Китай

И, судя по внешнему виду Сесила Уайтпэриша, заявившегося к нему сегодня утром, отец и его опекун были правы.

– Не думаю, что слышал о вас, – осторожно сказал он.

– Ах! Позвольте объяснить. Наши дедушки были двоюродными братьями…

– Очень дальнее родство, – мягко перебил его Джон.

Он не проявлял особого радушия, но на то была веская причина. В Сесиле Уайтпэрише все было неправильно: то, как он одевался, как говорил, как держался. Можно было сказать только одно: Сесил Уайтпэриш не был джентльменом. Джон Трейдер, возможно, не был джентльменом в глазах полковника Ломонда, потому что не происходил из дворянской семьи. Зато он умел себя вести.

Если бы Сесил Уайтпэриш учился в приличной школе, проходил подготовку в Судебных иннах или посещал занятия в университете, то знал бы, как себя вести. Таким вещам можно научиться. Но было очевидно, что он даже собственное имя произнес неправильно. Молодые люди в Оксфорде не произносили аристократическое имя Сесил так, как оно написано. Они сказали бы «Сиссель». Но Сесил Уайтпэриш этого не знал. Короче говоря, он не выдерживал критики.

Поэтому, когда Трейдер взглянул на своего незваного кузена, его поразила ужасная мысль: что, если каким-то чудом он выправит свои дела, разбогатеет и снова будет ухаживать за Агнес Ломонд и Ломонды обнаружат, что единственной родней Трейдера был Сесил Уайтпэриш? В каком свете это выставило бы его? Об этом невыносимо было думать.

– Что привело вас сюда? – сухо спросил Трейдер.

– Меня направило Британское и иностранное Библейское общество. Я миссионер. Надеюсь, вы поддержите нашу деятельность.

Трейдер задумался, что ответить, и тут ему в голову пришла прекрасная мысль.

– Я занимаюсь торговлей опиумом, – неожиданно бодро произнес Трейдер.

– Надеюсь, вы торгуете не только опиумом, – нахмурился Сесил Уайтпэриш.

– Исключительно опиумом! Там деньги.

– Похоже, больше нет, – холодно заметил Сесил Уайтпэриш.

– О, я уверен, что британское правительство поможет нам. – Трейдер широко улыбнулся.

Уайтпэриш молчал. Трейдер наблюдал за ним. Жизнь налаживается! Если бы он сумел шокировать кузена-миссионера достаточно, чтобы парень больше не захотел иметь с ним ничего общего, проблема была бы решена. Он снова перешел в наступление.

– Макао покажется вам вполне дружелюбным местом, – продолжил Трейдер ласковым тоном. – Тут много красоток, хотя не думаю, что вы… – Он осекся, словно засомневался, а потом опять просиял. – Если честно, я завел здесь очаровательную любовницу. Они с матерью живут в маленьком домике на холме. Очаровательное местечко. Мой друг Рид наслаждается ее матерью, а я – дочерью. Наполовину португалка, наполовину китаянка. Чудная комбинация. Такая красавица!

– Мать и дочь? И вы все вместе под одной крышей?

– Ну да. Я только что оттуда!

Забавно, что он назвал миссис Виллемс матерью Мариссы. Но если подумать, она вполне могла ею быть.

– Мне очень жаль слышать это, – серьезно сказал Сесил Уайтпэриш. – Я буду молиться, чтобы вы вернулись на путь добродетели.

– Возможно, однажды, – согласился Трейдер, – но пока не планирую.

– Истинная любовь, любовь к Богу, – сказал миссионер, стараясь, чтобы глаза лучились добротой, – приносит гораздо больше радости, чем похоть.

– Не спорю, – согласился Джон. – Вы пробовали плотские утехи, чисто ради интереса?

– Не надо издеваться надо мной, мистер Трейдер, – укоризненно посмотрел на него Уайтпэриш.

– Боюсь, в нашей семье дурная кровь, – признал Трейдер, а затем с беспощадной логикой добавил: – Возможно, в ваших жилах течет такая же.

Бедный Уайтпэриш замолчал. В социальном плане, как и в других вопросах, он был невинен. Но он отнюдь не дурак и понял, что по какой-то причине двоюродный брат не хочет с ним дружить.

– Думаю, я должен оставить вас, мистер Трейдер, – заявил он с достоинством. – Если вы когда-нибудь захотите меня найти, это не составит труда.

Трейдер смотрел ему вслед. Ему было жаль, что он так грубо себя повел – не то чтобы у него было что-то общее с этим непрошеным кузеном, – но он не сожалел, что Уайтпэриш решил стереть его из своей жизни.

Если ему выпадет когда-нибудь шанс возобновить ухаживания за Агнес Ломонд, Сесил Уайтпэриш не должен появиться на горизонте. Это точно. Так нужно. А потом он понял, что если откажется от амбиций и сбежит с Мариссой, то вряд ли когда-нибудь встретится с миссионером, и эта мысль не может не радовать.

Шижун был вне себя от радости. Он пока отлично справлялся. Но сегодняшняя миссия помогла установить совершенно новый уровень доверия с эмиссаром Линем. Когда его так неожиданно избрали личным секретарем великого человека, Шижун получил самый низкий из девяти чиновничьих рангов. Он занимал официальную должность, и ему разрешалось носить серебряный шарик на шляпе, а в особых случаях – большую квадратную нашивку из шелка с изображением райской мухоловки, которая выглядела красиво.

Поскольку он был личным секретарем эмиссара Линя, провинциальные чиновники старше его и намного выше по рангу относились к нему с осторожным уважением, поскольку все они понимали, что Шижун пользуется доверием комиссара, а тот подчиняется самому императору.

И в самом деле, Линь нагружал Шижуна работой так, что тот с позволения эмиссара нанял своего учителя кантонского языка Фонга в качестве помощника на полставки. В частности, Фонг часто помогал ему убедиться, что он верно понимает слова местных жителей, потому что деревенские порой говорили на диалектах, которые было трудно понять даже горожанам.

Шижун с гордостью написал отцу три письма, сообщая об очередном задании от Линя. Но нынешний вопрос был настолько личным и деликатным – доказательство того, что эмиссар делился с ним своими самыми сокровенными секретами, – что Шижун не стал бы писать о таком отцу, ведь письмо всегда могло попасть не в те руки.

Он повернул с улицы Тринадцати Факторий на Хог-лейн и оглянулся, чтобы удостовериться, что за ним никто не следит.

Все лавки были заколочены. Даже маленькая миссионерская больница доктора Паркера переехала на территорию одной из факторий. Он добрался до набережной, тоже заброшенной.

После отъезда британцев в Макао фактории использовала только горстка иностранцев, в основном американцев. Место напоминало город-призрак. Шижун шел вдоль молчаливых факторий, пока не добрался до скромного дверного проема.

Доктор Паркер только что закончил прием китайского пациента, и Шижун попросил разрешения поговорить наедине.

Китайцы никогда не доставляли Паркеру никаких хлопот. Во-первых, он был американцем, а не англичанином и не имел никакого отношения к торговле опиумом. Во-вторых, он лечил их от болезней, которые китайские врачи лечить не умели. В-третьих, он им нравился, так как был хорошим и честным человеком.

– Я пришел от имени эмиссара Линя, – объяснил Шижун. – Его превосходительство не желает, чтобы его видели приходящим сюда лично, и не желает приглашать вас к себе. Он предпочитает, чтобы о его болезни никто не знал. – Он сделал паузу и улыбнулся. – В этом нет ничего шокирующего. Он просто хочет держать это в секрете.

– Вы можете заверить его в моей осмотрительности. Могу я спросить, в чем заключается проблема?

– На самом деле, – сказал Шижун, – у эмиссара грыжа.

– Что ж, в таком случае я могу кое-что предпринять. Например, установить грыжевой бандаж. Но было бы намного лучше, если бы я сделал это лично, и для него так было бы удобнее…

– Я понимаю и передам ваши слова. Но он надеется, что вы сумеете прислать бандаж. Может ли он что-то исправить?

Паркер обдумал ситуацию:

– Я довольно хорошо представляю его рост и вес. Позвольте мне внести предложение. Подождите до завтрашнего вечера, и я пришлю более полудюжины бандажей. Он сможет примерить, выбрать тот, который лучше всего подходит, а остальные вернете через пару дней. Я упакую их и отправлю завтра после наступления темноты. У меня есть совершенно надежный посыльный. Он доставит посылку, но не будет знать, что внутри. – Доктор улыбнулся. – Но попробуйте убедить эмиссара позволить мне осмотреть себя.

Шижун поблагодарил и ушел. Эмиссара Линя, казалось, вполне удовлетворило предложение Паркера.

Затем Шижун отправился обедать с Фонгом.

Ночью Ньо проскользнул обратно в лагерь. Сгустилась тьма, но он так хорошо знал дорогу, что почти бежал, а когда прибыл, то все еще дрожал от волнения.

Лагерь находился всего в десяти милях от Гуанчжоу, но пока оставался надежным убежищем для Морского Дракона и его людей. Половина приехала из соседней деревни, поэтому никто из местных не собирался сдавать их властям. Благодаря тайным взяткам магистрат следил, чтобы деревню оставили в покое, и даже, когда в этом году меры контроля усилились, предупреждал о грядущих рейдах.

И все же это было депрессивное место. Потому что делать здесь было ровным счетом нечего. После того как Линь уничтожил опиум, торговля наркотиками в прямом смысле слова сошла на нет. До них долетали слухи о судах, заходящих в небольшие бухты с дюжиной ящиков, которые им удалось достать, но не в залив. Нет контрабанды – нет доходов. По крайней мере пока Линь победил. Как долго это могло продлиться?

– Всем нужен опиум, – заявил Морской Дракон. – Я мог бы доставлять полную лодку каждый день. Все деревни отчаянно в нем нуждаются. Будем надеяться, что император даст этому проклятому Линю повышение и отправит его в другое место.

– А если следующий эмиссар будет таким же ужасным? – спросил кто-то из его людей.

– Нет! – отрезал Морской Дракон. – Император может направить, кого ему вздумается. Но ни один другой чиновник не сможет сдерживать торговлю. Линь – единственный, кому это удалось. Вопрос заключается в том, сколько еще он планирует здесь оставаться? – заметил он мрачно.

Ньо всегда хотел убить эмиссара, но Морской Дракон только смеялся.

– Это не так-то просто, мой юный друг, – говорил он. – Мы можем застичь его врасплох в один прекрасный день прямо посреди улицы, но он будет не один. Сопровождающие лица, войска… Трудно будет скрыться.

В последнее время Морской Дракон несколько раз отправлял Ньо в город. Это имело смысл. Ньо не только умен, но и благодаря акценту и диалекту, которые сразу же подсказывали любому горожанину, что парень приехал с далекого побережья, никто не стал бы связывать Ньо с Морским Драконом и его людьми. Ньо был этому рад. По крайней мере, передышка от скуки в лагере. Задание заключалось в том, чтобы узнать все, что только можно, о следующих шагах эмиссара Линя и прислушиваться ко всем слухам об опиуме, который можно ввезти контрабандой.

Он знал, что Шижун вот уже несколько месяцев служил личным секретарем Линя. Торговец на рынке показал ему на молодого человека, и Ньо несколько раз следил за Шижуном, чтобы узнать о нем все. В прошлое посещение Ньо, увидев его с молодым Фонгом, выяснил, что тот работает на Шижуна, и подумал, не попробовать ли завести разговор с Фонгом.

Сегодня Ньо видел, как Шижун и Фонг вместе обедали. Затем он проследовал за Фонгом в чайную, где тот встречался со своими друзьями. Удача была на стороне Ньо. Он нашел место за соседним столиком, где мог подслушивать их разговор.

Еще не успев допить чай, Ньо уже знал, как можно было бы убить эмиссара Линя.

Шижун не сомкнул глаз. Он ворочался на кровати. Главное – не закричать в голос. Как можно было быть таким глупым?

Эмиссар Линь, которому он стольким обязан, просил его только об одном – о конфиденциальности. А он – что?

В момент глупости он рассказал Фонгу о бандаже. Конечно, тот поклялся хранить секрет. Но что в этом хорошего? «Если бы у меня была жена, – подумал Шижун, – я бы сказал ей». Но получилось иначе. Он открылся Фонгу, молодому холостяку, который каждую ночь встречался с друзьями. Так всегда и бывает. Вы открываете секрет другу, берете с него обещание никому не рассказывать, он делает то же самое, и через час все всё знают.

Как он мог быть таким глупым? И таким слабым? Если об этом узнает Линь, он, Шижун, навсегда утратит доверие своего начальника. Ему конец. Крест на карьере на всю оставшуюся жизнь. И он заслужил это. Шижун, закрыв лицо руками, мотал головой и сжимал кулаки в отчаянии.

На рассвете он вскочил. Нужно найти Фонга. Первым делом!

Но Фонга не оказалось в его квартире, и на улице тоже никаких следов. Через час Шижуну пришлось сдаться, поскольку его ожидал эмиссар Линь.

– Он в дурном расположении духа, – предупредил слуга, когда Шижун вошел в большой особняк.

Эмиссара беспокоила грыжа? Фонг уже проболтался? Линь знает? Внутренне содрогаясь, Шижун вошел в кабинет и испытал величайшее облегчение, когда начальник жестом велел ему сесть, а потом сказал:

– Сегодня, Цзян, британские варвары показали свое истинное лицо!

– Что случилось, господин эмиссар?

– Помните, перед тем как они покинули Гуанчжоу, я потребовал подписать обязательство, что они больше никогда не привезут опиум в Поднебесную?

– Разумеется, господин эмиссар. Некоторые подписали, насколько я помню, включая Мэтисона, но Эллиот отказался.

– Как считаете, они и правда собирались сдержать слово?

– Простите, господин эмиссар, но я думаю, нет.

– Человека нужно считать честным, пока он не проявит свою нечестность. Когда Эллиот отказался подписывать бумаги, я спросил себя: почему он отказывается? Мне пришло в голову, что он, возможно, понимает, что торговцы лгут, и не хочет быть частью постыдной торговли.

– Если позволите сказать, господин эмиссар, – отважился Шижун, – мне кажется, вы приписываете вашу собственную добродетель Эллиоту, хотя он, возможно, недостоин.

– В последнее время, как вы знаете, – продолжал Линь, – произошел позорный случай, когда британские моряки убили невинного крестьянина на нашей земле. Я справедливо потребовал передать виновного нам, чтобы свершить правосудие. Эллиот отказался. Он заявил, что сам будет судить своих людей, но я могу прислать наблюдателя.

– Это дерзость по отношению к Поднебесной, ваше превосходительство.

– Более того, Цзян. Я обнаружил, что в соответствии с их собственными законами эти варвары считают, что если подобное преступление совершено одним из их людей в другой стране, то виновный должен предстать перед судом в той стране, где совершено преступление. Но теперь в Поднебесной, которая намного больше, древнее и нравственнее, чем их родная страна, они отказываются подчиняться своему же собственному закону. Эти торговцы не лучше пиратов. Я понял, что их чиновник не уважает законы, даже собственные. Это недопустимо. Возможно, скоро у меня будет для вас новое задание.

– Я к вашим услугам, господин эмиссар.

Это был знак дальнейшего доверия.

Действительно хорошие новости. Шижун поклонился великому человеку и попятился назад, но тут эмиссар остановил его:

– Бандажи. Их доставят вечером?

– Да, господин эмиссар. – Он снова поклонился и принялся за работу.

На поиски Фонга он смог отправиться только под вечер.

Фонг был в своей квартире. Он выглядел не слишком хорошо. Шижун не стал терять время зря:

– Скажи, чем ты занимался после того, как мы расстались.

– Встречался с несколькими друзьями. Мы пошли пить байцзю[31], – робко признался Фонг.

– А потом?

– Мы пошли в чайную.

– Ты был пьян?

– Тогда нет. Позже. – Фонг с грустью покачал головой. – Я проспал полдня. Голова все еще болит.

– Идиот! А теперь подумай хорошенько: ты передал кому-нибудь то, что я рассказал тебе про эмиссара?

– Нет! Разумеется, нет! Никогда…

– Ты лжешь!

– Нет! – жалобно пискнул Фонг.

Он лгал.

– Если Линь узнает, что я открыл тебе его секрет, – сказал Шижун, – мне конец. И если это произойдет, Фонг, я прихвачу тебя с собой. Я уничтожу тебя. Ты понимаешь, о чем я.

Я могу убить тебя. Вот что он имел в виду. Фонг выглядел испуганным.

– Знаешь, что самое смешное? – продолжил Шижун. – Оказывается, у Линя вообще нет никакой грыжи. Вчера вечером китайский врач сделал ему иглоукалывание, и боль ушла. Не будет никаких бандажей. Если ты кому-нибудь проболтался, то убедись, что они узнают об этом прямо сейчас.

Конечно, это неправда, но если повезет, то она положит конец слухам.

Следующим шагом было добраться до доктора Паркера. Если Паркер не станет переправлять посылку с бандажами через посыльного, никто не увидит, как посылка покидает больницу или прибывает в штаб-квартиру Линя. Дополнительная гарантия. Шижун сам заберет бандажи, секретно доставит их и незаметно передаст начальнику.

Тьма сгущалась. Нужно торопиться. Он добрался до улицы Тринадцати Факторий и свернул на Хог-лейн.

В эти дни переулок обычно был безлюдным, а потому Шижун слегка удивился, увидев нескольких мужчин впереди. При его приближении они двинулись по переулку к главной улице, не переставая уважительно кланяться, когда он проходил мимо.

Паркер был в больнице. Когда Шижун спросил про бандажи, миссионер явно удивился:

– Мой человек ушел с бандажами пару минут назад. Полагаю, вы должны были встретиться.

– С ним был кто-нибудь еще?

– Нет. Один.

Шижун нахмурился и поспешно выскочил на улицу. Если повезет, он догонит посыльного. Шижун почти бежал по Хог-лейн.

На полпути перед ним возникло страшное видение. Из-за заколоченной лавочки показалась чья-то фигура. Старик был смертельно бледен. Из его головы хлестала кровь. Одной рукой несчастный уперся о стену лавки, а другую прижимал к животу, откуда текла кровь. Он получил ножевое ранение.

При виде Шижуна он издал каркающий звук:

– Помогите…

– Вы от доктора Паркера?! – воскликнул Шижун.

– Да. Прошу, помогите.

Но Шижун внезапно догадался обо всем с пугающей ясностью. Если он прав, нельзя терять время. Шижун повернулся и в панике побежал к главной улице.

Все пошло не так, как планировал Ньо. Первое разочарование ждало его накануне вечером.

– Может получиться, – согласился Морской Дракон, после того как Ньо рассказал ему о доставке бандажей. – Линь ожидает доставку. Посыльный скажет охранникам, что должен увидеться с эмиссаром наедине. Линь распорядится пропустить его. Посыльный вручит пакет. Линь возьмет его. Прежде чем он осознает, что происходит, посыльный зажмет эмиссару рот и вонзит нож ему в сердце. Никто даже не поймет, что произошло. Открыть дверь, поклониться, закрыть дверь, уйти. – Он кивнул. – Опасно, но стоит попробовать.

– Я могу взять это на себя! – взволнованно произнес Ньо. – Я тебя не подведу.

Морской Дракон с удивлением посмотрел на него, а потом покачал головой:

– Человек, который убьет Линя, будет героем на всем побережье. Да что уж, во всем Южном Китае. – Он улыбнулся. – Морской Дракон будет героем, а не ты.

– Но… – Лицо Ньо вытянулось. – Я собирался…

Взгляд пирата, однако, подсказывал, что спорить не стоит, если дорога жизнь.

– Ты же тут главный, – произнес Ньо с грустью.

– Для начала надо как-то забрать пакет у посыльного. На дело пойдут двое или трое. – Морской Дракон задумался. – Если нас заметят, все пропало.

– Я все обдумал, – сказал Ньо. – Он же пойдет по Хог-лейн. Линь распорядился заколотить лавки. Обычно там пусто.

– Хорошо. – Морской Дракон одобрительно кивнул ему. – Берешь на себя посыльного. Вырубаешь его. Затаскиваем его в лавку. Я занимаю его место и несу пакет для Линя.

– Мы с тобой?

– Нет. Они же ждут одного посыльного, – размышлял вслух Морской Дракон. – Вы следуете чуть позади, чтобы никто не заподозрил, что вы со мной. Рассредоточитесь у ворот. Все должно выглядеть естественно. И ждете, пока я выйду.

– А потом что?

– Если я выйду, то ничего. Как только я заверну за угол, разделимся. Все двинутся в разных направлениях, позже встретимся за городом.

– А если они погонятся за тобой?

– Бегите за мной. Притворитесь, что пытаетесь помочь охранникам схватить меня, а сами всячески путайтесь под ногами, чтобы я мог уйти. Затем все так же разделяемся и встречаемся за городом. По силам вам такое?

Утром они дважды отрепетировали все от и до в лагере.

– Если что-то пойдет не так, будьте готовы разбежаться по моей команде, – приказал Морской Дракон. – Но я думаю, все получится!

В тот же день они приехали в город и первым делом наметили пути к отступлению. Здесь им было на руку решение эмиссара о размещении штаб-квартиры на улице Тринадцати Факторий, поскольку улица лежала сразу за городскими стенами, а все восемь ворот запирали на ночь. Даже в кромешной тьме они не окажутся в ловушке в городе, а смогут по дюжине тропинок выскочить в трущобы и на пустырь, который тянулся вдоль реки.

Затем Ньо и Морской Дракон проинспектировали Хог-лейн. На полпути к фактории располагался небольшой проулок, где могли спрятаться три или четыре человека. Несколько минут незаметной работы по раскачиванию досок лавки, стоявшей рядом с проулком, и у них появилось место, где спрятать посыльного.

– Теперь нам остается только разместить тех, кто будет на подхвате, – сказал Морской Дракон.

Ньо нашел место на набережной, откуда просматривался вход в небольшую больницу доктора Паркера. Морской Дракон расположился в дверном проеме в конце Хог-лейн. Двое других их напарников будут ждать в проулке.

– Просигналь, когда посыльный выйдет из больницы, – велел пират Ньо. – И я проскользну к проулку.

Потом они разделились. Ньо отправился в чайную, а незадолго до сумерек вернулся на набережную.

Первые несколько минут все шло как по маслу. Вокруг не было ни души. На земле рядом с Ньо, который спрятался за большим швартовым кнехтом, лежала тяжелая дубинка длиной со скалку для теста. Когда начало смеркаться, он увидел посыльного. Ошибиться было невозможно. Это был довольно пожилой человек, хотя он все еще выглядел бодрым. Посыльный появился с Хог-лейн и стремительно направился мимо пустых факторий к двери Паркера.

Внутри старик пробыл всего несколько мгновений. После чего вышел, слегка наклонившись вперед под тяжестью свертка на спине, который скорее выглядел громоздким, чем тяжелым. Как только старик повернулся к нему спиной, Ньо одной рукой подхватил дубинку, вскочил на ноги, а другой махнул белой тряпицей в сторону того места, где прятался Морской Дракон. Ньо тут же увидел, как пират словно тень скользнул в проулок. Двигаясь бесшумно, Ньо последовал за ним. Когда старик свернул в проулок, Ньо крепко прижал дубинку к груди и побежал что есть мочи, чтобы догнать его. Все, он в проулке. Кроме старика, там никого не было. Ньо мчался за ним. Старик услышал его? Ньо заметил, что старик замешкался. Собирался повернуться? Нет. Ньо увидел, как Морской Дракон преградил посыльному путь. Пират вежливо поклонился. Умный парень. Их разделяло всего пятнадцать ярдов. Старик попытался обойти его. Тут Морской Дракон схватил старика за руки, и тот вскрикнул.

А вот и Ньо. Он с размаху ударил дубинкой посыльного по голове. Тук! Звук, казалось, заполнил весь проулок. Но он верно рассчитал удар. Старик распластался на земле без сознания. Двое их напарников уже вынырнули из проулка. Они сорвали сверток со спины старика и сунули его Морскому Дракону, затем подняли обмякшего старика и уже собирались запихать его в пустующую лавку, но Морской Дракон остановил их:

– Он видел мое лицо! – Морской Дракон обратился к Ньо: – Покажи свой нож! – (Тот послушно вытащил нож.) – Отлично! Убей его!

– Убить? – Ньо огляделся по сторонам.

Пусто. Никто ничего не увидит. И все же он колебался.

Если бы на них напал военный корабль, когда они везли контрабанду, он был бы не против убить. Это игра. Все это знали. Мысль об убийстве Линя его тоже никогда не беспокоила. Линь был чинушей с севера, не имеющим ничего общего ни с ним, ни с его народом. Линь пытался разрушить местную торговлю. Пусть он сдохнет! Кому до этого есть дело? Но сейчас перед ним безобидный старик. Просто старый кантонец, у которого, скорее всего, есть дети и внуки, бедолага, выполняющий поручение. Ньо не хотел его убивать.

– Он меня видел. Прикончи его! – Морской Дракон уставился на Ньо.

Это был приказ. Никто в команде не смел ослушаться. Да и команда не стала бы терпеть того, кто не выполняет приказы. Морской Дракон смотрел на него, и в его глазах светилась смерть.

Ньо повернулся и воткнул старику нож под ребра, а потом направил лезвие вверх, чтобы попасть в сердце. Один из подручных, который держал старика, кивнул Морскому Дракону. Они засунули тело в пустую лавку, после чего поправили доски.

И тут в проулке показался Шижун. Ньо и не знал, что умеет так быстро передвигаться. Молниеносным движением он схватил сверток с бандажами и швырнул в тень.

– Мандарин, – прошипел он. – Поклонитесь!

Затем он схватил Морского Дракона под руку, крикнул двоим остальным: «Доброй ночи, друзья!» – и степенно двинулся по направлению к Шижуну вместе с пиратом.