Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 8

Пусть даже христианство и социализм имеют довольно много общего, тем не менее тот, кто сделал бы Христа социалистом, по праву заслуживал бы названия вредного путаника. Не достаточно еще знать общее сходство вещей – следует также узнать их различия. Не то, что социалист имеет общего с христианином, но то, что в нем есть особенного, что его отличает от последнего – вот предмет нашего внимания.

Недавно христианство было названо религией раболепия. Это действительно самое удачное его обозначение. Раболепна, конечно, всякая религия, но христианская религия самая раболепная из раболепных. Возьмем наудачу какое-нибудь обычное христианское изречение. На моем пути стоит крест с надписью: «Сжалься, милосердный Иисусе! Святая Мария, молись за нас!» Тут пред нами безмерное смирение христианства во всей его жалкой ничтожности. Ибо тот, кто таким образом возлагает все свои надежды на жалость, тот поистине жалкое создание…

Мы, нерелигиозные демократы, имеем то преимущество, что мы ясно сознаем положение вещей…4 <…>

Научная свобода, которая все вещи и все качества подчиняет благу человека, есть вполне антирелигиозная свобода. Религиозная истина в том именно и заключается, что она какое-либо естественное, мирское качество неестественно возвышает до небес, вырывает его из живого потока жизни и обрекает его на застой в этом религиозном болоте5»50.

Бог делает переносы, и прозвание Ленина стариком с атеистическим настроем является отображением подноготного состояния русского религиозного старчества отрицания Бога.

Революционные события 1905 г. – все социал-демократы* встретили воинственно. Так, после 17 октября, когда Николай II подписал Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором обещались широкие демократические свободы и созыв Государственной думы, Троцкий писал: «Итак, конституция дана. Дана свобода собраний, но собрания оцепляются войсками. Дана свобода слова, но цензура осталась неприкосновенной. Дана свобода науки, но университеты заняты войсками. Дана неприкосновенность личности, но тюрьмы переполнены заключенными. Дан Витте, но оставлен Трепов. Дана конституция, но оставлено самодержавие. Все дано – и не дано ничего… Пролетариат знает, чего он хочет, и знает, чего он не хочет. Он не хочет ни полицейского хулигана Трепова, ни либерального маклера Витте, ни волчьей пасти, ни лисьего хвоста. Он не желает нагайки, завернутой в пергамент конституции»51. Меньшевик Г. Носарь (П. Хрусталев), стоящий во главе Санкт-Петербургского Совета рабочих депутатов, продолжал активно призывать рабочих на борьбу вплоть до полной победы над самодержавием. Ленин, встретивший революционное событие в Женеве, писал: «Уступка царя есть действительно величайшая победа революции, но эта победа далеко еще не решает судьбы всего дела свободы»52 – указывал вождь большевиков, где под понятием «свобода» надо понимать не только политический, но и духовный аспект.

«Революция добьет врага и сотрет с лица земли трон кровавого царя, когда рабочие поднимутся еще раз и поведут за собой и крестьянство»53 – кипел Ленин из Женевы. Выражение «Кровавый» прилепилось к царю после событий Ходынской катастрофы (день коронации Николая II). Это прозвище не отражало реальное положение вещей, но зато которым умело апеллировал Ленин.

«Вы не одиноки, рабочие и крестьяне всей России! И если вам удастся свалить, добить и уничтожить тиранов крепостной, полицейской, помещичьей и царской России, то ваша победа будет сигналом всемирной борьбы против тирании капитала, борьбы за полное, не политическое только, но и экономическое освобождение трудящихся, борьбы за избавление человечества от нищеты и за осуществление социализма»54.

8 ноября Ленин приехал в Санкт-Петербург для организации вооруженного восстания. 26 ноября был арестован председатель С.-Петерсовета Г. С. Носарь. Президиум Совета в составе трех человек, в том числе Троцкий, взявший на себя обязанности председателя, принял решение ответить восстанием. 2 декабря С.-Петерсовет обратился к населению с «Финансовым манифестом», призывающий «отказаться от взноса выкупных и всех других казенных платежей»55 и требовать при всех сделках выплаты золотом, что должно было вызвать финансовый крах самодержавия. На следующий день по приказу министра внутренних дел П. Н. Дурнова было арестовано около 260 депутатов, почти половина состава С.-Петерсовет. Тогда под руководством А. Л. Парвуса (И. Л. Гельфанд) собрался суррогатный Совет, который 6 декабря призвал начать всеобщую стачку. Однако призыв не дал желаемых результатов, несмотря на его поддержку Союзом союзов. Значительно больших успехов достиг Московский Совет, который 6 декабря принял решение начать вооруженное восстание с целью свержения царского правительства, созыва Учредительного собрания, провозглашения демократических свобод.

Всеобщая стачка началась 7 декабря, парализовавшая всю Москву. 9 декабря по приказу Московского генерал-губернатора Дубасова правительственные войска приступают к наведению порядка. Начинается вооруженное восстание. 16 декабря все районы Москвы, кроме Пресни, были заняты войсками и полицией. МК РСДРП совместно с представителями Московского Совета рабочих депутатов принимают решение прекратить восстания с 18 декабря, политическую стачку 19 декабря и выйти на работу.

Ленин назвал декабрьское восстание в Москве «генеральной репетицией». Немецкий профессор Макс Вебер, – с точки зрения закона, «путчем» и «бессмысленным восстанием», не имеющей надежды на поддержку низов. Не потеряв надежды на захват власти большевики, загнанные в подполье, в тюрьмы, ссылки и за границу, теоретизируют и выжидают критический, удобный для переворота момент, в возмущении народных масс.

Работа по написанию книг и статей, редактированию газет, руководству партии не приносило ощутимых доходов. Сами Ульяновы, тем не менее, регулярно отдыхали, посещали курортные места, столицы европейских стран. Так, в Париже, по словам Ленина, «нашли очень хорошую квартиру, шикарную и дорогую… Наша мебель привезена из Женевы»56. Совершенно очевидно, что одной помощи матери для этого было недостаточно, им помогала партия. За пополнение партийной массы отвечали близкие Ленину Л. Б. Красин, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, А. А. Богданов, Я. С. Ганецкий (Фюрстенберг) и др.

Много денег поступало от меценатов, от Морозовых, особенно от Саввы. С. Т. Морозов материально поддерживал не только русскую культуру и прогрессивные общественные начинания, но и политические партии. В 1901—1903 гг. он дает каждый месяц по 2 тыс. рублей на издание «Искра». Фиксирует устройство нелегальных типографий. Помогает бежавшим из ссылки большевикам. В 1905 г. Савва застраховал свою жизнь в 100 тыс. рублей на имя любовницы М. Ф. Андреевой, гражданской жены Горького, и по рекомендации врачей-невропатологов уехал лечиться заграницу. 14 мая в Каннах он застрелился. Страховой полис был передан Красину, Ленину, Богданову. О «чистоте» этих денег много говорилось на V (Лондонском) съезде РСДРП в 1907 г. Другим существенным вкладом в материальную базу большевиков послужили средства племянника Саввы Морозова Николая Шмита, внук Викулы Елисеевича Морозова, одного из королей русской текстильной промышленности. К тому же и сам Шмит владел одной из лучших в России мебельной фабрикой на Пресне в Москве. Постоянно оказывая поддержку революционерам, двадцатидвухлетний фабрикант участвовал в декабрьском 1905 г. вооруженном восстании в Москве, за что был арестован. «В феврале 1907 г. в камере тюремной больницы, разбив окно, он крупным стекольным осколком перерезал себе горло»57 – свидетельствует Валентинов. Впоследствии оказалось, что Николай Шмит сделал завещание ленинской партии.

Н. Валентинов писал о масштабах пожертвований: «Средства на большевистскую печать и на всю партию создавались не грошами из кармана пролетариев, а пожертвованиями, дарами из кошелька буржуазии и свободных профессий1… / Пробужденное от спячки русское общество с азартом субсидировало политические начинания всех направлений2. /…В поисках средств меньшевики были все-таки вялыми, никогда не были особенно распорочными. В противоположность им большевики оказались большими мастерами извлекать, с помощью сочувствующих им либералов, артистов, инженеров, адвокатов – деньги из буржуазных карманов во всех городах Российской империи. Большим ходоком по этой части был член большевистского Центрального Комитета инженер Л. Б. Красин, и еще более замечательным ловцом купеческих и банковских бабочек, летевших на большевистский огонь, был М. Горький… Если бы какой-нибудь историк, хотя теперь это вряд ли возможно (время стерло людей и слезы), захотел бы заняться исследованием, сколько на святой Руси было купеческих и банковских „Маякиных“ и „Гордеевых“, внесших деньги в большевистские кассы, и какова в итоге общая сумма их субсидий, получился бы документ большого социального интереса. Он был бы особенно интересен со стороны психологической и идейной: какого характера мотивы толкали на поддержку революции – в виде большевизма – этих будущих „смертников“, до тла уничтоженных большевистской революцией3»58.

Ощутимая статья доходов волне сопро‒‒тивления, поступала от иностранных меценатов, американских банкиров – евреев, заинтересованная в дестабилизации России. Например, глава финансового еврейского мира в Америке Яков Шифф, возмущенный антисемитской политикой царского режима в России, не скрывал своей финансовой поддержки «группам самообороны русского еврейства», которая пыталась устроить революцию 1905—1907 гг. Американский профессор Энтони Саттон в Государственном университете США обнаружил десятичный файл (861.00/5339), в котором находится документ, датированный 13 ноября 1918 г., озаглавленный «Большевизм и иудаизм». В его тексте говорилось о том, что революция в России была задумана «в феврале 1916 года», и что ««было установлено, что нижепоименованные лица и предприятия принимали участие в этом разрушительном деле»:

– Якоб Шифф ‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒ еврей

– Кун, Леб и К₀. ‒‒‒‒‒‒‒‒‒ еврейская фирма

Руководство:

Якоб Шифф ‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒ еврей

Феликс Варбург ‒‒‒‒‒‒‒‒‒ еврей

Отто Х. Кан ‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒ еврей

Мортимер Л. Шифф ‒‒‒‒‒‒ еврей

Джером Дж. Ханауэр ‒‒‒‒‒ еврей

3. Гугенгейм ‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒‒ еврей

4. Макс Брейтунг ‒‒‒‒‒‒‒‒ еврей

5. Исаак Зелигман ‒‒‒‒‒‒‒ еврей»59.

Кроме приведенных Э. Саттоном имен, в документе также упоминается Американский еврейский комитет, парижская фирма «Братья Лазар», банк Гинзбурга, сионистская организация «Поалей», а также 31 фамилия ведущих большевиков-евреев. В документе говорилось, что в апреле 1917 г. «Якоб Шифф фактически сделал публичное заявление, что именно из-за его финансового влияния русская революция была успешно завершена, а весной 1917 г. Якоб Шифф начал финансировать Троцкого, еврея, для завершения социальной революции в России»60.

Другим значительным источником дохода составляли экспроприации. В этом действии особенно отличился С. А. Тер-Петросян (Камо). Однако к факту разбойных нападений два крыла партии относилась по-разному. Лидеры меньшевиков были озабочены этим гнилым явлением. Ленин же лишь сожалел о неорганизованности и беспорядочности этих действий. Крупская подтверждала: «Большевики считали допустимым захват царской казны, допускали экспроприацию»61. Весной 1907 г. пятый съезд РСДРП запретил «эксы» как метод пополнения партийной кассы, но, несмотря на решение съезда разбой большевиков продолжался. Ко времени Лондонского съезда партии о количестве финансов у большевиков свидетельствовал Л. В. Красин, заявивший сомневающемуся в наличии средств для покупки оружия профессору М. М. Тихвинскому: «Да совсем не в деньгах дело! У нас их столько, что я мог бы на них купить не жалкие револьверы, а самые настоящие пушки. Но как их доставить, где прятать? Вот в чем дело»62.

Главным руководителям, в том числе и Ленину, партия регулярно выплачивала жалование в размере 350 франков (примерно средний заработок европейского рабочего). Кроме того, перед Первой мировой войной Крупской досталось наследство от тетки, умершей в Новочеркасске. Так что средств вполне хватало и для безбедной жизни и для того, чтобы целиком отдаваться нелегальной работе революционеров в западноевропейской эмиграции.

По словам А. Н. Потресова, соратника Ленина в 1895—1903 гг., тот производил «отбор человеческого материала», собрав «много энергичных, смелых и способных людей, наградив их, однако, и недобрым качеством – моральной неразборчивостью, часто моральной негодностью и непозволительным авантюризмом»63. На словах Ленин осуждал террор и заговорщиков, но на практике считал их вполне допустимыми и даже полезными:

«Революция – дело тяжелое, – говорил Ленин. – В беленьких перчатках, чистенькими ручками ее не сделаешь…

– Партия не пансион для благородных девиц. Нельзя к оценке партийных работников подходить с узенькой меркой мещанской морали. Иной мерзавец может быть для нас именно тем и полезен, что он мерзавец…»64

Когда в присутствии Ленина однозначно осуждали Нечаева, убившего неподчинившегося ему студента, тот, по словам близкого соратника В. Д. Бонч-Бруевича, всегда подправлял говорящих и обращал их внимание на талант Нечаева как организатора и конспиратора, на его умение облачать мысли в потрясающие формулировки, в частности на поразивший его ответ, точный и гениально простой, на вопрос, кого уничтожить из царствующей династии: «Да весь дом Романовых!»65 Ленину был близок и нечаевский «Катехизис революционера», эта максимальная логика высшего гуманизма: «Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ея побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему»66. Будучи непререкаемым вождем революции, в 1920 г., он наставляет трепетно внимавших ему комсомольцев: «Для нас нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата»67. Выступая на публичных собраниях и в партийной печати правоверным социал-демократом и противником террора, их Женевы в конспиративном письме к членам комитета большевиков в Санкт-Петербурге от 3 октября 1905 г. он пишет: «По документам судя, дело грозит выродиться в канцелярщину. Все эти схемы, все эти планы организации Боевого комитета производят впечатление бумажной волокиты, – я прошу извинить меня за откровенность, но я надеюсь, что вы меня не заподозрите в желании придраться. В таком деле менее всего пригодны схемы, да споры и разговоры о функциях Боевого комитета и правах его. Тут нужна бешеная энергия и еще энергия. Я с ужасом, ей-богу с ужасом, вижу, что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали! А говорят ученейшие люди… Идите к молодежи, господа! вот одно единственное, всеспасающее средство. Иначе, ей-богу, вы опоздаете (я это по всему вижу) и окажетесь с „учеными“ записками, планами, чертежами, схемами, великолепными рецептами, но без организации, без живого дела. Идите к молодежи. Основывайте тотчас боевые дружины везде и повсюду и у студентов, и у рабочих особенно, и т. д. и т. д. Пусть тотчас же организуются отряды от 3-х до 10, до 30 и т. д. человек. Пусть тотчас же вооружаются они сами, кто как может, кто револьвером, кто ножом, кто тряпкой с керосином для поджога и т. д.1 / …Если через 1 – 2 месяца у Боевого комитета не будет в Питере minimum 200 – 300 отрядов, тогда это мертвый Боевой комитет. Тогда его надо похоронить2. / …Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой тем, что дадут сотни опытных борцов, которые завтра поведут за собой сотни тысяч3»68.

Согласно документам полицейского архива Берна в Швейцарии В. Ленин вел тихую спокойную жизнь законопослушного гражданина. Среди всех социал-демократов* он считался малозначительной фигурой. В России царское правительство тоже не видело в большевиках сильной угрозы, оно уделяло больше внимания партии эсеров, откровенно проповедующей террор.

Удалившийся за границу Ленин пытается окончательно сломить инакомыслие социал-демократов*, настаивать на союзе партийного съезда. Либеральное движение, под руководством Даня, Мартова, Потресова, Мартынова, Аксельрода и др., названные Лениным «ликвидаторами», т.е. самоликвидирующееся крыло партии, ратовало за путь буржуазных преобразований в России. К тому же в их демократическую борьбу парламентскими методами со временем вовлеклись буржуазные представители, революционность которых Ленин отрицал изначально категорически. «Организационно ликвидаторство есть отрицание необходимости нелегальной социал-демократической партии и связанное с этим отречение от РСДРП…»69

Еще в XIX в. появился международный революционный гимн пролетариата – «Интернационал». Текст его был написан в 1871 г. французским поэтом, участником парижской коммуны Эженом Потье (1816—1887), а музыка французским композитором (бельгийцем по происхождению) Пьером Дегейтером (1848—1932). Впервые «Интернационал» был спет хором рабочих под руководством автора в июне 1888 г. на празднике газетчиков в г. Лилля. В 1902 г. поэт и переводчик французской поэзии Аркадий Яковлевич Коц (1872—1943) написал русский текст «Интернационала». Находясь в эмиграции еще в 1899 г., он, бывший горный мастер из Донбасса, присутствовал на Первом генеральском конгрессе французских социалистов*. Услышав исполнение «Интернационала», он решил сделать его достояние русских революционеров. В 1906 г. на IV съезде РСДРП ««Интернационал» был принят в качестве гимна общей российской социал-демократии*.

Символом народного восстания в Европе еще в Средние века стало красное знамя. История его своими корнями уходит в Древний Рим, где красный цвет означал войну. Одержав победу, древнеримские полководцы красили лицо красной краской в честь бога войны Марса. Как символ народного восстания против эксплуататоров он едва ли не впервые был применен в восстании крымских крестьян в провинции Торган в 162 году хиджры (778—779 гг.), проходившего под религиозной оболочкой учения хуррамитов и под лозунгами социального равенства и общинного владения землей. Одно из последних использований красного цвета во время восстаний на Востоке в доимпериалистическую эпоху относится к середине XIX в. (1850—1864 гг.), когда красные военные знамена применялись во время восстания тайпинов в Южном Китае. В христианской Европе красный цвет вначале означал любовь Бога, огонь веры, а также кровь Христа и гнев Божий, поэтому позднее его стали связывать с насилием, силой, страстностью, плотской любовью, отчего уже в XII веке он употреблялся как цвет сатаны и геены огненной и в период инквизиции стал атрибутом идущего на костер, например, в деле мистического натурфилософа Джордано Бруно, который, в свою очередь, красное знамя мог воспринимать как его личное восстание, борьбу против отсталого мировоззрения, что впоследствии перекинулось на собратьев по духу мистиков-гуманистов, в их деле борьбы и отрицания существующего мироустройства. Так во время французской революции 14 июля 1789 г. и в дни республиканского восстания в Париже 5—6 июня 1832 г. народ выступал под алым стягом. С тех пор он окончательно становится знаменем революций. В России красные флаги стали символом объединения социал-демократических* сил, выступивших на борьбу с самодержавием. Первое появление красного флага в России было зафиксировано 6 декабря 1876 г. во время митинга рабочих у Казанского собора в Санкт-Петербурге. На знамени был начертан девиз «Земля и воля» и первым красным знаменосцем стал уроженец Старицкого уезда Тверской губернии Яков Потапов. Яков недавно приехал в столицу и его участие в митинге стало первым и последним политическим актом.

Период 1907—1910 гг. большевиками назван период реакции, имея в виду действия царского правительства П. Столыпина по наведению порядка в стране и проведения экономического реформирования. Однако волна обострение народного недовольства, связанное со столыпинским реформированиям, дает возможность нового витка политической активности большевиков.

В 1911 г. Ленин поселился в местечке Лонжюмо, находившееся в 18 км от Парижа, где со своими соратниками открыл школу по подготовке профессиональных революционеров. Здесь они штудируют Маркса, изучают приемы конспирации, терроризма, агитационной деятельности. В июле 1912 г. Ленин перебирается в Краков, в то время, австро-венгерская часть Польши. В январе 1912 г. по настойчивой инициативе Ленина в Праге состоялась общепартийная конференция большевиков, конституировавший РСДРП (б), и оформивший официальный развод социал-демократов* «твердого» и «мягкого» курса. В феврале Ленин пишет Горькому: «Наконец удалось – вопреки ликвидаторской сволочи – возродить партию и ее Центральный Комитет»70.

Во время Первой мировой войны Ленин воздвигнул лозунг, суть которого в том, что «революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своего правительства, не может не видеть связи его военных неудач с облегчением низвержения его»71. Будучи в эмиграции вождь большевиков сформулировал идею, согласно которой капитализм вступил в последнюю стадию своего развития – империализм72. На этом основании он сделал вывод, что передовые страны Европы созрели для мировой социалистической* революции, начать которую должна Россия, как наиболее слабое звено мировой империалистической системы, попросту говоря, Ленин увидел, что в Западной Европе рабочие жили на порядок лучше, чем в России, отчего революционные идеи их не сильно прельщали. Вывел мысль, что «социализм не осуществим иначе как через диктатуру пролетариата»73, что в расшифровке означает усиление центральной власти.

Политика царской семьи и противостоящая ей Государственная дума привела к ситуации февраля 1917 г. Монархист В. В. Шульгин описывает обстановку тех дней: «Кто-то предложил в горячей речи, что всеми членами Думы в это начавшееся тяжелое время нужно сохранить полное единство – всем, без различия партий, для того, чтобы препятствовать развалу. А для того, чтобы руководить членами Думы, необходимо избрать комитет, которому вручить „диктаторскую власть“… Диктатура есть функция опасности: так было – так будет… В сущности, это было бюро Прогрессивного блока с прибавлением Керенского и Чхеидзе. Это было расширение блока налево… Страх перед улицей загнал в одну „коллегию“ Шульгина и Чхеидзе»74.

В блоке были представители основных партий за исключением большевиков, которые мечтали о безраздельной власти, но взять ее честным путем не могли, и от того выбрали свой исключительный путь, вливаясь «живым, вязким человеческим повидлом»75 в Таврический дворец. «Бесконечная, неисчерпаемая струя человеческого водопровода, – вспоминал В. В. Шульгин, – бросала в Думу все новые и новые лица… Но сколько их ни было – у всех было одно лицо: гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное… Увы – этот зверь был… его величество русский народ…»76

Восстанием был охвачен весь Петроград. Основным возмутителем спокойствия царь считал Государственную думу, постановив с 27 февраля отложить ее заседание до апреля. Однако это уже было поздно, быстрые Петроградские события поставили под вопрос сохранение внутренней государственной стабильности, и как следствие, целостность Российской империи. Император искал поддержки, но от него отреклась вся Россия речами и действиями своих генералов, фабрикантов и политиков. 2 марта император подписал акт об отречении, а в Царское Село с красным бантом на кителе, приехал генерал от инфантилии Л. Г. Корнилов, объявивший императрице решение о домашнем аресте. Участие большевиков, вожди которых находились заграницей, в тюрьмах и ссылках в Февральской революции было весьма незначительным. Всеобщая стачка, демонстрации и даже решение членов ЦК, Петроградского комитета и Выборгского района большевиков, о переводе стачки в вооруженное восстание не решали положение, можно точнее сказать, большевики пытались примазаться к движению. Вообще, используя реакционизм, в постоянных гонениях, Ленин осознал тот факт, что своими силами партия ни честным способом власть взять не может, ни переворот устроить. Поэтому ей нужна была поддержка другой сильной организации.

Отречение Николая II и полуотречение Михаила Романова разрешило накалившуюся обстановку. На этот шаг их подтолкнуло мнение членов «Временного комитета для восстановления порядка и для сношения с лицами и учреждениями» во главе с председателем IV Государственной думы М. В. Родзянко, отражавших интересы самых широких кругов русского общества, от либералов до монархистов, среди которых были такие крупные буржуазные предприниматели, как Гучков, Терещенко, Коновалов, Путилов и др., генералы Деникин, Алексеев, Крымов, представители высшей аристократии и даже родственники императора.

После падения монархии в России сложилась ситуация в форме двоевластия. По определению премьер-министра Г. Е. Львова Временное правительство было «властью без силы», оно должно было считаться с Советами, представляющими «силу без власти». С конца февраля и до начала сентября председателем Петроградского совета являлся меньшевик Н. С. Чхеидзе, а из семи членов Президиума четверо также представляли меньшевистскую партию, что определенным образом складывалось на политической линии Петросовета. Уже 1 марта 1917 г., т.е. с момента образования Петросовета, Н. С. Чхеидзе своим приказом №1 по гарнизону Петроградского округа Совет рабочих и солдатских депутатов фактически начинает устанавливать Советско-меньшевистскую власть. 2 марта Петросовет заключил с Временным правительством соглашение, по которому Петросовет поддерживал только те пункты правительственной программы, которые отвечали интересам демократии, и «в той мере, в какой порождающая власть будет действовать». «Временное правительство, – писал 9 марта военный и морской министр Гучков начальнику штаба верховного главнокомандующего генералу Алексееву, – существует лишь пока это допускается Советом рабочих и солдатских депутатов»77.