Мастерство всадника толпа одобрила единодушным криком восторга. Мужчины и женщины махали платочками, потрясали тростями и зонтиками, будто они присутствовали на корриде[21 - Коррида (исп. corrida de toros) – бой быков.]. Всадника в красном приветствовали словно одного из самых знаменитых эспадас[22 - Эспадас – вооруженные шпагой тореро.] в цирке Севильи или Гранады.
Граф свернул петуху шею и бросил птицу в группку попрошаек. Потом, доскакав до изгороди, отмечавшей конец дистанции, молниеносно развернул коня и пустился в обратный путь.
Тем временем преследовавшие его всадники, скакавшие плотной группой, почти догнали графа, но никому из них не повезло с птицей в этой первой гонке, и петухи по-прежнему оставались в своей тюрьме.
– Ну и растяпы эти кавалеристы! – пробормотал граф. – Видно, мне придется самому управляться с птицами. Это было бы очень скучно, если бы только победа не давала права поцеловать самую прекрасную женщину Сан-Доминго.
Он ослабил поводья и возобновил скачку, пришпоривая правой ногой своего вороного и оставив левую ногу свободной, чтобы можно было нагнуться как можно удобнее.
Он был один, более тридцати метров отделяли его от галопировавших группой соперников, граф за несколько секунд добрался до второго петуха и выдернул его из ямки.
Уже не крик, а торжествующий рев приветствовал всадника.
– Да здравствует красный граф! – вопила толпа, исступленно отбивая ладони.
Другим всадникам тоже повезло: двое из них выдернули по петуху, однако победа осталась за графом, дважды добившимся успеха.
Он спрыгнул с коня, приблизился к улыбавшейся ему маркизе и положил ей на колени птицу, сказав:
– Сохраните ее на память обо мне, сеньора; когда я уеду, вы всякий раз будете вспоминать меня при взгляде на этого крикуна.
– Стало быть, вы хотите уехать? – спросила прекрасная вдова.
– Возможно, уже сегодня вечером меня не будет в Сан-Доминго, – ответил граф.
– В таком случае вы должны позавтракать со мной.
– Никогда не отказываюсь от компании сеньоры, особенно если она такая красивая и любезная, как вы.
– Ах, граф!..
Она поднялась, поприветствовала на прощание всадников, вытянувшихся в шеренгу перед открытым помостом, и стала медленно подниматься по величественной каменной лестнице, тогда как толпа зрителей постепенно рассеивалась.
Граф ди Вентимилья последовал вместе с дворецким и горничными за прекрасной вдовой.
Маркиза провела его через несколько богато украшенных и изящно меблированных залов и наконец ввела в столовую, не очень большую, но с обитыми красной замшей стенами и золоченым потолком.
В центре комнаты находился стол, сервированный золотыми тарелками, ложками, вилками и ножами. В великолепных серебряных вазах красовались самые разнообразные фрукты тропических краев.
Возле стола, одно подле другого, стояли два кресла.
– Господин граф, – заговорила маркиза, – сегодня у меня нет других приглашенных, поэтому мы можем поговорить свободно, как старые друзья.
– Благодарю вас, маркиза, за предупредительность.
– Я должна кое о чем спросить вас.
– Меня? – удивился корсар.
– Вас! – ответила маркиза де Монтелимар, на прекрасном челе которой появилась легкая морщинка.
– А если я скажу вам, что непременно хотел увидеться с вами и получить у вас кое-какие сведения, что вы на это скажете?
На этот раз пришел черед удивляться маркизе.
– У меня? Значит, вы знали меня, граф, еще до того, как бросили якоря в этом порту?
– Нет, я только слышал о Монтелимаре.
– О моем муже?
– Нет, о вашем девере, который много лет назад занимал пост губернатора Маракайбо.
– У мужа в самом деле был брат-губернатор.
– Вы когда-нибудь видели этого Монтелимара?
– Да, два года назад я познакомилась с ним в Пуэрто-Рико.
Беседу прервало пришествие четырех черных слуг, принесших на широких серебряных чеканных подносах еду и несколько корзин с запыленными бутылками.
– Давайте теперь позавтракаем, – предложила графу маркиза. – У людей моря, говорят, хороший аппетит, и я надеюсь, сеньор Миранда, что вы окажете честь моим поварам.
– Когда колокол звонит на обед, наши желудки, маркиза, всегда готовы. Если бы вы видели, как идут на приступ обеденного стола мои матросы!
– Хотелось бы посмотреть.
– Останься мы еще на несколько дней в порту, я имел бы честь принять вас на борту моего судна. К сожалению, весьма сомнительно, что завтра я еще буду здесь.
– Но вы же мне сказали, что присланы для защиты города от совместной атаки флибустьеров и буканьеров.
– Такой опасности больше нет, – слегка смутившись, ответил граф. – Мне сообщили, что несколько подозрительных судов, за которыми наблюдали в водах Хонайреса, ушли к югу. Сегодня же утром стало известно, что они удалились в сторону Тортуги. Я отправляюсь в эти широты, чтобы выяснить обстановку.
– И потопить эти корабли?
– Да, если удастся.
– Так ужасны эти флибустьеры!
– Маркиза, они идут на абордаж как черти, а когда стреляют из ружей, то всегда попадают в цель.
Он взял бутылку, уже откупоренную слугами, и наполнил два бокала, провозгласив тост:
– За вашу красоту, маркиза!
– За ваш корабль, капитан! – ответила сеньора де Монтелимар.
Граф залпом осушил бокал и сделал знак чернокожим слугам выйти, после чего, глядя маркизе прямо в глаза, заговорил:
