– Я жду, когда все вы вернетесь, и пересчитываю моих цыплят, но они так часто не возвращаются, особенно новенькие… И тогда я плачу и молюсь за них. Но вы и тот зеленый всегда возвращаетесь, и я радуюсь за вас.
– Вы так добры… – начал было Майкл, но тут вернулась из кладовой Анна с глиняным кувшином, от которого пахло скипидаром, и настроение упало.
– А где папа? – спросила Сантэн.
– В подвале, проверяет животных.
– Нам пришлось держать всю живность в подвале, – пояснила Сантэн, направляясь к каменной лестнице, что вела вниз. – Солдаты воровали кур и гусей, молочных коров угоняли. Мне пришлось сражаться даже за Нюажа!
Наклонившись над лестницей, она закричала:
– Папа! Ты где?
Снизу донесся приглушенный отклик, и Сантэн закричала снова:
– Нам нужна бутылочка коньяка! – И тут же ее тон стал увещевательным: – Нераспечатанная, папа! Это не для развлечения, а в медицинских целях! Не для тебя, у нас тут пациент…
Сантэн бросила вниз связку ключей. Несколько минут спустя послышались тяжелые шаги, и в кухне появился крупный лохматый мужчина с большим животом; он прижимал к груди бутылку коньяка, словно младенца.
У него были такие же курчавые густые волосы, как у Сантэн; волосы падали ему на лоб, их уже пронизали седые пряди. Усы мужчины были пышными и навощенными и походили на впечатляющие копья. Он хмуро уставился на Майкла единственным темным блестящим глазом. Второй глаз был прикрыт пиратской черной повязкой.
– Кто это такой? – резко спросил он.
– Английский летчик.
Лицо мужчины слегка разгладилось.
– Союзный воин, – сказал он. – Товарищ по оружию… еще один уничтожитель проклятых бошей!
– Вы сорок лет не могли уничтожить этих бошей, – напомнила ему Анна, не сводя взгляда с ожогов Майкла.
Но мужчина не обратил внимания на ее слова и подошел к Майклу, по-медвежьи раскинув руки, чтобы обнять его.
– Папа, осторожнее! Он ранен!
– Ранен! – воскликнул папа. – Коньяк!
Эти слова для него словно были связаны воедино. Он нашел два тяжелых бокала без ножек и поставил их на кухонный стол; подышав на каждый определенно чесночным дыханием, он протер их полой куртки, после чего сломал красную восковую печать на горлышке бутылки.
– Папа, это ведь не ты ранен! – строго произнесла Сантэн, когда он наполнил оба бокала до краев.
– Я не стану оскорблять такого безусловно достойного человека, предлагая ему выпить в одиночку.
Он подал бокал Майклу.
– Хозяин поместья граф Луи де Тири, к вашим услугам, месье.
– Капитан Майкл Кортни. Королевский летный корпус.
– Ваше здоровье, капитан!
– И ваше здоровье, месье граф!
Граф выпил коньяк с нескрываемым удовольствием, потом вздохнул, отер свои внушительные темные усы тыльной стороной ладони и обратился к Анне:
– Продолжай лечение, женщина.
– Будет щипать, – предупредила Анна.
На мгновение Майклу показалось, что она имеет в виду коньяк, но Анна зачерпнула из кувшина пригоршню мази и шлепнула ее на открытые ожоги.
Майкл не удержался от болезненного стона и попытался встать, но Анна удержала его на месте одной здоровенной красной натруженной рукой.
– Перевяжи его, – приказала она Сантэн.
Когда девушка наложила повязки, боль утихла, превратившись в приятное тепло.
– Теперь лучше, – признал Майкл.
– Конечно лучше, – безмятежно согласилась Анна. – Моя мазь полезна для всего, от сыпи до геморроя.
– Как и мой коньяк, – пробормотал граф и снова наполнил бокалы.
Сантэн вышла и тут же вернулась с одной из рубашек графа, только что отутюженной, и, несмотря на протесты отца, помогла Майклу надеть ее. Потом, когда она занялась перевязкой, чтобы поддерживать пострадавшую руку Майкла, за окнами кухни раздалось гудение мотора, и Майкл увидел знакомую фигуру на не менее знакомом мотоцикле, который, подпрыгнув, остановился на гравийной дорожке.
Мотор чихнул и умолк, и чей-то голос взволнованно крикнул:
– Майкл, мальчик мой, где ты?
Дверь кухни распахнулась, впуская лорда Эндрю Киллигеррана в шотландском берете, а за ним появился молодой офицер в мундире Королевского медицинского корпуса.
– Слава богу, ты здесь! Без паники, я привез тебе хирурга… – Эндрю подтолкнул доктора к табурету Майкла, а потом с облегчением и оттенком обиды в голосе продолжил: – Ты, я вижу, неплохо тут проводишь время без нас. А я совершил налет на местный полевой госпиталь. Похитил медика под угрозой пистолета… у меня болело сердце за тебя, а ты тут со стаканчиком в руке, и…
Эндрю умолк, в первый раз посмотрел на Сантэн и тут же забыл о состоянии Майкла. Он сорвал с головы берет.
– Так это правда! – воскликнул он на безупречном французском, перекатывая во рту «р» на настоящий галльский манер. – Ангелы действительно ходят по земле!
– Иди в свою комнату, дитя, сейчас же! – рявкнула Анна.
Ее лицо искривилось, как морда одного из пугающих резных драконов, что охраняют входы в китайские храмы.
– Я не дитя!
Сантэн одарила ее таким же яростным взглядом, а потом, сменив выражение лица, повернулась к Майклу:
– Почему он называет вас своим мальчиком? Вы намного старше, чем он!
– Он шотландец, – пояснил Майкл, уже начиная ревновать. – А все шотландцы сумасшедшие… к тому же у него есть жена и четверо детей.
