Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 2. Французский обиняк

– Ты же сам меня отвел к этому ростовщику! Сказал, что он лояльный, миролюбивый, терпеливый! А на деле посмотри, что получается! Он грозит подать в суд и представить туда все мои расписки. Правда, можно отбиться! Он досрочно требует вернуть займы, и если суд состоится, то неизвестно еще, кто выиграет! – напористо проговорил Марк и подмигнул Сержу.

Шампанское ударило в голову, он огляделся и, придвинувшись к Сержу, пробормотал, загибая пальцы:

– Вначале было двенадцать штук, потом они переросли в пятнадцать, а теперь с процентами все выливается в тридцать штук! Где я их могу взять?

– Возьми у меня! Распотрошу страховой фонд!

– Ты же не Ротшильд, да и деньги от тебя опасные! – раздраженно бросил Марк и сразу понял, что перегнул палку. Слово сорвалось вслед за мыслями.

Анье поправил галстук, достал сигару, осторожно обрезал, закурил и, пыхнув ароматным дымком, спросил:

– Марк, что за мысли? Деньги всегда остаются только деньгами. Почему мои для тебя опасные? Ну, распотрошу свой пенсионный страховой фонд, еще вроде помирать мне рановато, снова насобираю, зато помогу тебе! В чем опасность? – Теперь он благодарил судьбу, которая распорядилась так, что Вьюгин сам построил себе западню, о которой даже не догадывался.

– Благими намерениями выложена дорога в ад! – стараясь перевести в шутку сказанную неосторожную фразу, Вьюгин пытался отодвинуться от опасной темы. – Ну, кто тебя знает, что ты потребуешь от меня? У меня был вариант во Франции, когда попал в тяжелое положение.

– И что же такое было? – равнодушно, попыхивая сигарой, спросил Серж, досконально изучивший весь инцидент с разбитой машиной.

Вьюгин, постоянно одергивая себя, скупо рассказал, в облегченном варианте, происшествие с разбитой машиной, о друге во Франции, который помог ему выбраться из этого, как он сказал, пикового положения!

– Действительно, ты влип тогда, но ведь проскочило! – И Анье добавил свое видение этого происшествия: – Французы не проявили настойчивости, и ты ушел девственником, как вода сквозь пальцы, но ничего. – Подмигнув, кичась, цинично и прямо заявил: – Канадцы – люди более суровые и решительные и не допустят такого разбазаривания агентурными ресурсами, так, как это произошло с тебой в Париже.

Вьюгин после этой то ли случайной, то ли намеренной оговорки канадца ухватил, стремительно протрезвев, что начинаются активные действия.

То, что его «вели», по нему работали с самого начала приезда сюда, он видел и знал, ничего нового в этом для Вьюгина не было. Он фиксировал в голове факты и детали, которые носили откровенный предвербовочный характер, однако все это носило зыбкий, неустойчивый характер и строилось лишь на предположениях. Сейчас, после прямого заявления Анье, все определилось, стало четким и понятным. Теперь Вьюгин спрашивал себя, пойдет ли он дальше по тропинке, которую протоптал для него Серж. Он вспомнил, что в Париже почти вплотную подошел к принятию решения о согласии работать на французов, был готов принять предложение, и только сокращение срока ДЗК предотвратило активную вербовку.

Вернувшись в Москву и получив благодарность от Председателя КГБ СССР за проделанную работу во Франции, он почувствовал резкий психологический диссонанс. Почти согласившись работать на вражескую спецслужбу, он тем не менее был поощрен, получил повышение, и ему, пока еще намеком, дали понять, что впереди маячит новая ДЗК, в более перспективную страну. Сообразуясь со своим внутренним миром и окружающей реальностью, Вьюгин отбросил все те крамольные мысли, которые накрыли его перед отъездом из Парижа, и самоотверженно начал вгрызаться в новый участок работы, предложенный после отпуска.

Нельзя сказать, что предложение ехать в Канаду свалилось на него как снег на голову. Эта страна неоднократно проскальзывала в разговорах с ним у руководства. Тем не менее, когда он прочитал приказ и расписался внизу, так до конца и не понял свое отношение к новому назначению. С уверенностью можно было сказать только одно: поездка в Канаду рассматривалась им, как оперативным сотрудником линии «Х», в ракурсе продолжения снова найти и установить отношения со спецслужбами, прерванные во Франции. Он с вожделением, граничившим с одной стороны со страхом, а с другой – радостной верой, и, в то же время сомневаясь, ожидал такого развития событий.

Сейчас, услышав слова Сержа, откровенно высказанные напрямую о нем и о событиях в Париже, он осознал, что все пошло и завертелось именно так, как он и представлял себе, чего искренне, в глубине души, ожидал. Однако Вьюгин себе откровенно признавался, что не время, еще не наступило то время, чтобы влезть в такие отношения, ступить на этот, как он мысленно проговаривал газетным штампом, путь предательства! «Мелко, мелко будет для меня, а риску больше, чем удовлетворения! Надо уходить!»

Это решение мгновенно перевернуло все его представление как о себе, так и о том, что происходит вокруг него.

– Какие еще там у тебя агентурные ресурсы? – ерничая, переспросил Марк. – Если ты думаешь так обо мне, то напрасно! Никакой я не ресурс! В лучшем случае конченый алкоголик!

Вьюгин увидел, как слегка изменилось лицо Анье от такой полушутливой характеристики на себя.

– Марк, я не могу понять тебя, кто ты есть? – спросил Серж, и его глаза налились металлическим блеском.

– Что такое непонятное во мне? – весело спросил Марк, чувствуя облегчение от того, что начал потихоньку отходить от острого момента в разговоре.

– Ты, ни то, и никак! – Серж не мог подобрать слова, и Марк создал ему условие для продвижения суждения.

– У нас говорят: ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса! – сказал он по-русски и попытался перевести на французский, потом махнул рукой и добавил: – Вот у итальянцев есть что-то подобное!

Немного подумал, перебирая в памяти, находя хорошо запомнившееся выражение, которое он выхватил еще в библиотеке иностранной литературы в Москве случайно, и произнес, пристально глядя на собутыльника:

– Ne carne ne pesce![105]

Видя, что Серж начал понимать, добавил по-русски:

– Ни богу свечка ни черту кочерга! – И перевел на французский, засмеявшись той фразе, которая получилась.

Анье хорошо понял смысл выражения и утвердительно кивнул:

– Вот именно это я и имел в виду! Сколько мы общаемся? Почти семь месяцев, а я так и не видел твоего настоящего лица!

– Так и должно быть, дорогой Серж! Мы, строители коммунизма, все без лица или на одно лицо! – хохотнув, отбился Вьюгин, но внутренне сжался от такого суждения о себе.

После «прокола» Анье, то ли намеренного, то ли действительно случайного, Марк решил, что надо рубить все отношения с «всадником», однако последующие события заставили его принять другую линию поведения.

Апрель 1972 года. Канада. КККП. К полудню следующего дня Серж подготовил отчет о работе с Вьюгиным, добавив развернутый план проведения специальной акции в ювелирном салоне и создания у объекта кризисной ситуации. Старший инспектор управления безопасности и разведки КККП, прочитав план, вскинул глаза на Анье и, криво улыбнувшись, спросил:

– Грабить сами пойдете? Я не могу на такое дело никого выделить! Это явно и совершенно противозаконно! Можно применить форсированную акцию к вражескому агенту, но дать санкцию на причинение ущерба гражданским лицам, не причастных, даже краем, не могу!

– Будет вам, господин старший инспектор! В наших с вами делах до сих пор торчат белые пятна по некоторым деталям!

Увидев, как вскинулся от этих слов его начальник, Серж понял, что слегка перешел границу дозволенного и примирительно досказал:

– Не пойман – не вор! А этот шанс нам упускать нельзя, не будет такого стечения обстоятельств, придется самим что-то придумывать, а это будет сложное действие – натягивание задницы на лицо!

– Понимаю вас, – совсем раздраженно, особенно после упоминания о белых пятнах, пробормотал старший инспектор, – какими силами думаете осуществить?

Серж нервно открыл записную книжку, нашел место и продиктовал ошеломленному начальнику:

– Пьер Шамбро, старый, заслуженный вор, пользуется большим авторитетом не только у нас в Канаде, но и в Северной Америке, даже в Европе, не говоря о Южной Америке! Он у меня на связи. Я недавно докладывал вам о привлечении его в деле китайского резидента. По-моему, вы высоко оценили его работу и тот факт, что бумага с данными от его источника оказалась у нас!

– Помню, даже очень хорошо! Вот только подзабыл, каким образом вы его вербанули!

Серж замялся, вспомнив, как нагло и жестко он взял тогда этого криминального авторитета, подставив под него одного из своих агентов. Дело было сделано не совсем чисто, однако результат, которого добивался Анье, был достигнут.

– Была проведена акция, результатом которой стала вербовка. Ничего особенного! Рутина и скука!

– Знаю, какая была рутина! – Старший инспектор отчетливо помнил тот день, когда проходила эта «скучная» акция. – Согласен, привлекайте его, но письменно эта акция у нас проходить не будет. С этим вором проведена работа?

– Пока я ничего не предпринимал до вашего визирования операции, но теперь начну! – Серж слегка волновался, предлагая этот вариант, пробный вызов на конспиративную встречу с криминальным авторитетом показал, что того нет в стране.

– Мне в целом не нравится такая постановка, но попробуйте, может, выйдет!

– Слушаюсь, господин старший инспектор! – Серж пошел к выходу.

– Ценности вернете объекту? – задал в спину вопрос начальник.

– Как пойдет! Приценимся! – обернулся от дверей Серж и улыбнулся.

– Не понял! Это в каком смысле? – старший инспектор поднял руку, призывая дать объяснение.

– Ему нужны деньги, а не эти вещицы! Дадим ему денег, как первый взнос в его перспективу, и, если проглотит наживку, сделаем полноценное предложение. Вы же читали в моем отчете о той сумме, которую он должен нашему подпольному банкиру! Он на крючке! А эта запланированная акция прижмет его совсем. Он лишится последней надежды, и его можно будет брать голыми руками!

– Вы уверены в результате этой, мягко говоря, циничной, даже подлой операции? – старший инспектор спросил это, вкладывая только им понятный подтекст.

– Хорошо, сделаем это вежливо! – охотно переходя на понятный язык, подтвердил Серж.

– Слушайте, Анье, постарайтесь действовать тихо! И чтобы наших ушей там не торчало из-за пня! Иначе могут быть непредсказуемые последствия!

– Да будет вам, господин старший инспектор! Воры такие же конспираторы, как и мы! Сделаем все чисто! – с этими словами Серж решительно распахнул дверь и вышел из кабинета шефа.

Вернувшись к себе, Серж снова набрал номер телефона своего информатора.

– Ну, что там Шамбро? – задал он снова один и тот же вопрос за все утро. – Ах, вот так, значит! Снова упорхнул во Францию! И что там? Не знаете! Связи с ним нет, как я понимаю!

Апрель 1972 года. Париж. Пьер Шамбро действительно несколько дней безвылазно торчал в снятой для него квартире, ожидая, когда наконец-то будет готово дело, из-за которого он рванул за океан. На родину, в Париж, он приезжал теперь иногда, только по приглашению на серьезную работу. Вот и сейчас, несмотря на довольно большую опасность для себя как со стороны французской полиции, где над ним висело обвинение, так и со стороны марсельского клана, с которым у него были застарелые счеты, он все же приехал, чтобы взять хороший куш.

Ничего сложного в деле не было. Его и пригласил старый друг только из-за того, что он лет шесть назад «брал» этот подпольный ювелирный заводик и хорошо знал там все, начиная от сигнализации и кончая сейфами. Задержка была технической, курьер из Африки то ли застрял по дороге во Францию, то ли там еще не все было подготовлено к перевозке. Сидели и ждали привоз товара.

Серж Анье конечно же не знал об этой операции своего секретного агента из криминального мира, но и у него часы тикали, поэтому, недолго размышляя, он позвонил своему старому другу из DST.

– Привет из Канады! – не называя имен, начал Серж. – Дело у меня плевое, но горит! Найди там у себя в столице Скунса и верни его в Канаду. Буду должен!

Скунс – кличка Пьера Шамбро, а старый друг из DST, изобразив на лице мимикой непонимание, через полчаса докладывал о просьбе «всадников» своему непосредственному начальнику, который, хорошо зная, как может пригодиться контакт за океаном, дал команду собрать небольшую группу и прочесать Париж.

Шамбро вытащили в шесть утра из постели, под конвоем отвезли в аэропорт, посадили в лайнер и отправили в Канаду.

Встречал его Серж Анье с оптимистической улыбкой на худом лице.

– Ты мне нужен!

– Я всем нужен. Зачем сдернули меня с дела?

Вместо ответа Серж протянул ему свежий выпуск парижской газеты, которую прихватил из самолета, прибывшего на час ранее рейса Шамбро.

– Ох, и ничего больше! Это из-за меня? – взволнованно бормотал Пьер, читая короткую заметку в криминальной хронике Франции. Там было всего несколько строк и небольшая фотография, где Пьер узнал своих подельников. В скупой информации было написано, что израильская служба безопасности совместно с французским DST подготовила и провела операцию по обезвреживанию особо опасной группы международных грабителей.

– Так что? – сделал круглые глаза Серж.

– Я тебе обязан! – озабоченно пробормотал Пьер, еще толком до конца не понимая всех последствий, но главное ухватил сразу. Серж выдернул его из западни, которая, как оказалось, готовилась для него и всей группы. – Теперь мне во Франции не жить! Все знали, что я подписался со всеми с ними, но в последний момент исчез! Значит, все, я моль![106] Кусок идиота! Я пропал!

– Угомонись! Кому надо, узнают, что тебя искали в Париже по поручению «всадников» и срочно депортировали в Канаду! Претензий не будет, это я тебе гарантирую, несмотря ни на что!

Пьер Шамбро недоверчиво смотрел на Сержа, еще до конца так и не поняв ситуацию, которую ему описали.

Серж с апломбом, подняв кверху брови и растянув губы так, что образовались две глубокие складки на щеках, уверенно продолжил:

– Все это зафиксировано и проверено! Мы не работаем так, чтобы подводить свою агентуру! У тебя хоть раз были претензии? А вчера я тебя просто спас!

– Хорош, спасатель! Спасибо, что выдернул!

– Передохни, а к пяти часам вечера подходи на конспиративную квартиру, там и поговорим!

Апрель 1972 года. Канада. Квебек. Конспиративную встречу с Пьером Шабро Анье всегда готовил через оповещение по длинной цепочке, но на этот раз была прямая встреча с вором. Законы преступного мира везде одни, связь с правоохранительными органами карается сурово, и всегда делалось все возможное для полной конспирации. Ожидая его появления, Серж прикидывал в уме возможные варианты развития событий по своему плану.

Звонок в дверь конспиративной квартиры ККПП снял напряжение у Анье, и он, раскованный, легкомысленно насвистывая, впустил агента.

– Ну, вот я здесь! – сказал Пьер Шамбро, усаживаясь в кресло.

Анье еще раз удивился моложавости криминального авторитета. В свои сорок шесть лет он смотрелся лет на тридцать с хвостиком.

– Найди, собери людей на ограбление ювелирного салона! Да так, чтобы концов было не найти! – сказал Серж, как только они выпили по первому стакану.

– Ну, это, дорогой мой, куда проще, чем твое последнее задание у китайца. Тогда трудно было представить все последствия, если бы мы провалились. Триада покарала бы нас жестоко и немилосердно! Я тогда почти неделю трясся от страха! – Шамбро округлил глаза, говоря эту тираду.

Похищение у китайского посла документации по глубокому проникновению разведывательной сети «Чжунъюн Дяочабу»[107] в Канаде грозило неминуемой жестокой смертью для лиц, совершивших налет. Возможностей у китайской резидентуры было предостаточно. После проведения этой акции Анье отслеживал напористые усилия китайской разведывательной сети получить хоть какие-нибудь данные для возмездия, однако эту операцию он и его отдел провели чисто и безукоризненно. У китайцев не было никаких шансов, о чем с большим удовольствием он и доложил через пять дней старшему инспектору.

Сейчас Серж старался увести от воспоминаний авторитетного вора и направить его мысли на дело, ради которого он вывез его из Франции.

– Это можно забыть и затереть! Сейчас нужно взять антикварный салон! Мне важно сделать так, чтобы этих предметов там не было! – И он передал список, составленный накануне Вьюгиным, с его комментариями по поводу цен, выставленных антикварным салоном. Марк недолго упирался на просьбу составить перечень предметов, услышав, что Серж сможет предложить настоящую цену, да еще без оформления в магазине или салоне, а продать по знакомым или, как говорили в СССР, «с рук».

– Дай мне два, ну, может, три дня, и я найду покупателей, а пока пусть полежат там, в салоне. – Анье небрежно засунул список в карман.

– Так давай прямо сегодня я и заберу! – охотно ухватился за эту идею Вьюгин.

– Тебе придется выплачивать неустойку в салоне за преждевременное снятие с продажи твоих вещей! У вас там какой срок определен?

– Сорок пять дней! – уныло сказал Вьюгин, который начал сильно жалеть, что они с женой поторопились отправить ценности в этот антикварный салон.

– Вот видишь, прошло, как я понимаю, шесть дней, они в салоне снимут с тебя весь твой оставшийся жирок! Да еще назовут дураком!

– Это почему? – обиделся Марк.

– Чтобы поднять свое реноме! – глубокомысленно пояснил Серж. – Эти антикваришки ведут себя как кровожадные звери! Ищут, где только можно, урвать для себя выгоду!

Марк огорченно вздохнул и кивнул, соглашаясь со своим приятелем.

Теперь этот список лежал перед вором, который внимательно отчитывал каждый пункт:

– Остальное берут, как хотят? – спросил он, осторожно придвигая список к Сержу. – Значит, товар держим до особого распоряжения? Сколько? Я должен объяснить это коллегам!

– Я же сказал, сколько надо, столько и будете ждать!

– Господин Анье, – возразил местный авторитет, – что бы «подорвать» этот магазин, нужна подготовка. Не меньше недели! Планы постройки, планы сигнализации, подготовка инструментов, ввинтить людей в план! Вы понимаете?

Серж, небрежно поглядывая на старого вора, молча слушал, а вопрос пропустил мимо ушей.

– Делай, Пьер! И быстро! – немного подумав, добавил: – В чем-то помогу! Только скажи!

Но помогать не пришлось, криминальный авторитет, получивший приказ от своего куратора, сам закрутился, как волчок, подгоняемый ударами кнута!

– Не более четырех дней! Мы должны быстро закончить это! – уверенно сказал на прощание Анье, выпроваживая Шамбро.

В этот же день вечером его навестил Марк и молча положил повестку в суд.

– Ну, вот он, твой хваленый банкир! Решил засудить меня за тридцать штук!

– Марк, откуда взялась такая сумма?

Вьюгин ничего не ответил, только покрутил рукой, что означало, разошлись деньги неизвестно куда.

– Теперь, если я иду в суд и местные журналисты начинают освещать процесс над торговым представителем из СССР, который попал в лапы ростовщика, мне дадут двадцать четыре часа, чтобы собрать манатки, потом посадят в «Аэрофлот» и вывезут из страны на разборку в Москву.

Анье снова ощутил холодок от предчувствия провала акции и спросил:

– Надо прекратить дело и отозвать повестку! Иди, заплати проценты банкиру!

– Да какой он банкир! Это паук-ростовщик, частник!

– Не имеет значения! Важно само судебное разбирательство! – Анье подумал, что сейчас надо всеми силами отменить суд. – Сколько по процентам набежало? Я тебе дам эти деньги, и ты миром решишь вопрос с банкиром. Продадутся твои драгоценности, и все станет нормально.

Ростовщика-банкира удовлетворили проценты, и Вьюгин подписал с ним дополнительное соглашение о погашении кредита через два месяца. Проблема решилась. Вьюгин снова с довольным видом продолжил жить той жизнью, к которой так привык, Анье с нетерпением ожидал проведения акции, заказанной вору.

Однако прошло недели полторы, прежде чем в кабинете у Анье с утра звякнул долгожданный телефонный вызов. Это был Вьюгин, который срывающимся, дрожащим голосом проговорил в трубку:

– Серж, случилась большая неприятность! Обнесли мой салон!

– Что значит «обнесли»? – недоуменно переспросил Серж.

– А то и значит, что грабанули салон, с утра приходили из полиции к жене и уточняли вещи, которые она сдала туда. Ты понимаешь, чем этот скандал грозит для меня?

Серж ухмыльнулся, но в трубку сказал озабоченным тоном:

– Ну и что! Ты свободный человек, ты решил продать свои собственные вещи. Они некраденые, они не конфискат, это твое личное имущество, и ты можешь делать с ним все, что захочешь!

Анье услышал в трубке громкое сопение Вьюгина, потом раздался смех:

– Это у вас тут все так, как ты говоришь! А если узнает мое руководство, мне кранты, посадят в самолет и отправят в Москву на разбор! Это большая беда! И даже черт с ними, с этими вещами, и деньгами за них, главное, это происшествие ставит крест на моей карьере!

Серж подумал, не слишком ли он заигрался! Вот сейчас этот русский побежит каяться, и вся его операция покатится под откос.

– Спокойно, Марк! Ничего не предпринимай, я тебе помогу! Я слышу, ты звонишь с улицы, давай подходи в наше кафе, я буду там через пятнадцать минут.

В кафе, присев у окна, Анье увидел Вьюгина и тут же засек, что того ведут. Вероятно, от известия о краже Марк не проверился и притащил за собой хвост. Сержу было непонятно, почему вдруг появилась эта мера в отношении его объекта? Такое развитие событий было неожиданным и совершенно недопустимым. Он понял, что-то случилось, в его плане появились другие обстоятельства, и ситуация начинает складываться не так, как он рассчитал.

Серж бросил деньги за кофе на стол и помчался к запасному выходу. Это кафе он хорошо знал, запасный выход вел во двор, где была калитка, через которую можно было попасть на параллельную улицу. Вскоре он был достаточно далеко от кафе, покружив по улицам и убедившись, что за ним нет наблюдения, вернулся в свою страховую контору.

С порога к нему бросился его помощник с телефонной трубкой в руке.

– Тут два раза звонит один и тот же человек! Будете говорить? – спросил помощник, прикрыв микрофон ладошкой.

– Давай, давай!

Он взял трубку и услышал голос Вьюгина:

– Серж, ну где же ты? Почти час сижу в кафе.

– Понимаешь, вызвали к начальству! Неожиданно! Ты прости меня, предупредить не смог. Давай перенесем на вечер.

– Хорошо, я буду в клубе! – с неудовольствием согласился Марк, повесил телефон и вернулся в торговое представительство, так и не заметив наблюдения за собой.

Приказ взять в разработку Вьюгина поступил днем ранее, когда в отчете руководителя нелегалами[108] был выделен фрагмент, поступивший от источника из полиции, который сообщал о грабеже антикварного салона, где в числе потерпевших значилась фамилия жены Вьюгина. Это происшествие могло ограничиться разборкой в посольстве на тему морального облика советского человека и поведения супружеской четы Вьюгиных как стяжателей[109] за рубежом, если бы не дополнительная информация, которая возникла через два дня от «своего» человека в канадском криминальном мире, которая и сыграла роковую роль.

Резидент, а вслед за ним и Центр получили достоверные сведения, что ограбление антикварного салона произошло по заказу контрразведки «всадников». Официант-агент, прислуживая у столика в излюбленном ресторане подпольного мира Квебека, услышал, как Пьера Шамбро дал заверения своему подельнику о полной безопасности ограбления салона:

– Это дело заказное. – Шамбро отпил из бокала вино, налитое официантом на пробу, и кивнул, подтверждая правильный выбор марки и года.

Он решился выдавить часть информации этому специалисту по сигнализации, которого в спешном порядке нашли для него в городе. Его постоянный подельник по новым, хитроумным штучкам из области электроники отбывал срок в тюрьме, а с этим только завязывались отношения.

– Кто? – жестко спросил специалист по сигнализации, находящийся на условно-досрочном освобождении от полного срока. Ему было важно понять, почему его сорвали с дела, которое он сам готовил, и во что его втягивает этот заслуженный вор.

– Контрразведка! – криминальному авторитету пришлось открыться, он не мог пойти на грабеж без этого спеца.

– Так, ты с ними… – начал было новый подельник.

Пьер строго перебил его:

– Меня взяли во Франции и выслали в Канаду, чтобы я провернул это дело! Это условие моей свободы. Сказали, надо сделать салон, и все! У меня с ними ничего не может быть! Если ты не знаешь, то и здесь в Канаде я очутился, спасаясь от французской полиции. У меня не было выбора!

Специалист по сигнализации сочувственно покачал головой и принял для себя, как он считал, единственно правильное решение.