Олег напряг зрение:
– Вроде бы доски.
– Крыша, – предположил Максим.
– Неужели до сих пор здесь живут? – удивился Андрей. – Давайте проверим. А? Максим, дядя Олег! Ну пожалуйста!
Они двинулись цепью в сторону то ли крыши, то ли нагромождения досок. Шагая последним, Олег потёр затылок – появилось чувство, что за ними кто-то наблюдает. Еле сдерживая нервную дрожь, оглянулся. Ни покачивания веток, ни движения воздуха. Окружающий мир казался неживым – статичная трёхмерная картина.
Максим замедлил шаг и тоже оглянулся. Резко повернул голову в одну сторону, в другую, снова посмотрел на штакетник с закрытой калиткой.
– Заметил что-то? – спросил Олег.
– Показалось. – Максим поправил на плече ружьё и продолжил путь.
Они перелезли через поваленное дерево, пересекли поросшую орешником ложбину и пригнулись за раскидистым кустом. Сквозь ветви виднелась бревенчатая изба на двух пеньках-сваях. Перекосившееся крыльцо без перил. К дверце чердака приставлена старая деревянная лестница.
– Никто тут не живёт, – заключил Олег и, осмелев, выпрямил спину. Встречаться со староверами ему совсем не хотелось.
– Стойте здесь, – велел Максим. – Я сам проверю.
– Э нет! Мы с тобой! – возразил Андрей. Выйдя из-за куста, что-то поднял с земли. – Гляньте, что я нашёл! – Повертел в руке охотничий нож. – Ничего себе! С таким только на зверя.
– Я был здесь, – заявил Максим.
Олег обрадовался:
– Ты вспомнил, да?
– Нет, не вспомнил. Это мой нож. На клинке мои инициалы.
Андрей осторожно провёл пальцем по гравировке на металле:
– «МВ». Спорить не буду. Твои инициалы. – И отдал оружие Максиму.
Тот расстегнул куртку, вложил нож в специальное крепление на жилете:
– Теперь я ещё больше запутался. Ладно… я лоханулся и перепутал склоны. С этим уже разобрались. Но как я успел побывать здесь и вернуться к вертушке за две минуты?
– Загадка, – отозвался Олег.
– Врёт твой Стрекоза, – буркнул Андрей. Шагнул вперёд и замер, глядя вверх. – Если бы я увидел такое в городе, то сказал бы, что где-то на стройке работают сварщики. Но тут не город. И сварщиков нет.
– Это разве не след от самолёта? – вымолвил Олег, рассматривая в небе окружность из чёрной дымки. – Как называется… О! Вираж!
– Самолёты вообще-то оставляют белый след, – заметил Максим.
– Я понял! – воскликнул Андрей. – Это энергетический столб!
Олег рассмеялся:
– А говорил, что не веришь в мистику.
– Это не мистика, а пока что неизученное явление. В интернете есть видео и фото. Правда, объяснений нет.
Максим поправил на плече ружьё:
– Стойте здесь! – Взбежал на крыльцо. Постучал в двери. – Хозяин, вы дома?
Выждав немного, взялся за ручку в виде бублика и потянул дверь на себя.
~ 9 ~
– Проверю чердак, – сказал Андрей и поставил ногу на нижнюю перекладину ветхой лестницы.
Олег схватил его за локоть:
– Стоять!
– Вы чего? – опешил Андрей.
– Ждём команды Максима. – Олег оглянулся. Пробежал глазами туда-сюда и вновь уставился на бревенчатое строение. – Мне не нравится эта избушка на курьих ножках.
– Детских страшилок наслушались? На самом деле история про Бабу-ягу намного страшнее детской сказки.
– Андрюха, помолчи! – взмолился Олег.
– Нет, вы послушайте. Это очень интересно! В преданиях дремучий лес символизировал смерть. Избушка без окон и дверей – это гроб. Его раньше ставили на столбы, которые окуривали дымом. Вот вам и курьи ножки. Баба-яга – это мертвец, который лежит в гробу. Поэтому её нос в потолок врос, то есть в крышку гроба. Одной ногой, здоровой, она стоит в мире живых. Костяной ногой стоит в мире мёртвых. Отсюда и фраза «одной ногой в могиле».
– Ты же не веришь в мистику.
– Древние люди верили.
Олег пристально посмотрел на Андрея:
– Существует хоть что-то, о чём ты не знаешь?
Тот улыбнулся:
– Скажите спасибо моему отцу. Он сделал всё, чтобы, кроме книжек и умных сайтов, у меня не было друзей. – Мягко высвободив рукав кофты из судорожно сжатых пальцев Олега, Андрей поднялся на крыльцо и вошёл в избу.
Олег считал себя выносливым человеком. Да, он запыхался, вспотел, но виной тому был быстрый темп, заданный Максимом. Всего лишь темп, к которому Олег оказался не готов. Если к энергичной ходьбе добавить ямки и бугры, коряги, сучки и упрямые ветки, норовящие отхлестать по щекам, а также бесконечные разговоры, от которых сбивалось дыхание, то несложно представить, как чувствовал себя Олег. Однако, ещё минуту назад, невзирая на усталость и одышку, он ни капли не сомневался, что сумеет пройти пять, десять, пятнадцать километров… Но за эту последнюю минуту что-то резко поменялось. На плечах словно мешок с песком. Тело тяжёлое, ноги неподъёмные. Сердце отстукивало в висках. И катастрофически не хватало воздуха. Олег смотрел на тёмный дверной проём, прыгал глазами по ступенькам и пытался найти в себе силы подняться на крыльцо.
– Чей это дом? – донёсся из избы голос Андрея. – Охотника?
– В заповеднике охота запрещена, – напомнил Максим. – Не знаю, для чего его построили, но точно не для жилья. Печки нет, лежака нет. Кострища я тоже не заметил.
Надсадно скрипнули половицы.