Цена слова

Что-то я отошел от темы. Так вот!

Почему именно сегодня? На это есть причина, весьма знаменательная причина. Сегодня двадцать седьмое июня (да, да, дата есть вначале листа, но уже написал, значит пусть будет, не замазывать же корректором) и наш выпускной!

Выкладывать пока особо нечего… хотя, стоит упомянуть, что мы с ребятами решили этот день отпраздновать обычной тусовкой дома у одного из наших богатеньких одноклассников. Наверное, зря я сказал, что тусовка будет обычная. Вряд ли она будет такой же, как и по окончании старшей школы. Там нам даже пива спокойно пить не позволяли. Каждые пару часов наведывались старики Юджина Зендера. Я удивлен, что помню его фамилию, так как познакомился я с ним только на предпоследнем году обучения − настолько он был молчаливой заучкой, представляете? Столько времени проучиться в одном классе, но даже не знать, что из себя представляет твой сосед по парте. Имя его я, конечно же, знал с самого начала, но он никогда не старался даже малейшим образом себя проявить где бы то ни было, потому одного лишь имени, как правило, недостаточно, чтобы дать хотя бы малейшее описание человека; если только не спрашивают конкретно о его внешности.

Снова я заговорился и отстранился от основной темы. Далее постараюсь за этим следить.

Так, говорил я о Зендерах, о родителях того самого молчуна, которые, между прочим, до выхода на пенсию вместе работали в местном участке полиции, а после того неустанно (блюдут) портят жизнь бедному мальцу (и нам за компанию), не давая развлекаться так, как нам того хочется. Предки, повернутые на безопасности своего чада − да что вообще может быть хуже?! Я еще могу понять здравую заботу, но не настолько же. Как они все любят говорить: «Да мы в твоем возрасте…». Ни капли не верю, что они в нашем возрасте по струнке ходили. Да, возвращаясь к теме о необычности тусовки, прошу заметить, что нам уже не по семнадцать, все-таки, потому хочется большей свободы действий и поменьше родительского контроля. Пора бы.

Эрик Бойл − владелец этого двухэтажного центра удовольствий, расположенного на Ганновер стрит (так этот дом в шутку называют некоторые дружки Эрика) – не помню на сколько точно, но был старше большинства из нас на полтора, а то и целых два года, так как домашку делать не любил, а на уроках слушал музыку в наушниках, от чего и оставался на второй год обучения где-то в средней школе.

Насколько я понимаю, именно благодаря тому, что он был ленивым и в итоге сидел в одном классе по два года подряд, сыграло главную роль, почему я вообще попаду на это мероприятие. Мои нынешние одногруппницы являются моими ровесницами, некоторые из которых поступили учиться туда же, куда и я. Эрик же, еще до того, как у него начались проблемы с успеваемостью в школе, был все так же популярен среди девочек. В общем, хотя он сейчас и не имел никакого отношения к нашему празднику, на выпускной некоторых его подруг он решил устроить эту прощальную гулянку, за одно и пригласить всех остальных выпускников, а потом и всех желающих присоединиться. Ему, как я заметил, вообще плевать, кто будет тусить у него дома, лишь бы веселиться и отдыхать.

Внимание, крик души: как таким людям все настолько просто в жизни дается вообще? Вот бы мне хоть ненадолго в его шкуру. Повезло же парню…

Короче, на этот раз должно быть много алкоголя, полураздетых девчонок, барахтающихся в бассейне и, надеюсь, чего-то увеселительного, если вы понимаете о чем я (мамуль, надеюсь ты не читаешь этот дневник)

А пока надо заехать за Дэнни и Сэмом и поехать купить каких-нибудь футболок с уникальным люминесцентным принтом, так как больно уж хочется привлечь к себе внимание пары «голодных цыпочек» и как следует оттянуться перед выходом во взрослую жизнь, поиском работы, рутиной и прочим, на что так жалуются старики.

Ах, да. Чуть не забыл. Меня зовут Говард Фенниган и добро пожаловать в мою жизнь на бумаге!

4:38 вечера. 27 июня 2021

Как вы могли заметить, это все тот же день и пока что все идет по плану, говоря о футболках.

У Сэмми вкус всегда был очень странным, детским каким-то, но сегодня он удивил нас особенным образом. Представить только, ему понравилась футболка с Микки-Маусом, люминесцентная, конечно, но… Микки-Маус. И это парню уже почти четверть века! Ну и ладно, мне меньше конкуренции будет, хах.

По пути домой, пока этот дурень в телефон залипал, мы с Дэном намечали возможный план действий и то, что нам сегодня может достаться весьма крупный улов. Лола Гриффин, я уверен, будет в своем репертуаре, а это означает, что она как всегда, как и на все другие крутые тусовки, придет с дюжиной подружек, а там есть к кому поприставать с глупыми вопросами, особенно если с ходу задобрить их выпивкой; прикормить рыбку, как говорится. В голове у них редко что-то интересное проскакивает, кроме иллюстраций с модных журналов и обсуждений на тему «Кто с кем из популярных телезвезд переспал», но фигурки почти у всех просто загляденье. Почему почти? У красивой подружки всегда должна быть другая − более страшненькая, чтобы первая на ее фоне выглядела лучше, а когда их так много, хоть отбавляй, то там одна другой краше, с ума сойти. К счастью, у Лолы красивых подруг всегда было больше, чем некрасивых, а это, в свою очередь, не могло меня не радовать.

Глупо было бы всецело рассчитывать только лишь на футболки, хоть у нас они были довольно крутыми, а самое главное, как бы это назвать, эм… парными, что ли. На обоих нанесены принты братьев-близнецов Чарло.

Братья Чарло в свое время были довольно известными боксерами, имевшими на своем счету, на двоих, конечно же, более семи десятков боев, и лишь однажды Джермелл − так звали одного из братьев − проиграл, но после этого, в следующем поединке, успешно закрыл свое предыдущее поражение досрочной победой, уложив соперника лицом на брезент еще в первом раунде. На второй же футболке, естественно, был его брат-близнец − Джермалл. Накопив немного света, их силуэты, глаза и перчатки загорались ярким светом и не заметить их было бы сложно.

Всем известно, что девчонки, они как те птицы, забыл название, которые первым делом замечают что-то блестящее и именно это будет их интересовать до того момента, пока их внимание не перехватит что-то другое. Чуть выше, говоря про «улов», я имел в виду то, что при благоприятных обстоятельствах, заведя правильный разговор, можно было бы рассчитывать на хороший «тройничок», а то и еще лучше, если та будет с подружкой.

Когда Сэмми предложил заехать перекусить по бургеру с колой, мы с Дэном переглянулись, понимая, что тот ничего из нашего разговора не слышал, а это было нам только на руку. Нет, мы, конечно же, любим его, он отличный парень, только вот в плане девчонок на него особо полагаться не стоит − всю малину испортит враз! Я даже не помню такого, чтобы хоть раз его видел с кем-либо из женского пола, кроме мамы, лол. Братан, если ты читаешь это, то без обид, правда, но это выглядит довольно странно.

Здорово мы тогда рассмеялись, а еще больше смешили нас его возгласы и вопросы, наподобие «Эй, это вы с меня что ли смеетесь? Что уже не так? Да пошли вы, идиоты, вам лишь бы поржать с кого-нибудь».

Эти ребята с детства были неотъемлемой частью моей жизни. Еще наши отцы, тогда будучи подростками, были очень похожи на нас. Точнее выразиться, мы на них стали похожи, но это сути не меняет. Они дружили с детства и когда каждый из них обзавелся семьей − не изменили своих взглядов насчет дружбы. Короче говоря, с течением времени, когда мы родились, подросли, нас отправили в один детский сад, дальше в одну школу, да и вся жизнь у нас протекала, как говорится, плечом к плечу и сами этого не замечая мы стали лучшими друзьями, «не разлей вода», как любят говорить.

Это я к чему все говорю… Мы всегда понимали друг друга очень хорошо, потому ничего дурного, соответственно не ожидали от каждого из нас, так как любые «подколы» были просто шутки ради.

Подкрепившись, мы разошлись по домам, предварительно договорившись созвониться перед выходом. Встретиться на пути к дому Эрика у нас бы не получилось, по крайней мере, с Дэнни, так как тот живет сейчас на другой стороне, если считать место встречи отправной точкой, или же центром.

Вечер просто угрожает быть отпадным! Блин, я так завелся, сижу расписываю тут, а собирался на пару минут заскочить домой − принять душ, переодеться в свежее и выходить на вечеринку. В общем, пожелайте мне удачи! Не знаю кому я это говорю, хах, сам себе, видимо…

11:10 утра. 28 июня 2021

Так вот почему говорят, что утро понедельника обычно тяжелое. Тяжелое? Да у меня ощущение, что я попросту сдохну сейчас. И говорил же сам себе, что не буду сильно пить, но после второго коктейля я уже забыл ради чего вообще пришел на ту вечеринку; образно выражаясь, конечно же. Эрик ранее никогда не питал к моей компании особых дружеских чувств, а в этот раз он был как никогда приветлив. Скорее всего был уже под чем-то, или… не знаю. Мне плохо помнятся детали происходящего вчера, но жалеть ни о чем я точно не буду. Погуляли мы на славу.

То, что мы планировали изначально, кануло в бассейн с голубой, теплой водой, в котором плавали полупустые бутылки с «Jack Daniel’s» и «Red Label», у шезлонгов около воды стояло несколько кальянов, и… черт, кажется именно после того, как меня позвали покурить, мой мир растворился в дыму и я выпал из реальности. С чем они были – кальяны − я так и не понял, но мне понравилось. Честно сказать, это был мой второй опыт курения кальяна, и могу сказать, что первый мне совсем не понравился. Нет, не то, чтобы прям плохо все было, нормально. Причина скроется, скорее всего в том, что я слишком многого от него ожидал, а там был лишь дым с запахом малины и лесных ягод, в отличие от вчерашнего.

Помню еще, как к нам тогда подошла Камилла… Довольно милая девушка, мы даже как-то ходили с ней прогуляться по мостовой, но встретили ее папашу. Не знаю из-за меня ли, или же ему просто приспичило проявить властность над дочерью, но он тут же ее забрал домой и после этого мы с ней не особо общались. Думаю, он что-то наговорил ей обо мне и ее отношение ко мне изменилось.

Она училась с нами три года и перешла на художественный факультет будучи на предпоследнем курсе университета. Рассказывала тогда, что после выпускного собирается перебраться в Денвер к своей бабушке, якобы там ей предложили неплохую должность в качестве заместителя арт-директора в одной из фирм по благоустраиванию города. Понимаю ее. Ей всегда нравилось искусство, а современный мир как раз пошел в том направлении, когда уже не встретишь улицы, на которой все высокие здания не были бы украшены каким-нибудь объемным изображением, к сожалению, не всегда красивым.

Я немного обобщил, сейчас поясню:

Граффити, которые располагаются на стенах первых этажей зданий, зачастую на тех местах, которые скрыты от всеобщих глаз, рисует та самая молодежь, что растет на этих улицах. А та фирма, куда планирует устроиться Камилла, занимается созданием объемных фасадов многоэтажных домов, оформляя их в стиле какого-то значимого события в мире киноиндустрии или персонажами фильмов и книг, тем самым творя историю города и даже привлекая туристов. Если вы живете в современном городе, то наверняка уже видели нечто подобное, так как зародыши этой идеи появились какое-то время назад, только пока что мало кто смог сделать из этого что-либо по-настоящему достойное.

Когда мы стояли и молча пялились друг на друга и по сторонам (говорить нам особо не о чем было), кто-то из темноты подозвал к себе Эрика, и они с Ларри − один из его прихвостней − ушли по направлению к беседке у дома; видимо что-то там для коктейлей закончилось и нужно было принести из подвала еще пару бочонков.

Мы остались втроем − я, Сэм и Камилла. Ее подруги барахтались в воде, громко напевая что-то из современных клубных мотивов. Заметив, что мы одни, я вспомнил, что давно не видел Дэнни. Да, вот такой вот я мастер заводить разговоры с девчонками, что, находясь рядом с ними, меня тут же посещают очень важные мысли, которые никак не касаются этих самых девчонок. В общем, я на какую-то секунду встревожился, но все же мысль, что в таком хаосе веселья он, скорее всего, все-таки утащил какую-то пьяную красотку на верх и показывает ей что-то очень интересное. Не успел я опомниться, как уже летел в бассейн и мельком заметил дико смеявшуюся рожу Бойла − это он решил развеять обстановку и на полном ходу, словно футболист, снес меня корпусом с ног в воду. Сначала было не очень приятно, но все изменилось в следующее мгновение, когда мне на голову стали «бомбочкой» сыпаться остальные участники вечеринки, вместе с Сэмом, и было уже некогда расстраиваться, ибо нужно было нырять и уворачиваться от падающей в воду толпы пьяных идиотов.

Счет времени я совсем потерял в ту ночь. Помню, ближе к рассвету, наверное, около трех часов ночи, кто-то запустил салюты и разбудил половину хаотично разбросанных по усадьбе, крыльцу и шезлонгах пьяных недовольных лиц, меня в том числе. Удивляюсь, как еще на нас полицию не натравили за такой шум среди ночи.

Окончательно проснувшись, кто-то продолжил пить, кто-то начал собирать свои вещи, а я же, поднял сонного Сэма с лежанки и упал вместе с ним в бассейн, дабы освежить голову, так как пора было валить отсюда, чтоб не заставили помогать с уборкой. Помню, он еще пытался ругаться на меня за столь грубое и резкое пробуждение, между тем, как пускал пузыри из воздуха и выныривал над водой. Через пару минут он окончательно проснулся и увидев весь этот хаос, как мне кажется, был благодарен, что я его все же разбудил.

Солнечный свет только начинал проявлять абрисами верхушки десятиэтажных построек в нескольких кварталах от нас, и мы решили, что сейчас, пока не стало совсем светло − самое время делать ноги.

На половине пути каждый из нас пошел своей дорогой. Дэнни искать мы не стали все по той же причине, по которой и я бы не захотел, чтобы меня вырвали из объятий какой-то милашки. Наверняка он по-прежнему был не один. К тому же, его дом находился в противоположной стороне от нашего направления. Оставалось дошагать домой и хорошенько проспаться после всего этого.

Сейчас закончу эту всю болтовню и позвоню ребятам, узнать на сколько по десятибалльной шкале им сейчас хреново…

Еще гостей мне не хватало. Кто-то в дверь стучит. И кого это могла нелегкая принести, еще и так не вовремя!? Мне пора…

4:13 вечера. 30 июня 2021

Знаете, не было ни времени, ни желания писать здесь что бы то ни было. Я не знаю, смогу ли вообще простить себя за то, что… черт, думать об этом сложно, а писать…

Ладно, собираюсь и начинаю с начала.

Тем утром, позавчера, когда я услышал стук в дверь, то был офицер полиции, который представился мне Бернардом Шоу.

Он задавал кучу вопросов о том, где я был той ночью, с кем, что делал, кого видел. У меня жутко болела голова и отвечать на его вопросы мне не сильно уж хотелось. Да, я тогда думал, что все-таки кто-то из соседей пожаловался на салют в три часа ночи, и это не удивительно. Вовремя мы с Сэмми свалили. Но ведь там оставался еще Дэн. Не уж то он попался копам с чем-то запрещенным или дело в девушке, которая могла быть несовершеннолетней?

Его настойчивость со своими расспросами не столько озадачила меня (ибо многого я не помнил, а остальное рассказывать и подавно не хотелось), сколько встревожила.

− Где Дэнни? − спросил было я у офицера, не обращая внимания на его вопросительный вид, полный ожидания моих ответов.

Дать себе отчет о том, что же меня сподвигло спросить именно это, я не мог. Содержимое моей головы будто бы перемешалось и мысли путали одна другую, причем с болезненными ощущениями. Отчетливо я понимал лишь то, что прийти ко мне он не мог из-за произошедшего на вечеринке, иначе бы общался с самим Эриком, который вряд ли мог, в случае чего, вспомнить тот факт, что я вообще присутствовал на его территории той ночью – настолько он был упитым.

Я сразу почувствовал какой-то укол под ложечкой, будто бы я в чем-то виноват, а первой мыслью, пришедшей мне на ум, заключалась как раз в том, что пришли мы на вечеринку втроем, а покинули ее вдвоем.

После долгой паузы, видимо, не сумев подобрать более правильных слов, он, постукивая ручкой по своей записной книге, ответил прямо:

− Мы нашли его тело…

− Тело? – мне казалось, что я только подумал, что сказал это, но нет. Я все-таки сказал это вслух и даже ощутил то, как побледнел; будто бы вся кровь покинула голову.

− Недалеко от дома Ксавьера Бойла, − продолжил он, сделав вид, что не услышал моего вопроса, хотя он и выглядел каким-то риторическим. Очевидно же, что он не оговорился, а это лишь мне сложно было всерьез воспринять столь невероятную новость. – Отца Эрика, с которым вы, как мне известно, были одноклассниками в старшей школе, а в ночь его смерти по вышеупомянутому адресу проходила довольно шумная вечеринка. Потому, повторю свои вопросы в последний раз и очень надеюсь услышать соответствующие ответы, − договорил офицер, плавно сменив с дружественного на полицейский тон речи, всем видом показывая, что он здесь не ради соболезнования об утрате друга.

Я ответил на все его вопросы. Он не был ничуть удивлен всем тем, что я ему поведал, так как, видимо, периодически встречается с подобным − вечеринки, имею в виду, а не смерть подростков, едва успевших окончить университет. Пока он записывал все в блокнот, я уловил паузу и поспешно спросил, подозреваюсь ли я в чем-то. Он ответил весьма утвердительно, что покуда идет следствие, то мне лучше не покидать город, ибо могут возникнуть дополнительные вопросы по этому делу.

Поспешив к телефону, сразу после ухода офицера, я созвонился с Сэмом. Выяснилось, что визит полицейских ко мне был не первым. К нему заходили, также и к другим отдыхающим вчера у Эрика. Следом я решил сразу позвонить Юджину Зендеру – он уж точно владеет большим количеством информации о том, что стряслось тем вечером.

В этот раз заучка-Зендер был как никогда полезен. Его старики, имея в прошлом статус в полиции, разузнали детали происшествия, которыми на данном этапе расследования полиция делилась весьма неохотно. Удалось узнать очень мало. Родители Юджина хоть и поделились с ним информацией, так как речь шла о его хоть и не совсем близких, но все же товарищах, тем не менее, ради его же безопасности распространять ее строго запретили.

Первые минуты две телефонного разговора он жевал сопли, канючил, что рассказывать ему ничего нельзя, что он сейчас не один и его могут услышать, но я настоял на своем, аргументируя тем, что умер все-таки не какой-то там мужик, а мой лучший друг. После этих слов я услышал шуршание и то, как закрылась за ним входная дверь. Он вышел на улицу и рассказал мне большую часть того, что знал сам. На протяжении этих минут пяти я не мог сказать ни слова, кроме как громко и нецензурно выражаться.

На следующее утро я виделся с Сэмом, мы немного поговорили о том, что случилось и разошлись по домам. Остаток дня я лишь пил и думал. Думал о том, как Сэм пытался убедить меня, что вины моей в случившемся не было, что каждый, кто был на той вечеринке, и предположить подобного не мог, к тому же в нашем-то мелком, оторванном сотней миль от большой цивилизации городишке, в котором никогда ничего не происходит. Это не помогло, наверное, не помогло. По крайней мере, легче мне не становилось.

Эта картина, которую описал Юджин, просто стояла у меня перед глазами:

Он – наш Дэнни − лежал лицом вниз. Сквозь шею его голова была пригвождена к асфальту какой-то странной пикой. Ладони были приклеены к лицу клеем. Когда их отсоединили от лица, то обнаружилось, что глаза убийца забрал себе в качестве трофея.

Что это значит? Какой-то обряд или задумка сумасшедшего маньяка?

Сложно вообразить, каким нужно быть чудовищем, дабы сотворить такое; та и что этот мальчишка мог плохого сделать, чтобы заслужить подобную смерть? Чтобы вообще заслужить смерть, черт возьми!

Осознавая это, я стал понимать, что причин тому никаких быть не может, или не должно быть. Я хочу верить, что Дэнни просто оказался не в том месте и не в то время. А значит мы все в большой опасности – по городу гуляет какой-то маньяк.

Сегодня на десять утра была назначена похоронная процессия. Гроб был закрыт, не позволяя увидеть лица умершего. Никто бы не вынес вида пустых глазниц, даже если веки будут закрыты.

Как это вынести… Плакал не только я. Столько плачущих и скорбящих глаз я не видел с того дня, когда погиб мой отец − 14 лет назад, той ужасной зимой. Тогда буря забрала много жизней на дорогах от Денвера до нашего Лимон по шоссе E-470.

Почти все лица из числа присутствующих были мне хорошо знакомы. Лишь несколько человек, по одному или парами, стояли немного поодаль от общей компании. Тогда мне не показалось странным то, что вдали под густой кроной дерева стоял высокий мужчина в бейсболке и длинном черном пальто, высокий воротник которого полностью закрывал его лицо. Странным я это счел позднее, осознав, что всех близких родственников и товарищей своего лучшего друга я очень хорошо знал, всех, кроме этого человека…

9:35 вечера. 3 июля 2021

Сначала я думал забросить дневник. Начало его ведения как-то не хорошо ознаменовалось, мягко выражаясь. Но подумав еще, дня четыре, как ты, читатель, заметил, я пришел к мысли, что оставить что-то интересное после себя было бы весьма недурно. Эдак, лет через тридцать, достать старую коробку с чердака и, стряхнув многолетнюю пыль, открыть вехи давно минувшей жизни. Собраться в кругу старых (и возрастом тоже) друзей, открыть по бутылочке пива, если здоровье будет позволять еще, и начать повествование о жизни тогдашнего Говарда и его приключениях. И о Дэнни. Уверен, что тем, кто меня знает лично, будет весьма интересно вспомнить события молодости, происходящие, как уже будут говорить − «в далеком» две тысячи двадцать первом. А если повезет, так эту рукопись еще и продать можно будет как самостоятельное литературное автобиографическое произведение и заработать пару-тройку долларов, если кому-то вообще будет интересна подобная писанина шариковой ручкой.

Что-то я совсем растворился в своих мыслях. Все же хорошо, что есть дневник. В него можно записать все, что лезет в голову. Хорошо бы еще научиться быть избирательным в словах, ведь всю жизнь его скрывать от чужих глаз я не собираюсь, а сколько я уже выложил того, чего говорить не следовало, и сколько еще выложу… В общем, не обессудьте, как говорится.

Созванивался с Сэмом, говорит, что на подработку устроился в автомастерскую. Смена обстановки, общение и вовлеченность в какое-то дело помогают не думать о том, что случилось несколько дней назад. Лично мне проще думать, что Дэнни уехал куда-то, тем осознавать, что он умер. Такое пережить сложно. Это словно потерять часть себя. Хуже, чем потерять часть себя…

Но надо жить дальше.

Роджер Феллоун − веселый малый, учился со мной на последнем курсе. Сегодня он со своими ребятами зашел ко мне и пригласил сходить на парад в честь Дня Независимости, который, как оказалось, уже завтра состоится. Я совсем забыл о нем. Я охотно согласился, ведь это уже что-то, а что-то всегда лучше, чем ничего. Я о том, что сидеть дома и напиваться не является выходом из сложившейся ситуации.

Завтра они заедут за мной около семи вечера. Было бы ложью сказать, что я не знаю почему они так добродушны в этот раз, пусть мы и не общались ранее так тесно. Я понимаю почему, а еще понимаю, что любая поддержка сейчас пришлась бы мне как никогда кстати. Черт, совсем не хочется сидеть и нюни пускать, но иначе пока не выходит.

Да, праздник приходится как раз на воскресенье. Сэм сказал, что у них будет короткий рабочий день и что он за пару дней успел разобраться в большинстве своих обязанностей, а также запомнить специально отведенное место для каждого из инструментов, потому вполне сможет освободиться пораньше, чтобы присоединиться к нам с Роджером, Карлом и остальными ребятами (я бы с удовольствием рассказал побольше о каждом из них, но не думаю, что это кому-либо будет интересно. Обычные парни. Их редко вообще было заметно, ведь они общаются завсегда своей дружной небольшой компанией и стараются не влазить в передряги).

Коллектив Сэма, исходя из его сегодняшних рассказов, состоит из нескольких мужиков тридцати-сорока лет, у каждого семьи и дети. Видимо потому он и не удивился услышать подобное от старшего… Или он у них бригадиром зовется? Я не знаю как правильно эта должность у них называется, так как не разбираюсь в этом; может, старший механик? В общем, он сказал ему: «Тебе некуда торопиться, потому сам закроешь мастерскую. Ключ знаешь куда положить после ухода, а у меня есть дела поважнее, понимаешь ведь, не маленький».

Я рад, что у него получится вырваться, так как без него, уверен, я бы совсем одиноко себя чувствовал, несмотря на все то количество окружавших меня людей. Даже Феллоун, честно говоря, хоть и искренне пытался морально помочь мне, пригласив развеяться, я не думаю, что он как-либо сможет заставить меня избавиться от всех этих мыслей.