Университет Специальных Чар. Книга 3. Маэстрине некогда скучать
– Так принято, Мари, ты леди, и я…
– Я не леди, Артур, – печально улыбнулась я. – Никогда ею не была. Я самая обычная девушка, не лучше и не хуже сотен тысяч, даже миллионов, таких же. Только не здесь, а там, – мотнула я головой. – Но ты не можешь этого знать, я понимаю. И у нас жених с невестой не общаются на «вы». Они ругаются, мирятся, разговаривают, проводят время вместе, узнают друг друга. Часто бывает, что осознают, что не подходят друг другу и не готовы провести вместе остаток жизни. А у нас с тобой не было возможности что-то понять друг о друге. Ты проявил благородство, я поддалась ему, как-то даже и не поняла сама ничего.
– И что же дальше? Ты бросаешь меня?
– Я не знаю. Но знаю точно, что дату свадьбы ты поспешил выбрать. Мы не готовы к столь серьезному шагу. Ни я, ни ты, ни твоя семья.
Гресс сидел, сжав зубы, и старался на меня не смотреть. Сомневаюсь, что он хоть раз в жизни выслушивал столько всего неоднозначного.
– Артур, – грустно позвала его, – я не обманывала и не лукавила, принимая твое предложение. И позднее. Я действительно испытываю к тебе чувства. Но сегодня поняла, что к браку не готова. И ты тоже. Подумай над этим.
– А если я отменю дату свадьбы, перестану тебя торопить? Я подожду, раз так надо. Сколько ты хочешь времени на помолвку? Полгода? Год? Ты примешь назад мой браслет?
– Не заставляй меня это говорить, пожалуйста, – тихонечко попросила я. – Не могу я, не хочу и не готова выходить замуж, становиться мадам, кому-то что-то доказывать и сражаться за свое достоинство с твоей многочисленной родней. Ведь твоя мама – это лишь первый звоночек, а там еще толпы Грессов, у вас большой род. Ты мне нравишься, очень. Но даже ради тебя я не желаю битвы с кем-то.
– Видишь ли, Маша, – криво улыбнулся он. – Тебе я просто нравлюсь. А я тебя люблю. И как же мы… – Он кашлянул. – Я не позволю тебе уволиться и сбежать к демонам. У тебя контракт. И ты очень нужна здесь нам всем. Мне нужна!
Я печально моргнула. Ну что он от меня хочет? Не знаю я, что делать. Я хочу пироженку и на ручки, а не вот это вот все.
– Пирожные в шкафчике, я накрыл стазисом, – как-то растерянно сказал ректор.
– Я что, думала вслух? – удивилась я.
– Наверное… – дрогнули уголки губ Артура. – Я давно тут сижу, а пирожные были к чаю.
Я помолчала, наблюдая за перемещениями Григория по комнате. Надо его приучать к короткой форме имени. Чем я вообще думала, выбирая такую длинную кличку?
– Кстати. Откуда ты знаешь, что эта демоническая гадость называется гронхом? И ты уверен, что смог бы его остановить пульсарами?
«Демоническая гадость» была занята, вынюхивая что-то под моей кроватью.
– Видел. Наши умники иногда вызывают не только демонов, случаются осечки и прилетает вот это. Нечисть давно описана, классифицирована и занесена в бестиарии. Уровень опасности красный, то есть смертельный. Приручить его никому из людей еще не удавалось. Потому что они не поддаются людской магии и внушению. Насчет же своих сил, да, я уверен. Они вернулись еще не в полном объеме, с аурой все сложно. И до конца восстановиться я в ближайший год вряд ли сумею, хотя твои жуткие на вкус и запах эликсиры помогают, за что тебе огромное спасибо. Но на то, чтобы нанести смертельный урон молодому гронху, моих сил хватило бы. Я не атаковал сразу же лишь потому, что ты держала его на поводке. Вашу связь увидел позднее.
– Ага… – глупо ответила я. – Как же я с ним на занятия-то завтра пойду?
– Оставь в комнате.
– Он мне тогда туфли сожрет. Гриша, фу! – шикнула я. – Его ж еще и выгуливать надо. О-о-ох… Не хочу-у-у, – заканючила я. – Не люблю собак. С ними гулять надо дважды-трижды в день. То ли дело котики или хомячки. Ну бли-и-ин…
Я грустно шмыгнула носом. Так все хорошо было, с Софи гулял мастер Ханк, кот сам себя выгуливал, а теперь вот… А там холодно, снег и фу.
Артур смотрел на меня, смотрел и вдруг начал давиться смехом.
– Ну что еще?
– Мари, ты такая… Забила демоническую нечисть тетрадью и приручила ее. Довела до истерики мою мать. Разорвала помолвку с одним из самых завидных женихов королевства. Не говоря уже о том, что я твой непосредственный начальник, а ты меня бросила. Маркиз Нобль слова теперь боится лишнего сказать, так ты его построила. Вымуштровала студентов двух миров. И канючишь, что тебе придется гулять с собакой трижды в день.
– Не смешно, – фыркнула я. – И Гришку я не забила. Просто мне испортили настроение, я была чуточку зла, а он под руку попал.
Артур расхохотался, а я пожала плечами. Когда он отсмеялся, я встала.
– Поздно уже, я очень устала. Думаю, сегодня мы обойдемся без прогулки. А утром познакомлю Ханка со своим… песиком. Вдруг мастер будет добр и избавит меня от прогулок?
– Мари, могу я все же спросить? – Ректор тоже поднялся вслед за мной. – Мы с тобой?..
– Взяли паузу, чтобы лучше узнать друг друга, – помедлив, ответила я. – А браслет мне мешает в работе. Все прекрасно видят, что я не ношу никаких украшений, кроме сережек.
Покрутив обручальный браслет в руках, Артур спрятал его в карман. Мы помолчали, но я выразительно посмотрела на дверь, намекая, что пора бы уже дать мне возможность отдохнуть.
Когда мой жених, то ли бывший, то ли будущий, ушел вместе со своим котом, я позвала гронха:
– Гриша, иди сюда. Я покажу тебе, как использовать сантехнику и смывать за собой. И купаться.
Купаться гронху не очень хотелось. Но он ведь не думал, что я оставлю жить в своей комнате существо, у которого могут оказаться демонические блохи из бездны? Так что как миленький и вымылся, и уши дал вычистить, и змею отполировать. Даже распробовал и кайф словил. В этой их бездне банные процедуры явно отсутствуют. Там вообще вода-то есть?
Освоили новые команды. Я их все сопровождала жестами, чтобы приучить его и иметь возможность при необходимости указывать без слов. Буду считать, что у меня такая собачка, редкой породы. Каких только уродцев не понавыводят собаководы. Порой смотришь и думаешь, страсть-то какая! А сто́ит она при этом как крыло самолета… А хозяева кичатся и радуются, смотрите, говорят, какая у меня лапушка… А «лапушка», словно черт пучеглазый и линялый, сопит, хрюкает и слюни пускает.
Моей «лапушке» пришлось еще в добровольно-принудительном порядке освоить унитаз. Ничего, приспособился, перестал промахиваться и научился смывать. Рост и количество мозгов позволило. Все же тройной комплект и еще довесок.
Жрал гронх, конечно, в дикой демонической природе что-то такое же огромное, дикое и мясное. Но в качестве поощрения очень радовался сухарикам. Самым обычным, маленьким сухарикам. Их Софи очень любит. Теперь не только она.
Все время, пока я вписывала в быт своей небольшой комнаты неведомую хтонь и поощряла ее сухариками, я ни на секунду не теряла ощущения абсолютного сюра происходящего. Но как-то вроде уже и привычно.
Утоптав всех по местам, я и сама без сил упала в постель. Спать!
Глава 5
Артур Гресс вышел из комнаты своей теперь уже бывшей невесты. На душе было паршиво. А наверху, в гостевой комнате, его ждут родители. Судя по шлейфу духов, матушка все же не усидела, пришла за ним. То ли чтобы узнать, долго ли он еще, то ли чтобы извиниться. И хотя он накидывал полог тишины во время разговора с Мари, мадам Гресс могла и вскрыть, подслушать разговор. Маг она весьма неслабый, хотя и не афиширует. За это на ней и женился отец: девушка с сильным даром из хорошего рода.
Артур уже и сам не знал, чего ожидать от дорогой родительницы. Ему стоило нечеловеческих усилий не устроить совершенно неприличный скандал, когда он увидел на столе обручальный браслет, который не так давно надел на руку любимой женщине. Невероятной, удивительной женщине, от которой совершенно потерял голову. Так радовался, торопил события, ведь она согласилась стать его женой.
– Я не виновата! – нервно воскликнула мама, проследив взгляд сына. – Эта вздорная девица…
– Кармилла! – осадил ее супруг.
– Нет, Пауль, подожди! Я не требовала от нее разрывать помолвку! Да, я сообщила ей, что это мезальянс, что она не достойна того, чтобы войти в нашу семью! Но эта особа и сама должна понимать такой очевидный факт. Это возмутительно, как она себя вела! Я… я не могу позволить… Пауль, ты же видел, с каким выражением лица она меня слушала. Вежливая снисходительность! Скажите, какая дерзость! Словно она выше меня по положению и знает что-то эдакое… Но я не заставляла ее отдавать мне браслет.
Мадам Кармилла Гресс нервничала, заламывала руки, голос ее срывался на истеричные ноты.
– Потому что она слышала твои слова, Милла. Как она еще могла на тебя смотреть? Но тебе оказалось мало, ты еще и в лицо ей гадостей наговорила.
– Отец? – уточнил Артур, пытаясь не повысить голос.
– Мы были в кабинете, разговаривали, и довольно громко. Не заметили, как твоя невеста вошла и стала свидетелем слов, ей не предназначавшихся. Прости, Артур. Твоя мама волновалась и…
– И поливала грязью незнакомую девушку? – начал понимать произошедшее Артур.
– Но я же не знала, что она все услышит! Эти слова были не для нее! Ей я сказала все вежливо. А она… Но я не специально. Она же улыбалась, спокойная, сдержанная, подошла с ребенком на руках и попросила помочь расстегнуть. Я помогла, конечно же! Я ведь не монстр какой. А это оказалось… вот.
Кармилла Гресс моргнула, и у нее скатилась слезинка. Плакать она умела красиво и очень гордилась этим.
– Не надо, мама, – поморщился Артур. – Что еще вы ей наговорили?
– Ах, сынок, ну не надо делать из меня чудовище! Я всего лишь напомнила этой вульгарной особе…
– Вульгарной?! – Артур все же не выдержал и рявкнул. Мать он любил, но ее снобистские замашки бесили его всегда. – Безупречная, идеальная Кармилла Гресс не оценила выбор сына. Как это удивительно… – Голос его скрипел от бешенства. – Великолепная до кончиков ногтей мадам Кармилла ничего не знает, ничего не понимает, не в курсе никаких подробностей, но явилась и начала оскорблять женщину, которую обожает весь университет. Женщину, за которой студенты ходят толпой и заглядывают ей в рот.
– Артур! – взвилась матушка. – Не смей так разговаривать с матерью!
– Нет уж послушай, мать. Ты ведь посчитала возможным оскорблять женщину, которая в одиночку, без поддержки рода, семьи, друзей и кого бы то ни было растит ребенка! Но тебя ведь волнует только один аспект, не правда ли? То, что этот ребенок рожден вне брака. Но ты спросила у Мариэллы, как так вышло? У меня? Хоть у кого-то поинтересовалась? Ну нет, зачем. Уверен, ты просто завуалированно и крайне элегантно заявила ей что-то вроде того, что она распутница.
– А ты скажешь, это не так? Артур, опомнись! Сколько ей? Чуть больше двадцати, судя по лицу. Ясно же, что ребенка она… с этим мерзким юным Ноблем.
– Этот мерзкий юный Нобль, – подойдя к матери вплотную и нависнув над ней, сквозь зубы процедил Артур, – похитил ее, опоил и неделю держал в плену. Пытал, избивал и насиловал. Вот такая она распутница, мама. И это я нашел ее. Это мы с Алексом вытащили из укрытия Нобля умирающую девушку. На ней не было живого места, мама. Этот ублюдок любил развлекаться художественной резьбой по живому телу. Мы в стазисе ее везли в лазарет, иначе бы не успели, она почти умерла, мама. И да, вина целителей, что они сумели вернуть девочку к жизни, но по неведомой мне причине пропустили беременность. А она была слишком неопытная, юная, сломленная – и не поняла этого вовремя.
Кармилла Гресс слушала с побелевшим от ужаса лицом и дрожащими губами.
– А еще, мама, эта женщина, которую ты считаешь недостойной, сумела сдать экстерном экзамены и закончить столичную академию магии с отличием. Не сказав никому ни слова, она уехала в какую-то дыру и там одна, совершенно одна, без единой близкой души рядом, выносила и родила ребенка от насильника и убийцы. И вот ведь, представляешь, мама, даже нашла в себе силы не подкинуть своего ребенка в приют. А растить его самой.
– Артур, не надо, – позвал его отец.
– Надо, папа. Надо. Моя добрая мама очень любит считать себя безупречной. Идеальной. И видят боги, мама, я тебя люблю. Но ты не имеешь никакого права, ни морального, ни человеческого, так думать о Мариэлле.
– Но я же не знала… – пролепетала Кармилла Гресс. – Бедная девочка… Я извинюсь перед ней. Я же…
– Я дам тебе почитать занимательную историю. И да, там каждое слово – правда. Более того, мама… – Артур наклонился и тихо сказал: – Я обещал Мари не раскрывать ее секрет, но мы ведь одна семья, и вы мне дадите клятву, что никому не проболтаетесь. Мариэлла Монка́р не выдержала этого ужаса. Не вынесла общения с такими добрыми благовоспитанными женщинами, как ты или твои подруги, мама. С безупречными и безукоризненными дамами, у которых на званом ужине салфетки не того цвета – повод для истерики… Она провела обряд и призвала из другого мира душу, взамен своей. Сбежала от своей сломанной и растоптанной жизни, мама, чтобы не убить себя и свою новорожденную дочь. И теперь все это расхлебывает еще одна ни в чем не повинная женщина, из другого мира. Которой тоже сломали судьбу, выдернув из привычной жизни и зашвырнув сюда. К чужому ребенку, чужой трагедии, чужим обычаям. Ты говоришь, она улыбалась, слушая, как ты ее оскорбляешь? А что ей оставалось, матушка? Плакать? Уверен, она уже нарыдалась на годы вперед и как Мариэлла, и как Мари. И знаешь, что самое смешное, мама? Обряд обмена душ Мариэлле Монкар подсказал зимой наш с вами достопочтенный архимудрый родственник. И он же принял ее на работу сюда, в Усач.
– Что?! – опешил Пауль, до того молча слушавший и с неодобрением поджимавший губы. – Не может такого быть!
– Еще как может, отец. Он тогда и нанял маузель Монкар к нам сюда. Назначил преподавателем алхимии и зельеварения. И он же ей подкинул обряд из древних знаний. Он мне сам признался. Смеялся, нес какой-то бред и говорил, что жалко же, хорошая девочка такая. И вторая хорошая. Обе милые, а третья вообще чудесная. Только я тогда не улавливал, о чем речь. Считал, что мэтр окончательно впал в маразм. А оно вон как. А когда я навестил его на днях, мэтр Кастор вообще не понял, что мне нужно. Снова улыбался и говорил, что хорошие они, все три. А потом стал хихикать и вовсе уж какую-то околесицу понес, что все решит выбор трех. Он совсем плох уже.
– Артур, это невозможно, – тихо пролепетала Кармилла. – Ты разыгрываешь нас, да?
– Нет, мама. Я спас Мариэллу Монкар, вытащив из плена и подкинув в академический лазарет. А мне не позволила умереть в подворотне Мари́я Ка́менева, девушка из другого мира, когда ехала с чужим ребенком, на чужую должность, в чужом мире, пребывая в чужом теле. Она пробыла в Одимене всего-то пару дней, и можешь представить себе ее шок и ужас. Увидела на улице Барона, безуспешно пытавшегося хоть кого-то позвать мне на помощь. Рискнула, пошла спасать котят, как она думала. А спасла меня, валявшегося в помойке с проломленным черепом.
Кармиллу начала бить нервная дрожь. Светская леди не привыкла к подобным новостям, ее всегда щадили и берегли и родители, и супруг, и сын. Но, кажется, мама перестала понимать, где надо остановиться.
– Я… Я извинюсь перед ней. А́ртур, я правда не хотела. И я неправа, не нужно было…
– Да, не нужно было.
Резко отойдя от матери, Артур постоял, глядя в стену невидящим взглядом. Его душили злость и обида за Мари. Надо бежать к ней, она ведь там наверняка тоже вне себя от ярости. Как же его мама довела всегда невозмутимую девушку, что та разорвала помолвку.
Резко выдохнув, Артур подошел к сейфу, открыл его и вытащил тетрадь в картонной обложке. Мари попросила его некоторое время назад помочь с копиями, сама она не умела тиражировать и копировать. Да и уровень магии ей не позволял. Она даже сказала ему, что там и для чего. А он сохранил один экземпляр себе и припрятал. Почитал потом, обеспечил себе некоторое количество седых волос…
– Почитайте. Это то, разглашения чего так опасается маркиз Нобль. И да, тут все правда от первого до последнего слова. Подумай, мама, а как бы ты себя вела и чувствовала, оказавшись в том ужасе. А мне нужно найти свою невесту… бывшую. Барон, пойдем, малыш.
Мари он не нашел. Ее никто не видел. Вернулся в свои апартаменты и обнаружил там заплаканную матушку, которая все прочитала, прониклась и страшно раскаивалась и сочувствовала. Отец тоже был бледен и подавлен.
– Ну что, Артур? Ты нашел ее? Как ты сказал, Мария, да? Я хочу извиниться, – гнусаво, хлюпая носом, сказала Кармилла.
– Нет.
– Она говорила что-то про некоего Эррадо и планы, – припомнил отец.
– Демоны! – в сердцах всплеснул руками Артур.
Матери пришлось найти успокоительную настойку, она была на грани нервного срыва. Отец предпочел крепкие напитки. Артур же махнул рукой на родителей и ушел ждать Мари. Вернется же она рано или поздно.
Дождался, поговорил. А мама, судя по аромату ее духов в коридоре, не выдержала и пришла мириться. Но в итоге наверняка подслушала часть беседы. Ну что ж… Она это заслужила.
А Мари снова удивила его. Невероятная женщина. Надо скорее выпустить приказ про этого гронха. Артур негромко рассмеялся…
– Вы помирились? – едва вошел он в свою гостиную, с порога спросила Кармилла.
Они с отцом так и сидели там, ожидая его.
– Ты улыбаешься, – произнес отец. – Эта девушка, Мария… Она простила, гм, нас? Вы снова помолвлены?
– Нет, она отказалась выходить за меня замуж. Сказала, что не готова к такому.
– Но ты смеешься, – неуверенно заметила матушка. – Все не очень плохо? Можно еще исправить?
– Мам, пап, вы не поверите, – глядя на них сияющими от смеха и восхищения глазами, ответил Артур. – Мари ушла к демонам, потому что была в ярости и хотела направить ее на работу. А тут ей навстречу – сбежавший от студентов-первокурсников гронх.
– Что?! – опешил Пауль. – Девушка пострадала? Нужна помощь? Милла, ты почему не сказала?!
Кармилла, насупившись словно девчонка, промолчала. Она-то подслушала кусочек разговора, но признаваться в этом сыну не собиралась.
– Нет, пап. Помощь нужна если только гронху. Мари его избила ежедневником. У нее есть такой, в черной обложке и с надписью «Большие планы маэстрины». Вот гронх был погребен этими планами. Деморализован, забит и шокирован. Мари его подчинила, привязала к себе и даже имя ему дала. Причем сама в ужасе от этой твари и называет его «демоническая хтонь» и «цобачко». В ее мире ничего подобного не водится.
Пауль смотрел в ожидании фразы, что это шутка. Но Артур молчал и лишь улыбался все шире и шире.
– Это что, правда? Эта хрупкая девочка избила дикую нечисть своими планами?
Артур кивнул.
– И привязала ее к себе?
Снова кивок.
– И дала имя?
И вновь подтверждение.
– Так это что, у нас в Усаче теперь работает преподаватель с подчиненным и привязанным гронхом?
Артур снова кивнул, как заводная игрушка.
– Вот видишь? – жалобно промямлила Кармилла. – А я все испортила. Гронх большой? Я их только на картинках видела. Брр…
– Большой, но молодой. Мам, я тебя люблю, но пожалуйста, никогда больше не лезь в мою личную жизнь.
– Но вы не помирились? Я не пойму. Ты улыбаешься, но…
– Мари мне отказала, но не отвергла окончательно. Буду снова ухаживать и пытаться добиться ее расположения, – развел руками ректор Усача.
– Нахалка какая… – пробурчала обиженная за сына женщина.
– Мама!!!
– Кармилла!!!
– Нет, ну а что она о себе думает? – сконфуженно, но все равно возмущенно пробормотала мадам Гресс. – Да, я ее обидела. Но расторгать помолвку, бросать моего ребенка…
– Ну, вообще-то, мама, ты именно этого и добивалась. Разве нет? Ты приехала указать Мари ее место и сделать так, чтобы свадьба не состоялась. Она и не состоится.
– Артур, но я же извинилась! Я была неправа. И я завтра найду эту девочку и поговорю с ней. Объясню, что так нельзя. Что о нас люди подумают?
– Думаю, Мари это безразлично: что о ней подумают некие абстрактные люди, – усмехнулся Артур.
Давно он так не нервничал и не переживал. Сначала был в бешенстве из-за выходки драгоценной матушки, потом в панике, что Мари сбежала и не вернется. После вообще уже не знал, что думать, поскольку вещи оказались на месте, но Мари все не возвращалась и не возвращалась.
Вернулась, и у него чуть сердце не остановилось, когда он увидел, кто стоит рядом с ней. Доводилось ему однажды в ранней юности с такой тварью столкнуться. Тогда погибло несколько магов, он сам уцелел чудом. И он тогда не справился бы, зато потом, наученный жизнью, наращивал потенциал и учил многое из того, что не входило в программу обучения боевиков.
И напоследок разговор. Артур надеялся, что сумеет вернуть все как было, надеть браслет на руку невесты. Не вышло, невесты у него теперь нет. И как ее заполучить снова, он пока не понимает. Утешает одно: она все же не окончательно разорвала отношения с ним, хотя, кажется, хотела сначала. Читал он это в ее глазах, желание психануть, закатить скандал и поставить точку. Наверное, она так не поступила лишь потому, что была безумно уставшая. Повезло.
– Мама, я тебя очень прошу. Не лезь к Мари. Просто не трогай ее.
Мадам Гресс поджала губы, встала и с видом оскорбленной добродетели ушла в гостевую спальню. Они с отцом приехали погостить у сына, с которым давно толком не общались и не виделись, и уезжать раньше времени не собирались. Несмотря на произошедшее.
– Отец, не подпускай маму к Мари, отвлеки, увези, погуляйте в городе, – проводил ее взглядом Артур.
– Это будет сложно. Ты же ее знаешь. Кармилла была настроена весьма категорично и готова на все, чтобы не допустить свадьбы. Но после всего, что мы сегодня узнали… Сначала она рыдала над историей бедняжки Монкар, потом над тем, какая она сама гадкая и так обидела хорошего человека. Потом, когда подействовали успокоительные капли, вознамерилась все исправить. И я даже не представляю, как ее остановить.
– Может, увезешь ее? Она дома успокоится.
– Сам-то в это веришь? – усмехнулся Пауль.
Два Гресса переглянулись и скорчили лица. Да уж, Кармилла, она такая. А тут еще и натворившая дел и провинившаяся.
– Мне понравилась эта девушка, – сказал вдруг старший Гресс. – Есть в ней что-то такое… Внутренняя сила и достоинство. Ты бы видел, с какой улыбкой она слушала все то, что ей говорила Кармилла. Так смотрят на неразумных детей, которые несут полную чушь. А потом встала, невозмутимо разорвала помолвку и ушла.
– Мари да, она такая. Пойду-ка я писать приказ про демоническую хтонь. Слово-то какое… И не поймешь, что значит, но гронху подходит. Молодой, дурной и влюбленный в свою неожиданную хозяйку.
– Как она назвала его? Это же самец?
– Григорий. Гришка.
Маги снова переглянулись и рассмеялись. Самец гронха. Тварь для убийства. Жуткая и непобедимая. Гришка…
Глава 6
– Да твою ж маму, Гриша! – попыталась я спихнуть с дороги гронха. – Свали уже! Сидеть! Ждать!
Я проспала. Так умоталась вчера, что только положила голову на подушку и сразу вырубилась. Нет, сначала-то я еще, как заводная, и с дитем, и с псиной совершила все необходимые манипуляции. И сама помылась, потому что вся вымокла и перепачкалась в мыле, пока… Ладно, неважно.
Короче. Устала я вчера. Мне кажется, кто-то с утра стучал в дверь. Но это не точно. Зато знаю, кто рычал в три глотки. И тот, кто стучал, быстро ушел. А я все не просыпалась. Зато как проснулась, так и обнаружила, что на завтрак я опоздала, навести на себя красоту неописуемую не успею. Про макияж и прическу можно забыть. Время есть одеться, почистить зубы, расчесаться и бежать на первую пару.
Софи я сунула бутылку с жиденькой кашкой, чтобы она подзакусила. Сама в темпе умылась, специальным заклинанием выпрямила волосы, чтобы они выглядели пристойно. Натянула брючный костюм и блузку. Нет времени в юбках путаться.
Пока я спешно одевалась, Софи успела выпить жиденькую кашку из бутылочки и радостно прыгала в кроватке, держась за бортик. Ну что ж, еще три минуты на чистый подгузник, чистую одежку и утепленный бархатный комбинезон. А вот на коляску времени нет, да и как я сумею толкать коляску и еще вести на поводке гронха?
– Гриша, ко мне!
Пристегнула поводок, быстро примотала к себе слингом Софи. Ох, тяжелая она уже. Не побегаешь так, ну да куда деваться?
– Гриша, рядом. Свои. Никого не трогать! Понял?
Три головы радостно рыкнули, змея приподнялась и, приоткрыв один глаз, зевнула. Брр… Страх-то какой!
– Ну, с богом. Со всеми богами.
Глубоко вдохнув и резко выдохнув, я открыла дверь и вышла в коридор общежития.
Пошла в учебную часть внутренними переходами. Хотя на улицу тоже надо, но не сегодня. По пути, что удивительно, никого не встретила. Неужели все уже по аудиториям? Даже странно.
А, вот они где… Меня ждали. Как только мы появились, гул стих и толпа уставилась на нас. Я аж с шага сбилась и поежилась. Но быстро взяла себя в руки и, чуть потянув за поводок, привлекая внимание гронха, заговорила. Голос, усиленный магией, хорошо разносился. Я и не кричала, но слышали меня все.