– Все сотворено Богом, – сказал Маккаггерс. В его очках отражался красный бархат. – И все служит замыслу Божьему. Но что же такое вот это?
Он поднял бархатную крышку, наклонил шкатулку к Берри и Мэтью, и они увидели, что в ней лежит.
Это был довольно уродливый кусок темно-коричневого дерева, кривой, с царапинами, длиной около пяти дюймов, заострявшийся на конце подобно лезвию.
– Гм, – сказал Мэтью, и его брови приподнялись, выдавая, что он потешается над причудой Маккаггерса. – Очень интересно.
– Судя по вашей интонации, вы, конечно же, совершенно не понимаете, на что смотрите. Берри, не хотите попробовать угадать, что это?
Грейтхаус оставил в покое пистолет и подошел ближе. Хотя его никто не спрашивал, он высказал свою догадку:
– Колышек для палатки, скорее всего. Правда, для бури не годится – я бы такой для своей палатки не взял.
– Я расскажу вам, где его нашли, – сказал Маккаггерс, проводя пальцем по всей длине предмета. – Слышали о воронках Сомерсета?
– Где уголь добывают? Да, я знаю те места.
Маккаггерс кивнул. Он взял предмет из шкатулки и поднял перед ними.
– Его нашли под землей, на глубине шестидесяти футов, в стене шахты-воронки близ Неттлбриджа. Это зуб.
На какое-то время воцарилась тишина. Ее нарушил грубый хохот Грейтхауса.
– Зуб! Шестьдесят футов под землей? В угольной копи?
– Совершенно верно. Зуб я уж как-нибудь отличу от чего другого, мистер Грейтхаус. Он очень древний. Ему, может быть, тысяча лет. А может, пять тысяч. Кто знает? Но вы не видите, так сказать, общей картины.
– А именно?
Ответила тихим голосом Берри:
– Размер зуба. Если представить себе величину такой челюсти… А затем головы…
– Правильно, – сказал коронер. – Зуб, видимо, принадлежал существу, о котором я могу сказать одно: похоже, это было… – Он поколебался, взгляд его остановился на отвратительном острие. – Чудовище, – закончил он.
– Чудовище! – Грейтхаус снова рассмеялся, но на этот раз уверенности у него поубавилось. – Где у вас тут бочонок с ромом?
– Насколько я знаю, – продолжал Маккаггерс, – в Сомерсете шахтеры время от времени выкапывают кости, которых, по мнению местных жителей, просто не может быть ни у каких обычных животных. Считается, что они приносят несчастье, и от них стараются избавиться любым подходящим способом. Этот зуб как-то уцелел. Хотите подержать? – предложил он Грейтхаусу, но тот, несмотря на свою отвагу во всем, что касалось клинков и кулаков, вроде бы слегка побледнел и отшатнулся от такой чести.
Мэтью неожиданно для себя шагнул вперед. Он подставил ладонь, и Маккаггерс положил на нее зуб. Он весил столько же, сколько мог бы весить камень такого размера, но это был точно не камень. Вдоль одного из его краев Мэтью увидел зазубрины, которыми до сих пор можно было пораниться.
Берри прижалась к его плечу, рассматривая экспонат, и Мэтью не стал отстраняться.
– Зуб дракона, – наконец сказала Берри, и в ее голосе прозвучали одновременно интерес и благоговейный страх. – Вот, наверное, что это такое. Да?
Она посмотрела на Маккаггерса, ожидая, что он подтвердит ее предположение.
– Некоторые, возможно, так и считают. То есть те, кто верит в драконов.
– Но чем же еще это может быть?
– Драконы – если бы они существовали не только в мифах – поражали бы своих врагов огнем. А это животное было убийцей, созданным для того, чтобы отрывать от своих жертв огромные куски мяса. Верховным хищником. Видите край зуба? Это шедевр формы и функции. Можете представить себе, что пасть, полная таких зубов, могла бы сделать… например… с говяжьей тушей?
– Драконы! Хищники! – К Грейтхаусу вернулись присутствие духа и румянец. – Чушь, Маккаггерс! Не обижайтесь, но я думаю, что ваш дед передал вам обманку из мастерской какого-нибудь прохвоста!
Маккаггерс окинул его мрачным взглядом и взял экспонат с ладони Мэтью.
– Очень возможно, – сказал он, помещая зуб обратно в бархатную шкатулку, – а может быть, это… подтверждение того, что Бог сказал Иову.
Грейтхаус нахмурился:
– А это еще к чему?
– Господь отвечал Иову из бури, – стал объяснять Маккаггерс. – Он рассказал Иову о бегемоте и левиафане, созданиях невообразимой величины и силы. Господь велел Иову препоясать, как мужу, чресла и смотреть в лицо тому, что должно произойти. Он сказал: «Я буду спрашивать тебя»[3 - Ср.: «И отвечал Господь Иову из бури и сказал: препояшь, как муж, чресла твои: Я буду спрашивать тебя, а ты объясняй мне. ?…? Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя; он ест траву, как вол; вот, его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его… ?…? Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его?» (Иов 40: 1–20).]. – Маккаггерс понял, что для Грейтхауса все это пустой звук. – Вы что, Библии не знаете?
– Я знаю ту часть, где говорится, что если человек меня уважает, то и я буду уважать его. А там еще что-то есть?
Маккаггерс демонстративно пропустил его реплику мимо ушей и продолжал, уже обращаясь только к Мэтью и Берри:
– Может быть, это зуб бегемота – или левиафана. Как я уже сказал, это тайна, у которой нет разгадки.
– Может быть, разгадку теперь знают они. – Грейтхаус показал вверх, откуда ангелы коронера пустыми глазницами наблюдали за происходящим. – Жаль, что, прежде чем найти ее, приходится умереть.
– Да, это досадно, – согласился Маккаггерс и, захлопнув шкатулку, обратился непосредственно к Берри: – Я подумал, вам будет интересно это увидеть – и как преподавателю, и как человеку, который явно ценит эстетику функции. Так же как все кости человеческого скелета, этот зуб был создан для выполнения определенных задач. Какому бы существу он ни принадлежал, можно быть уверенным: это животное было сотворено для убийства и для выживания. Мой следующий вопрос… Зачем Господь возжелал создать такого монстра?
Зная, что ответа ожидать не приходится, он снова повернулся, отнес шкатулку к комоду и положил ее на место.
– Теперь о Зеде, – напомнил Грейтхаус.
Невольник за спиной у Маккаггерса уже снова был занят своей работой, чистил инструменты, и, казалось, ничто другое его нисколько не интересовало.
– Я оценил эксперимент, который вы с ним провели, – сказал Маккаггерс, неторопливо возвращаясь к ним. – Понимаю и разделяю ваше мнение о его навыках и согласен, что он способен на куда большее, чем переноска трупов. Я и не подозревал о его, очевидно, славном происхождении. Я также нахожу довольно интересным и весьма замечательным тот факт, что вы хотите купить у меня Зеда и оформить на него вольную у лорда Корнбери.
– Давайте по порядку. Мне бы хотелось, чтобы мисс Григсби несколько дней понаблюдала за ним и высказала свое мнение – можно ли его надрессировать. – Грейтхаус спохватился, и губы его искривились, как будто он отведал печенки с душком. – То есть я хотел сказать, обучить чему-нибудь.
Маккаггерс натянуто улыбнулся:
– Конечно, его можно обучить. На самом деле он очень умен. Он быстро схватывает указания, как вы сами вчера убедились. Должен сказать, не знаю, как много нового ему можно преподать, но с простыми заданиями он справляется легко.
– Довольно ли хорошо он знает английский язык? – спросила Берри, наблюдая за тем, как работает Зед.
– Достаточно, чтобы делать свою работу. Думаю, он уже немного знал английский до того, как его привезли на невольничий рынок. Трудно понять, насколько хорошо, ведь говорить он, конечно, не может. – Маккаггерс посмотрел на Грейтхауса и прищурил глаза за стеклами очков. – Сэр, прежде чем мы продолжим наш разговор, должен сказать вам: есть одно препятствие. Я весьма ценю ваше предложение и благодарен вам за него, но боюсь, что это невозможно.
– Невозможно? Почему? Я готов заплатить…
– Этого недостаточно, – перебил его Маккаггерс. – Просто потому, что я не владею Зедом полностью.
Грейтхаус оторопел и бросил взгляд на Мэтью, ища поддержки.
