Лухари

Сто восемьдесят сантиметров роста, неизменное каре и востребованная андрогинная внешность позволили Кате десять лет беззаботно вышагивать на подиумах Парижа и Нью-Йорка. Однако детские грезы о подлинной красоте смущали ее покой. Катя задалась целью подогнать себя под свой идеал, немного увлеклась и, случайно, переделала в себе практически все. Агентства терпеливо наблюдали за ее метаморфозами, но последнюю инновацию – увеличение груди до четвертого размера – простить ей не смогли. Путь на подиум был для нее навсегда закрыт.

Ничуть не огорчившись такому повороту событий, пышногрудая блондинка с накопленными опытом и состоянием, со статусом топ–модели и миллионом подписчиков в Инстаграм вернулась в Москву в надежде захомутать себе мужа.

*****

Спустя полчаса Катя медленно поднялась с лежака и стала натягивать на себя шелковую тунику, расшитую стразами.

– Вставай, лентяйка, пошли обедать, – скомандовала она. Ее резкий низкий голос больше подходил заправскому шоферу, нежели сексапильной модели с лицом ангела.

Уже неделю девушки гостили в доме четы Стоу на Коста Смеральда. Ник был первоклассным хозяином, и, дабы не сковывать самостоятельность незамужних подруг жены, сразу по прибытии выделил им машину. Винтажный вид миниатюрного «Фиата панда 4х4» привел Катю в неимоверный восторг. Она настояла, чтобы Таш запечатлела ее на фоне столь демократичной машины во всех ракурсах – на водительском сидении, на капоте, она даже забралась в багажник. И все для того, чтобы убедить миллионы подписчиков в Инстаграм, что и топ–моделям не чужды простые радости.

Льняные шорты и белая футболка подчеркивали смуглость кожи Таш. Катя недоумевала: как это подруга, укрываясь от солнца, умудрилась заполучить ровный бронзовый загар? Невероятно. И почему Таш все так легко достается?

Девушки грациозно продефилировали к столу, за которым уже потягивали коктейли Анна и Ник. Ник предусмотрительно выбрал место поближе к бассейну, чтобы подругам было удобнее перемывать косточки проходящим мимо гостям. Пребывание в доме незамужних подруг супруги стало для него привычным делом. Он терпеливо выслушивал бесконечные рассказы об их романах и испытывал особую гордость, оказываясь привлеченным в качестве эксперта.

– Ник, как ты считаешь, если мы уже… – Таш не успела закончить фразу, ее прервала Катя:

– Не оборачивайся…

Катя смотрела в сторону моря. После этих слов Таш ничего не оставалось, кроме как обернуться и увидеть только что причаливший к берегу тендер. Ей хватило доли секунды, чтобы опознать в одной из фигур Алекса. Да, это был он.

– О нет! – уронила она тихим шепотом. – Это мой крест? И скелеты из прошлого будут преследовать меня всюду?

Приподнятое прекрасной погодой и шампанским настроение разом упало.

– А как ты хотела? К определенному возрасту, – Ник тактично выдержал паузу, – и с определенным укладом жизни, – он прищурился и поднял бровь, пытаясь показать, что ее уклад жизни не вписывается в приемлемые для него рамки, – количество скелетов значительно превосходит количество возможных мест отдыха, что чревато конфликтом тех и других.

Он сделал глоток шардоне, ненадолго задержал его во рту, пытаясь уловить новый, незнакомый ему букет. Он улыбнулся своей находке – эта была нотка собственной гениальности.

Однако долго смаковать свой новый статус ему не удалось.

– В твоих словах отсутствует всякая логика, – громко отрезала Таш.

Тихий голос Таш становился уверенней лишь в двух случаях. Первый был прозаическим – когда она позволяла себе выпить лишнего. Второй можно было отнести к разряду психологических – когда она садилась на свой любимый конек «сложных умозаключений», как прозвала их Катя. Для прозаического случая еще было рано, поэтому Ник имел дело с эпизодом психологическим.

– Даже если количество скелетов зашкалит за количество всех стран мира, вероятность встречи с ними в определенных местах отдыха абсолютно не зависит от их количества, а скорее, от их предпочтений ездить в эти места.

Анна оглядела стол. Как же ей наскучили эти дискуссии!

– Мне кажется, с логикой у вас обоих большие проблемы, – передвигая тарелки, резюмировала она.

И очень в том ошибалась.

*****

Поезд сбавил ход. Чемодан из черного кожзаменителя подпирал дверь купе со стороны тамбура. На пластиковой бирке с картиной Эдварда Мунка «Крик», болтавшейся из стороны в сторону в такт движению поезда, синей шариковой ручкой было подписано «Н. Романова». Через заляпанное окно поезда, прибывшего на четвертый путь Казанского вокзала, Таш высматривала в толпе встречающих бабушку Ханну.

На этот раз, вместо обычного ворчания и воспитательных укоров, бабушка встретила ее с неожиданной теплотой. Первый раз в жизни Ханна Штейнер была горда за свою внучку. А гордиться ей было чем! Таш приехала победительницей – победительницей Всероссийской олимпиады по математике для школьников. И своей победой она обеспечила себе место в Университете. Шутка ли! Уже который год Ханне не терпелось вырвать Таш из рук ее никчемного папаши и наставить внучку на путь истинный. И вот судьба подарила ей эту возможность. «Пускай поживет у меня в Переделкино, я успею промыть ей мозги. Хватит терять драгоценное время. Папаша не смог содержать семью, не смог заработать, так и дочку втянул в сущую глупость – бесплатные курсы для бедных, в их-то дыре… Зачем ей какие-то бедняки в провинции, когда она может блистать в столице! С такой-то красотой! Надеюсь, она будет умнее, чем ее мамаша, и не пойдет замуж за неудачника…» Ханна, прослезившись, погладила Таш по голове.

– Распусти волосы-то, – не удержавшись, строго проговорила она. – Чтобы я этот хвост больше не видела. Ты красавица – не смей этим не воспользоваться!

С первых же дней пребывания внучки в столице бабушка перешла в наступление.

– А нашу соседку Катю взяли в агентство. Модельное, – как бы невзначай сообщила она. Пергидрольная маникюрша аккуратно подпиливала ногти, слушая, как Ханна Генриховна наставляла внучку на путь истинный.

– Тебе тоже надо сходить. Ты ничем не хуже ее. – Она придирчиво оглядела внучку, облаченную в домашние шорты и майку. – Слава Богу, внешность тебе досталась от мамы. – Ханна с грустью взглянула на фотографию красивой молодой женщины, висевшую в коричневой рамке над столом. – А мозги у тебя, я надеюсь, мои. Твои родители в жизни бы не выиграли ни одной олимпиады.

– Бабушка, – Таш присела напротив нее за стол. Она сглотнула, набрала в рот воздуха для храбрости и быстро выпалила: – Не надо так про папу. Ты же знаешь, что он старается.

– Ты забыла? Никакая я тебе не бабушка. – Ханна контролировала каждое движение новой маникюрши. – Называй меня Ханна. Дома тренируйся, чтобы не брякнуть на людях. Как в мои сорок восемь у меня может быть семнадцатилетняя внучка?

Пергидрольная маникюрша попыталась скривить рот в заискивающей улыбке, но, встретив ледяной взгляд Ханны, тут же вернулась к своей работе. Весь поселок знал, что Ханна любила приврать про свой возраст, особенно мужчинам. Она и вправду выглядела гораздо моложе своих шестидесяти пяти. Этой холодной хичкоковской блондинке так и не суждено было встретить своего единственного. Папа говорил, что Ханна была обречена на одиночество из-за невыносимого характера.

История ее личной жизни была скелетом, запрятанным глубоко-глубоко в самом темном семейном шкафу. Таш слышала, что бабушка Ханна родилась в Западной Сибири, куда прабабку и прадеда, этнических немцев, в тридцать седьмом сослал Сталин. В шестидесятые годы, когда их реабилитировали, они вернулись обратно в Москву. Несмотря на перенесенные страдания, прадед, известный биолог, до конца своих дней считал себя советским человеком и оставался приверженцем коммунизма. В период «оттепели», когда часть советских немцев эмигрировали в ФРГ, он остался верен СССР и категорически отказался уезжать. Молодая Ханна отбыла в Германию в семидесятом, сразу после подписания договора между ФРГ и СССР об отказе от применения силы. Что конкретно произошло в Германии, никто так и не узнал, но через два года Ханна вернулась в СССР с годовалой дочкой, немецким паспортом и пачкой немецких марок, на которые родителям тут же была куплена квартира, а она с дочкой переехала в Переделкино. В загсе маму Таш записали как Анну Генриховну Штейнер, по имени и фамилии прадеда. За свою долгую жизнь Ханна разбила не одно сердце, но так и не решилась соединить свою судьбу с кем–то одним. Всю любовь она отдала дочери. Анна унаследовала от матери красивое лицо и безупречную фигуру, но, в отличие от Ханны, ее красота вышла не утонченной, а какой-то дикой и свободной. Ханна мечтала, что Анна станет актрисой и будет блистать на сцене МХАТ и на экранах Мосфильма. Она таскала дочь на бесконечные кружки, водила на тренировки, развивала в ней талант к ораторству и актерскому мастерству. Вместо этого Анна поступила в Строгановку, на первом курсе забеременела от однокурсника – «клошара» – и после окончания института уехала с ним в провинцию. Ханна не могла смириться с таким бездумным поступком дочери и напрочь отказалась принимать их союз. Только на похоронах дочери она наконец-то подошла к «клошару» и потребовала, чтобы с этих пор все летние каникулы Таш проводила у нее в Переделкино. Так продолжалось вплоть до окончания школы, когда Ханна настояла на том, что на время обучения в Университете Таш будет жить у нее.

В агентстве объявили, что для подиума ей не хватает пары сантиметров роста, зато с ее лицом открыт путь в рекламу для глянца и телевидения. Пригодился и ее немецкий паспорт, служивший в детстве предметом насмешек одноклассников, прозвавших ее радистка Кэт. Предусмотрительная бабушка Ханна позаботилась, чтобы все члены семьи, за исключением «клошара», получили паспорта. Он давал фору перед другими соискательницами для работы за границей.

Как и предполагала бабушка Ханна, столичная жизнь увлекла Таш соблазнами. Если на первый курс Университета Таш шла с твердым желанием грызть гранит науки, то ко второму она целиком окунулась в тусовку. Утренние лекции были настоящим кошмаром после бессонных ночей на танцполах. На лекциях она отсыпалась, только благодаря природному уму Таш все-таки постигла тайны маркетинга. Университет, съемки и вечеринки служили неисчерпаемым источником для новых знакомств. Романов, на которые намекал Ник, тактично описывая их как «определенный уклад жизни», было действительно немало.

Первые два курса она честно провела под бабушкиным крылом в Переделкино. За это время Ханна сумела выбить из ее головы «отцовскую бессребреническую дурь» и «вселить» на ее место здоровый прагматизм. К третьему курсу Таш уже зарабатывала деньги на съемную квартиру и искусно жонглировала богатыми ухажерами, готовыми на все за ее распускающуюся как весенний цветок красоту.

*****

Впервые увидев Таш, Алекс сразу решил: эта девушка будет его. Для достижения цели в ход пустил все: звонки, цветы, «случайные» встречи. Подруги признали его «идеальным»: молод, красив и богат… Разве не сказка?

Под натиском со всех фронтов она сдалась. Они переписывались без остановки, говорили пять раз в день, строили совместные планы, и он даже познакомил ее со своей мамой. Но в один ничего не предвещавший декабрьский день Алекс пропал. Таш приняла это, убедив себя, что на то были веские причины. Меж тем, суть происшедшего еще долго не давала ни ей, ни ее подругам, покоя.

Наблюдая за мучениями супруги и ее подруг, выдвинутыми теориями исчезновения Алекса: начиная от несчастного случая до появления в его жизни другой, Ник сжалился над представительницами слабого, а, соответственно, менее сообразительного пола и приоткрыл завесу его таинственного исчезновения.

– Значит, он в тебе не увидел ту единственную! – Ник безуспешно пытался разрезать артишок. – Хотите, я открою вам страшную тайну и назову причины, по которым мужчины исчезают, – Таш и Катя одновременно затаили дыхание. – Записывайте!

Девушки устроились поудобнее.

– Причин несколько. Итак, первая: плохой секс. У каждого есть свои фантазии, и, если их не учесть, он быстренько отыщет местечко, где их реализовать. Причина вторая: опять секс, но на этот раз не довольна сексом ты. Ты либо жалуешься, либо недостаточно выражаешь свой восторг. Причина третья: ты уж очень стараешься женить его на себе. А он не готов ни к чему серьезному и не хочет зря обнадеживать. Причина четвертая: ты пытаешься его контролировать и не готова подстраиваться под его ритм жизни, все-таки, большинство мужчин хотят чувствовать себя лидером и ожидают уступок. Причина пятая, – Ник посмотрел на Катю, – когда на тебя уходит куча усилий. Это сильно утомляет.

Катя демонстративно скривила губы:

– Не хотят, не надо. Всегда найдутся другие!

– Причина шестая, – невозмутимо продолжил Ник, – отсутствие уважения. Ты указываешь ему, что делать, а это, зачастую, унижает мужское достоинство. Причина седьмая, – Ник опять посмотрел на Катю, – выпрашиваешь подарки. Мужчины любят дарить подарки, но ненавидят, когда им на это намекают.

– Все индивидуально, – обиженно произнесла Катя, – а как они поймут, что надо подарить, если не намекнешь?

Ник самодовольно улыбнулся, оценивая произведенный его речью эффект.

– Причина восьмая: когда воспринимаешь все как должное и не выражаешь благодарности за предпринятые усилия. Причина девятая… – Ник на секунду задумался.

– И список тут бесконечен… – вмешалась Таш. – Тебе не кажется, что сейчас ты просто перечислил то, что важно тебе?

– Вы замуж хотите? – ушел он от ответа. – Мотайте на ус!

Анна посмотрела на него с умилением. Второго такого добряка было не сыскать. Ведь он со всеми находил общий язык, мог сгладить любые конфликты и никогда ни на кого не обижался.

– Анна, объясни, пожалуйста, своим подругам, что мужчину, хотя бы первое время, – добавил он, – надо хвалить, лелеять и потакать всем его прихотям. – Ник смаковал свое положение гуру, раздающего советы неопытным женщинам. – Спросите-ка у моей жены, как она себя вела до того, как мы поженились, и как часто высказывала свои пожелания или выражала недовольство… – Ник подмигнул Анне. – Зато сейчас она замужем и вертит мной, как пожелает.

– Заставить мужчину жениться – это искусство, а вот удержать – тяжелая работа. – с гордостью произнесла Анна. О том, что Анна высидела Ника, знали все, и он, порой, шутил, что их брак – показательный пример того, как после свадьбы у мужчины открываются глаза, а у женщины – рот.

– И, потом, девушки, не забывайте, – Ник улыбнулся темноволосому официанту, который разливал вино по бокалам, – вы находитесь в глубоко конкурентной среде… И если этого не сделаете вы, то обязательно найдется другая, обладающая ярым стремлением выйти замуж, каковое было у моей драгоценнейшей супруги, – Ник поцеловал Анну в щеку. – И эта другая виртуозно провернет все так, что мужчина и не заметит, как окажется под венцом.

– Ладно, я ухватила главную мысль, – подытожила Таш, – буду холить, лелеять и глупо улыбаться! И весь стол разразился громким смехом.

*****

Алекс шагал по гладко подстриженной изумрудной траве. Капитан Люка, старый загорелый итальянец с морщинистым лицом, умудрился найти им свободный стол на обед в ресторане отеля «Кала ди Вольпе». В пик сезона спокойная Коста Смеральда превращалась в справочник «Кто есть кто». Герои «Татлера! и «Вэнити Фэр» отмечались на острове хотя бы на пару дней и разлетались по другим курортам. «Два дня этой бесполезной суеты, и мы уплывем на Корсику. Главное – не напороться на знакомых»., – на этой мысли он увидел улыбающееся загорелое лицо своей недавней пассии. Ее подруга Катя, не стесняясь, провожала взглядом его друзей. Алекс замешкался. Это была его первая встреча с Таш после невнятного расставания. Однако увидев ее улыбку, он избавил себя и окружающих от неловкости, неизбежной при незакрытых гештальтах, и улыбнулся в ответ.

– Алекс, – Катя требовательно дернула его за руку, как только он поравнялся с ее стулом, – сейчас же познакомь меня с твоими друзьями! Как такие красавцы могут пропадать зря?

«Красавцы» усаживались за соседний стол. Почти все они были знакомы ей по романам с ее подругами. Ну и что! Когда Катя после бурного и космополитичного Нью-Йорка, где предложение женихов значительно превышает спрос, благодаря постоянному притоку новых рекрутов со всего мира, съезжавшихся туда работать, учиться или просто жить, неожиданно очутилась в, на ее взгляд, провинциальной и закрытой Москве с весьма ограниченным предложением и высочайшим спросом, она с прискорбием заключила, что неизбежность пересечений неотвратима. И не без внутренних терзаний приготовилась сложить дружбу на алтарь великой любви.

Спустя час жаркое солнце Сардинии и три бутылки совместно выпитого шампанского обеспечили необходимое сближение их компаний. Ник был рад наконец-то оказаться в мужском окружении. При всей любви к жене и симпатии к ее подругам, неделя в женском коллективе изрядно утомила его. Тем временем Катя уже воображала себя в роли желанной самки оленя из «Нэйшнл Джиографик», за которую вот-вот начнут драться пятеро молодых самцов.

*****

Алекс, устроившись на корме тендера, любовался красотой изрезанной береговой линии, дикого пляжа и лагуны с причалом, к которому были привязаны моторные лодки для путешествий на близлежащие острова. За обедом Ник рассказал, как его отец приобрел землю в одном из живописнейших уголков острова, возле отеля «Ромаццино», еще во времена Ага Хана.

Дом гармонично вписывался в ландшафт и издалека походил на дома хоббитов на холмах Шира из романа Толкина, создавая картину единения архитектуры с природой. Ровно в семь тендер с компанией из шестерых молодых людей пришвартовался возле дома четы Стоу.

Пожилой итальянец в униформе проводил молодых людей на верхнюю террасу. Алекс подошел к перилам и взглянул на участок сверху. Ничего себе! Прямоугольной формы, он состоял из четырех уровней. Береговая линия у дома оказалась гораздо длиннее, чем он мог себе представить. Со стороны моря дом утопал в густом тропическом саду. Сбоку виднелись два теннисных корта и бассейн с водопадом. Но настоящей кульминацией архитектурной мысли явилась именно верхняя открытая терраса с видом на море, не оставлявшим равнодушными даже самых искушенных гостей. Здоровый рыжий диск отражался всеми оттенками красного в спокойной синеве моря.

Хозяин дома в белом льняном костюме сидел на оттоманке из стеганой коричневой кожи. Он стряхнул пепел от наполовину выкуренной сигары в стоящую перед ним хрустальную пепельницу и поднялся, чтобы поприветствовать гостей. Ник, со школьной скамьи обожавший тематические вечеринки, ввел в своем доме правило каждый день одеваться в новом стиле. Сегодняшней темой был голливудский шик. В воздухе витал запах свежей лаванды и розмарина, а из музыкальных колонок лился блюз Мадди Вотерса «I just want to make love to you». Катя в длинном зеленом платье, выбирая исключительно выигрышные ракурсы, позировала не менее гламурной Анне на фоне заката для инстаграм. Таш в струящемся платье раскинулась на софе и на ломаном итальянском пыталась объяснить домработнице, что ей нужна соль, чтобы отмыть только что поставленное на платье пятно. Неделя загара под ласковым солнцем Сардинии сделала свое дело – Таш выглядела великолепно. Взгляд Алекса задержался на глубоком вырезе ее платья, прежде чем опуститься к злосчастному пятну. Алекс взял домработницу под руку и на чистом итальянском прошептал:

– Puoi per piacere dare il sale alla bella signora?4

Радостная домработница, улыбаясь, закивала и убежала выполнять поручение галантного сеньора.

– Сегодня в Италии Феррагосто5! Все пьют и гуляют. А у нас с Ником традиция: мы провожаем солнце с бокалом в руках и загадываем желания! – Анна поочередно подходила к гостям, приглашая их пройти к кованым перилам, чтобы сполна насладиться морским зрелищем. – Загадывайте желания!

– А они сбываются? – оживилась Катя.

– Конечно, глупенькая! Все, чего очень хочется, обязательно сбудется!

Таш поднялась с софы и подошла к перилам. Алекс наблюдал за ее движениями. «Интересно, какое она загадает желание?»

Катя решила не откладывать с желанием. Она оглядела друзей Алекса: «Господи, ну до чего же хороши! Вот бы один из них повел меня завтра на шопинг…» «Ах, да, я тут, как обычно, вне конкуренции» – тут же вспомнила она, – «даже не буду тратить желание на такую ерунду». И Катя углубилась в поиск альтернативы. «Я хочу такой же загар как у Таш, – решила она, – и еще, чтобы внешние кончики бровей были повыше».

Пока Ник мечтательно наблюдал за заходящим солнцем, Анна взглядом инспектировала террасу: «Да, небольшой ремонт дому вовсе не помешал бы». Но сейчас ей было не до этого. Деньги нужны на другое. Она во что бы то ни стало хочет заполучить драгоценности Саманты Льюис. Ее муж, Итон Льюис, только что получил срок за отмывание денег, и слух о том, что она на нуле и распродает бриллианты, вот уже несколько дней циркулировал в осведомленных узких кругах. А бриллианты у нее были что надо! За пятнадцать лет совместной жизни, пока дела у Итона дела шли в гору, Саманта собрала одну из самых завидных ювелирных коллекций в Лондоне. «Да, с колье надо поторопиться, чтобы четвертого сентября надеть его на день рождения к маркизе». Эту местную аристократку прочили Нику в невесты, пока не появилась Анна, и она придет в ярость при виде бриллиантов на ней. Эта мысль привела Анну в состояние возбуждения, и она нежно потрепала мужа по голове.

Ник посмотрел на жену. Как ему с ней повезло! Заботливая жена, прекрасная хозяйка! Единственное, чего им не хватает для полной гармонии, это ребенок. Им нужен ребенок!

Взгляд Алекса то окунался в теплоту средиземноморского заката, то возвращался к холодным, будто из мрамора, плечам Таш. «Она так элегантна и так красива! Если бы она тогда поняла меня! Если б разглядела мой потенциал! Ведь я всего добился сам! А не благодаря дядиным связям, как она тогда язвительно заявила. Мне нужна понимающая женщина!».

«Что бы такого загадать?» Мысли Таш метались между кашемировым пальто «Лора Пьяна», так запавшего ей в душу вчера в бутике в Порто Черво, и желанием, чтобы ее одобрили на рекламу «Колгейт». «Но если заполучить «Колгейт», можно купить это пальто, и не только. Значит, «Колгейт». Она украдкой взглянула на Алекса: «Да, еще очень хотелось бы, чтобы он наконец-то понял, какую ошибку он совершил, бросив ее». Итак, она хочет…

Ее мысль прервал бархатистый голос Барри Вайта. Зазвучала знакомая мелодия. «I can't get enough of your love, baby6» – разливался по террасе мягкий баритон. Алекс и кашемировое пальто превратились в две малюсенькие точки и растворились во влажном воздухе Сардинии, в то время как нахлынувшие воспоминания завладели всем существом Таш. Алекс любовался, как тонкий шелк платья струится от ее плавных движений. Лицо Таш озарилось улыбкой, и в последних лучах заходящего солнца ее плечи уже не казались холодными, а светились теплом оранжевой терракоты. Таш кружилась, как будто вокруг не было ни души. Ведь теперь она точно знала, что ей загадать…

*****

Седовласый Джанни, хозяин ресторана, знал Ника с рождения, то есть, как бы Ник ни хотел обойти этот факт, уже почти пятьдесят лет. Он прекрасно помнил и деда Ника, возглавлявшего Центральный Банк Англии, и лорда Стоу, отца Ника и одного из самых влиятельных людей Великобритании. Джанни знал, что после смерти лорд Стоу оставил в распоряжение сына многочисленные траст–фонды и недвижимость в разных уголках планеты. Однако приверженность к использованию исключительно частной авиации и флота, оплата увлечений многочисленных друзей и любовниц требовали вложений. Пришлось продавать дома сначала в Нью-Йорке, потом в Санкт-Моритце, а затем, и в Лос-Анджелесе. Дивидендов от денег, надежно упрятанных в траст-фонды, управлявшихся, зачастую не самыми чистоплотными трастовыми управляющими, не хватало на поддержание уровня жизни, привычного избалованному сыну. Прагматичная Анна, в шутку называвшая мужа «Ник, промотать все», после свадьбы поставила семейный бюджет под жесткий контроль, значительно сократив расходы на антураж, который, не получая привычных вливаний, вмиг испарился.

– Сардиния идет тебе на пользу, ты стала еще красивее, – Алекс отодвинул стул, помогая Таш сесть, и занял место подле нее. – Я скучал по тебе…

Отец бросил их с матерью, когда Алексу было три года. С каждым днем сходство между ним и отцом становилось все явственней. Словно желая выпустить боль, причиненную мужем, мать доставала ремень и порола Алекса за малейшую шалость. С годами боль поутихла, уступив место благоговению перед его феноменальным умом, красотой и способностями. За последние несколько лет ее брат, дядя Алекса, сделал головокружительную карьеру и возглавил крупную госкорпорацию. И теперь все бизнесы отрасли выстроились в очередь, чтобы заполучить племянничка к себе в совет директоров. После некоторых раздумий Алекс сделал свой выбор.