Живущие в сетях

– Я пока не могу тебе определенно сказать, как это нас касается, но задним местом чувствую, что это дело мимо нас не пройдет и может серьезно зацепить. Поверь моей интуиции. Лучше заранее посуетиться и кое-что разузнать.

– Ну, хорошо, поверим твоей заднице, если она такая провидица. Потому как моя очень не любит, когда ее прижимают. – Художник любовно погладил себя ниже спины. – Слушай, а ведь мне сегодня как раз снился сон, будто я в гробу лежу. Может вещий? Нет, я еще пожить хочу!

– Вот и не выступай тогда. Так кто у тебя был после Чировых?

– Томка приходила, моя неизменная приятельница. Мы с ней допили пива с рыбкой и завалились спать.

– Когда она пришла?

– Около 10 часов вечера, уже начинало смеркаться

– Она одна оставалась?

– Конечно. Ты что думаешь, я ее за руку водил в туалет писать? Она, вообще, тут себя как дома чувствует.

– Значит, и она имела возможность взять пленку и снимки Танцоровой?

– Имела, наверное. Сначала я ее имел, а потом она имела возможность, когда я отдыхал после трудов праведных. Только зачем ей это нужно?!

– Да ты не кипятись. Мы же уже договорились, что, не взирая на лица, определяем круг возможных похитителей фотографий.

– Хорошо – хорошо. Просто я Тамарку больше трех лет близко знаю, ну ближе просто некуда. Она безобидная, милая девочка, которую интересую я, а не какие-то там фотки.

– А как ее фамилия?

– Смага. Только ты не того, не делай наши отношения достоянием общественности, она же девушка замужняя.

– За это не переживай. А чем она занимается?

– По образованию экономист, но сейчас маклер в агентстве недвижимости и еще подрабатывает продажами духов.

– Каких духов?

– Говорит, французских. Она мне презентовала флакончик туалетной воды, неплохой такой запах. А продаются они через многоуровневую сеть.

– Значит, она тоже дистрибьютор эмэлэмной компании? А какой именно?

– Кажется, «Амбрэ».

– Знаю такую. Интересно…

– А что такого?

– У нас появился повторяющийся момент.

– Да сейчас каждый второй в какой-то сетевой компании есть или был, что из этого?

– Пока не знаю, просто отметим это и пойдем дальше. Кто у тебя был на следующий день?

– Утром в понедельник приходил Игорь, фамилия его Йодов. Ты его знаешь, мы зимой как-то вместе водочку у меня пили. Он такой высокий, коротко стриженый.

– Припоминаю. Он мне понравился. Начитанный парень, не лишенный чувства юмора.

– Да, классный мужик. Он мне специальные стельки приволок. Ты же в курсе, что у меня ноги от постоянного стояния за мольбертом побаливают. А эти стельки избавляют от болей, на них нанесен особый узор, и еще они пропитаны экстрактами лечебных трав.

– И что, помогают?

– Вроде бы, да. Ноги меньше устают.

– И долго Игорь у тебя был?

– Где-то с час. Кофе попили, немного побазарили на разные темы. Я за стельки рассчитался, и он ушел.

– Слушай, а он тоже сетевым бизнесом занимается? Когда мы выпивали, он приставал ко мне по поводу фирмы, распространяющей какие-то особые лечебные наклейки.

– Да, так и есть. Ты знаешь, даже смешно становится. В кого не плюнь – дистрибьютор.

– Игорь оставался один?

– Нет. Мы с ним на кухне сидели. Я только встал и как раз завтрак начал готовить, когда он явился. Так я ему заодно сделал кофе. Разве что, он в туалет выходил. Но это буквально на пару минут.

– Если знать, где искать, можно и за несколько минут взять необходимое.

– Это если знать. А он откуда мог знать?

– Хорошо, просто занесем его в список. Затем у тебя была…

– Девушка Леся по фамилии Чушь.

– Какой – какой? Чушь?

– Прикольно, да? Она такая миниатюрная, красивая, стройненькая как статуэтка. А фамилия… Я ее ласково «чушкой» зову. И всегда, когда она переберет, тащу ее на диван и пою: «Когда мы были молодые, и чушь прекрасную несли…» Но даже в накачанном состоянии девчонка она знойная – просто укатала меня за ту ночь. И упреждая ваш следующий вопрос, господин Мегрэ, могу сказать, что она тоже имела возможность взять фотки. Я после жаркой дискуссии с ней на тему плотской любви отрубился и проспал как убитый до утра.

– А чем она занимается?

– Вот она конкретно – ничем. Она жена богатого человека, и все.

– Что за человек?

– А я этого не знаю. Она же не официальная, а, так сказать, гражданская жена. Мне только известно, что он ей купил квартиру и содержит. Не жмот, она всегда при деньгах. Так что ей работать нет надобности.

– Как же она смогла до утра у тебя пробыть, ее благодетель, что, за этим не следит?

– А он куда-то уехал на пару дней.

– Лады, заносим ее в список и идем дальше.

– Еще вчера утром забегал Генка. Но он даже не заходил в квартиру, только занес мне готовые рамы для картин и дальше коридора не проходил.

– Если так, то можем не включать его в список подозреваемых.

– Вот спасибочки!

– А потом нанесли визит Зуб с Воробьевой и оставались одни, когда ты готовил кофе на кухне?

– Так точно, гражданин начальник.

– Вносим их в список. И кстати, они тоже эмэлэмщики. Странное совпадение. Какая-то загвоздка в этом, наверняка, есть… Погоди, а что за девицы были у тебя этой ночью?

– Да, понимаешь, познакомился недавно в баре с двумя Светами, пригласил в гости, а они возьми вчера вечером и подвалили. Занятные девочки, прямо АББА какая-то: одна блондинка, другая брюнетка. Сами выпивку принесли, салатик приготовили. На пару хорошо смотрятся, да и на ложе страсти работают синхронно. Мне понравилось.

– А кто они такие?

– Да кто ж их знает. Я у них паспорта не спрашивал, фамилии не узнавал, мне как-то не до того было.

– Так ты про них совсем ничего не знаешь?

– Говорили только, что учатся в университете.

– Серега, ну нельзя же быть таким беспечным! Приводишь первых встречных домой. Так и до беды недолго. Подсыплют снотворного или отравы какой-нибудь, обчистят хату, хорошо, если вообще очухаешься. Или просто наградят заразой.

– Волков бояться – в лес не ходить. Ты же знаешь, это у меня самопроизвольно получается. Я, как ценитель прекрасного, когда вижу завлекательную фигурку, обо всем другом забываю. Я же человек искусства, мне нужны эмоции, а что в этом плане может быть лучше любви?

– Настоящее искусство порождается чувствами возвышенными или хотя бы неразделенной любовью, а не беспорядочной сменой партнеров по сексу.

– Ладно, не учи ученого. Как там у Фоменко: «Любовь приходит и уходит, а женщин хочется всегда!» Ха-ха. Да ведь ты тоже, кажется, любитель клубнички?

– Вот именно, что любитель, а не хренов профессионал, как ты, который готов залезть на все, что шевелится. Я, пока с женщиной поближе не познакомлюсь, не узнаю получше, в постель ее не тяну.

– Ну не все же такие предусмотрительные. Просто ты привык думать головой, а я – головкой. – Художник захохотал.

– Будь серьезнее, Пикассо. А что, эти Светы тоже могли взять фотографии?

– Еще как могли. Я их сначала по очереди имел, а только потом мы втроем развлекались. Да и спал я ночью, опять же.

– Значит, и их включаем в список.

– Включай, не включай, толку-то. Все равно мы не знаем, кто они и где их искать.

– Понадобятся, найдем.

– Кстати, Витек. Ты же тоже взял несколько фоток, тебе то они зачем понадобились?

– Как бы тебе попроще-то объяснить? Скажем так, для психологической обработки потенциальных клиентов.

– Это как?

– А так. Вкладываю фотографию эффектной женщины, такой как Танцорова, на видное место в папку с материалами по ЕВС. Листаю и показываю клиенту файлы. Он замечает снимок красивой женщины, задает вопрос. А я ему рассказываю о том, что это случайно оказавшаяся в папке фотография моей знакомой – жены уважаемого человека, который, кстати, приобрел членство в клубе и для себя, и для супруги, и что они этим очень довольны. Срабатывает почти безотказно. Имя широко известной личности, красота женщины, ненавязчивая подача информации о том, какие авторитетные люди участвуют в этом деле, все это помогает будущему члену клуба быстрее принять положительное решение.

– Ну, а куда делись те снимки, которые ты у меня взял?

– Я их положил в свою презентационную папку ЕВС, а ее у меня на несколько дней выпросила Лена Львова. Я перед тем, как явиться к тебе, заехал к ней и забрал папку, но фотографий там уже не было.

– А что она сказала по этому поводу?

– Поведала, что понятия не имеет ни о каких снимках. Мол, папка лежала на столе в офисе, где крутилось море народу.

– А сама она могла взять фотки?

– Конечно, папка-то у нее была.

– Значит, ее тоже следует занести в список подозреваемых лиц.

– Само собой. Тем более, что она тоже эмэлэмщик, еще и со стажем.

– А что мы будем с этим твоим списком подозреваемых делать? В милицию же не понесем? Да и вообще, что делать-то будем?

– Во-первых, постараемся разузнать подробности об убийстве Прокатило и исчезновении его жены. Во-вторых, будем поочередно отрабатывать всех людей, включенных в список, на предмет причастности к этому делу.

– А с чего начнем?

– Я сейчас смотаюсь домой переодеться, потом направлюсь в областное УВД и постараюсь там выудить интересующую нас информацию. Затем заскочу на телестудию, сюжет показывали по каналу нашей телекомпании «Пик», и поспрашиваю, откуда у них эта фотография. А ты побеседуй со своими знакомыми из списка и постарайся раскопать, не знакомы ли они с Прокатило или Танцоровой, не брали ли фотографии и пленку.

– Да если кто из них и взял фотки, что, так сразу и признается?

– Ну, возможно, как-то подозрительно отреагирует на вопросы, заволнуется, что ли.

– Может, мы тогда лучше вместе этим займемся? Я же все-таки живописец, а не психолог. Это ты у нас на досуге психологией увлекаешься.

– Хорошо, будь, по-твоему. Действительно, одна голова хорошо, а две лучше. Я смотаюсь в управление и на телевидение, переговорю. Потом позвоню тебе на мобилу, и мы решим, как дальше действовать. – Адвокат залпом допил успевший остыть кофе, встал из кресла и решительно прошел в коридор.

Хозяин квартиры проводил его до входных дверей, и, открывая их, неуверенно произнес:

– Слушай, Витек. Ведь нас никто не побеспокоил по этому поводу. Может, все-таки положим на это дело, сам знаешь что, и просто смотаемся на время куда-нибудь подальше? Хотя бы в Варшаву, у меня там второе логово, поживем недельку-другую, а там глядишь, вся эта суета и уляжется. Глядишь, о нас никто и не вспомнит. А?

– Слушай ты, живописец, а точнее, пока живой писец. Если не хочешь, чтобы этот самый «писец» наступил, нужно что-то делать. Ну, чувствую я, что мимо нас эта телега не протарахтит, а обязательно постарается нас переехать. А я хочу сам на нее взобраться, да еще и порулить. Нужно действовать, пока все спокойно и есть такая возможность. Так что, до встречи, Пикассо. Чешите грудь у пьяного ежика и ждите моего звонка. – Смуров переступил порог квартиры и стал спускаться по выщербленной лестнице. Из-за закрывшейся за ним двери раздался приглушенный лай зазевавшегося лохматого сторожа. Выйдя из подъезда, Виктор подошел к своей машине, и уже стал открывать дверку, как вдруг из висящего на поясе чехла с мобильным телефоном «Алкател» послышались пронзительные звуки, отдаленно напоминающие одну из фуг Баха. Адвокат вынул аппарат из чехла и, поколдовав кнопками, произнес: «Ага, вот и Лена Львовна, легка на помине». Приложив трубку к уху, он услышал звонкий женский голос: «Виктор Олегович. Это Львова. Вы меня сегодня спрашивали про фотографии, так я вспомнила, действительно, в вашей папке была фотография молодой женщины, и, знаете, точно такой же снимок я только что видела у Петра Петровича Падвы».

Глава 3

Чтобы решить задачу с двумя неизвестными,

нужно хорошо соображать, а еще лучше -

хорошо сообразить на троих.

О. Буревший

Смуров сидел в кабинете заместителя начальника областного управления внутренних дел с совершенно неподходящей к суровому милицейскому облику фамилией Заяц. Достав из глубины окрашенного в ядовито-желтый цвет сейфа плитку шоколада, початую бутылку коньяка и две объемистые стеклянные рюмки на тоненьких ножках, хозяин кабинета одним выверенным движением плеснул граммов по пятьдесят в каждую, затем разорвал обертку шоколада и короткими, словно обрубленными, пальцами разломил его на дольки.

– Давно тебя не видел. Как жизнь, адвокат?

– Да, помаленьку.

– Так уж, и помаленьку? Гонорары, поди, совсем не маленькие загребаешь.

– Так то гонорары, а ты же про жизнь спрашивал.

– Ладно, адвокат, давай лучше хлопнем по первой. – Мужчины молча проглотили янтарную жидкость и, не торопясь, ритмично двигая челюстями, заели ее ломтиками шоколада.

– Так каким ветром тебя занесло, Виктор Олегович? Небось, просто так бы не заявился. Есть интерес в каком-то деле, которым мы занимаемся?

– И да, и нет. Понимаешь, меня интересуют подробности убийства Алексея Прокатило и исчезновения его жены Марины Танцоровой.

– Еще и труп не успел остыть!

– Точнее догореть…

– Вот, вот. Ведь тут пока даже подозреваемых нет, не то, что обвиняемых! Каким же боком тебя-то это касается?

– Тебе, Володя, могу сказать. Ты меня больше десяти лет знаешь, и думаю, за лопуха и паникера не держишь.

– Да я ж еще у тебя в отделе старшим опером был. Много воды с тех пор утекло, закончил юрфак, работал в угрозыске. Уже скоро двадцать пять лет будет, как лямку в милиции тяну. Год как назначили замначем УВД, на полковника представление министру пошло. А знаешь, такого толкового руководителя, как ты, больше не встречал, и сам таким, наверное, уже не стану.

– Ну, ты не прибедняйся, зря на такую должность не назначили бы.

– Да дело не в том. Ты, несмотря на молодость и руководящее положение, не зазнался, службу до тонкостей знал, с подчиненными не панибратствовал, но и человеком оставался. Под твоим началом работать хотелось. А сейчас понаприходили горлопаны недоученные, толком азов ментовской работы не знают, один гонор на пустом месте, а туда же – в начальники. Тьфу!

– Не скажи, и в те времена всякие руководители попадались. Вспомни-ка Трояна.

– Да уж, фигура колоритная была. Ну да ладно, какой твой интерес в деле Прокатило?

– Сам пока не знаю. Просто чувствую, что зацепит меня, и серьезно.

– Да ты-то тут причем?

– Понимаешь, звонил мне Прокатило и просил срочно принести фотографии его жены, а они пропали.

– Какие такие фотографии?

– Прокатило пару месяцев тому назад обратился с просьбой присоветовать ему художника, который бы мог написать портрет его жены, Марины Танцоровой. Я ему порекомендовал Сергея Кричковского. Тот сфотографировал Марину, по снимкам написал картину и отдал заказчику. Пленка и фотографии оставались у Кричковского. Вчера квартиру Прокатило поставили и этот портрет выкрали. Сегодня утром Прокатило мне позвонил и настоятельно потребовал вместе с Кричковским прийти к нему и принести фотографии жены, с которых писалась картина. Мы с художником ткнулись их искать, а они пропали. А тут сообщение по телевизору о взрыве машины Прокатило и исчезновении Танцоровой. Вот я и засуетился.

– Ничего не пойму. Причем тут эти фотографии?

– Я же говорю, что и сам пока не знаю, но шестое чувство мне подсказывает, что-то в этом есть и меня затронет.

– Да ерунда какая-то. Тут же, скорее всего, обыкновенная кража и какие-то мафиозные разборки, так что ты зря дергаешься.

– Чувствую, не зря.

– Ну, хорошо, от меня что требуется?

– Подробности о краже из квартиры Прокатило, о взрыве его машины и об исчезновение жены.

– Ни много, ни мало. Если б я тебя не знал столько лет, хрен бы ты у меня что-нибудь узнал. Только из уважения к тебе дам глянуть материалы по убийству Прокатило, вот они у меня тепленькие лежат. А по поводу кражи и розыска Танцоровой, нужно будет разузнать в райотделе. Давай махнем по второй и выясним подробности в РОВД. – Одним глотком опустошив повторно налитую рюмку, подполковник крякнул и, не притрагиваясь к закуске, потянулся к телефонному аппарату. Включив громкоговорящую связь, он набрал сначала один номер, потом, недовольно поморщившись, другой, и официальным тоном произнес в микрофон:

– Кто это?

– А это кто? – послышалось из динамика.

– Это Заяц!

– А это Вовк.

– Отставить шуточки! Мать вашу! – Шея подполковника побагровела. – Это замнач УВД области подполковник Заяц. Кто у аппарата?!

– Дежурный по РОВД лейтенант Вовк.

– Так и нужно сразу по форме представляться, лейтенант. Что, службу не знаете? И что, действительно, Вовк?

– Так точно.

– И откуда вы такой у нас взялись? Что-то я офицера с такой хищной фамилией не припомню. Давно в райотделе работаете?

– Вторую неделю.

– А, то-то я вас не знаю. А то думаю, кто это со мной в «Ну, погоди!» играть вздумал. Уже хотел вздрючить для порядку. Ну ладно, лейтенант, скажите-ка мне, где начальник райотдела Богданов, что он трубку не берет?

– Выехал на убийство.

– Какое убийство?

– По дороге на Рудно в лесополосе найдены трупы двух мужчин.

– Час от часу не легче! А кто из руководства на месте?

– Заместитель начальника по оперработе майор Галушич.

– Срочно найдите его и передайте, чтобы немедленно связался со мной. Надеюсь, запомнили, с кем говорите?

– Так точно.

– Выполняйте. – Подполковник положил трубку, отключил спикерофон, потянулся к бутылке и долил в рюмки. – Давай глотнем. Сейчас должен перезвонить зампоопер, а мы пока побалуемся коньячком. Кстати, настоящий марочный грузинский, а не та тюфтень, что в суперпупермаркетах на полках стоит. Ты-то в этом, наверняка, разбираешься.

– Да, я уже успел оценить, что коньяк отменный, – согревая пузатую рюмку в правой руке, Смуров отпил из нее немного и с видом ценителя одобрительно поцокал языком. На самом деле он не был таким уж большим знатоком и любителем коньяков и других горячительных напитков, хотя и мог при случае по вкусовым ощущениям безошибочно определить их качество. Он часто и помногу не пил, но и не отказывался иногда пропустить рюмку-другую. Из коньяков он предпочитал мягкие греческие, но, желая сделать бывшему сослуживцу приятное, сказал:

– Давно такого не пил! Где разжился, если не секрет?

– Ну, ты же имеешь дело не с последним ментом в этом городе. Есть люди, снабжают. Если тебе будет нужно, ты скажи, помогу достать, – с довольным видом произнес подполковник и откинулся в черном кожаном кресле с высокой спинкой.

Затрезвонил телефонный аппарат на огромном дубовом столе. Хозяин кабинета поднял трубку, и Смуров услышал, как тот сурово пробасил: «Да я. Что это у вас за волчара в дежурке завелся? Высокое начальство не узнает, как положено не докладывает. Я даже подумал, что кто-то шуточки шутить вздумал. Ну и что, что участковый, и временно подменяет дежурного. Все равно службу должен знать. Ладно, не оправдывайся, я по другому поводу. Ты, конечно, в курсе, что сегодня подорвали Прокатило? Это понятно, что все озадачены. Но меня сейчас интересуют подробности вчерашней кражи в его квартире, это может быть связано с убийством. Сам выезжал? Это хорошо. Вот и доложи не очень пространно. Лично – это потом, а сейчас по телефону – главное. Не тараторь, я записывать буду».

Подполковник взял большую прошнурованную тетрадь в твердой обложке, раскрыл ее на середине и стал торопливо водить по чистой странице золотистым «Паркером».

Смуров, потягивая коньяк, терпеливо ждал окончания разговора. Наконец подполковник перестал писать, аккуратно закрыл перо авторучки колпачком и снова обратился к невидимому собеседнику: «А что там слышно с розыском Танцоровой? Пока ничего определенного? Это плохо, майор. Да уж, постарайтесь. Да, сразу доложите мне лично». Положив трубку, он повернулся к Виктору:

– На, почитай, что я тут записал, думаю, разберешь мой подчерк. Вот еще материалы по взрыву машины, изучай. Что касается исчезновения жены Прокатило, то пока глухо. Никаких точных данных нет. Вроде бы видел сержант – гаишник утром похожую на нее женщину в «Мерседесе» рядом с Прокатило, но ведь мог и обознаться. Она это была, или нет, убита, пропала или просто уехала куда-то, один черт знает. Но в розыск ее уже объявили.

Виктор внимательно, но быстро просмотрел материалы дела, прочитал записанное подполковником. Чтобы не раздражать хозяина кабинета, никаких записей при нем делать не стал, понадеявшись на свою тренированную память.

– Ну что, Владимир Сергеевич, спасибо за теплый прием и помощь. Не буду утомлять своим присутствием. Я же понимаю, как ты занят.

– Да уж, на скуку жаловаться не приходится. Рад был тебя видеть. Ты не пропадай, заходи. Да, если какая интересная информация по Прокатило мелькнет, ты уж по старой дружбе мне лично звякни. Дело на контроле в министерстве, хорошо бы раскрыть такое резонансное убийство побыстрее, сам понимаешь.

– Понимаю. Если что-то имеющее отношение к этому делу станет известным, обязательно дам знать.

– Ну и лады. Будь здоров, коллега. – Подполковник встал из-за стола, крепко пожал Смурову на прощанье руку и проводил до двери.

***

В салоне «Фольксвагена» освежающе пахло хвоей. Сказывалось действие подаренного одним из клиентов ароматизатора на присоске. На вставленных в замок зажигания ключах на цепочке в такт движению мерно покачивалась золотистая пирамидка.

Мурлыча себе под нос: «Тихо шинами шурша, Смуров едет, не спеша», адвокат уверенно вел автомобиль, лавируя на узких, забитых машинами улицах, и мысленно анализировал полученную в УВД информацию:

«Значит, так. В квартиру неизвестный, а скорее неизвестные, проникли между 18 и 19 часами, выследили, что хозяева отсутствуют и средь бела дня наглым образом открыли бронированные двери и потайной сейф в стене. Использовали, по всей видимости, каким-то образом позаимствованные оригинальные ключи или точно сделанные с них копии, так как визуально следов взлома на замках дверей и сейфа эксперты не обнаружили. Замки взяты на лабораторную экспертизу, но результаты ее будут известны только через день-два.

Особого беспорядка в квартире воры не натворили, следовательно, знали, что и где искать или сразу нашли то, что им было нужно. Взяли из сейфа около двадцати тысяч долларов, ювелирные изделия примерно на такую же сумму и прихватили картину, написанную Кричковским. По показаниям ныне покойного Прокатило больше ничего не пропало, но он мог по одному ему известным соображениям умолчать кое о чем. Все было бы похоже на типичную кражу по наводке, если бы не отсутствие следов взлома и не портрет Танцоровой. Почему взяли его и оставили висеть на стенах икону 17 века, этюд Серова и еще несколько неслабых картин? Даже если преступники не разбираются в живописи или их интересовал по какой-то причине только портрет Марины, по идее, чтобы скрыть этот момент, они просто обязаны были взять несколько полотен, но почему-то этого не сделали. Может, их спугнули? Но, судя по всему, нет, так как признаков поспешного бегства не наблюдалось. Может, дилетанты? Непохоже, работали грамотно. Да, ребус… Задачка с двумя неизвестными, Не знаем ни кто, ни зачем.

По убийству Прокатило тоже никаких зацепок. К днищу машины прикрепили небольшую, но мощную радиоуправляемую мину, которая, сработав, изрешетила салон осколками и вызвала взрыв бензобака и пожар. Кто это сделал и почему – неизвестно.

С исчезновением Танцоровой – вообще темный лес. Была она в машине перед взрывом или нет? Жива сейчас, похищена или скрывается? Полная неопределенность. Правда, ее уже объявили в розыск, фотография имеется во всех дежурных частях территориальных и транспортных отделов милиции, на постах ГАИ, так что в ближайшее время может появиться свежая информация. Подождем.

А вот как на телевидение попала фотография Марины, выяснить стоит. Сергей уверен, что она из тех самых. Это ниточка, за которую стоит потянуть. А затем на очереди господин Падва. У него, по словам Львовой, тоже имеется одна из выкраденных фотографий. Вот и разберемся, зачем и где он ее раздобыл».

Вымощенная булыжником дорога стала подниматься вверх. Телецентр находился на самой знаменитой возвышенности города – Княжей горе. На ней в средние века стоял замок, названный Высоким. В 1704 году он был разрушен войсками шведского короля Карла XII, и еще столетие назад от него уже оставался лишь небольшой фрагмент стены. Но память людская сохранила это название, поэтому и саму гору львовяне сейчас чаще называют Высокий Замок. С началом эры телевидения на горе возвели телебашню, построили телецентр и на вершине оборудовали обзорную площадку, с которой в солнечную погоду можно наблюдать прекрасную панораму. В центральной части города в море зелени деревьев парков и скверов, как островки, выступают купола многочисленных костелов, соборов, монастырей и церквей, увенчанные сверкающими на солнце крестами, плывут как корабли башни и вычурные крыши старинных зданий с разнообразными по форме кирпичными дымоходами. Просто загляденье! Недаром в погожие дни Княжа гора становится местом паломничества туристов и горожан. Ведь и сам парк на горе привлекает уютом тенистых аллей, яркими цветниками, каменным гротом, охраняемым двумя каменными же львами, и другими достопримечательностями.