– Собачку?! – сдавленно уточнил из-за моей спины Артур.
Устроив малышку, я выпрямилась и, не выпуская поводка гронха, вернулась в столово-гостиную зону.
– Артур, позови Барона, пожалуйста. Я познакомлю животных. Им придется много времени проводить вместе.
– Придется? Вместе? То есть ты не сбежала и не собираешься переезжать… – сделал странные выводы маг, тоже переходя на «ты». Ну надо же, свершилось. – Барон, иди сюда.
У кота было свое мнение насчет того, с кем он хочет знакомиться, а с кем – не очень. Но Григорий вел себя смирно, сидел у моих ног неподвижно, не рычал, не скалился, только отслеживал тремя парами… ах нет, четырьмя парами глаз передвижения Барона. Змее тоже интересно. А может, ее все-таки укачало, так сильно гронх мотылял хвостом.
– Барон, дружок, иди сюда. – Я взяла рыжика на руки, он шипел, вздыбив шерсть и прижав уши, но царапаться не пытался. А я принялась успокаивающе ворковать: – Смотри, это мой пес. Он вообще-то гронх, но это неважно. Ты не смотри, что он такой… внушительный. Он просто жил в бездне, а там все страшно и плохо. И он еще малыш, ему даже годика нет. Тебя он не обидит. Григорий, Гриша, знакомься. Это мой маленький друг. Наш друг. Свой. Любить. Беречь. Не обижать.
Три гронховы башки сделали бровки домиком и поставили уши торчком. Потом все одновременно склонились набок, рассматривая кота на моих руках. Потом точно так же синхронно – на другой бок. Абсолютно собачьи повадки.
– Свой! – повторила я. Хвост Гришки вильнулся туда-сюда. Змея не выдержала и цапнула владельца за зад.
Толстая шкура гронха, естественно, не прокусилась, но хвост перестал летать как бешеный. И змея тоже открыла глаза и уставилась на кота. Кажется, будь Барон обычным зверем, он бы уже скончался от разрыва сердца. Но он тоже магическое животное, да и хозяин рядом. Стоит, напряженно следит за нами, но молчит. Хотя щит не снимает и боевые пульсары не убирает. Но это нормально, я его понимаю.
– Котик, я сейчас наклонюсь, чтобы вы могли друг друга понюхать. Хорошо, маленький? И надеюсь, ты сможешь помочь и присмотреть за моим питомцем. Гриша только по размеру большой, но ему нужен старший товарищ и учитель. Ладно, Рыжик?
Барон посмотрел на меня, выражая всей своей котячьей душой, что он думает насчет таких предложений, но тут подал голос Артур:
– Барон, знакомься. Это друг Мари. Он свой.
Ну вот и славно. Тот свой, и этот свой. И радует, что котик не просто котик, а что-то тоже умеет.
Гронх обнюхивал кота шумно, радостно, с энтузиазмом. Молодой пес, как я его воспринимала, был полон энергии, жажды жизни и любопытства. Даже хвост-змея соизволил осмотреть Барона и потрогать языком. Нервы у кота – стальные канаты. Я бы уже скончалась от ужаса, а этот шипит тихо, но тоже нюхает.
Нанюхавшись и насмотревшись, все три собачьи морды облизнули офигевшего кота, отчего он сразу стал немного несчастный и очень мокрый. У меня дернулся глаз. У кота дернулся хвост. Но он сдержался. Мужик!
Кстати о мужиках.
– Григорий, познакомься с Артуром. Нюхать. Запоминать. Свой. Это Артур Гресс, магистр, ректор, босс, шеф, мой начальник, друг. – Я старалась озвучить как можно больше ролей и слов.
Оставив в покое кота, гронх переключился на мага и принялся изучать уже его. Тот стоически терпел, только бледность и напряженный взгляд выдавали, что передо мной боевой маг, готовый в любую минуту атаковать демоническую тварь.
– Только друг? – спросил он вдруг невпопад.
– Что? – не поняла я.
– Только начальник, ректор и друг? – повторил он вопрос.
Я моргнула, не сразу поняв, о чем он. А он смотрел и ждал.
На столике перед ним лежал обручальный браслет. До меня дошло.
– Все сложно, да? – спросила я так же невпопад. – Убери свои заклинания. Эти странные существа подчиняются беспрекословно. Странная магия… Он вас с Бароном не тронет. Но ты, наверное, это и сам знаешь. Ты ведь магистр. Григорий, осмотри комнату. Изучай. Запоминай. Это наш дом. – Я отцепила поводок от портупеи, и мое цобачко радостно ринулось изучать свое новое жилище.
Проследив за ним взглядом, я попыталась мысленно смириться с ущербом. Наверняка попортит мебель, ковры, посшибает и расколотит что-нибудь.
– Присаживайся, – подала я пример и опустилась в кресло. – Ты давно тут сидишь?
– Да, давно. – Артур наконец убрал пульсары и тоже сел. – Я хотел поговорить. Объяснить… Ты все не так поняла, Мари. Это не… – Он кашлянул.
– Я стала свидетелем их беседы, – сказала я. Прошло достаточно времени, я уже не злилась. Ну, случилось. Ну, неприятно. Ну, не подружимся мы с мадам Кармиллой. Фигня. – Так получилось, что я вошла тихо. А они скандалили в твоем кабинете. Услышала о себе много интересного. Да и потом мне то же самое, но в более приличных фразах прямо сообщили.
– Мари, она не знала. О том, что случилось. И о тебе.
– Какая разница, Артур? Знала, не знала… Ты не обижайся только, но мне безразлично, что обо мне думают чужие люди. Ведь я не думаю о них совсем. Просто не нужно говорить мне об этом. Я мадам Кармилле так и сообщила.
– Она не планировала расторгать помолвку и требовать у тебя назад браслет, – с досадой поморщился он. – Зачем ты так с ней? Она плакала.
– А я нет. Хотя сначала немного хотелось… – задумчиво ответила я. – Женщинам слезы не вредят. Подумаешь, поплакала.
Мы помолчали. Артуру было ужасно стыдно, он переживал, и я это видела. Он оказался между двух женщин, каждую из которых по-своему любит.
– Мари, я прошу тебя простить ее. Она хорошая женщина. Да, она не так умна, как ты. И не так сильна. Она не справилась бы и вполовину с тем, что ты делаешь шутя. Но она хорошая женщина, – повторил он, не зная, видимо, как еще сгладить мое впечатление о своей родительнице. – Не злись на нее сильно.
– Я не злюсь, – совершенно честно ответила я. – Мне уже все равно. Была в ярости, когда ушла из твоих апартаментов. Когда перенеслась в академию. Когда встала на пути сбежавшего дикого гронха, защищая себя и Софи. Я была в бешенстве, очень хотела кого-нибудь поколотить и спустить пар. Ему не повезло, он не на того оскалил свои пасти. По ним и получил.
Я ужасно устала, перенервничала, рассталась с женихом, поругалась с его родителями, избила и приручила дикую нечисть, переработала стресс и разочарование, выпила коньяка, снова много работала и говорила. У меня не осталось сил на эмоции. Так что я была спокойна, даже меланхолична.
– Что ты подразумеваешь под «по ним и получил»?
– Я его забила своим ежедневником. Мои большие планы никого не оставляют безучастными, – вздохнула я.
– Не понял…
Я закатила глаза и рассказала, как все случилось. Причем из-за адской усталости говорила безэмоционально и ровно… Ну а чего, все уже свершилось. Вон, бегает шерстяная тумба на ножках, носы свои везде сует.
– Поверить не могу… – как-то сдавленно произнес ректор, глаза его подозрительно блестели, губы побелели то ли от ярости, то ли от страха за меня, а одна щека дергалась.
– Я тоже, – отозвалась я. – Задолбали меня ваши магические… нюансы. Не вздумай тоже спрашивать, почему я не активировала артефакт переноса или почему не попыталась гронха испепелить. Забыла. К тому же он так неудачно попал под руку… Или, наоборот, удачно, я пар спустила. Мне больше не хочется убивать.
Гресс закрыл лицо руками и расхохотался. Истерика, похоже, у мужика. Бывает.
Я откинула голову на спинку кресла и расслабилась. Спать ложиться надо. А сил нет. А еще надо Софи помыть, переодеть, усыпить. И самой ванну принять… Устала я.
Отсмеявшись и снова став серьезным, он спросил:
– И что теперь? Как дальше?
– Н-ну, тебе придется выпустить приказ ректора, что ты разрешаешь мне содержать на территории Усача и в общежитии эту адскую хтонь. Я от него теперь никак не избавлюсь, меня уже просветили. Я, конечно, знатно… шокирована всем этим. Но, может, сие и неплохо. Охранник вот пожизненный. Питомец типа.
– Я не совсем про это. Но хорошо. Я про нас. Мари, ты разорвала помолвку.
– Не я, а твоя мама.
– Она тоже так думает и плачет. Но мы-то с тобой оба понимаем, что ты ее просто подставила и использовала. Ты не хочешь за меня замуж? – напряженно спросил он. Взял со столика обручальный браслет и принялся его медленно вертеть, чтобы занять чем-то руки.
