Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)

Глава 20

Фантастическая пьеса

Девушка сидела посреди комнаты за столом на высоком табурете. Она была очень бледной; осунувшееся усталое лицо, неловкие движения – казалось, руки не слушались ее. Девушка резала поджаристый хлеб толстыми ломтями, рядом на тарелке лежало нарезанное мясо. По столу были разбросаны остатки торопливой трапезы. Весь вид комнаты говорил о спешных сборах. Обстановка была скромной: стол, несколько стульев, у окна кушетка со стопкой одеял и, словно инородный предмет, старинные высокие напольные часы в углу. Напротив окна – открытая дверь, ведущая, похоже, в пустую спальню.

Все это Дженнифер почти бессознательно отметила за какие-то доли секунды, до того как девушка заговорила. Она положила нож на стол и встревоженно спросила:

– В чем дело, мадемуазель?

– Вы не ушли! Как хорошо! Вы не ушли.

Дженнифер перевела дух.

– Нет, – с оттенком недоумения ответила девушка по-французски. – Я плохо себя чувствовала, и еще выяснилось, что мул хромает. Поэтому мы еще здесь. Но почему…

Дженнифер, слегка пошатываясь, подошла к столу:

– Тогда все в порядке. Ох, Джиллиан.

– Мадемуазель? – с вопросительной интонацией произнесла та и бросила боязливый взгляд на дверь. – Зачем вы вернулись? Вы же видели, как он тогда днем рассердился. Если он придет и вновь обнаружит вас здесь…

Дженнифер так сильно сжала спинку стула, что костяшки пальцев побелели.

– Вы хотите сказать… Значит, здесь еще никого не было? Он… они не взяли его?..

– Они? – Голос девушки зазвенел от волнения. – Кто должен был взять его?

– Тот англичанин, – машинально ответила Дженнифер. – И полицейские.

Уставшая и растерянная, она задумалась и начала строить всевозможные ужасные предположения.

– Полицейские? – Серые глаза подозрительно прищурились, затем распахнулись, полные тревоги. – Полиция? Почему?

Но Дженнифер не смотрела на нее, она тоже повернула голову к двери и сказала дрожащим голосом:

– Должно быть, что-то случилось. Надо скорей уходить. Та женщина, может быть, уже поднимается сюда, и Бюсак… Где же Бюсак?

– Пошел в соседнюю долину на ферму Корантена. Я не дойду пешком, вот он и пошел одолжить мула. Он должен вернуться с минуты на минуту.

Дженнифер дернулась, словно от удара хлыста. Ее лицо побледнело от волнения.

– Тогда нам надо сейчас же уходить! Скорее! Нельзя ждать ни минуты! Уже темно, и ветер, все только на руку нам… – Заметив, что девушка даже не шевельнулась, она добавила: – О господи, Джиллиан, в чем дело? Что с тобой? Джил, неужели ты все еще не узнаешь меня? Я же Дженни, твоя кузина Дженни! Теперь наконец ты узнаешь меня? – Она взволнованно протянула к ней руку через стол. – Сейчас нет времени объяснять все, Джил, но ты в опасности. Пойдем, это единственная возможность спастись. Поверь, в чем бы ты ни была замешана, это не имеет значения. Просто пойдем со мной, а остальное выясним позже. Ты должна пойти со мной.

Но девушка отпрянула от протянутой в отчаянии руки, и недоумение на ее лице переросло в откровенный страх.

– Я… я не понимаю, почему я должна идти с вами? О чем вы говорите? Кто вы?

Порыв ветра с силой ударил ставнем по стене дома. Но Дженнифер не обратила внимания. И гроза, и все опасности, которые нависли над этим маленьким домом, вдруг отступили. Их глаза встретились. Между ними на неубранном столе тихо потрескивала лампа.

– Я же сказала. Я – Дженни, твоя кузина.

– Кузина? – Девушка стала белой, как скатерть. Она покачала головой. – Я… не понимаю вас.

– Ты что, хочешь сказать, что ты не Джиллиан?

– Не понимаю… не знаю, о чем вы говорите. Я Мари Бюсак. Я не помню никакой кузины.

Она дрожащими руками переставила тарелку с места на место.

Дженнифер показалось, что комната потемнела и поплыла у нее перед глазами, а лампа зашипела и съежилась. Ее начало трясти. Она тупо повторила:

– Мари… Бюсак? Мари?

– Да, мадемуазель. Что тут странного? Я его жена. – Она вновь неуверенно взялась за нож, словно собиралась продолжить свое занятие. Внимательно глядя на Дженнифер, она так побледнела, что, казалось, была близка к обмороку. – Пожалуйста, мадемуазель, расскажите мне все. И кто вы на самом деле? Зачем пришли?

Дженнифер, не глядя, дрожащей рукой нашарила стул и села. Отбросив со лба мокрые волосы, она в оцепенении уставилась на девушку. А та почти машинально дотянулась до бутылки, плеснула в стакан немного красного вина и передвинула его по столу. Дженни с жадностью выпила. Терпкий напиток подкрепил ее и словно растопил лед оцепенения, которым были скованы ее мысли и чувства.

– Я – Дженнифер Силвер, и я считала, что я твоя кузина, но теперь не знаю. Мне… Я… – Она вновь взглянула на свою собеседницу и нерешительно сказала: – Может быть, ты просто боишься признаться, что ты – Джил? Но ты вполне можешь доверять мне. Даже если за это время Бюсак впутал тебя в свои махинации… и… Да какое мне дело до них! Клянусь, я помогу тебе.

Бледное лицо девушки застыло, черты исказил страх. Она быстро сказала:

– Я вас не знаю. И не понимаю, о чем вы говорите.

– Тогда ты ее двойник, – прошептала Дженни, – а она умерла. И тогда ты – мадемуазель Лалли Дюпре, раз ты жива.

Девушка все так же испуганно глядела на нее:

– Как вы назвали меня? Еще какое-то имя? Вы, наверное, сошли с ума, вместе с вашими кузинами и…

Но Дженнифер вдруг вскочила со стула с радостным криком:

– Ну конечно! Какая я глупая! Мы же говорили, что не может быть второй такой же, как ты! – Она подошла к свету и распахнула грязные полы своего плаща. – Мари Бюсак! Мадам Бюсак, скажите, какого цвета мое платье?

Девушка взглянула на нее как на сумасшедшую:

– Я… я не понимаю. Вы определенно сошли с ума!

– Нет, ответьте только на один вопрос, и, если вы ответите правильно, я уйду. – Она подняла влажный подол ближе к свету. – Какой это цвет?

Серые глаза смотрели растерянно. Прямые брови сошлись к переносице.

– Мне… мне кажется, серый? Бежевато-серый?

Слезы обожгли глаза Дженнифер и покатились по щекам. Она сказала потрясенно:

– Нет. Нет, вовсе нет. – Опустив голубой подол платья, она окоченевшими руками вытерла слезы со щек. Потом посмотрела на Джиллиан сквозь туманный свет лампы. – Я знала, что это ты. Я не могу оставить тебя, Джил. Почему ты мне не веришь?

Джиллиан напряженно смотрела на нее, она сгорбилась, поникла, точно силы покинули ее, и схватилась руками за край стола. Признаки болезненного страха резче проступили на ее лице. Вид у нее был совсем больной. Она сказала растерянно:

– Я не знаю… Я не могу… – Вдруг, точно в отчаянии, она обхватила голову руками. – Oh, mon Dieu, que j’ai peur! Je n’y comprends rien![31]

Дженнифер стояла не шелохнувшись. Потом сказала с глубоким вздохом:

– Зато я понимаю. – Она облокотилась на стол и склонилась вперед. – Мадам Бюсак, вы ничего не помните, да?

Джиллиан все еще сидела, обхватив голову руками. Она слегка кивнула.

– Вы не знаете, давно ли вы живете здесь?

Опять легкий кивок.

– Когда вы поженились?

– Мы… около года назад. Но зачем вам знать?

– Это он так сказал?

– Да, – тихо ответила она.

Дженни закусила губу, голос ее стал еще мягче:

– Но ведь вы не помните вашей свадьбы, мадам Бюсак?

Джиллиан подняла голову:

– Нет, мадемуазель, это было до…

– …До аварии, – тихо закончила Дженнифер. – Да?

Их глаза вновь встретились над потрескивающей лампой. Изумленные и растерянные глаза Джиллиан были по-детски чисты, словно все прошлое стерлось из памяти девушки.

В комнате воцарилась тишина.

Почувствовав некоторое облегчение, Дженнифер судорожно вздохнула и выпрямилась. Наконец-то все встало на свои места. И вывод напрашивался сам собой – при всей его простоте и невероятности.

Она должна увести Джиллиан. Безусловно, теперь нельзя оставить ее у Бюсака, даже если в его намерениях нет ничего плохого. Двух мнений быть не может: Джиллиан больна. Надо как-то убедить ее, заставить поверить. Дженни заглянула в глаза Джил, ставшие вдруг такими жалобными и растерянными.

– Тогда вы должны позволить мне вспомнить за вас, Мари. Все, что я говорила, – правда. Я ваша кузина, но сейчас не это главное. Вы должны довериться мне. Не бойтесь Бюсака. Если мы успеем скрыться…

– Но я и не боюсь его. А вот полицейские…

– Почему ты боишься их? Ты ни в чем не виновата и не должна расплачиваться за его дела.

Джиллиан зажала побелевшие руки в коленях.

– Нет, виновата. Они ищут меня. То дело в Бордо…

– Значит, он сказал тебе, что ты замешана в ограблении, да? Полагаю, он сказал это, только чтобы убедить тебя держаться подальше от людей… Я, кажется, все поняла.

Она обежала вокруг стола и в волнении положила руку на плечо Джиллиан.

Вдруг снаружи донесся какой-то шум, и Джиллиан обернулась. Порыв ветра ударил в ставень, и тут же, точно эхо, раздался другой стук, от которого сердце Дженнифер отчаянно забилось. Это был уже не ветер.

Подхваченная ветром дверь с шумом захлопнулась.

– Eh bien, mademoiselle?[32]

Глава 21

«Девушка и смерть»

В кухне настала мертвая тишина, даже гроза за окном, казалось, утихла. Потрескивало полено в камине, мерно тикали часы, тихо пела лампа, но все эти тихие звуки лишь подчеркивали напряженность тишины. Дженнифер отпустила руку Джиллиан и попятилась, увидев гнев, загоревшийся в глазах Бюсака.

– Зачем вы вернулись? – спросил он злобно.

Дженнифер протянула руку:

– Пьер…

Ее обращение не было услышано, Бюсак стоял у дверей и не спускал с нее глаз.

– Что вы здесь делаете? И что вы тут наплели моей жене?

Она чувствовала себя неуверенно, но постаралась ответить как можно смелее:

– Вы прекрасно знаете что. Она моя кузина, Джиллиан Ламартин. А что дальше, месье Бюсак, вы сами знаете.

– Ерунда, – грубо сказал он. – Пусть она вам скажет…

– Что она может сказать? Вы отлично знаете: она ничего не помнит. Но я готова доказать, что она моя кузина.

Услышав это, Бюсак резко шагнул вперед, и глаза его загорелись недобрым огнем.

– Неужели? – заговорил он вкрадчиво. – Значит, вы решили подняться к нам… Вы одна, мадемуазель?

Она облизнула сухие губы.

– Я… нет, я…

– Где же ваш приятель? – продолжал он. – Или вашему англичанину хватило дневного разговора?

Джиллиан стояла, опершись на край стола, и озадаченно слушала их перепалку. Видя, что Дженнифер не отвечает, она тихо сказала:

– Он придет сюда…

Дженни испуганно попятилась, но Бюсак только рассмеялся:

– Пусть себе приходит.

– С полицейскими. Сейчас. Скоро, – договорила Джиллиан.

Бюсак взглянул на Дженнифер, зло прищурив глаза:

– Значит, он отправился за полицией?

– Конечно! – с вызовом сказала она. – И отправился сразу, как только мы ушли отсюда! А на что вы рассчитывали? Вы просто глупец, месье Бюсак, если думали, что мы оставим все как есть.

– Ну нет. Не так уж я глуп. Я учел эту возможность. Но по средам, мадемуазель, полицейских найти не просто. У Аристида выходной, и он уехал на своем драндулете в Лу поиграть в пелоту. Вашему приятелю предстоит дальняя дорога. Он ведь шагает на своих двоих?

– Существует телефон! – резко сказала Дженни.

– А еще – грозы, – с удовольствием подхватил Бюсак. – Корантен сказал мне, что линия с трех часов не действует.

Улыбаясь, он заглянул ей в глаза, и то, что он прочитал в них, окончательно привело его в хорошее настроение. Она хотела что-то сказать, но передумала и лишь беспомощно развела руками.

Должно быть, ее удрученный вид тронул Джиллиан, и она, выйдя из своего апатичного состояния, обернулась к Бюсаку и коснулась его руки:

– Пьер… О чем ты, Пьер? Я окончательно запуталась. Она говорила, что знает меня, что я ее кузина. Что все это значит?

И она устремила на него такой растерянный и жалобный взгляд, что Дженнифер захотелось плакать.

Словно желая защитить, Бюсак нежно накрыл ее руку своей. Его голос и взгляд потеплели. Дженнифер, хотя и была готова к чему-то подобному, поразилась этой внезапной и полнейшей перемене. «Пожалуй, – подумала она, – я верю, что этот человек любит ее. Потому он и не захотел принять предложение Стивена. И сейчас я тоже пытаюсь отнять ее у него… О боже, помоги мне. Что же делать?»

– Все это ерунда, ma mie[33]. – Его голос звучал мягко и успокаивающе. – Она сама все перепутала, вот и принимает тебя за другую. Я же сказал тебе, кто ты. Здесь твой дом.

– А ее кузина…

– Умерла. Умерла, понимаешь? – Он поглаживал руку девушки, но при этом обращался не к ней, а к Дженнифер. – Ее кузина – та женщина, что умерла в монастыре. Я рассказывал о ней. Помнишь?

Дженнифер не выдержала:

– Мари! Послушайте меня!

– Замолчите, вы! – вскипел Бюсак.

От мягкости не осталось и следа, он был так взбешен, что Дженни, невольно отпрянув, умолкла. Он склонился к Джиллиан, вновь нежно взяв ее за руку. Голос опять стал проникновенным и чрезвычайно убедительным.

– Ma chére[34], ты слышала весь этот разговор про полицию? Это правда. Вспомни, что я говорил тебе. Они ищут нас после ограбления в Бордо. – Она молча кивнула. – Видимо, сумели выследить. Эта девушка и ее англичанин пустили flies[35] по нашему следу. Вот почему нам надо бежать. Я ничего не говорил тебе, чтобы не пугать раньше времени. Но теперь нам надо уходить как можно скорее. – Он улыбнулся ей, погладил ее руку и отпустил. – Надо спешить. Время еще есть, но чем быстрее мы соберемся, тем лучше.

– А что будет с ней?

Он улыбнулся и Дженнифер, но по-другому. В свете маленькой настольной лампы он казался огромным – здоровый, самоуверенный красавец-самец, чья вытянувшаяся по стене тень подчеркивала замкнутость маленькой комнаты. Его голос стал совсем тихим:

– Она сует нос не в свои дела. Пожалуй, ей не так легко будет выпутаться…

Джиллиан взволнованно обернулась к нему:

– Ты не сделаешь ей ничего плохого, Пьер?

Не отводя глаз от Дженнифер, он сказал:

– О нет. Я не обижу ее…

Но взгляд Бюсака говорил об обратном.

Дженнифер воскликнула в отчаянии:

– Мы говорили вам: нас не касаются ваши дела. Мы не хотим вмешиваться. Все, что нас интересует, это безопасность моей кузины и…

Он грубо оборвал ее:

– Вы маленькая дурочка, ваша кузина мертва, и чем скорее вы усвоите это, тем лучше для вас. А что касается моей жены, я сам позабочусь о ее безопасности.

– Куда вы отвезете ее?

– Это мое дело. – Он повернулся к жене. – А теперь хватит глупостей, нам пора. Ты готова, Мари?

Она кивнула.

– Корантен одолжил мне мула. Он в сарае. Сумеешь оседлать? Отлично. Побыстрее, если можешь. Захвати фонарь.

Она послушно направилась к дверям, бросив тревожный взгляд на побледневшее лицо стоящей у камина Дженнифер, и спросила Бюсака:

– Ты скоро?

– Да-да. Иди же, не теряй времени.

Дверь хлопнула. Язычок пламени метнулся в прозрачном шаре лампы и снова выровнялся. Дженнифер сказала дрожащим голосом:

– Месье Бюсак, пожалуйста, послушайте… Пожалуйста, подождите…

– Eh bien?[36]

Он снял плащ с вешалки в углу комнаты и, встав так, чтобы не дать Дженнифер проскользнуть к двери, стал торопливо распихивать по карманам свертки с едой.

Она постаралась успокоиться.

– Теперь вам незачем врать, месье Бюсак, нас никто не слышит. Скажите честно, вы ждали той ночью Лалли Дюпре? Вы знали, как она выглядит?

Он помолчал, явно не желая вступать в разговоры, но потом коротко бросил:

– Нет.

– Значит, вы и донья Франциска оба считали, что эта девушка, которую вы называете Мари, и есть Лалли Дюпре. Но и после моих вопросов донья Франциска быстро догадалась, кто живет у вас. Когда я попросила ее описать внешность умершей, она описала Джиллиан, то есть Мари. Донья Франциска обо всем догадалась и прибежала сюда прошлой ночью, чтобы сказать вам, что если и прежде было глупо не отправить вашу… гостью… в Испанию, то теперь, когда выяснилось, что Мари в действительности мадам Ламартин, держать ее здесь равносильно самоубийству. Вы же знаете, я следила за доньей Франциской и все слышала. Но тогда, месье Бюсак, вам должно быть понятно то, что произошло в ночь аварии.

Он пристально посмотрел на нее:

– И что из того?

– Ничего, – сказала Дженнифер, – кроме того, что я говорю правду, и мы оба это знаем.

– Ну да, – равнодушно сказал Бюсак, – вы говорите правду.

– Тогда, ради бога, поверьте, что я не собираюсь вмешиваться в ваши личные дела. Вы же видите, она вряд ли выдержит такое путешествие. Придумайте какую-нибудь причину, вы же можете, и отпустите ее со мной.

– Черт возьми, неужели до вас не доходят мои слова? Я хочу, чтобы она была со мной.

– Но вы не имеете права…

– Она моя жена.

– Да?

Он бросил на нее взгляд исподлобья:

– Что вас не устраивает?

– То, что она появилась здесь всего три недели назад. Видимо, во время аварии она ударилась головой и потеряла память. По ее словам, вы поженились около года тому назад. Зачем вы обманываете ее, месье Бюсак?

Немного помолчав, он спокойно сказал:

– Хорошо. Хотите услышать, слушайте. А могли бы уже и сами обо всем догадаться. Так вот, Марсель Дюпре заплатил мне солидную сумму и поручил тайно переправить Лалли Дюпре в Испанию. Мы договорились встретиться с ней в ущелье за Гаварни, то место называют Хаосом. Было условлено, что она попросит некую мадам Ламартин подвезти ее. Той ночью я спустился в ущелье на своем муле, но никого не нашел. Подождав немного, я двинулся вдоль реки и обнаружил разбитую машину. Рядом с машиной лежала она, Мари. Должно быть, настоящую Лалли Дюпре я в темноте не заметил. Сначала мне показалось, что девушка возле машины мертва, но потом я понял, что она просто потеряла сознание. Я порылся в ее сумочке, хотел узнать, кто она. Но там не было документов, поэтому я решил, что она и есть Лалли Дюпре. Ее внешность достаточно хорошо совпадала с описанием, которое мне дали. Тогда я подумал, что, по всей видимости, мадам Ламартин забрала свои вещи и пошла за помощью. Я понял, что Лалли надо спрятать как можно скорее, пока никто не пришел, и, кроме того…

Не прекращая рассказа, Бюсак продолжал собираться в дорогу. В плаще он выглядел еще внушительнее, чем прежде. Он шагнул к столу, уперся в него кулаками и, подавшись вперед, устремил на Дженни потемневший горящий взгляд.

– Она лежала на траве, освещенная тусклым светом, волосы растрепались, одежда разорвана. Она была очаровательна и возбуждала желание. – Он слегка оскалился. – Я хотел ее, только и всего. Можете вы это понять, бледная англичаночка? Да, я хотел ее. – Его потемневший взгляд продолжал сверлить Дженни. – Короче, я забрал ее и привез сюда. А утром мы услышали о другой женщине, появившейся в монастыре. Это могло иметь нежелательные последствия, ведь если бы все шло как задумано, то к утру я бы уже переправил девушку на ту сторону, и никто бы не мог доказать, что она была у меня. Но в ее состоянии о таком путешествии нечего было и думать. Тут судьба мне улыбнулась. – Он мрачно усмехнулся. – Все устроилось само собой. Женщина в монастыре оказалась неразговорчивой. Эта женщина, то есть Лалли, должно быть, удивлялась, почему полиция не разыскивает попутчицу, которую она, забрав ее документы, оставила умирать возле машины. Но задавать вопросы было рискованно, уж слишком ей не хотелось расставаться с готовой «ксивой». Если бы Лалли знала, что эта сеньора у меня… Но об этом не знал никто. – Он помолчал. – В общем, на всякий случай она хранила молчание. Я-то думал, что Лалли просто забыла о попутчице. Болезнь скрутила ее быстро, и она умерла. Опять-таки удача.

– И еще большая удача, – неприязненно сказала Дженнифер, – что моя кузина потеряла память?

– Именно так. Иначе она вряд ли осталась бы со мной. Когда я обнаружил, что она ничего не помнит, то, естественно, обрадовался еще больше. Теперь она не рвалась в Испанию. Я сказал ей, что она моя жена, Мари Бюсак. Даже если в городке ходили какие-то разговоры, она-то не покидала фермы, вот все и шло гладко.

– И еще вы сказали ей, насколько я поняла, что она замешана в ограблении банка в Бордо?

– Конечно. Мне надо было как-то объяснить ей, почему нельзя уходить с фермы. Хотя я-то думал, что так оно и было. Об убийстве я не стал упоминать. Рассказанного мной было достаточно, чтобы убедить ее остерегаться посторонних взглядов, но недостаточно, чтобы ей захотелось совсем сбежать. Когда же стало понятно, кто она есть на самом деле, я решил не говорить ей правды. Ведь тогда она бы оставила меня. А так она жила со мной, бог знает… Эта жизнь, должно быть, казалась ей тяжелой и странной, и, пожалуй, мое обращение было для нее непривычно.

Оторвавшись от стола, он расправил плечи и улыбнулся.

– Что, вы шокированы, mademoiselle l’anglaise? Вы, маленькая Снежная Королева, все вы одинаковы. У нее такой же взгляд… Меня он возбуждает. – Он улыбнулся еще шире. – Да нет, не пугайтесь. Сейчас не до того.

И, отвернувшись, он выдвинул ящик стола.

– Вы подонок! – потрясенно сказала Дженни.

Он вынул из ящика фонарик и сунул его в карман. Потом безразлично пожал плечами:

– Вы так считаете? А она относится ко мне довольно хорошо.

– Куда вы ее увезете?

Голос у Дженни охрип от волнения.

– Туда, где вам ее не найти.

– Вас выследят.

– Не выйдет, я ведь не доложу о своем маршруте. – Он едко усмехнулся. – Сама подумай, детка, если за всю жизнь я ни разу не нарвался на пограничников, так уж наверняка у меня есть тайная дорожка в Испанию.

– Вы идиот! – закричала Дженнифер. – Сегодня вам удастся уйти, но нельзя же прятаться вечно!

– А зачем? Испания – большая страна. У меня там друзья и деньги.

– Она поправится, – с горечью сказала Дженни, – и все вспомнит. Неужели вы думаете, что она согласится после этого жить с вами?

– Все возможно. Я хорошо к ней отношусь.

Она сказала в отчаянии:

– Вы безумец! Вам никогда не отмыть рук!

Он взъярился и вернулся к своей прежней манере разговора:

– Закрой рот, ты, маленькая дурочка! Неужели ты думаешь, что я рискнул оставить ее у себя только для того, чтобы теперь дать ей уйти? Побереги свой пыл, ты, малокровная англичаночка. Она поедет со мной.

– А я? – тихо спросила Дженнифер.

Он глянул на нее:

– Ты останешься здесь. Но я не позволю тебе шпионить за нами. Я сказал, что не обижу тебя, и так оно и будет. Но мне придется все же ограничить твою свободу, детка. Пройдет некоторое время, прежде чем они сообразят поискать тебя в сарае, а мы тем временем успеем уйти подальше отсюда.

Он снял со спинки стула моток веревки и направился к Дженнифер.

В это время наружная дверь домика отворилась. Глаза Дженнифер загорелись надеждой, она приоткрыла рот и затаила дыхание. Это была всего лишь Джиллиан, запыхавшаяся из-за штормовых порывов ветра, от которых разрумянились ее бледные щеки и оживились глаза.

– Мул готов, Пьер, – сказала она.

– Отлично, надевай плащ. Мы уходим.

Джиллиан прошла во вторую комнату. Бюсак двинулся вокруг стола, держа веревку наготове. Дженнифер отступала. Он уже было потянулся к ней, но она отскочила, обежала стол и, затаив дыхание, обернулась. Он выругался и ринулся за ней. Рука его почти схватила ее, но она вырвалась и опять отбежала. Этот кошмар напоминал детскую игру – страшные пятнашки вокруг освещенного стола, гонки с препятствиями вокруг маленькой лужицы света. Их тени, то вырастая, то уменьшаясь, метались по стенам и потолку. В тишине раздавался лишь шорох шагов, тяжелое дыхание и тихий стук часов, отсчитывавших в углу быстрые секунды. Но для Дженнифер эту дикую тикающую тишину пронизывал внутренний отчаянный крик: «Стивен! Стивен! Стивен!.. Он должен прийти, должен…»