– Не потянет.
– Пря-я-я-ям. Все потянет. Че ты думаешь, мы первый раз, че ль?
– Я больше за тебя сидеть не буду. Твоя очередь!
– Да не ссы ты. Они спят как убитые. Даже если и проснутся, не полезут. Им на кой? Там зарплата копье, особо не разгуляешься. Хер ж знает, кто на делягу пришел, могут и пером в бок наградить. Надо оно кому? Не-е-е-ет. Все ровно, ровнее некуда. Завтра пойдем в ночь.
– Не вопрос.
Скрипнула калитка, и во двор, будто Красная Шапочка, вприпрыжку, размахивая корзинкой с бабушкиными пирожками, влетел Микулай, только размахивал он белой канистрой с шоколадным коньяком, игриво бултыхающимся внутри.
– Празднику быть! – Кузьма во все золотые зубы заулыбался, а затем свистнул в два пальца.
Через пару минут из-за забора показалась голова соседа, седая и с жиденькой бородкой. На вид ему было лет сорок-пятьдесят, а лик его молчаливо пояснял, что за воротник тот закладывал с необычайным постоянством.
– Ну шо? – заинтересовался мужичок.
– Лехан, тащи мясо! – скомандовал Гусёк. – Контрабанда на базе.
– Это хорошо! Это я ща! – сосед скрылся за забором и заорал: «Ва-а-а-алька, манатки собирай, в люди идем!»
Долго ждать соседи себя не заставили. Лехан облачился в парадное, в синюю летную военную форму с выцветшими пятнами от капитанских звезд, за спиной его висела повидавшая виды гармонь, жена выглядела попрезентабельнее: платье в горох и алюминиевый таз, полный замоченной в чем-то свинины.
– На чем замачивали? – поинтересовался Санёчек.
– Мы, Румянцевы, своих кулинарных тайн не раскрываем, – грозно пояснила Валька.
– Жена, епт, ну ты че? Видно ж, что люди хорошие, скажи уж.
– Нет, я сказала!
– Вредная до ужаса, так бы и придушил.
– Чего сказал? На-ка, подержи! – женщина сунула таз Санёчку и начала лупить Лехана по хребтине. Тот пытался убежать, но какой там, от разъяренной медведицы не сбежишь. Пацаны от действа ржали как не в себя, пока не вышла на порог хозяйка дома.
– Так, че ржете, как кони, костер разводить я, шоль, должна?
– Рюмки тащи! Под готовку надо вмазать, – противился Кольцов.
– Я вам сейчас вмажу! Пока шашлыка не будет, хрен вам, а не коньяк.
– Ну, любовь моя, ну ты чего? – запел соловьем жених.
– Цыц, я сказала! В погреб убрала, пусть стынет, – Вика ушла.
– Ну ты и каблучелло, конечно! – засмеялся Кузьма. – Ни разу не Корлеоне.
– Че это, не Корлеоне? Еще как Корлеоне. Втащить тебе, шоль?
– Пошли уж костер разводить.
– Этот пусть жарит! – толкнула Валька Лехана в сторону пацанов, он не сопротивлялся. – И не дай бог мне не понравится – прибью! Пойду Викушке пока помогу, а вы тут не отлынивайте! – погрозив пальцем, скрылась и она.
– Сейчас бы на троих сообразить! – изрек Лехан, в словах его чувствовалась вся боль человечества.
– Арестован коньяк до особых указаний, не слышал, шоль?
– Вот вы два каблука, конечно! – снова заржал Гусёк. – Мотать ту Люсю! Ладно Лехан. А ты-то, Санёчек, куда?
– Ну иди забери тогда, раз такой умный. Это вообще-то твой братец его бабам отдал.
– Я ж не дурак! А где, кстати, Микулай? Ты где, собака сутулая? Как работать надо, так испарился сразу.
– Потому и испарился, что робить надо! – Лехан выдал очередную житейскую мудрость, взмахивая топором над головой. Щелк! Разрубленные поленья разлетелись в стороны.
– Сука! Придушу гада! Вырос родственничек бестолковый, ей-богу!
– Да поди, пошел этих спящих красавиц матросить!
– Я ему сейчас поматрошу! – Кузьма ринулся в дом, но у двери чуть не столкнулся с братом. – Ты где ходишь, лободырный?
– Где-где! В Караганде! – Микола из-за пазухи достал нольпяточку, полную коньяком. Все претензии в его адрес сразу же были сняты, и, как великий добытчик, он был освобожден от каких-либо работ. В Белосветске чтут заслуги пред обществом.
Коньяк казнили в два прихода под разгорающийся костер.
– Лехан, – Кузьма ударил по-свойски новоиспеченного соседа, – заводи свою гармонику!
– Это я с радостью! – мужик потянулся до музыкального инструмента.
– Давай эту, утром че играл, душевную такую.
– «Ты – сосед, я – сосед»?
– Не-е-е, че-то там про гулянку.
– А-а-а-а-а… – из гармошки раздался веселый мотив, а из уст Лехана полилась песня. – С гуля-я-янки я шла, торопила-а-а-ася, а дожжик мне брызгал в лицо…
– Сейчас бы еще вмазать, – опечалился Санёчек, – душевно так, а вмазать нечего.
Из дома вышли студенточки.
– Привет спящим красавицам! – повеселел Кузьма, – скоро пить будем.
Ленка неожиданно стартанула к грядкам с помидорами и удобрила их органикой.
– Подружка моя дорога-а-а-а-а-я, я вчера на сва-а-а-адьбе была-а-а-а-а, – орал во все горло Лехан.
– Кузьма, – заржал Кольцов, – иди свою даму сердца в чувство приведи, чего она расклеилась.
