– Да.
– Каков был результат вашего визита?
– Нулевой. Никакого прогресса я не достиг. По роду деятельности мне приходилось проводить трудные и щекотливые переговоры, и среди наших клиентов встречаются очень несговорчивые, но я никогда не сталкивался с более упрямым человеком, чем мисс Карн. Она придерживается той позиции, что было бы неприлично или даже непорядочно отказываться исполнить последнюю волю умершего человека в отношении того, как распорядиться его имуществом. И следовательно, она не вправе даже обсуждать это и делать этого не будет. Я сказал ей, что в таком случае завещание может быть опротестовано в суде и она рискует потерять все. На это она ответила, что придерживается высокого мнения о нашей системе правосудия и с готовностью примет любое его решение при условии, что суд будет высшей инстанции.
– Вы предлагали ей конкретные условия?
– Нет, никаких цифр. До этого мы не дошли. Она была… – Штауффер на мгновение замялся, подбирая слова. – Мисс Карн не была расположена говорить о завещании, что было целью моего визита. Она предпочла воспользоваться нашим относительно поверхностным знакомством.
– Вы хотите сказать, что она попыталась заняться с вами любовью?
– Что вы, нет! – Штауффер покраснел, непроизвольно посмотрел на Эйприл Хоторн, и его щеки заполыхали еще ярче. – Нет, ничего подобного. Я хотел сказать, что она вела себя так, будто мой визит всего лишь дружеский. Она исключительно умна.
– Вам показалось, что угроза возможного судебного разбирательства ее не напугала?
– Уверен, что нет. Более спокойного человека я, пожалуй, не встречал.
Вулф хрюкнул и, нахмурившись, повернулся к Джун:
– Какой смысл просить меня сбить вашу дичь оружием, из которого уже стреляли?
– В этом-то все и дело, – заявила Джун. – Именно поэтому мы и обратились к вам. Если бы достаточно было простой угрозы, то и дело было бы простым. Но это работа сложная, мы понимаем. И потому готовы заплатить вам столько, сколько попросите, если у вас получится.
– И потому в самом начале нашего разговора вам сказали неправду, – продолжила Мэй. – Моя сестра заявила, что детектив нам не нужен, но это не так. Вам придется найти способ надавить на мисс Карн, причем этот способ должен быть более веским, чем угроза того, что завещание будет оспорено в суде.
– Понятно. – Вулф поморщился. – Терпеть не могу споров по поводу наследства покойников. Такие дела всегда очень некрасивые.
– Пока нет, – возразила Джун. – Это дело станет таким, если Дейзи и та женщина доведут его до суда, однако в нашем поведении ничего некрасивого нет. Что плохого в стремлении избежать отвратительного скандала посредством убеждения той женщины в том, что три или четыре миллиона долларов из состояния нашего брата – это все, что ей положено? Если ее алчность и упрямство делают процесс убеждения трудным и дорогим…
– И даже если наше дело действительно некрасивое, – перебила ее Мэй, – все равно оно должно быть сделано. Ну что же, мистер Вулф, кажется, мы рассказали все, что вам нужно знать. Вы беретесь?
Вулф взглянул на настенные часы. Я ему сочувствовал. Дело ему не нравилось, но ему придется браться за него. Более того, он никогда не допускал, чтобы хоть что-то мешало ему проводить четыре часа в день в его оранжерее на крыше – с девяти до одиннадцати утром и с четырех до шести вечером, а между тем на циферблате было без пяти минут четыре. Он посмотрел на меня, скривился в ответ на мою ухмылку и опять глянул на часы.
Затем он поднялся из кресла со всей быстротой, на которую был способен.
– Я берусь, – объявил он ворчливым тоном. – А теперь, если позволите, у меня назначена встреча на четыре часа…
– Знаю! – воскликнула Сара Данн. – Вы идете к своим орхидеям. Мне бы очень хотелось увидеть их…
– В другой раз, мисс Данн. Сейчас я не в настроении. К кому мне обращаться с вопросами или результатами? К вам, миссис Данн? Или к мистеру Прескотту?
– К кому пожелаете. Или к обоим. – Джун тоже поднялась со своего места.
– Тогда к обоим. Запиши имена и адреса, Арчи.
Я так и сделал: домашние и рабочие координаты Прескотта, адрес резиденции Хоторнов на Шестьдесят седьмой улице, где они все обитали в настоящее время, и, что было не менее важно, адрес квартиры Наоми Карн на Парк-авеню. Посетители двинулись в прихожую, и я оставил их на попечение Фрица, успев заметить, что Штауффер услужливо пристроился сбоку от Эйприл Хоторн. Мэй последней покинула кабинет, так как задержалась, чтобы обмолвиться о чем-то с Вулфом, о чем – я не расслышал. Наконец входная дверь захлопнулась, и Фриц по пути на кухню бросил взгляд в нашу сторону.
– Пф! – сказал Вулф.
– Да уж, – согласился я. – Но при всем том они не стервятники. Я решил жениться на Эйприл. А чуть погодя разведусь с ней и женюсь на ее секретарше-блондиночке…
– Избавь меня от этого. К черту все! Ладно, у тебя есть два часа…
– Конечно. – Я изобразил радость, которой не испытывал. – Давайте я сам скажу все за вас. Мне нужно привезти сюда мисс Карн к шести часам. Или на несколько минут раньше, чтобы вам не пришлось ждать.
– Скажем, без десяти шесть, – кивнул он.
Было слишком жарко, чтобы запустить в него чем-нибудь. Поэтому я только непочтительно фыркнул, после чего выбрался на улицу, добрел до переулка, где был припаркован «родстер», залез в него и отправился в путь.
Глава 3
По моим прикидкам, на своем веку – по работе или вне ее – я имел дело не менее чем с сотней куколок. И потому был практически уверен, что мой визит к Наоми Карн в пятом часу вечера просто добавит единицу к этому числу. Но я заблуждался. В дом на Парк-авеню неподалеку от Семьдесят четвертой улицы меня допустили после того, как я назвался посланником от мистера Прескотта. Горничная провела меня по просторному шикарному холлу квартиры на двенадцатом этаже и впустила в прохладную комнату, где царил полумрак и мебель пряталась под стильными летними чехлами. Как только я приблизился к женщине, стоящей возле пианино, и всмотрелся в ее лицо, то сразу понял, как сильно я заблуждался.
Она улыбнулась. Я бы не сказал, что она улыбнулась мне, нет: она просто улыбнулась.
– Мистер Гудвин? С поручением от мистера Прескотта?
– Именно так, мисс Карн.
– Пожалуй, не стоило впускать вас. Только я не люблю так поступать, считаю это снобизмом.
– Почему вам не стоило впускать меня?
– Потому что если вас послал мистер Прескотт, то, значит, вы пришли запугивать меня. Не так ли?
– Запугивать в связи с чем?
– Да перестаньте. – Она опять улыбнулась.
Я подождал секунду, понял, что Наоми Карн не собирается ничего объяснять, и сказал:
– На самом деле я приехал не от Прескотта, а от Ниро Вулфа. Сестры Ноэля Хоторна наняли его, чтобы обсудить с вами завещание их брата.
– От Ниро Вулфа? Это детектив?
– Он самый.
– Как интересно! Когда же он намерен посетить меня?
– Он никогда никого не посещает. Ему не нравятся передвижения. Вулф принял закон, что его выход из дому – это уголовное преступление против его ног, за исключением редких случаев, и никогда – в связи с работой. Он нанял меня для того, чтобы я мотался по городу и приглашал людей приехать к нему.
Ее брови взлетели кверху.
– То есть вы приехали, чтобы пригласить меня?
– Точно. Но никакой спешки, не волнуйтесь. Сейчас всего половина пятого, а Вулф ожидает вас не раньше чем без десяти шесть.
– Какая жалость! – качнула она головой. – Было бы интересно поговорить с Ниро Вулфом.
