– С твоим приятелем? – резко сказал он. – Он лежит на койке в твоей хижине. Он поранился, играя с пистолетом.
Куэйд предпочел не заметить, как Фил это сказал, но немного учтивой самоуверенности исчезло с его лица, когда он сказал:
– Что ж, в таком случае мне придется поспешить обратно на поверхность, чтобы позаботиться о нем. Но не пугайтесь, – добавил он более бодро. – Я вернусь за вами через час или около того.
При этих словах Дэвид Гиннесс отчаянно боролся со своими путами и кричал:
– Не верь ему, Фил! Он собирается оставить нас здесь, умирать с голоду! Он сказал нам об этом как раз перед тем, как ты спустился!
Лицо Куэйда заметно дернулось. Его глаза бегали.
– Это правда, Куэйд? – спросил Холмс. В его голосе прозвучали стальные нотки.
– Почему— нет, конечно, нет, – поспешно сказал другой, не зная, лгать или нет. – Конечно, я этого не делал!
Фил Холмс посмотрел ему прямо в глаза. Он блефовал.
– Ты не можешь бросить нас, Куэйд. У тебя кишка тонка. У тебя кишка тонка.
Его лицо и глаза горели презрением, которое было в его словах. Это задело Куэйда за живое. Но он не мог избежать взгляда Фила. Он смотрел на них целую минуту, слегка дрожа. Медленно, по дюймам, он начал пятиться к сфере; затем внезапно он побежал к ней изо всех сил, Холмс за ним. Куэйд добрался до нее первым, и внутри, когда он включил прожектор, захлопнул и запер дверь, он закричал:
– Ты увидишь, ты, проклятый щенок! Ты увидишь! – И раздался сдавленный звук полуманиакального смеха....
Фил навалился всем своим весом на металлическую дверь, но это было бесполезно, и он это знал. Он собрался с духом для нового порыва, когда услышал крик Гиннесса:
– Назад, Фил, назад! Он включит боковые дезинтеграторы!
Обезумевший от ярости молодой человек сразу увидел опасность и отпрыгнул в сторону – только для того, чтобы чуть не упасть на распростертое тело профессора. Торопливыми, дрожащими пальцами он развязал путы пары, и они с трудом поднялись на ноги, сведенные судорогой и окоченевшие. Тогда именно Фил предупредил их.
– Отойдите как можно дальше! Быстрее!
Он схватил Сью за руку и бросился к ненадежной защите огромного камня далеко позади. Он сразу же заставил их лечь плашмя на землю.
Пока что сфера не шевелилась и не издавала ни звука, хотя они знали, что человек внутри нажимает на кнопки управления в лихорадочной спешке, чтобы покинуть пещеру. Но им не пришлось долго ждать. Послышалось шипение, стартовый кашель из ракетных труб под сферой. Они быстро ожили, и тускло мерцающий шар закачался в отверстии, в котором лежал. Затем обрушился водопад шума; разрушительный гром прокатился по гулкой пещере, когда ракеты взорвались в полную силу. Волна яркого оранжево-красного цвета выплеснулась из-под сферы, лизнула ее бока и, казалось, буквально толкнула огромный шар вверх, к дыре в потолке.
Его подъем был очень медленным. Набирая высоту, он выглядел – если не считать его скорости – как фантастический метеор, проносящийся сквозь ночь, поскольку оранжевое оперение, струившееся снизу, придавало шару ослепительный цвет. Светящийся шар, он шатался на полпути между землей и сводом, рывками полз вверх.
– Он не попадет в лунку! – крикнул Гиннесс.
Сверло поднялось не по идеально прямой линии; оно ударилось о край отверстия и неуверенно закачалось. Каждую секунду рев его ракет, усиленный эхом, нарастал в яростном крещендо; лица троих, кто наблюдал за происходящим, были окрашены в оранжевый цвет в зареве.
Сфера была слепа. Человек внутри мог судить о своем курсе только по ощущениям. Пока трое покинутых наблюдали, горячо надеясь, что Куэйд не сможет найти отверстие, левые бортовые ракеты выпустили копья огня, и они поняли, что он нашел способ маневрировать бурильщиком сбоку. Новое пламя соединилось с выхлопом главных труб в большой веерообразный хвост, такой яркий и пронизанный другими цветами, что их глаза не могли вынести этого зрелища, разве что сквозь слезы. Бурильщик дернулся вправо, но все еще не мог найти отверстие. Затем пламя на мгновение ослабло, и бурильщик опустился вниз, чтобы мгновение спустя снова подняться. Его подъем был таким трудным, что Фил крикнул профессору Гиннессу:
– Почему так медленно?
И изобретатель рассказал ему то, чего он не видел из-за невыносимого света.
– Включена только половина его ракет!
Однако на этот раз шар был нацелен правильно, и он с ревом влетел прямо в дыру. Тотчас же яростный звук выхлопа был приглушен, и через несколько секунд только огненное оперение, срывающееся с потолка, показывало, где находится машина. Затем все исчезло, и остался только шум.
Фил прыгнул вперед, намереваясь посмотреть вверх, но крик Гиннесса остановил его.
– Еще нет! Он все еще может использовать дезинтеграторы!
Они ждали много минут, пока приглушенный звук выхлопа не превратился в гул. На лице профессора появилось озадаченное выражение, когда все трое, наконец, подошли и осмелились заглянуть в дыру. Далеко вверху всплеск оранжевого света осветил стены туннеля.
– Забавно! – пробормотал старик. – Он использует только половину ракет – около десяти. Я думал, он включит их все, когда заберется в дыру, но он этого не сделал. Либо они были повреждены при падении, либо Куэйд не считает нужным их использовать.
– Половины из них достаточно, – с горечью сказал Фил и обнял тихую девушку, стоявшую рядом с ним. Вместе, молчаливой маленькой группой, они наблюдали, как оранжевое пятнышко превратилось в булавочную головку; наблюдали, как оно колеблется, мерцает, становясь все меньше.... А потом все исчезло.
Исчез! Обратно на поверхность земли, в нормальный мир реальности. Всего в четырех милях над ними – достаточно небольшое расстояние на самой поверхности, – и все же это могло быть миллион миль, настолько они были отрезаны от него....
Одна и та же мысль была у них в голове, хотя никто из них не осмеливался высказать ее. Они думали о безмятежной пустыне, о прохладном ветре, о холмах и высоких горах, безмятежных в лунном свете. О тихом восходе зари, о первых лучах солнца, которые были так до боли прекрасны в пустыне. Солнце, которое они никогда больше не увидят, похороненные в безжизненном мире мрака в четырех милях от них.... И похоронены заживо – и проживут недолго....
Но на этом пути лежало безумие. Фил Холмс прогнал ужасные мысли из своего мозга и заставил себя улыбнуться.
– Ну, вот и все! – сказал он голосом, который должен был быть веселым.
Тусклая пещера насмешливо отозвалась на его слова. С исчезновением бурильщика – рукотворной машины, которая осмелилась нарушить уединение, не нарушаемое с тех пор, как земля впервые остыла, – огромная пещера, казалось, вернулась к своему ужасному первоначальному состоянию. Трое маленьких людей полностью осознали это. Они чувствовали ее почти как живое существо, широко раскинувшееся вокруг них, усиливающее на них свои неслыханные чары. Ее запах, заплесневелой земли и камней, по которым медленно стекала вода, заполнил их ноздри и каким-то образом усилил их страх.
Пока они осматривались, их глаза привыкли к тусклому, жутковатому, фосфоресцирующему освещению. Они видели, как маленькие червеобразные существа время от времени появлялись из крошечных отверстий между сталагмитами в неровном полу; и, пока Фил размышлял, сколько времени пройдет, прежде чем они будут вынуждены использовать их в пищу, странное животное размером с крота выскочило из темноты и прыгнуло на одного из них. Когда он ускользнул, держа во рту извивающуюся фигуру, Холмс с горечью пробормотал:
– Конкурент!
Смутные, порхающие формы бродили во мраке среди сталактитов искаженного потолка – намеки на то, что обитало в ужасной тишине этого нижнего мира. Здесь время остановилось, и жизнь остановилась в форме приматов.
Тихий стон сорвался с бледных губ Сью Гиннесс. Она дернула себя за руку: с потолка на нее упал болезненный белый червяк длиной всего в дюйм.
– О! – выдохнула она. – О!
Фил притянул ее ближе к себе и пошел с ней к разбитому буровому аппарату Куэйда.
– Давайте посмотрим, что у нас тут есть, – весело предложил он.
Машина лежала на боку, металл был искорежен и раздавлен без возможности ремонта. Тем не менее, он втиснулся в машину.
– Отойдите! – предупредил он. – Я собираюсь попробовать его ракеты! – Раздался щелчок сломанного механизма, и это было все. – Ракет нет, – пробормотал Фил.
Он потянул на себя другой рычаг. Изнутри бурильной машины послышалось шипение, затем яростный рев, от которого по пещере разнеслось громкое эхо. Облако пыли поднялось перед днищем машины, бешено закружилось на мгновение и опустилось, когда рев звука стих. Сью увидела, что скалистый выступ в полу прямо перед дезинтеграторами был ровным.
Фил выбрался наружу.
– Дезинтеграторы работают, – сказал он, – но они принесут нам мало пользы. Сверло безнадежно сломано. – Он пожал плечами и обескураженным жестом бросил на землю моток веревки, который нашел внутри.
Затем внезапно он резко обернулся.
– Профессор! – позвал он пожилую фигуру, стоявшую, согнувшись, под отверстием в потолке. – Откуда-то дует сквозняк! Вы чувствуете это?
