Живущие в сетях

«Давно я здесь не бывал», – подумал Виктор, припарковываясь на площадке возле кафе, в которое он еще в студенческие годы любил захаживать со знакомыми «на куры», и куда не заглядывал уже с добрый десяток лет. Это было одно из первых в городе питейных заведений с настоящим грилем. Ополовиненные куриные тушки здесь подавали испеченными до золотистой корочки. К ним полагался фирменный белый чесночно-лимонный соус или редкий тогда импортный кетчуп. Запивалось это яство обычно охлажденной водочкой и густым солоноватым томатным соком, налитым в стеклянный кувшин из прозаичной трехлитровой банки заводской закатки.

Представив себе хрустящую на зубах и аппетитно пахнущую куриную ножку, Виктор сглотнул слюну и уже решил было завернуть в гостеприимно распахнутые двери кафе, но глянув на часы, передумал: «Сначала дело. Перекусить я и потом успею, скоро шесть часов, пока буду утолять голод, нужные люди могут уйти. Лучше сначала переговорю, а затем покушаю. С чувством исполненного долга насыщать желудок будет приятнее. Да и что это меня потянуло на вульгарных бройлеров? Ведь в этой харчевне наверняка сейчас готовят на гриле не свеженьких отечественных курочек, а перемороженных заморских гермафродитов-переростков».

Решительно поборов приступ чревоугодия, Смуров поднялся по заасфальтированной дорожке ко входу в телецентр, вошел в вестибюль и направился было к стоящему возле турникета скучающему охраннику, как вдруг почувствовал на своем плече сзади прикосновение чьей-то ладони.

– Какие люди в нашем местном Голливуде! Не верю своим глазам, Виктор Смуров – суперадвокат собственной персоной! Какими судьбами?

– Орест, привет! Сколько лет, сколько зим! Я тебя, наверное, с выпускного на юрфаке не видел. Да понимаешь, мне нужно кое-что выяснить в телекомпании «Пик».

– Могу посодействовать.

– А ты что, там работаешь?

– Да.

– Юрисконсультом?

– Бери выше. Вице-президентом.

– О, не слабо! А юриспруденцию, что, забросил?

– Ну почему, в нашей работе без знания законов не обойтись. Так какая конкретно нужда тебя к нам привела?

– Мне нужно кое-что выяснить у ваших сотрудников, которые сегодня утром в новостях делали сюжет про взрыв машины Прокатило.

– А что такое, есть какие-то претензии?

– Нет, просто необходимо уточнить один момент.

– Тогда ноу проблем. Пойдем, я тебя познакомлю с руководителем службы новостей нашей телекомпании, кстати, весьма импозантная особа женского пола. Смотри, не увлекись, она на мужиков убийственное впечатление производит и меняет их чаще, чем шляпки. А шляпки у нее каждую неделю новые!

– Это интересно, но меня такие женщины не особо привлекают. Так что за меня не волнуйся.

– Тогда пошли, – придерживая Виктора за локоть, бывший сокурсник коротко бросил ставшему на вытяжку охраннику: «Это со мной» и повел адвоката в святая святых телехрама. – Как у тебя дела-то, Витя? Говорят, ты у нас самый популярный адвокат в городе?

– Скажешь тоже! Таких как я, не так уж и мало.

– Ну, не прибедняйся, ты у нас один из группы диплом с отличием получил.

– И толку? Многие троечники лучше в этой жизни устроились. Недаром в студенческой среде ходила поговорка: «Лучше иметь красную рожу и синий диплом, чем синюю рожу и красный диплом».

– Не скажи, умный человек всегда заметен. А по поводу тебя все еще удивлялись, что ты не в науку, а в милицию подался. Потом ты, правда, из нее ушел. Не жалеешь? Вроде бы успешную карьеру там делал, сейчас мог быть полковником, а то и генералом.

– Это еще неизвестно, до какого звания я бы дослужился. С таким же успехом мог бы и до инфаркта доработаться. Надоела мне эта служба тогда хуже горькой редьки. Утром раненько едешь на работу и не знаешь, чего ждать. Обматерят, накажут, взыскание объявят или, что менее вероятно, похвалят. Пока был инспектором, старшим опером, отвечал только за себя, имел одни поощрения. А как двинули в начальники, стали дрючить за все подряд. Сотрудник спецкомендатуры напился, жену побил – виноват Смуров. Он, видите ли, должным образом не организовал воспитательную работу с личным составом. А как этого лысого майора, который старше меня на 20 лет и через год на пенсию собирается, воспитывать? Я уже не говорю о так называемых недостатках в работе. Сам понимаешь, идеального положения дел вообще быть не может, а тем более в правоохранительных органах. Поэтому хоть из кожи вон лезь, поднадзорные будут совершать правонарушения, а сотрудники – злоупотреблять спиртным и служебным положением. А крайний кто? Начальник отдела. А тут еще руководство УВД на незаконные действия толкает. Вот и надоело мне все это. Тем более и нормальной-то жизни не было, ни выходных, ни праздников. В кои веки в кино выберешься в воскресенье – и то должен дежурному по управлению сообщить в какой кинотеатр, на какой сеанс. А если с девушкой куда-то закатиться приспичило? Да и платили-то не очень много за такую сволочную работу. Если взяток и подношений не брать, не особо разбежишься. Короче, достали, вот и уволился.

– Ну, а адвокатской работой доволен?

– По крайней мере, сам себе хозяин. Хочу – работаю, хочу – отдыхаю. Подходит мне дело – берусь за него, не подходит или клиент не нравится – не берусь. Конечно, не могу сказать, что полностью независим. Мы все от чего-то или кого-то зависим. Но все-таки иллюзия относительной свободы есть. Да и в материальном плане все в порядке, на адвокатские заработки у нас загородную виллу не построишь, но на хлеб с маслом хватает.

– Я думаю, и на икорку тоже.

– И на нее родимую, и еще кое на что.

Разговаривая, они подошли к вишневого цвета двери с латунной табличкой: «Светлицкая К.И.».

– Вот и пришли. Смотри, я тебя предупредил… – Орест постучал костяшками пальцев по лакированному дереву и приоткрыл дверь. – Добрый день, Карина Игоревна.

Из-за компьютерного стола на гнутых металлических ножках с колесиками привстала черноволосая красотка лет тридцати в кожаной рыжеватой юбке выше колен и бежевой кофточке с короткими рукавами.

Смуров с трудом оторвав взгляд от загорелых стройных ног в светло-коричневых остроносых туфельках на высоком каблуке, посмотрел в огромные слегка раскосые глаза смуглянки и на миг почувствовал себя неосторожной рыбкой, подплывшей к застывшей за камнем зубастой барракуде. «Вот это фемина! – подумал он. – Явно чувствуется восточная кровь, которая, смешавшись со славянской, дала на выходе неповторимый сногсшибательный коктейль, пить который, наверное, и сладко, и горько. Скорее всего, не один бедняга, вкусив этой жгучей смеси, испытал потом тяжелое мучительное похмелье. Нужно быть форменным идиотом, чтобы увлечься такой особой».

Медленно одернув непринужденно задравшуюся юбку, смуглянка мелодично произнесла:

– Здравствуйте. Хотя с вами, Орест Петрович, мы утром уже раскланивались.

– С хорошим человеком и второй раз поздороваться не грех, пани Карина. А сейчас разрешите вам представить моего бывшего сокурсника, известного адвоката Виктора Олеговича Смурова.

– Приятно познакомиться. Светлицкая Карина Игоревна, – с видом разморенной на солнце недавно отобедавшей львицы, по привычке продолжающей с живым интересом наблюдать за пасущимися невдалеке антилопами, красавица протянула Виктору точеную ухоженную руку с длинными пальцами, венчающимися кинжальчиками алых лакированных ногтей.

– Смуров? Известный адвокат? Почему же я вас не знаю?

Чуть прикоснувшись губами к бархатистой теплой коже, Виктор слегка огрызнулся:

– И ваше счастье! Я обычно беру на себя защиту по громким уголовным делам, так что знакомство со мной может дорого стоить, и не только в денежном плане.

Игриво улыбаясь, смуглянка нараспев произнесла:

– О, так если я в припадке ревности ударю в грудь ножом кухонным неверного любовника, сражу его, и мне защитник будет нужен, вы не откажетесь помочь в беде такой?

Несколько удивленный подобной манерой разговора, Смуров все же попытался поддержать игру:

– Не откажусь, хотя уверен, что взгляд ваш может быть смертельнее ножа!

– Приятно встретить столь галантного мужчину, еще к тому же права знатока! Но что вас привело ко мне, учтивый незнакомец, теперь слегка уже известный мне?

– Ну, если говорить серьезно, Карина Игоревна, то меня интересует пока только одно. Сегодня утром в выпуске новостей, когда давали сюжет про взорванный автомобиль депутата Прокатило, в эфире показали фотографию его пропавшей жены Марины Танцоровой. Мне бы хотелось знать, как к вам на телевидение попала эта фотография.

– Вот так вот сразу быка за рога! Я что, на вас не произвела впечатление?

– Ну почему, впечатление вы как раз произвели неизгладимое, просто я не хотел бы отнимать много времени у вас и Ореста Петровича.

– Тогда простите за такое лирическое вступление. Знаете, когда встречаю достойного противника, не могу удержаться от шалостей. Почему вас вдруг заинтересовала эта фотография? – Взгляд красавицы стал серьезным и цепким. Теперь это уже была не сыто-игривая львица, а насторожившаяся красноголовая кобра, способная в долю секунды с нескольких метров метко поразить струйкой пекущего яда глаза жертвы.

– На то есть свои причины, о которых я бы не хотел распространяться.

– Тайна следствия? А ведь и мы на телевидении так просто свои секреты не раскрываем.

– А если мы за ценой не постоим?

– А вот это мы и проверим. Близится время ужина, предлагаю пригласить меня на пиршество и в процессе оного поговорить на эту тему. Ну как, согласны? Или я вам отбила охоту?

– Да нет, чувствую, охота только начинается.

– Кто же охотник?

– А кто больше охоты имеет.

– Даже так? Ну что ж, тем интереснее, удачной охоты, адвокат. Только в этой охоте одного знания законов, пожалуй, будет маловато.

– Пожуем – увидим, мадам.

– Любите каламбурчики? Это радует. Только учтите, не мадам, а мадемуазель.

– Даже так! Это обнадеживает.

– Посмотрим, посмотрим. Кстати, ресторан буду выбирать я, и не из самых дешевых.

– А вы, знаете, не на бедного напали.

– Вот и отлично. Орест Петрович, вы как, с нами?

– Ну, уж нет. Сами езжайте, устраивайте баталии, а я еще поработаю в тишине и спокойствии. Приятного аппетита. – Хитро улыбаясь, бывший сокурсник похлопал Виктора по плечу и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.

– Вы за рулем, адвокат? Хотя, что это я спрашиваю, вы же брелок с ключами от автомобиля из рук не выпускаете. И какая у вас модель?

– Фольксваген-Гольф.

– Практично и демократично! Не любите излишеств? – Красавица насмешливо прищурила миндалевидные глаза.

– Да как вам сказать? Смотря в чем. А что касается машины, то моя меня вполне устраивает.

– Бывает, бывает. А у меня серебристый и быстрый «Ягуар». Люблю, знаете, блеск и скорость. Поедем на одной лошадке или каждый на своей?

– Это как будет угодно.

– Тогда по отдельности, не будем сразу уединяться под одной крышей. Рулите следом за мной, адвокат. Только смотрите, не потеряйтесь по дороге.

– Обижаете, мадемуазель.

– Тогда по коням. – Смуглянка решительно распахнула двери.

***

В ресторане «Оазис» довольно громко играла музыка: Гарри Мур надрывно пел свои протяжные баллады. Виктор, пропустив Карину вперед, окинул глазами зал. Почти все сидящие за столиками мужчины перестали жевать, и, уставившись на его спутницу, сделали стойку, как хорошо выдрессированные охотничьи собаки на дичь. Женщины же, ревниво оглядев Карину, с любопытством прошлись взглядами по Смурову.

– Мы, кажется, возбудили интерес посетителей, – сказал Виктор, когда они сели за пустующий столик в углу.

– Вас это удивляет?

– Нисколько, рядом с вами и на бледную тень обратили бы внимание.

– Это комплимент или вы прикидываетесь серой мышкой, адвокат? – Карина лукаво усмехнулась.

– Просто констатирую факт.

– Скромность, конечно, украшает джентльмена, но заметьте, как на вас украдкой поглядывают женщины. Вы сами по себе производите впечатленье. Кстати, вам очень к лицу этот светлый костюм, и галстук к нему подобран со вкусом. Сами выбирали или это подарок любящей женщины?

– Купил прошлым летом в Испании.

– И как вам эта страна – лимония?

– Впечатляет.

К столику неслышно подплыл официант в белой рубашке с черным галстуком-бабочкой, почтительно поздоровался и застыл в ожидании заказа. Карина, не открывая меню, обратилась к нему:

– Мне салат «Дары океана», порцию черной икры, маслины, форель под лимонным соусом и бутылочку белого грузинского вина, надеюсь, не забыли, какое я предпочитаю к рыбе, Юра?

– Как можно, Карина Игоревна, обижаете. А что желает ваш спутник?

Смуров, не успевший изучить меню, тем не менее, не стал медлить:

– Мне из еды – тоже самое, положимся на вкус дамы, а попить, пожалуй, минеральной воды «Баржоми» и двести грамм водочки «Абсолют», только охлажденной.

– Конечно, конечно. – Официант также неслышно удалился.

– Насчет закуски решили собезьянничать или прониклись ко мне безграничным доверием? – с усмешкой спросила Карина.

– Просто прислушался к мнению завсегдатая, я ведь здесь был только пару раз, да и то давно. А вы, судя по всему, сюда частенько захаживаете.

– Ну что ж, разумно, адвокат. Вы мне, положительно, нравитесь.

На поясе у Смурова заиграл мобильный телефон. Вынув трубку из чехла и нажав кнопку приема, он услышал голос Кричковского:

– Ты где? Я уже устал ждать. Только что мне позвонил какой-то тип и сказал, что для меня будет лучше побыстрее умотать из города. Я попытался выяснить, кто он и что имеет в виду, но он отключился. Как ты думаешь, это связано с картиной и фотками?

– Не исключено! Знаешь что, подруливай к ресторану «Оазис». Ты у нас человек богемный, и наверняка знаешь, где он находится. Я здесь с одной весьма привлекательной женщиной собираюсь отужинать. Если поспешишь, успеем посидеть втроем. А потом определимся с дальнейшими действиями.

– А что за птичка-синичка?

– Прилетай сокол, воочию увидишь!

– Окей, лечу мухой. – Сергей отключился.

Виктор вложил телефон в чехол. Наблюдавшая за ним Карина, иронически поинтересовалась:

– Подкрепление вызвали, адвокат? Боитесь, что в одиночку не справитесь с хрупкой женщиной?

– Ну что вы, просто нам с приятелем срочно нужно кое-что обсудить. Кстати, это связано с фотографией, о которой мы с вами должны поговорить.

– Ну, я-то, как раз, никому и ничего не должна.

– Простите, я не совсем верно выразился. Я имел в виду, что вы обещали меня просветить по поводу того, как к вам на телевидение попала фотография Марины Танцоровой, показанная сегодня в новостях.

– А я вам ничего конкретного не обещала. Это вы обещали за ценой не постоять.

– Вот я и хочу за ней не постоять, только подскажите как.

– Как? Постоять получше и подольше!

– Не понял… – недоуменно протянул Виктор. – Что вы имеете в виду?

– А вы не догадываетесь? Знаете анекдот: «Через что лежит путь к сердцу женщины? А путь к сердцу женщины вообще лежать не должен!»

– Так вы на это намекаете?

– Да я не намекаю, я прямо вам говорю. Когда мне нравится мужчина, я хочу его сразу… узнать целостно. – Карина многообещающе посмотрела в глаза Виктору.

– Ну, у вас и темп! Я, признаться, не был готов к таким скоростям, – слегка покраснев, произнес Смуров.

– А вы готовьтесь, подкрепитесь, видите, нам уже кое-что несут.

– Пока официант проворно расставлял на столе приборы, тарелки с закусками и напитки, они молчали и с потаенным интересом поглядывали друг на друга. Официант открыл бутылку вина и потянулся наполнить бокал Карины, но она движением руки остановила его:

– Знаете, Юра, и мне сначала водки налейте. Вино оставим к рыбе, а под икорку водочка будет самый раз. Не возражаете, Виктор Олегович?

– Как можно, я – за.

– Тогда давайте выпьем за знакомство, и чтобы укоротить дистанцию, предлагаю на брудершафт и перейти на «ты». Не против?

– Нет, конечно. – Смуров с готовностью привстал. Налитые доверху рюмки в перекрещенных руках на миг соприкоснулись, глухо звякнули и опустели, уста соединились и нехотя оторвались друг от друга. Глядя в глаза Смурову, Карина выдохнула:

– К тебе или ко мне поедем?

– А это как мадемуазель пожелает. – Смуров напускной бравадой попытался скрыть смущение.

– Тогда ко мне, я в своей постели себя увереннее чувствую.

– А что есть постели, в которых вы себе чувствуете неуверенно?

– Хамите, адвокат. – Карина кончиком пальца прикрыла Виктору рот.

Этот момент и застал подошедший к столику Кричковский:

– Что я вижу, веселье в разгаре! Закуски еще не тронуты, а тема для сближения уже нашлась! Витя, познакомь меня, пожалуйста, со своей очаровательной спутницей.

Смуров, привстав, протянул:

– Карина Игоревна, разрешите вам представить моего друга – мастера кисти Сергея Кричковского.

– Светлицкая, – Карина протянула Сергею руку, и тот, глядя на нее, как котище-обжора, с предвкушением приближающийся к блюдцу, доверху наполненному сметаной, охотно ткнулся губами в ладонь.

– Рад познакомиться, и восхищен безмерно! – Кричковский опустился в кресло, заботливо подставленное своевременно появившимся официантом. – Юрочка, принеси, пожалуйста, для начала еще графинчик водочки, ваши фирменные грибочки, рыбное ассорти, потом свинину по-африкански. Кушать ужасно хочется! Так что быстренько!

– Кажется, вы здесь частенько бываете, Сергей. Странно, что мы раньше не виделись, – задумчиво произнесла Карина.

– Превратности судьбы, прекрасная леди! Увы, Смуров и здесь меня опередил. Но лучше позже, чем никогда.

– Иногда позже как раз и означает никогда, господин мастер кисти. И что вы с этой кистью делаете, стены красите?

– Как можно! Я художник-портретист. Хотите, напишу ваш портрет? Могу и в полный рост – обнаженную натуру, думаю, публика будет в восторге.

– Серега, сбавь обороты, – резко бросил Смуров. – Давайте лучше выпьем.

– Вот это правильно, только у меня еще приборов нет, – заволновался Кричковский.

– А вон Юра уже на подходе, – успокоил его Виктор.

Как только официант отошел от столика, Кричковский, взяв на себя руководящую и говорящую роль, молниеносно налил всем водки, и провозгласив короткий тост «За встречу!», в мгновение ока опустошил свою рюмку. Затем, наживив на вилку небольшой крепенький маринованный белый грибок, с вожделением его оглядел, отправил в рот и сосредоточенно задвигал челюстями.

– Грибочки-то, съедобные? – насмешливо спросила Карина.

– А грибы все съедобные, правда, некоторые только один раз, – хохотнул Кричковский.

– Занятный у тебя друг, адвокат, – усмехнулась Карина.

– И занятный, и совсем не занятый, можно сказать, совершенно свободный художник, – пережевывая очередной боровичок, захихикал Сергей. – Эх! Хорошо сидим! Одно удовольствие вот так сидеть спокойненько за столиком и не тужить!

– Да уж лучше, чем потом в туалете тужиться, – съязвил Смуров. – Так что не увлекайся водкой, нам нужно быть в боевой форме.

– Любите выпить, мастер? – встряла в разговор Карина.

– Да уж, грешен, и женщин тоже люблю, – покаянно признался Сергей, наливая всем полные рюмки.

– Не части, Сергуня! Эх, не доведут тебя до добра водка и бабы! – покачал головой Смуров.

– Ты не прав, Витек, – встрепенулся Кричковский. – Я живописец! А художник не имеет права разочаровываться в двух основополагающих вещах: выпивке и женщинах. Иначе где же тогда черпать вдохновение?

– Ну, а как это соотносится с более возвышенными вещами, смыслом жизни, наконец? – завелся Смуров.

– А смысл жизни как раз и состоит в получении удовольствия, а что может его доставить лучше хорошей выпивки и чувственной любовницы? – глубокомысленно изрек Сергей.

– Ну, нельзя же все сводить к одной физиологии, – не унимался Виктор.

– Господа, брейк! Вы, кажется, забыли, что не одни, – напомнила спорщикам о своем присутствии Карина. – Вы же, по-моему, хотели о чем-то меня расспросить, господин адвокат?

– Да, Карина, извини. Знаешь, я чтобы было понятнее, расскажу, зачем нам нужна от тебя информация. – Смуров стал вводить теледиву в курс дела. Пока он, часто перебиваемый Кричковским, подробно рассказывал о пропавших картине и фотографиях, убийстве Прокатило, исчезновении его жены, они, между делом, втроем успели допить графин водки, под принесенные горячие блюда опустошить бутылку вина, заказать и прикончить десерты, коньяк и кофе, повторить один раз, затем другой, третий, и через пару часов это была уже сплоченная команда единомышленников. Карина сообщила, что показанную фотографию Танцоровой ей в декабре прошлого года подарила сама Марина, с которой она довольно близко знакома, так как часто вместе посещала сауну в оздоровительном центре «София». После этого Кричковский припомнил, что мелькнувшая на экране фотография Танцоровой действительно несколько отличалась от снимков, сделанных им. Так что вопрос, казалось, был снят с повестки дня, а точнее ночи. Но подогретые выпитым алкоголем сотрапезники продолжали заинтересованно обсуждать произошедшие события и даже наметили кое-какой план решительных действий. Обсуждение затянулось далеко за полночь, после чего нетвердо стоящие на ногах компаньоны, оставив свои авто на охраняемой стоянке возле ресторана, отправились по домам на такси. Сначала подвезли Кричковского, который долго пытался зазвать всех к себе, включая терпеливо наблюдавшего эту сцену таксиста, пока Смуров, выйдя из салона, на ушко доходчиво не прояснил ему ситуацию. Затем Виктор с Кариной очутились у нее дома, и далее события разворачивались по вполне понятному сценарию. Давно не бывший с женщиной Смуров действовал страстно и неутомимо, тем более, что разгорячившаяся партнерша самозабвенно помогала ему.

Проснулся Смуров, когда уже светало, с тяжелой головой и приятной легкостью в теле. Поначалу он не сразу сообразил, где находится. Затем, припомнив события прошедшего дня и ночи, повернулся к спящей рядом Карине, и понял, что старался не зря. Она лежала на спине с закрытыми глазами, с блаженным выражением полностью удовлетворенной женщины. Не удержавшись, Смуров нежно поцеловав высунувшуюся из под легкого одеяла оголенную загорелую коленку и приоткрытую, совершенной формы упругую грудь. Карина томно потянулась, распахнула глаза и охотно откликнулась на ласку. Взяв инициативу в свои руки и губы, она так завела Смурова, что из кровати они встали, когда солнце стало уж очень настойчиво заглядывать в окно с приоткрытыми шторами, освещая и обдавая теплом их и без того разгорячившиеся тела. «Тела притягиваются и оттягиваются», – припомнил Виктор шутку Фоменко, глядя, как партнерша с довольной улыбкой, ничуть его не смущаясь, обнаженная направляется в ванную. «А фигура у нее божественная! И мне так хорошо уже давно не было», – признался он самому себе.

После омовения под душем, быстро перекусив на скорую руку сделанными хозяйкой бутербродами и кофе с коньяком, они мило попрощались, договорившись созвониться.

Довольный жизнью Смуров, насвистывая, спустился со второго этажа по ступенькам и вышел из парадной на освещенную солнцем улицу. Шуршащий звук тормозящего автомобиля заставил его обернуться. В приоткрытом окне темно-синей «девятки» он увидел кружок оружейного ствола. Инстинктивно бросившись на покрытый плиткой тротуар, он больно ударился коленками и лбом, чертыхнулся, но чечетка автоматной очереди заставила его забыть о боли и перекатиться в сторону. Взвизгнув тормозами, «девятка» на скорости умчалась. Бросив взгляд ей вслед, Виктор успел заметить только замазанный грязью номерной знак и чистые хромированные колпаки колес. «Ну и дела», – ошарашено произнес Смуров, медленно поднимаясь на ноги.

Глава 4

Удар судьбы в лоб означает,

что не возымели действия ее пинки под зад.

Афоризм

Смуров стоял на тротуаре и, пытаясь собраться с мыслями, машинально отряхивал руками выпачкавшийся костюм. Повернувшись к дому, из которого вышел минуту назад, он окинул его встревоженным взглядом. На недавно побеленной в оранжевый цвет стене трехэтажного дома старой постройки, наверное, еще времен Австро – Венгерской империи, на высоте около двух метров виднелось несколько свежих выбоин. «А ведь стреляли-то выше человеческого роста и дали всего одну очередь. Может, хотели только напугать, а не убить?», – подумал Виктор. На поясе заиграл звонок вызова. Вынув телефон и щелкнув кнопкой, Смуров услышал приглушенный до неузнаваемости мужской голос: «Это было первое и последнее предупреждение, адвокат. Если до завтра не исчезнешь из города, пеняй на себя». «Кто это? Почему я должен уехать?» – почти выкрикнул Виктор. В ответ раздались только протяжные гудки. Вкладывая телефон в чехол, Смуров глянул себе под ноги и увидел отблескивающую на солнце латунную гильзу. Нагнувшись, он подобрал ее и сунул в карман.