Волчьи люди
Амур млел от ласки, позабыв о том, что он вообще-то сторожевая собака. Ольга недовольно поцокала языком и поднялась с колен. Невоспитанный пёс рванулся, стараясь поставить лапы на грудь, но девушка неожиданно строго одёрнула его:
– А ну, сидеть! – и Амур, заскулив, послушался. – Опять воды нет! Что же это такое!
Она скрылась в доме и спустя пару минут вернулась к собаке с бутылью чистой воды. Кое-как сполоснув тяжёлую железную миску, девушка наполнила её водой и пододвинула Амуру. Тот шумно лакал, благодарно виляя хвостом, потом плюхнулся на землю и стал чесать бок задней лапой. Максим не выдержал, подошёл поближе и сказал:
– Сейчас не жарко, он потерпел бы до вечера. Я даю ему воды, тебе не обязательно это делать.
Кристинина сестра так сердито сверкнула глазами, что Максиму стало смешно. Он прикурил сигарету, чтобы спрятать улыбку и добавил:
– Отойди немного и посмотри, что будет.
«Знала бы, что и через десять лет тянуть будет – никогда не начала бы курить», – сердито подумала девушка, отказавшаяся от пагубной привычки на втором курсе института. Стараясь не принюхиваться так уж явно к любимому запаху дыма, Ольга неохотно отошла за угол дома. По ушам резанул гогот и кряканье – к миске с водой устремилось всё птичье стадо. Амур скрылся в будке, а утки прыгали в воду грязными лапами до тех пор, пока в миске не осталось ни капли.
– Почему он не сожрёт этих глупых уток! – сжала кулаки девушка. – Особенно, учитывая, чем вы его кормите.
Мужчина усмехнулся, выпуская дым:
– Если бы он не научился не трогать домашнюю птицу, то не сидел бы здесь.
– Логично, – вздохнула гостья так печально, что Максиму захотелось что-то для неё сделать и он спросил:
– Какое средство от блох взять Амуру? Я слышал, как ты говорила название маме, но не запомнил.
– Здесь такого нет, – покачала головой Ольга.
– Откуда ты знаешь? – возразил мужчина. – Напиши. Я найду.
Девушка подняла на него глаза, и Макс вдруг заметил, что они не просто серые. В правом золотыми крапинками были рассеяны карие пятнышки. От её волос доносился тонкий манящий запах, и Максим курил намного больше обычного, стараясь его перебить. Не слишком помогало: обоняние у него было хуже волчьего, но точно лучше, чем у обычного человека.
– Этого мало, – деловито и слегка задумчиво произнесла гостья. – Ему бы дать глистогонное, и всем кошкам тоже. Мне надо подумать, как лучше сделать. Я могу прислать нужные препараты!
Макс коротко кивнул и направился к дому, намереваясь скрыться в подвале.
– Подожди! – вдруг окликнула его девушка, и Максим остановился, чувствуя, как в груди надувается нелепый шар счастья. Это было неправильно, и он сердито огрызнулся:
– Чего?
Горожанка не слишком смутилась и выпалила:
– Я хотела спросить по поводу коров. Можно посмотреть на дойку? Во сколько?
Придумать благовидный предлог для отказа стоило заранее. Сейчас в голове царила странная пустота, и Максим кивнул:
– В девять. Скажи матери, пусть сапоги тебе подберёт.
Глава 8
Осенью волки сбивались в стаи и начинали кочевать. Волчата выросли, нет нужды в логове, а пищи вокруг меньше. По ночам Максиму снились тревожные сны, которые были не совсем снами. Он наблюдал за миром волчьими глазами, не вмешиваясь, но незримо присутствуя рядом. Мужчина знал, что его волк по-прежнему водит стаю неподалёку от Тавды, хотя его подруга погибла прошлой зимой. Сейчас группа была невелика, но до зимы ещё прибьются другие, чужие волки. Выныривать из волчьих мыслей иногда было тяжело, и по утрам Максу нужно было время, чтобы понять, где он находится. Но не сегодня.
Запахи, пропитавшие весь дом, разбудили его ещё до будильника. Пахло свежим хлебом и кофе. С первого этажа доносились веселые голоса и смех.
– Тише вы, козы, детей разбудите! – прикрикнула мама.
– Да их пушкой не разбудишь, – возразила Кристина. Усилием воли Максим перестал прислушиваться, натянул джинсы и спустился вниз. С его появлением разговоры стихли, и Макс почувствовал раздражение. Он молча налил себе кофе из турки и собирался выйти во двор покурить, но, не удержавшись, взял кусочек хлеба с доски и сунул в рот.
– Как ты это сделала? – вырвалось у мужчины. Он вопросительно смотрел на мать, но та только пожала плечами и кивнула в сторону Ольги.
– Жареный лук, сыр, молоко и программа «французский хлеб» в хлебопечке, – слегка смутившись пояснила девушка, а Крис хмыкнула:
– Я же говорила – она умеет готовить.
– Ну, хоть кто-то, – съязвил Максим, сел за стол и намазал второй кусок хлеба маслом. Уходить расхотелось.
– Ты на что, скотина, намекаешь?! – ахнула мать и замахнулась полотенцем. – Вот уедут девчонки, я те покажу. У меня всё просто: жри, чё дали, а то и этого не получишь!
Сёстры засмеялись, Максим украдкой любовался младшей. Солнечный луч заставлял её русые волосы сверкать и золотиться. Жаль только, они, как всегда, убраны в тугой пучок. Было бы интересно увидеть их распущенными. Подобные мысли были лишними, Макс одним глотком допил густой кофе и сердито бросил:
– Идём.
При виде незнакомого человека коровы забеспокоились и смешно выпучили глаза, так, что показались белки. Но Максим знал – стоит дать им комбикорма, как они забудут пугаться. Девушка внимательно смотрела, как он обмывает вымя тёплой водой, как подключает аппарат, и только время от времени задавала уточняющие вопросы.
Закончив доить первую, Макс сразу закрыл ведро крышкой и отнёс в дом. А когда вернулся – горожанка разговаривала с Ночкой и энергично тёрла её шкуру жгутом из сена, очищая какое-то засохшее пятно. Корова блаженствовала.
– Ты точно городская? – улыбнулся Максим. – Вы с Кристиной такие разные!
Ольга изменилась в лице, как будто он сказал что-то обидное, но спокойно объяснила:
– Я три года подряд была на практике в хозяйстве, молочное стадо на тысячу голов. Коров не только на картинках видела. Хотя ваши совсем другие, конечно! Они не тощие, и шкура блестит. Дружелюбные, опять же.
– Как по мне – обычные коровы, – Макс пожал плечами. – А ещё у Ночки третий год подряд послеродовой парез. Надо на мясо сдавать, но рука не поднимается. Да и молочная она, опять же, самые высокие удои.
– Надо попробовать профилактику, – деловито и слегка задумчиво ответила девушка, бросившись ощупывать чёрную корову со всех сторон. Ночка шумно вздыхала и косилась на странную гостью, не отрываясь от кормушки. – Минеральный премикс, витамины.
– Витамины есть, – отозвался Макс. – Одному колоть несподручно.
– Я могу, – Ольга начала примеряться к треугольнику ягодичных мышц на крупе Ночки, вспоминая, куда делают уколы коровам.
Максим недоверчиво усмехнулся. Кожа у коров необычайно плотная, и он сомневался, что хрупкая девушка сможет пробить её иглой. «Ну, девочки, придётся вам немного пострадать понапрасну», – мысленно обратился он к коровам. – «Отказываться невежливо».
– Давай, коли не шутишь, – сказал он вслух и протянул Ольге ведро. Осенью коровы готовились к запуску, и молока давали немного. – Подержи, пожалуйста.
Девушка с готовностью схватилась за дужку, но тут же охнула и пригнулась. Макс обернулся, выругался и поспешил забрать ведро. Оно почти ничего не весило. Даже мама легко поднимала такое и разливала молоко по банкам или кастрюлям, когда варила сыр.
Пузырек с витаминной смесью стоял в холодильнике. Ольга бегло прочитала инструкцию, взяла шприцы в аптечке и снова почувствовала себя в своей стихии. Максим начал объяснять ей порядок действий, но это не требовалось. Точным, быстрым и сильным движением Ольга вонзила иглу чёрной корове в круп, а затем, убедившись, что та стоит спокойно, ввела препарат. Её пёстрая соседка была беспокойнее, но привязь ограничивала коровью свободу, и сбежать пациентке не удалось.
Олины щеки слегка раскраснелись, а глаза заблестели от рабочего азарта. Всё-таки слишком долго отдыхать от работы – скучно. Максим смотрел на неё с искренней улыбкой.
– Давай ещё бычков кольнём? – предложил он весело. – Открытый флакон долго не хранится, жаль, если пропадёт понапрасну. Я подержу.
Малыш и Варвар бродили по двору без привязи. Посмотрев свежим взглядом на семимесячных телков, Максим ненадолго усомнился в собственном здравомыслии, но девочка-ветеринар уже набрала препарат в шприц, и отступать было поздно. Схватив Варвара одной рукой за нос, а другой – за хвост, Макс прижал его к стенке коровника.
– Готово! – звонко крикнула Ольга через мгновение. Тем же манером укололи второго бычка. Гуси громко орали, возмущаясь беспорядком, а куры от греха подальше забрались на трактор, стоявший посреди двора в качестве памятника советскому машиностроению.
– Ещё вопросы по ветеринарии есть? – спросила Ольга, спрятав флакон и шприцы в карман. Максу показалось, что в её голосе звучит надежда, и он обернулся на коровник:
– Буду рад, если ты посмотришь. Юлька напоролась на что-то, рана зажила, но какое-то уплотнение осталось. Чуть выше подгрудка.
– Юлька? – переспросила гостья и рассмеялась. – В честь бывшей?
Максим отрицательно покачал головой. Он смотрел, как девушка водит рукой по коровьей шкуре, но не может найти нужное место. Горячая, сухая широкая ладонь накрыла её руку и, осторожно сжимая, переместила куда следует. Оказавшись зажатой между мужчиной и тёплым коровьим боком, Ольга отчаянно пыталась сосредоточиться на ветеринарии.
Максим слишком поздно понял, что прикасаться к ней было ошибкой. Волк проснулся и ликующе взвыл в его голове, внушая человеку беспорядочные мысли о продолжении рода. Это было нетипично для старого вожака, но, судя по всему, именно эту женщину волк находил идеальной для своего человека. Хуже того, Макс был с ним согласен.
– Это просто рубец на коже, всё в порядке, – кашлянув, сказала Ольга, и Максим, очнувшись, отошёл. Многолетняя привычка к самоконтролю не подвела.
– Отведу их пастись, спасибо за помощь, – ровным голосом сказал Макс, не глядя ей в глаза, и девушка, кивнув, вышла. «Через неделю она уедет и всё снова будет в порядке», – убеждал себя Максим, шагая с коровами по прогону в сторону реки. – «Мне просто нужно реже с ней встречаться».
Глава 9
Ольга напрасно беспокоилась, что племянники ослепнут от компьютера и телевизора. Сидеть у экрана им быстро надоело. Старший, Даня, сам убегал к другу в соседний дом, где мальчишки развернули настоящий проект по ремонту старого мотороллера. Маленькую Милу одну не отпускали даже во двор. Она возилась с многочисленными куклами и постоянно пыталась отвлечь маму от работы.
Сегодня, когда Ольга вернулась из магазина, дом звенел от детского смеха. Максим изображал карусель в гостиной, кружась с Даней и Милой, повисших у него на руках. Он поднимал то одного, то другого высоко вверх, так непринуждённо, словно ребята ничего не весили. Ольга вспомнила ведро молока, оттянувшее ей руки, и посмотрела на мужчину с невольным восхищением.
Стоило ей появиться, как Максим, последний раз подкинув племянницу к потолку, поцеловал малышку в щеку и вышел во двор. Раиса Ивановна проводила его мрачным взглядом. От неё не укрылся ни яркий румянец, с которым гостья вернулась из коровника, ни её любопытные взгляды, брошенные на старшего сына. В груди пожилой женщины поселилась было смутная надежда, но сейчас бородатый охламон собирался всё испортить.
– Максим так здорово с ними возится, – заметила девушка, разбирая сумку на кухне, и Раиса Ивановна кивнула:
– Он детей страсть как любит! Свои, чужие – ему всё равно. И они к нему прямо липнут, хотя с виду страшный, чего уж там. Чувствуют, видать.
– Кому кости перемываем? – поинтересовалась Кристина, спустившись со второго этажа.
– Вестимо кому, – буркнула свекровь в ответ и поставила турку на газ.
– Я тоже долго удивлялась, почему Макс не женат, – Крис шутливо толкнула локтем младшую сестру и весело подмигнула. – Нормальный же мужик!
– Может, он просто женщин не любит, – смущаясь, предположила Ольга. Кристина расхохоталась, а Раиса Ивановна сощурилась и задумчиво пощипала себя за подбородок:
– Ты его в эти записала, что ли, как их? Так я спрошу у него, обязательно! Скажу – ты интересовалась.
Ольга почувствовала, как пылают её уши и щёки. Она спрятала лицо в ладони и взмолилась:
– Пожалуйста, не надо никому ничего говорить! Я совершенно не то имела в виду!
Как назло, в этот самый момент Максим зашёл на кухню и сунулся в холодильник за шоколадкой. Там хранился его неприкосновенный запас, на который даже дети не пытались посягнуть. Раиса Ивановна скрестила руки на груди и гаркнула:
– Слы-ы-шь, Максим! Ты почему не женишься?
– Ищу такую, чтоб и красивая, и умная была, – привычно отмахнулся Макс.
– Как Кристиночка, что ли? – уточнила мать. – Хотя нет, была бы умная – в жизни бы за нашего Ромку не вышла, правда?
Максим ничего не ответил, и через мгновенье женщины услышали, как хлопнула дверь, ведущая в подвал. Пожилая женщина подождала, пока невестка с сестрой и детьми отправятся на речку, взяла кухонную зажигалку и хмыкнула:
– Думаешь, ты тут самый умный? Ужо погоди!
Раиса Ивановна ловко стравила весь газ и ещё несколько раз нажала на кнопку для верности. Убедившись, что зажигалка пуста, хозяйка спрятала подальше запасы спичек и как ни в чём не бывало занялась домашними делами.
Когда сёстры вернулись домой, Кристинина свекровь сидела на табуретке мрачнее тучи.
– Ох, и натопталась я! Всё сама, всё сама, – воскликнула она, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Давайте я помогу, Раис Иванна, – с тревогой откликнулась Ольга. – Вы только скажите, что нужно сделать.
– Вот, попроси Максима, пусть заправит! – пожилая женщина протянула ей газовую зажигалку и вздохнула. – Я не умею, все больше спичками по старинке, да и тех нет. А без плиты вся работа стоит.
– Я сделаю, только покажите где у вас баллон, – предложила девушка, но Раису Ивановну было сложно переспорить.
– Никак без ирода этого окаянного, баллончик-то у него валяется. Иди-иди, в подвале, наверное, сидит у себя, где ему ещё быть.
Отказать в такой мелочи было бы невежливо, да ещё после того, как сама предложила помощь. Ольга вышла и остановилась перед деревянной крашеной дверью, собираясь с духом. Тихонько постучала, но ответа не было. Стоило бы позвать мужчину, однако крикнуть что-нибудь на улице девушка была не способна. Ольга часто думала, что даже если на неё кто-то нападёт, она не сможет даже на помощь позвать – постесняется.
Помедлив немного, она потянула дверь на себя, осторожно спустилась вниз по ступенькам и ахнула. Небольшая каморка была забита книгами от пола до потолка. Стол уставлен грязными кружками из-под кофе, оставшееся пространство занял старый ноутбук и потрёпанные блокноты, исписанные мелким почерком. Забыв обо всем, девушка жадно шарила глазами по полкам, прикасаясь пальцами к некоторым корешкам, словно приветствуя старых знакомых.
– Что ты здесь делаешь? – Максим появился так внезапно, что Ольга, дернувшись, уронила стопку книг, и они с грохотом рухнули на пол, подняв облако пыли.
– Прости, я искала тебя, я все сейчас уберу, я…
– Пожалуйста, не заходи сюда больше, – ответил мужчина, раздувая ноздри, и Ольга поняла, что он с трудом сдерживает гнев.
Она выскочила из маленькой комнатки, стараясь унять бешено стучащее сердце, и бросилась к воротам. Амур всегда был рад её видеть, общение с огромным добрым псом успокаивало.
Оставшись один, Макс вцепился руками в столешницу и сдавленно зарычал. Теперь её запах будет витать в помещении несколько часов. «Она не понимает, что делает» – раздался голос разума в его голове, и гнев схлынул, уступив место сожалению. «Так быстро выбежала, неужели испугалась? Надо узнать, зачем она приходила». На глаза попалась кухонная зажигалка, которой раньше на столе не было. Вот и ответ.
Максим заправил зажигалку и вышел во двор, прикурив сигарету. Горожанка опять обнималась с цепным псом. «Мог бы просто отнести зажигалку на кухню», – подумал Макс, пока ноги несли его совсем в другую сторону.
– Прости, если нагрубил.
Девушка последний раз потрепала Амура за ухом и повернулась. Она не выглядела рассерженной, скорее печальной.
– Это мне следует извиниться. Обычно я с уважением отношусь к чужому личному пространству.
– А мне здорово помогают успокоиться пчёлы, – ляпнул Макс. – Они не любят, когда человек сердится. Когда с ними работаешь, приходится двигаться медленно и плавно, иначе жалят до тех пор, пока не перестанешь злиться.
Девушка наконец улыбнулась. В её глазах промелькнул интерес, и Максим продолжал:
– Я бы только ульями и занимался, если честно. Коровы – это не моё. А пчёлы – как медитация.
Слово «медитация» звучало настолько неожиданно из уст бородатого мужика в рваных закатанных джинсах, что Ольга чуть не рассмеялась, но потом вспомнила о книгах, хранящихся в подвале. Кажется, это как раз тот случай, когда не стоит судить о содержании по обложке. Она внимательно посмотрела на Максима, и на этот раз он не стал отводить взгляд.
– Я бы с радостью завела один улей, только мне пока негде, – тихо призналась девушка.
– Если приедете весной – покажу что и как, – неожиданно пообещал Максим и протянул гостье кухонную зажигалку. – Я её заправил.
– Спасибо, – поблагодарила Ольга и поспешила вернуться на кухню. Даня стоял рядом с бабушкой, Мила сидела у неё на коленях, а на столе лежал здоровенный фотоальбом. Из любопытства девушка тоже заглянула Раисе Ивановне через плечо.
– Вот, а это Максим только с армии вернулся, – пожилая женщина постучала мозолистым пальцем по фотографии.
– Ещё один Максим? А кем он вам приходится? – вырвалось у Ольги, и Даня как-то странно на неё посмотрел:
– Тёть Оль, ты чего?
– Не узнала без бороды, надо же, – довольно произнесла Раиса Ивановна. – Сейчас ещё фото покажу, попозже которые.
Хозяйка показывала фотографии и рассказывала семейную историю, совершенно заворожив слушателей. А где-то к востоку от Уральских гор пел свою песню старый волк со шрамами на морде, изливая в ней неясную тоску и призывая сородичей.
Глава 10
В поезде Кристина включила детям мультики и с беспокойством поглядывала на младшую сестру. Ольга была непривычно тихой и грустной, отвечала невпопад, не играла с детьми. Крис знала, что эмпатия – не её сильная сторона, но всё-таки спросила:
– О чём задумалась? Всё в порядке?
Ольга отвела взгляд от окна:
– Я не хочу возвращаться. Крис, ты такая молодец! Муж, работа, дети. А у меня всё ненастоящее, понимаешь?
– Ты же любишь свою работу, – возразила Кристина.
– Люблю. Но не будет меня – будет кто-то ещё. В Питере клиник больше чем грибов в лесу. Иногда мне кажется, что я нужна где-то ещё!
– Комплекс бога? Ну, ты даёшь! Деньги платят – и ладно. Это всё, что тебя беспокоит?
Ольга задумчиво кивнула и взяла в руки электронную книжку. Поняв, что сестра пялится в экран, не переворачивая страницы, Кристина вздохнула.
– Ну, хватит! Давай-ка я тебя накрашу, всё равно делать нечего! Макияж всегда поднимает настроение, увидишь, какую красотку я из тебя сделаю.
Максим после отъезда гостей вёл себя странно, и Раиса Ивановна не понимала – радоваться ей или пугаться. Он перестал спускаться в подвал и постоянно работал во дворе. Отделил забором огород от птичника, подрезал взрослой птице крылья. Металлический хлам под окном куда-то исчез, а в ванной красовался новый выключатель вместо старого, сыпавшего искрами. Сын перестал часами сидеть за книгой или компьютером, отказывался поговорить и не улыбался, даже когда возился с утятами.
Макс не давал себе отдыха по двум причинам. Во-первых, стало ясно, что его дни сочтены, и следовало облегчить матери жизнь после ухода. Во-вторых, физический труд помогал отвлечься и сконцентрироваться. После того, как он проводил Кристину с детьми и сестрой на поезд, его волк словно взбесился. Одноглазый никогда не вёл себя так раньше. Казалось, его вполне устраивает независимая жизнь.
Старый вожак был силён и настойчив. Он дожидался удобного момента и, когда Максим начинал витать в своих мыслях, вторгался в его разум, пытаясь взять контроль на себя. Несколько дней Макс малодушно надеялся, что волк оставит его в покое. А потом позвонил своему куратору:
– Вольдемар, у меня проблемы.
– Рад тебя слышать, жаль только, повод нерадостный. Уверен? Только что отмечался, всё было хорошо.
Максим молчал, и Владимир изменил тон:
– Хорошие новости, старик, в том, что перед смертью ты послужишь науке. А может, и помирать рано, кто знает! Я скину координаты, приезжай как можно быстрее. И твой волк. Где он? Север приведёт его.
– Нет, – возразил Макс. – Я сам найду его.
Владимир недовольно оскалился, пользуясь тем, что собеседник этого не видит, повесил трубку и отправился искать тестя.
– Андрей Вячеславович, приедет ещё один. Этого пока достаточно?
Профессор занимался йогой, разложив коврик на просторной веранде. Это выглядело нелепо, как и сама мысль, что загадочные скручивания способны остановить дряхление тела.
– Это прекрасно, Володя! Секунду, секунду, я должен всё записать. Ты принёс его досье? Нет? Распечатай по возможности. Что-то интересное?
– Волк появился поздно, около двадцати пяти лет. И удивительная выдержка. Они оба существовали так, словно никакой связи нет, но недавно всё изменилось.
– Чудесно, чудесно, – бормотал старик, надевая круглые очки обратно на нос и накидывая полотенце на плечи. – Время для формирования группы ещё есть, до зимы два месяца.
Владимира неприятно царапнул энтузиазм старого учёного, для которого, кажется, все люди вокруг были просто любопытными объектами, а если повезёт – то и подопытными. Но он промолчал и только проверил, получил ли Максим его сообщение. Зима обещала быть весёлой.
Раиса Ивановна сидела за столом, поджав губы. Она давно научилась доверять своим предчувствиям и специально не смотрела на вошедшего сына, пытаясь оттянуть разговор. Максим опустился на пол рядом и положил голову ей на колени.
– Мам! Мама, я тебя очень люблю, ты же знаешь.
– Что опять натворил, ирод?! – ворчливо отозвалась пожилая женщина, стараясь сдержать слёзы, подкатившие к глазам. Вспомнилось, как мальчишки прибегали к ней и крепко обнимали со словами: «Мама, ты только не ругайся!». Давно ли это было? Кажется, будто вчера.
– Мне уехать надо. Может быть, надолго. Сосед Кирюха, поможет с коровами, я уже договорился. А потом Ромка приедет. В Питере дела закончит – и к тебе. Хорошо?
Раиса Ивановна смотрела сыну в глаза и хотела только одного – чтобы из них исчезло болезненное беспокойство.
– Ты за меня не волнуйся, за собой присматривай, понял? – грубовато ответила она, а рука потянулась взъерошить короткие тёмные волосы. – Надо – значит надо. Позвони, когда сможешь.
Максим рассеянно кивнул, словно на смерть собирался, и Раиса Ивановна крикнула:
– И пчёл своих забирай! Иначе все подохнут!
Мрачное выражение на миг исчезло с лица сына. Он посмотрел на неё с изумлением:
– Как я их повезу! Хотя… Можно изучить вопрос. Если понадоблюсь – я в подвале.
– Кому ты теперь понадобишься, поезд ушёл, – печально прошептала пожилая женщина, когда входная дверь захлопнулась.
Когда всё было решено, Максима вдруг охватило потрясающее чувство свободы. Теперь, когда то, чего он боялся годами, случилось, ему стало легко и только самую капельку грустно. Макс позволил себе погрузиться в воспоминания, но на ум лезли только последние несколько дней, словно он и не жил до этого.
Вот он достал ведро майского мёда, и мама кричит девчонкам «Щас все обляпаетесь!». Ольга ловит капли, стекающие с бутерброда и, смеясь, облизывает липкие пальцы, как маленькая. Его удивляло – как в одном человеке могут сочетаться такая серьёзность и детская восторженность.
Да что говорить, она восхищалась, впервые в жизни увидев, как растут грецкие орехи, а потом соревновалась с Даней – кто быстрее наберёт целое ведро. Сам Максим тогда не удержался и показал, как колоть орехи прямо в ладонях. Повторить фокус у благодарных зрителей не вышло, но развеселились все от души, и Макс был благодарен матери, подсказавшей отвезти гостей в посадки.
Вспомнилось и то, как он столкнулся с Ольгой ночью на кухне. Девушка тряслась от холода, мокрые волосы рассыпались по плечам, и Макс покачал головой:
– После молочной посуды в бойлере остается горячей воды на пару минут, не больше. Не лучшее время, чтобы мыть голову.
– Йа-я уже намылилась, когда это поняла, – сердито ответила Ольга, и Максим обратил внимание, что трясущаяся нижняя губа намного больше верхней. Странным образом, девушку это не портило. Он тогда принёс ей тёплую шаль и поставил чайник на газ, а потом завязался разговор, и они болтали до полуночи. Максим затопил печку, хотя на улице было не так уж и холодно – просто чтобы она посмотрела на огонь. И пока Ольга заворожено смотрела на пламя, он мог украдкой рассматривать её.