило.
– Как красиво, – призналась я, ответив искоркам смеха в его глазах. Он улыбнулся и провёл ладонью по моей щеке. Ласково. Убирал назад прядь волос. – Побудем тут ещё немного? Не хочется домой.
Блэк фыркнул, отвесив насмешливый полупоклон:
– Как скажете, моя королева.
Я вновь заглянула в его глаза: самые любимые, самые родные, беззаботно приподняв уголки рта.
Зимнее солнце медленно скрылось за горизонтом, успев оставить теплоту в наших сердцах. И счастливые улыбки на губах.
Быстро смеркалось, стало холоднее. Я поплотнее закуталась в пальто, на котором красовались тёмные кофейные пятна – «подарок» от Райли на Рождество.
– Идём, Рид, – сказал Ник. – В машине есть плед и термос с чаем, если тебе уж так хочется продолжать стоять на морозе.
Мы взобрались на заснеженный холмик. Блэк завёл двигатель, включил радио, достал плед и накинул его мне на плечи. Сам встал рядом, отпив из термоса чай. Повеяло мятой, самым уютным и самым любимым ароматом, ведь так пах сам Ник. Из приоткрытого окна послышалась знакомая мелодия – «На прошедшее Рождество».14 Я улыбнулась, покачивая в такт музыке головой. Вдалеке журчала река, на небе засияли звёзды.
– Леди Рид, разрешите пригласить вас на танец? – Блэк лукаво подмигнул и подал мне ладонь, которую я с готовностью приняла.
Ник, плавно проведя по руке вверх, привычно притянул меня к себе за талию. Я обняла его за плечи, и он начал вести. Блэк умело направлял меня, покачиваясь в такт мелодии и увлекая за собой, раскручивал, а впоследствии вовсе отрывал от земли, закружив. Я искренне засмеялась, запрокинув голову к небу, чувствуя настоящий восторг. А потом мелодия закончилась, сменившись нудным голосом диктора, поздравляющего американцев с праздником.
Сводный брат опустил меня на землю, но не разомкнул объятий. Я смотрела на него долгим расфокусированным взглядом. Внезапно начало казаться, что вся эта магия происходила не со мной. Он не ухмылялся и не говорил гадости, не смотрел высокомерным взглядом. Это было бы привычно, поддавалось логике и правилам нашей обычной игры, наших отношений. Но нет. Вместо этого он улыбнулся и ровным голосом произнёс:
– Премного благодарен тебе за оказанную честь быть с тобой в этом лесу и разделить со мной танец.
Я понимала, что вся эта магия была кратковременной. Рождественские праздники обладали скверной привычкой пускать пыль в глаза и зарождать в душах людей непозволительную роскошь – надежду. Вот и я, стоя в этом лесу, на заснеженной поляне, в окружении густых елей, чувствовала тепло и близость счастья. Надежду.
Вздохнув, дрожащими руками чуть ли ни невесомо провела вверх по его плечам, шее, очертив контур лица, и дотронулась до мягких волос. Ник аккуратно перехватил мою ладонь и еле заметно коснулся губами запястья.
– Да к чёрту, – прошептала я, приподнявшись на цыпочки и схватив его за ворот куртки.
Но он первый коснулся моих губ: напористо, без права вырваться или воспротивиться. Я целовала его лицо, широкие скулы, высокий лоб, вечно изогнутые губы – везде, где смогла дотянуться. Кончиками пальцев вырисовывала порождённые фантазией узоры в его волосах. Когда его зубы мягко ухватили мою нижнюю губу, дыхание сбилось почти мгновенно, а желание, жгущее изнутри, такое дикое, почти первобытное, накрыло с головой.
– Нужно ехать домой, иначе мать будет ворчать целый вечер, – сказала я с грустной улыбкой, когда прервала поцелуй.
Прислонилась своим лбом к его и почувствовала бегущую по щеке слезинку. Опустила голову Нику на грудь, прикрыв глаза, в надежде хоть немного скрыть истинную силу своих чувств и продлить этот волшебный момент.
– Счастливого Рождества, неподражаемый Ник Блэк, – пробормотала я и, наконец, подняла взгляд на него.
– Пожелай мне счастливого Рождества в полночь, изумительная Лекси Рид, – ответил Блэк, немного дерзко ухмыльнувшись.
Я отвернулась, снова глупо улыбнувшись, и направилась к машине. Он последовал за мной, положив руку на спину и галантно открыв дверь.
Глава 14. Лекси Рид.
Дома с порога чувствовался прекрасный аромат запечённой утки. Много лет назад нашими предками на Рождество традиционно готовилась индейка. Однако постепенно правила менялись, и индейка повсеместно стала символом Дня благодарения. А на Рождество чаще стали готовить другие виды мяса: свинину, говядину, курицу или утку.
Мать в изумительном изумрудного цвета платье, что лёгкой тканью струилось до щиколоток, оглядела меня скрупулёзным взглядом, явно подметив испорченное пальто. Но, видимо, дух Рождества смягчил её строгость, и Джоан не произнесла ни слова на эту тему. Лишь отправила скорее переодеваться к ужину, возмутившись нам вслед о том, что негоже опаздывать, когда взрослые ждут. Поднявшись на второй этаж, я уже направилась в сторону своей спальни, когда Ник остановил меня, ухватив за руку. Достал из-за спины тот самый серебристый пакет, что был при нём у ёлки на праздничной ярмарке, протянул его мне.
– Иначе потом забуду.
– Ты купил мне подарок? – удивлённо спросила я.
– Сегодня же Рождество, глупая, – Блэк улыбнулся, смотря мягким взглядом, наполненным весельем, и я на мгновение утонула в нереальности его спокойствия.
Дрожащими от волнения руками взяла пакет и достала кованую серебряную шкатулку с позолоченными узорами на ней.
– Открой её, – сказал он, наблюдая за моей реакцией.
И я открыла. Заиграла протяжная, немного грустная, но немыслимо-волшебная мелодия. Две серебряные фигурки внутри закружились в танце, почти так же, как мы с Блэком в заснеженном лесу. Я ахнула, попытавшись обуздать восторг.
– Нравится?
– Ты как эта шкатулка. Снаружи холодный, грубый. А внутри настоящая магия, – завороженно ответила я, подумав, что он и есть моя музыкальная шкатулка, но не решилась сказать это вслух.
– Прекрати быть такой невероятно сентиментальной, моя милая Рид. Это всего лишь кусок железа, – он стоял, высокомерно засунув руки в карманы, насмешливо смотря на меня.
– Ты можешь просто заткнуться и поцеловать меня, поздравив с Рождеством? – с издёвкой произнесла я, по привычке вздёрнув носик.
– Ты такая банальная, моя ненаглядная Рид! – усмехнувшись ответил на это Ник.
– А ты настоящий придурок, мой чёрствый, бездушный, бесчувственный, бессердечный Блэк! – обиженно фыркнула я, развернувшись и скрывшись в своей спальне, громко хлопнув дверью перед его носом.
Кажется, я снова проиграла спор. Поддалась эмоциям, хоть и клятвенно пообещала себе обыграть Ника с холодной головой. А он, понятное дело, специально меня спровоцировал. Чего ещё можно было ожидать от Блэка?
Расстроилась ли я? Однозначно. Ведь так надеялась на помощь Ника с Хлои и Хэппи, а теперь придётся всё разгребать самой. К тому же совершенно неизвестно, что за желание изволит загадать мне Блэк. От этого становилось слегка некомфортно.
Я присела на кровать. Всё тело как-то сразу заболело и заныло. Виски пульсировали от вызванной напряжением начинающейся головной боли. Но я знала, что, несмотря на усталость, мне нужно провести ещё несколько часов за праздничным ужином, прежде чем я смогу лечь и спокойно уснуть. Поднялась, прошла к гардеробной, сняла с вешалки заботливо подготовленное матерью нежно-голубое платье с рукавами-колоколами, доходившее до середины бедра, надела и вышла в коридор.
– С возвращением, моя дорогая проигравшая Рид! – весело прозвучало сзади.
Ник что, ждал меня? Я повернулась к источнику столь знакомого голоса и оглядела сводного брата снизу до верху. Он как всегда был прекрасен в этом сером свитере, сидевшем как влитой на безупречном торсе.
– Ты же не обиделась? Спор есть спор, – прошептал он мне на ухо, и от его низкого шёпота стало так тепло, так хорошо.
– Ты спровоцировал меня! – уязвлённо упрекнула я.
– Прости меня, Рид, за то, что я был таким засранцем, – с деланной серьёзностью вымолвил он.
– Я подумаю.
– Мир? – спросил юноша, смотря на меня своими серыми, как дождливое небо, глазами. Протянул руку для рукопожатия. – Но ты всё равно должна мне желание, – ехидно произнёс Ник.
Я понимающе улыбнулась, взялась за всё ещё протянутую руку Блэка и крепко её пожала.
– Знаю.
И я вмиг ощутила воодушевление и эйфорию Рождества, как когда-то раньше, когда, ещё будучи маленькой, ходила по магазинам за подарками вместе с отцом. Буквально неделю назад мне казалось, что счастье невозможно. Однако в ту секунду хотелось просто улыбаться, позабыв обо всех проблемах и заботах. Даже головная боль будто прошла сама собой.
Я была благодарна Блэку за это чувство, ведь только рядом с ним хотелось самозабвенно наслаждаться каждой минутой, ведь судьба так изменчива, а счастье зыбко.
Джоан и Дейв уже ждали нас за украшенным в светлых тонах столом. Совершенно белая скатерть, свежие еловые ветки и шишки, красиво разложенные посреди праздничного стола, с пропущенной через них тоненькой гирляндой, с лампочками в форме звёздочек. Белые свечи и подсвечники, стоявшие посреди веток. Всё это создавало впечатление уюта и не вызывало ощущения нагромождённости. Мать, впрочем, как и всегда, постаралась на славу. Я аккуратно уселась на стул, разложила салфетку на коленях и принялась ковырять вилкой кусок фаршированной трюфельным пюре утки, вглядевшись в пылавший в камине огонь. Перевела взгляд на висевшие над камином белоснежные с золотыми снежинками носки и задумалась, как подступиться к Джоан со своей просьбой.
– Дети, а вы знаете, откуда пошла традиция вешать носки на камин? – торжественно спросил старший Блэк, заметив мой задумчивый взгляд. – Обычай вешать носки для подарков пришёл к нам из Англии. В одной деревне умирал бедняк, оставляя трёх дочерей без куска хлеба. Святой Николай услышал, как сельчане толкуют о незавидной судьбе девушек, и решил помочь бедной семье, сделав это втайне. По одной из версий легенды, Святой Николай бросил в трубу дымохода три кусочка золота, которые попали в чулки девушек, развешанные над камином для просушки, – почти-отчим улыбнулся, взял за руку Джоан, нежно погладив её пальцы, налил себе вишнёвого глинтвейна и с хитрым прищуром взглянул на Ника. – Мой сын всегда первым делом бежал именно к камину, будучи маленьким, на утро после Рождества.
Я засмеялась и уставилась на Ника, который, закатив глаза, предпочёл игнорировать любое упоминание о его детстве.
– Александрина никогда не любила сюрпризы. Да, дочь? – я обернулась к Джоан и кивнула. – Помнится, как она в пять лет написала свой первый список подарков, где чётко указала, кто и что должен ей подарить, – мать мягко улыбнулась. – Ах, Рождество, чудесный праздник!
– Мам? – смущённо начала я, смотря в свою тарелку с десертом и сделав вид, что марципановое парфе самое интересное, что можно было лицезреть на праздничном ужине. – Сегодня Рождество. Добрый праздник, когда должны сбываться мечты, так?
– Всё так, Александрина. К чему ты клонишь?
– Давайзаведёмсобак, – словно скороговорку, тихо проговорила я на одном дыхании и уставилась на мать. Сидевший напротив Ник прыснул со смеху.
– Что? Собак? Каких ещё собак? – переспросила Рид-старшая, вскинув от удивления брови.
– Ну, знаешь, одна такая маленькая и миленькая, а другая такая большая и красивая? – Джоан посмотрела на меня как на сумасшедшую. – Ладно, если серьёзно, то я хочу забрать двух собак из приюта. Чихуахуа и золотистый ретривер, – уже деловым тоном объяснила я, упрямо посмотрев на мать. – Им правда очень нужен дом!
– Александрина, никаких собак в моём доме не будет, – непоколебимо произнесла она, подняв руку и жестом показывая, что дальнейший разговор не имел смысла.
– Но, мам, пожалуйста! Я буду сама о них заботиться, обещаю! – взмолилась я, почувствовав себя маленькой девочкой, которая слёзно выпрашивала леденец у прилавка.