Ревизор: возвращение в СССР 10

Можно, конечно, ключ от квартиры у соседки оставить Ирины Леонидовны, записку в дверь подсунуть, что ключ в квартире рядом. Но одного Петра тут лучше не оставлять, гулять с Тузиком пойдёт, еще на Лину напорется, по закону подлости. Кто его знает, как себя поведет по незнанию. Скандала потом не оберёмся. Сестра жизни не даст.

Решил позвонить бабушкам, пригласить их в гости на пару дней. Они же ещё ни разу у нас не были. Вот пусть и приедут, с Тузиком погуляют и за Петром заодно присмотрят.

Дома нас с нетерпением ждали. Тузик прыгал по полу вокруг нас, а Мурчик мяукал со стола в кухне. Бежать встречать нас, как пёс, ещё боялся, но очень хотел и звал к себе. Так смешно было наблюдать, как он, дождавшись от Галии поглаживаний, тут же успокоился, замолк и громко заурчал.

Пришлось идти гулять с собакой, пока Галия ужин готовит. Заглянул в почтовый ящик, тишина. Мы с Тузиком пробежали по привычному уже маршруту и вернулись домой к накрытому столу. Надо отметить, что в бег по вечерам песель очень быстро втянулся. Любит двигаться, в радость ему с хорошей скоростью передвигаться.

В четверг на занятия не пришёл Лёнька Желтов из комнаты Брагина. Давно я в общежитии, блин, не был. Совсем из компании выпал. Наши парни возбуждённо обсуждали в перерыве историю, в которую влип Желтов. Этот дятел с кем-то в городе зацепился и сел играть в карты. Вот не понимаю. Ему в общаге карт не хватило, что ли?! Сутки напролет бывало, играют. Вспомнил сразу парня в поезде, которого каталы раздели-разули. Взрослые, вроде, люди. Как так можно?

– А на занятия-то он почему не ходит? – поинтересовался я.

– Так он из общаги выйти боится, – ответил Федя Пыняев. – Его эти лбы караулят.

– Чего хотят?

– Денег! Чего они хотят? – усмехнулся Женька Булатов.

– И много?

– Семьсот рублей, – ответил Пыня.

Я присвистнул непроизвольно.

– Ничего себе, поиграл! – удивился я. – Кто же с ним в долг-то играл?

– Нашлись умники. – сказал Ираклий.

– Мужики, – сказал я. – но вы же понимаете, что это все афера точно? Подставили его под проигрыш. С ним кто-то был в тот момент?

– Нет, он один был. Но карточный долг… – возразил Семён.

– Долг долгу рознь! – возразил я. – Одно дело играть честно. Другое с профессиональными шулерами. А красиво они придумали: вечно голодных студентов с пустыми карманами выигрышем заманить, а потом в долг играть. Кто, вообще, в долг играет? Да и странно все это. Аферисты карточные обычно жертву обирают и смываются. А эти, получается, ходят, преспокойно долги выбивают. Подъезды целыми днями караулят. У нас же сколько их?! Они что, у каждого дозорного выставили?

– Получается, так, – озадаченно ответил Булатов.

– С шести утра до одиннадцати вечера один человек на посту не простоит, они меняться должны. Это сколько человек вовлечено? Что-то тут нечисто, мужики. Надо бы разузнать, нет ли в ДАСе других таких же пострадавших, как наш Лёнька.

– Ну, допустим, есть и что? – спросил Ираклий. – Выходить с ними стенка на стенку?

– Нет. Это не даст ничего. Порежут нас, как цыплят и всё, – сказал я. – Давайте поразмышляем. Они обложили огромный комплекс. Значит, имеют для этого достаточно людей. Наверняка у них играет ещё кто-то, может, даже несколько бригад. Сами посудите, не делят же они только эти семьсот рублей на кучу народа. Значит, это банда. Действуют они достаточно нагло. Наверняка Желтов – не единственная их жертва в ДАСе.

– Так и что делать теперь? – спросил Булатов.

– Я думаю, что профессионалов надо подключать, чтобы в этом разобраться, – взглянул я на Брагина. – Но сначала надо хоть примерно выяснить, сколько всего пострадавших. Чтобы было, с чем обращаться за помощью.

Сказал и тут же вспомнил Васю-негра, получившего по голове из-за одних только подозрений со стороны бандитов.

– И действуйте осторожно, парни, у них могут быть сообщники внутри ДАСа, – предупредил я. – Надо быть очень аккуратными и не болтать на каждом углу, что мы информацию собираем. Пожалуйста, отнеситесь к этому серьёзно! Не ходите в открытую с покомнатными опросами.

– А как ещё тогда узнать? – недоумённо спросил Булатов.

– Комсорги и старосты, наверняка, знают о подобных инцидентах в своих группах. Опросите сначала их, а потом выходите на пострадавших.

– Понял? – Булатов посмотрел на Семёна. – Я по старостам, ты по комсоргам.

Наметив план действий, парни немного успокоились и пошли на занятия.

Горный институт.

Рафаэль с каждым днём злился всё больше. Диана раздражала его своей независимостью. Вся группа объявила ей негласный бойкот, а ей всё равно! Сидит себе одна за партой, вещи разложит и на стул соседний, и на вторую половину парты, и плевать ей на всех.

Ей как будто даже нравится одной сидеть. Возникли трудности с лабораторными работами, там в бригады надо объединяться, а все уже разбились по четыре человека. Так она пристраивалась в ту, где людей не хватает, каждый раз в разную. Списывать полученные результаты ей молча, нехотя, но давали. Защищаться она шла в последних рядах, прослушав сначала, как защищаются другие. Звёзд с неба не хватала, но свои зачёты получала.

Как у неё так выходит? – недоумевал Рафаэль. Сам-то он сильно беспокоился всегда о том, как его воспринимают, что о нем думают. Старался со всеми наладить контакт, заслужить одобрение, ну или, после происшествия с Галией, хотя бы сочувствия. Он с интересом и лёгкой завистью наблюдал исподтишка за Дианой, не осознавая, что всё чаще и чаще восхищается ею.

В большой перерыв мы пересеклись с Машей в столовой, уточнил у неё, где и когда нам с женой быть для поездки в заказник. Договорились с ней, что мы часам к восьми утра приедем в субботу домой к Шадриным.

После пар зашёл на почту, заказал звонок бабушке на работу.

– Чего это вдруг? – с подозрением спросила бабушка, когда я пригласил её к нам на выходные в гости.

– Мы за город собрались в гости, друзья пригласили, – начал объяснять я. – Пётр телеграмму прислал, что приехать в субботу должен, а Тузик его плохо знает. И спать Петру у нас не на чем. Может, вы привезёте заодно, какой-нибудь матрас старый или одеяла толстые, подушку тоже? Я вам такси оплачу! А то у нас пока голяк с постелями. Сами в спальнике спим.

– Ну так бы сразу и говорил, – расслабилась бабушка. – С удовольствием в Москву съездим. Когда нам надо быть?

– Мы в субботу в семь утра уже уедем из дома. Лучше в пятницу приезжайте вечером, – предложил я.

На том мы и договорились.

Домой приехал раньше жены. С ужином заморачиваться не стал, сварил картошки и засыпал супом с белыми грибами из пакета. Сразу по квартире разнёсся аппетитный аромат. Дал супу немного покипеть, выключил плиту и оставил суп настаиваться. Мечта холостяка!

А сам пошёл с псом на пробежку. Из головы не выходила эта история с каталами, ошивающимися вокруг студентов. Ну что со студентов можно взять? У них отродясь денег не было. Отрабатывать как-то заставят эти долги? Как? Что студент может для них делать? Или они на родителей студентов нацелены? Ой, тут не просто всё, спинным мозгом чую… Как бы парни наши не пострадали, головы горячие…

Вернулись домой, Галия уже пришла с работы.

– Ну, как у вас продвигается новогодний проект? – спросил я её, усаживаясь за стол.

– Отлично! – заявила она, не скрывая удовольствия.

– Смотри только, чтобы вам с Юркой учебу не забросить, а то первый и второй семестры самые тяжёлые, много народу отчисляют.

Галия вдруг насупилась и, не доев, пошла за своим портфелем. Достала учебник и демонстративно начала читать и есть одновременно. Это что за демарш? Что за настроение?

– Зануда! – заявила она мне, пряча улыбку.

Ну, что есть, то есть. Возраст обязывает. Принёс свой портфель и тоже сел заниматься.

– Завтра приедут бабушки, чтобы Петра встречать, он в субботу приедет. – сообщил на всякий случай я. Вот, не помню, говорил Галие об этом или нет. Голова пухнет от событий и информации.

– А ты струну под тюль так и не натянул! – с упрёком посмотрела на меня жена.

Начались в деревне танцы!

– Кстати, мы в субботу в восемь утра должны быть у Шадриных. Оденься, на всякий случай, потеплее. – сказал я, доставая дрель.

Обещал? Надо делать.

– А охотиться будем? – заискрились глаза у жены.

– Ну конечно. Я надеюсь. Это же заказник, – неуверенно ответил я.

– А на кого?

– На медведя, – пошутил я.

– Хорошо бы на кабана, – мечтательно проговорила жена. – Мяса будет!..

– Придётся его везти коптить к бабушкам, – сразу прикинул я, какая это будет головная боль. – Ладно, хватит делить шкуру неубитого медведя.

Тридцать минут работы, и вот мы сели обратно за стол заниматься, повесив тюль.

– Вот, другое дело! – воскликнула довольная Галия.

Тут я вспомнил про обещание поискать нового жильца в брянский дом Клары Васильевны и сел писать письмо Славке.

Сообщил ему свои последние новости, в том числе, что Петра переводят в Москву и Инна тоже переедет сюда, соответственно, в дом Клары Васильевны надо нового жильца искать. Подсказал ему, что Света Герасимович учится в Брянске, можно ей предложить, может батя и брат ей помогут из общаги съехать. Можно было бы, конечно, и Мише нашему предложить, но ему, скорее всего, финансы не позволят. Но предложить надо.

Конвертов у нас дома был целый стратегический запас. Подписал конверт и воткнул в дверь входную, чтобы не забыть завтра утром. Почтовый ящик у нас висит на соседнем доме, очень удобно.

Святославль, дом Алироевых.

Инна взяла неделю за свой счёт на переезд. Её переполняли эмоции, очередные сборы совсем не удручали. Она едет в Москву! В это невозможно поверить! Какой же, всё-таки, Петя молодец. Он, конечно, очень жалел, что приходится оставлять трёхкомнатную квартиру. Своя в Москве у них не скоро появится. Хорошо, брат Пашка оказался таким пронырливым, подсуетился и целую двушку снял недорого. Будет, где пожить первое время.

– Мам, а холодильник брать сейчас? – спросила Инна.

– Бери, бери. У них там ничего совсем ещё нет, – ответила Апполинария. – Ахмад, а в грузовик поместится это всё? – она показала на сумки, тюки, ящики.

– Поместится, конечно. И мы же ещё на своей поедем, тоже что-то возьмём.

– Я хрусталь к нам в машину возьму, да? – спросила Инна, не скрывая счастливой улыбки.

– Упакуй, как следует. Газет не жалей, – ответил Ахмад. – Сама знаешь, какие у нас дороги.

– Я постельное всё из Брянска привезла, постирать бы, – крикнула Инна матери.

– Уже постирала, – откликнулась та.

– А диван тоже брать? – не унималась Инна.

– Бери, конечно, я же говорю, там пустая квартира.

Инна подхватила дочурку и закружилась с ней по комнате.

Мурчик ночь спал впритирку с Тузиком. Он, наверное, и сам не понял, нашёл во сне самое тёплое место и прижался к нему. Утром я проснулся от того, что ноги затекли, мой пес лежал на мне сверху всеми своими пятнадцатью килограммами, хотел скинуть его, но заметил котёнка у его живота. Медленно, чтобы не разбудить зверей, вытащил из-под них ноги. Вот только подеритесь ещё раз при мне! Получите оба, лицемеры.

Спать оставалось всего двадцать минут, решил, что нет смысла лежать. Пошёл варить кофе любимой жене. Надо было видеть, с каким удивлением вышла в кухню заспанная и лохматая Галия, а у меня уже и кофе на столе, и батон в яйце нажарен.

Оставил её завтракать, а сам побежал с Тузиком на зарядку. Пусть дальше сама охраняет тарелку с гренками от своего разбалованного кота.

В университете ещё до начала первой пары подошёл к Булатову узнать, какие новости по карточному делу.

Подтвердились мои догадки: обнаружилось ещё несколько таких же бедолаг на нашем факультете. Наши парни собираются поспрашивать и на других факультетах. Но налицо система: игра на улице с постоянным прятанием карт «от посторонних глаз». Парни уже и сами поняли, что в этот момент можно как угодно карты подменить. Далее жёсткий наезд с требованием «долга» с угрозами физического воздействия. Один парень был вынужден забрать документы и вернуться домой. Второй переехал жить к родственникам.

– Ищите ещё пострадавших, – посоветовал я. – Только аккуратно, очень прошу. Сами видите, насколько все серьезно оказалось.

После пар поехал на лекцию на Водоканал. Лекция платная, да и, при всём желании, чем бы они меня могли отблагодарить? Воды налить? Приехал домой налегке. Раньше жены. Сидел, занимался. Тут стук в дверь. Каблуков не слышно было. Может, бабушки приехали?

Точно, бабушки.

– Беги вниз машину разгружать, – велела Никифоровна.

Господи, чего они уже там привезли? Бегом спустился вниз. У подъезда стояла старая полуторка с открытым кузовом. Водила подавал, а бабушка принимала.

– Что это? – воскликнул я.

– Постели, – невозмутимо ответила бабуля.

Я принял одну раскладушку, вторую, третью! Пару мешков и скрученные и перевязанные матрасы.

– Ну вы даёте. Как вы приехали-то? – удивился я. – Втроём в кабине?

– Зачем же, – гордо выпрямилась бабушка. – Мы с Никифоровной на такси.

– Хорош болтать! Таскай, давай, – вышла из подъезда Никифоровна.

– Сколько денег? – спросил я водилу.

– Всё уплочено, – ответил он и подал мне ещё один мешок. – Всё. Последний, – доложил он.

– Спасибо, Григорыч! – крикнула ему бабушка.

Машина ушла. А мы остались со своим барахлом, как беженцы.

– Так, стойте тут, охраняйте, – велел я, подхватив раскладушки.

Несколько раз придётся спускаться. Сколько вещей!

Бабули ходили по квартире и одобрительно оценивали. Наконец они заняли большую комнату и стали распаковываться.

– Где вы столько раскладушек набрали? – удивлённо спросил я.

– Это с возвратом! – заявила Никифоровна. – Мне в клубе дали попользоваться.

– А в клубе-то они зачем? – хмыкнул я.

– Так студенты на картошку приезжают!.. – взглянула на меня Никифоровна.

Пришла Галия. Начались разборы сумок, мешков. Бабушки еды навезли… Пока раскладываются пусть. А мы погуляем с Тузиком сходим.

Вернулись как раз к ужину. Все уже за столом, меня только ждут.

Обсуждают, на кого сейчас могут охоту устроить. Со знанием дела так обсуждают. Ну у меня и женщины! Сидел, помалкивал, на ус мотал…

Легли спать поздно. Оставил бабушкам ключ от квартиры. Рассказал, где здесь с собакой гулять. Они меня расспросили, как к метро добраться. Если Пётр приедет пораньше, то они по Москве пойдут гулять.

В шесть утра все ещё спали. Вывел пса на прогулку, чтобы бабушки поспали подольше. Позавтракали, оставили записку на столе, что пёс выгулянный. И поехали к Шадриным.

Виктория Францевна решила всё-таки не ехать.

– Что-то мои старые кости просятся дома остаться, – улыбаясь, сказала она. – Езжайте, дети, сами. Отдохните. А я уж, может быть, летом…

Вскоре в квартире раздался звонок.

– Машина у подъезда! – важно доложил Витя вместо приветствия, и мы, попрощавшись с хозяйкой, пошли весёлой гурьбой вниз.

Нас везли на «Чайке». Витя ехал впереди, а я с девчонками сзади. Ох и прокатились! С ветерком! Машин и так на дорогах немного, а тут ещё «Чайка», все уступают. Чуть ли не на обочину прыгают, как нас сзади видят.

Ехали долго, куда-то на юг. Те места совсем не знаю. Да и смысл в названиях, если приехали мы к трем деревянным теремам. Красивым, из толстых бревен, в таких и зимовать комфортно будет. Большие русские печи тоже свидетельствовали о такой возможности. На них и спать можно было бы при желании. Вполне достаточно места.

Вокруг теремов метров на сто во все стороны было что-то вроде лужайки. Не классический газон, но трава покошена и вывезена, и ровненько все, как в природе не бывает. Явно тут аккуратно все бульдозером разровняли.

Познакомились с родителями Виктора. Маша с ними уже хорошо знакома. Витькина мама её иначе, чем Машенька, не называет. Очень хороший признак для ее отношений с Витькой. О многом лично для меня говорит. Неужто уже не в первый раз свел между собой людей, у которых потом и до свадьбы дойдет?

Родители у Витьки держались друг возле дружки – не разлей вода. Явно крепкая семья. Жена начнет говорить – муж заканчивает. И наоборот.

Батя Витькин, Семен Николаевич, оказался очень знающим собеседником, мы с ним сразу зацепились за тему внешней политики СССР. Так зацепились, что нас женщины принялись уговаривать пока повременить эту тему дальше обсуждать, уделив должное внимание завтраку. За завтраком тут, я так понял, разговаривать не было принято. Старые традиции, уважаю. Надо будет расспросить Витьку, что за пост его отец занимает. И что я раньше не поинтересовался?!

После лёгкого завтрака нам предложили пострелять. О! Галия только и ждала этого момента.

– На кого будем охотиться? – с азартом спросила она, блестя глазами.

– На тарелочки, – невозмутимо ответил Макаров-старший.

– Как на тарелочки? – не скрывая разочарования, проговорила жена.

– А ты на кого собиралась?

– На кабана…

Округлив глаза, Макаров-старший посмотрел на меня.

– Как ты с ней живёшь? – тихо спросил он меня.

– Мучаюсь… – состроил я страдальческое лицо.

И мы оба расхохотались.