– Для кого заверил? Для Вулфа и Хоторнов. То есть для тех самых людей, которые находятся с ним в сговоре.
– Но… – Наоми Карн оборвала себя на полуслове. Ее глаза сузились, и она застыла без движения. Через несколько секунд она медленно произнесла: – Мистер Прескотт не сделал бы этого. В конце концов, он адвокат известной фирмы, его репутация безупречна…
– С каждой минутой вы думаете о нем все лучше и лучше.
– Не важно, что я думаю о нем. Но с другой стороны… Если бы он намеревался сделать мне подобную гадость, то ему достаточно было не обнародовать завещание. Он мог просто уничтожить его.
– У него и в мыслях такого не было. Моя гипотеза состоит в том, что Вулфу приходит идея и все ему подыгрывают. И я с самого начала говорил, что это всего лишь гипотеза.
– Да, говорили. – Она прищурилась. – Так это гипотеза? Или это ловушка, которую готовит мне Ниро Вулф?
– Вам лучше спросить его самого, мисс Карн, – пожал я плечами. – Мне известно только то, что он хочет побеседовать с вами. Его наняли, чтобы убедить вас прийти к некоему соглашению. Я еще не встречал человека, который выиграл бы что-то от отказа побеседовать с Ниро Вулфом, когда тот просит об этом.
Секунд десять она смотрела мимо меня, а затем внезапно поднялась и, не извинившись, вышла из комнаты. Я тоже встал и приблизился к двери, где постоял, навострив уши, в надежде услышать, как она говорит по телефону, например. Однако то ли квартира была слишком велика, то ли звукоизоляция слишком хороша, но мои расчеты не оправдались. Так прошло минут пятнадцать, и я уже собрался в ознакомительный тур по квартире, как вдруг раздались шаги. Я едва успел вернуться на середину комнаты, когда появилась мисс Карн. Она переоделась в голубое льняное платье и накинула легкий палантин того же цвета, а на голову нацепила что-то вроде шляпки. Тоном диктора она объявила:
– Я еду не потому, что напугана. Впрочем, вас это не касается. Ваша работа – привезти меня туда. Пойдемте.
Не было никакого сомнения в том, что эта женщина схватывает все на лету и предпочитает брать быка за рога. Когда мы оказались на улице, я обнаружил, что шагать рядом с мисс Карн весьма приятно. На данном этапе развития событий она не могла относиться ко мне лучше, чем скворец к гадюке, но поскольку мы вместе шли по тротуару, она предпочла делать это как партнер, а не как противник. Большинство девушек, оказавшись с мужчиной на многолюдном тротуаре, либо висят на нем, либо забегают вперед, либо тянут назад, и я не знаю, что хуже.
Мы не разговаривали, даже когда сели в «родстер» и нырнули в поток автомобилей. Меня это устраивало. Гамбит, с помощью которого я выманил мисс Карн, был импровизацией. Благодарности от Вулфа он мне не принесет, да еще предстояло сообразить, каким образом донести до него чисто гипотетическую природу сделанных мной заявлений. Не то чтобы он стал возражать против того, что его назвали беспощадным, бесчестным и коварным, но ему определенно не понравилось бы то, что я представил его простаком, которого водит за нос его же подчиненный. Я надеялся, что смогу оставить мисс Карн в гостиной и обмолвиться парой слов с Вулфом прежде, чем приглашу нашу гостью пройти в кабинет. Еще лучше было бы поговорить с ним в оранжерее, но об этом речь не шла, так как прибыли мы в четверть седьмого, к каковому часу он уже спустился и ждал нас за своим столом.
Мой план не удался. Три машины, припаркованные у обочины, предупредили меня о наличии конкурентов. Я открыл дверь своим ключом и провел Наоми Карн в прихожую. Там ожидал Фриц Бреннер, явившийся, чтобы сопроводить нас к Вулфу.
– Он не один? – спросил я.
– С ним леди и джентльмены, которые уже были у нас сегодня, – кивнул Фриц. – Они вернулись. Приехали без трех минут шесть.
– Не докладывай о нашем приходе. – Я обернулся к мисс Карн. – Досадное недоразумение, простите. Боюсь, вам придется подождать несколько минут. – Я двинулся в гостиную. – Здесь, конечно, не так прохладно, как в вашей квартире…
Она тоже тронулась с места, да так быстро, что я безнадежно отстал. Наверное, следовало быть настороже, но откуда мне было знать, что она направится прямо к кабинету, шестым чувством вычислив нужную дверь, и сразу туда ворвется? Я бросился за ней, но, когда достиг порога, она уже стояла внутри, на виду у всех собравшихся. Мне оставалось только нажать на тормоза и предоставить событиям развиваться своим чередом.
Они приехали все в полном составе, за исключением вдовы под вуалью. Сестры Хоторн уставились на нежданную гостью с удивлением, но молча, Сара Данн что-то пискнула, а Осрик Штауффер и Гленн Прескотт не удержались от удивленных восклицаний. Мисс Карн не обратила на них ни малейшего внимания, прошествовала к столу и спокойно обратилась к Вулфу:
– Вы Ниро Вулф? Я Наоми Карн. Мне сказали, что вы желаете обсудить со мной какой-то вопрос.
Джун пробормотала себе под нос:
– Боже праведный!
Мэй вытянула шею, чтобы лучше видеть происходящее. Эйприл же громко расхохоталась и заявила:
– Браво! Занавес.
Губы Вулфа были плотно сжаты, и прежде чем он раскрыл рот, мисс Карн уже развернулась к Гленну Прескотту:
– Это правда, что вы участвуете в сговоре, чтобы завещание объявили подложным? Отвечайте!
Адвокат так и ахнул:
– Что? В сговоре? Подлог? Что за бред?
– Настаиваю – занавес, – повторяла Эйприл.
Хором заговорили обе старшие сестры, Штауффер пытался утихомирить младшую, а Прескотт и мисс Карн устроили настоящую перебранку, в которой не было сказано ни слова по существу. Наконец все перекрыл громогласный окрик Вулфа:
– Достаточно! Леди и джентльмены! Это мой кабинет, а не рыночная площадь. – В мою сторону полетел пылающий гневом взгляд. – Чтоб тебя, Арчи! – Затем он переключился на адвоката. – Мистер Прескотт, приношу свои извинения за то, что нанял на работу человека, чье необузданное воображение имеет склонность к таким клише, как зловещие заговоры и подложные завещания. Что же касается вас, мисс Карн, то вы, полагаю, сочли себя дерзкой и бесстрашной…
– Пенфесилея[3 - Пенфесилея (Пентесилея) – в древнегреческой мифологии царица амазонок, дочь бога войны Ареса и царицы амазонок Отреры.], не иначе! – вставила Мэй.
Вулф проигнорировал это замечание:
– …когда ворвались сюда как на пожар. Взять быка за рога! Пф! Казалось бы, не так уж трудно придерживаться общепринятых норм поведения, даже когда борешься за состояние. И казалось бы, не так уж трудно девушке со столь умными глазами, как у вас, догадаться, что мистер Гудвин бессовестно морочит вам голову. Не отрицаю, у вас имеется причина для огорчения: вы приехали сюда в расчете на частную беседу со мной, а застали здесь множество людей. В этом нет ни моей вины, ни их. Они не знали о том, что вы будете здесь, как и я не знал об их визите. Они приехали без предупреждения, чтобы рассказать о том, что миссис Ноэль Хоторн, выйдя из моего кабинета, тут же наняла адвоката и тот уже послал мистеру Прескотту официальное требование предоставить копию завещания. Как видите, вы не единственная… В чем дело, Фриц?
В своей величественной манере Фриц замер на пороге кабинета, чтобы объявить о приходе новых гостей, но церемония была безнадежно испорчена, так как его толкнули в спину. Я с удивлением увидел, что толкнул его, пробираясь вперед, не кто иной, как наш старый друг инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств. Следом за ним показалось воплощение пессимизма – прокурор Скиннер, а замыкал колонну костлявый коротышка с усами и прошлогодней соломенной шляпой в руках. Фриц, восстановив равновесие и поняв, что объявлять ему нечего, отошел в сторону и мужественно попытался проглотить негодование.
Вулф встретил гостей иронией:
– Добрый день, джентльмены! Как видите, я занят. Не будете ли вы так любезны…
– Все в порядке, мистер Вулф. – Владелец хриплого баса, Скиннер, встал перед Кремером и оглядел лица присутствующих. – Миссис Джон Чарльз Данн? Я окружной прокурор Скиннер. Мисс Мэй Хоторн? Мисс Эйприл Хоторн? У меня для вас есть одна… неприятная новость. – В его тоне слышалось извинение. – Необходимо было найти вас немедленно…
– Позвольте, сэр, это недопустимо! – отчеканил Вулф. – Мы совещаемся по очень деликатному вопросу…
– Приношу свои извинения, – сказал Скиннер. – Поверьте, мне очень жаль. У нас дело чрезвычайной важности, а иначе мы не стали бы вваливаться в ваш дом подобным образом. Мы желаем уточнить несколько деталей касательно смерти мистера Ноэля Хоторна в прошедший вторник. Это случилось в вашем загородном доме в Найеке, не так ли, миссис Данн?
– Да. – Темные глаза Джун сверлили прокурора. – Что вы… Почему вам нужно что-то уточнять?
– Потому что таков наш неприятный долг. – Скиннер стойко выдержал ее взгляд. – В наше ведомство поступило доказательство того, что смерть вашего брата была неслучайной. Доказательство того, что он был убит.
Воцарилась мертвая тишина.
Скиннер и Кремер вглядывались в лица, и я последовал их примеру. Эйприл сидела недалеко от меня, и я уловил, как она выдохнула два слога: «Браво», однако ее бледность и неподвижные глаза свидетельствовали о том, что сама она едва ли слышала себя.
Глава 4
Вулф тяжело вздохнул. Прескотт вскочил на ноги, раскрыл рот, захлопнул его и сел. Осрик Штауффер издал звук, означающий шокированное и негодующее недоверие, но оставшийся незамеченным.
Джун, по-прежнему сверля взглядом Скиннера, проговорила:
– Это невозможно! – И повторила, но уже на более высокой ноте: – Это абсолютно невозможно!
– Как бы я хотел, чтобы так и было, миссис Данн! – провозгласил окружной прокурор. – Искренне хотел бы. Вряд ли кто-либо понимает лучше меня, что это будет значить для всех вас – вас, миссис Данн, вашего мужа и ваших сестер… Все тягостные аспекты этого… И потому я с таким нежеланием… едва смог себя заставить…
– Это ложь! – произнесла Мэй Хоторн, однако ее голос было не узнать. Он хлестал, словно кнут. – Давайте смотреть правде в глаза, мистер Скиннер. Избавьте нас от причитаний о своей искренности. Мы знаем, что такое политика, и прекрасно понимаем: смерть нашего брата решили использовать для того, чтобы расправиться с моим зятем. Может, у вас это получится. Делайте, что считаете нужным, но избавьте нас от вашего лицемерного нытья.
Скиннер дождался, когда Мэй замолчит, и произнес с достоинством:
– Вы ошибаетесь, мисс Хоторн. Уверяю вас, я искренне и глубоко…
