Вторжение. Четвертый Лорд. Книга 2
Восемь минут.
Вытащил наружу тело Йоланы, пристегнул к скафу страховочным канатом, на всякий случай прицепил обычный датчик, с ним обнаружить напарницу, если вдруг её отбросит в сторону, будет легче. Отстыковал челнок, врубил двигатель, задал нужный курс.
Шесть минут.
Истребители с пяти тысяч, почти вплотную, дали первый залп по штурмовику, защитное поле атаку отразило, но тут же блок управления сообщил о выпущенных торпедах. Аппарат выпустил первую партию из десяти самонаводящихся ракет, все, теперь, так сказать, бой начался официально.
Первая атака с обеих сторон ничего не принесла, все-таки торпеды – средство для массивных целей, и штурмовик, и истребители легко уходили от атакующих метровых стержней, на малых относительных скоростях торпеды вообще никакой опасности не представляли, другое дело, что с их помощью можно было навести точно энергетическое оружие, и три вырвавшихся вперёд истребителя дали залп плазмой по нашему аппарату.
И тут преимущество более лёгкого космического вооружения стало очевидным. Штурмовик не мог нормально атаковать и защищаться без формирователя пространства и компенсатора инерции, в обычных условиях для его применения не было никаких ограничений. И, в принципе, я бы его отключил, только чужие обычно появлялись, стоило вмешаться в материальную физику. Обычная защита хорошо работала против кинетических обьектов, а против энергетики – не очень. Пока атаки на таком расстоянии особых повреждений не наносили, но мы быстро сближались.
Красный кубик запульсировал, на комм поступило сообщение о перехвате контроля над штурмовиком. Какое-то время я блокировал внешний доступ, но сигнал с корабля имел приоритет, пришлось ликвидировать один узел за другим. Двигатель уже работал в автономном режиме, не подчиняясь командам, пушки и излучатели – тоже, оставались только пусковые установки, но и те, похоже, скоро должны были сдаться.
Наша торпеда наконец-то достала один из истребителей, тот изменил курс, уходя обратно к кораблю. Единственная – остальные уже были уничтожены. Вторая партия вовремя ушла с расстояния в тысячу километров, и тут же блок управления огнём перестал отвечать. Контроль над штурмовиком я потерял.
Выстроившиеся шестиугольником истребители сформировали в центре образовавшегося цветка условный центр масс, а потом, когда торпеды, потерявшие связь с нашим летательным аппаратом, в нем увязли и потеряли цель, в свою очередь, вдарили по штурмовику. Хорошо, что мы успели отлететь достаточно далеко, взрыв был сильный и отлично видимый.
– Вовремя мы оттуда убрались, – сказал я равнодушному телу на буксире. – Акт второй.
Челнок и штурмовик разделяли какие-то сотни километров, пять истребителей повернули обратно, к базе, а один, чуть изменив курс, пролетел почти впритык, и в космосе, где-то в стороне от нас, появился ещё один яркий объект.
– Мы умерли, – продолжал я комментировать. Два скафандра с маскировкой в пустоте практически не видны, обнаружить их можно, только если точно знаешь, что надо искать именно в этом месте, мы двигались к кораблю, и оставалось только надеяться, что тем, кто управляет истребителями, лень нарезать круги по безвоздушному пространству. – Мир нашему праху.
Так и получилось. Последний истребитель вернулся на базу, пролетев от нас так, что только руку протянуть, двадцатикилометровую. Те пять, что уже были там, ненадолго зависли, видимо, подбирая пилота из повреждённого бота, и, дождавшись шестого, начали разгон в сторону звезды.
Десантный скаф был оборудован обычным маневровым двигателем, и если бы мы просто висели в пространстве, то его бы хватило, чтобы подлететь к кораблю. Но мы летели со скоростью почти в двадцать километров в секунду, уходя от цели чуть в стороне и заходя ей в зад – если смотреть то направление, куда корабль двигался. По моим прикидкам, с учетом собственного вектора движения нашей базы, пролететь мы должны были буквально в пяти километрах, в вакууме скорость нашу никто не ограничивал, так что затормозить не было почти никакой возможности.
Я мог бы пострелять из десантной пушки, но импульсов для полноценного сброса скорости явно не хватало. Так что пришлось опять воспользоваться маневровым. Постепенно корректируя курс, наша с Йоланой сцепка направилась прямо к кораблю. Но не точно в него.
Пришлось рискнуть. Если модуль до сих пор был на месте, и показатели сканера масс на зондах врали, мы, считай, уже превратились в органическое месиво – скафандр тоже имел предел прочности. Других вариантов не было, энергетический страховочный захват такой скорости бы не выдержал все равно, хотя относительная была ниже абсолютной в десять раз. И через двадцать две минуты после того, как челнок взорвался, мы врезались в обманку.
Материал, из которого был сделан кожух, выдержал, скафандры – тоже. Километровое облако спружинило, принимая нас в свои неласковые объятья, от перегрузки я почти не потерял сознание, а когда кое-как пришёл в себя, мы болтались рядом с базой. Захват плотно приклеил нас к оболочке, которая даже не повредилась, оставалось только пробраться на корабль. Где нас должны были ждать еда, вода, медкапсула и, наверняка, враги.
В наш корабль можно было зайти через ангар, где хранились и обслуживались штурмовики, через шлюз снабжения, постоянно закрытый, и через пробоину в десантном отсеке, которую я впервые увидел, когда Тойо с подружкой вели меня к сенарду. Будь Йолана в сознании, я бы с ней посоветовался, может, какие-то тайные тропы существовали, но напарница признаков жизни не подавала, даже аптечка считала её мёртвой. Значит, часть биоадаптеров уже отключилась, остались только встроенные в синтетический организм приспособления, поддерживающие работу мозга на минимальном уровне. Мозг на запросы аптечки ожидаемо не отвечал – все-таки обычная черепушка и многослойная защита, это две большие разницы.
Пришлось рискнуть. Кое-как пробравшись по корпусу корабля к десантному отсеку, я осторожно выпустил зонд-разведчик, в скафе было два таких, с небольшим радиусом действия. Внутрь запускать его не стал, отправил по контуру пробоины, на первый взгляд внутри было тихо и спокойно. Несколько тел, явно неживых, судя по повреждениям – у одного не хватало головы, висели в вакууме. Значит, и вращение отключили, гравитация отсутствовала.
Но что-то мне в этом спокойствии не понравилось, бывает такое, что вот нет ничего особенного в приличном месте, бармен методично протирает бокалы, клерк среднего звена кидает в себя шот за шотом, сидя у стойки, девочки вешаются на клиента, на танцполе двигаются кто во что горазд, стриптизёрша спокойно собирает чаевые, а все равно, стрёмно соваться, и точно, через двадцать-тридцать минут начинается перестрелка, и ты сидишь под столиком, моля высшие силы, чтобы тебя не задело шальной пулей. Или заходишь в пустую якобы квартиру вслед за девушкой, и в середине процесса из пустоты появляется здоровенный негр с мачете, решивший вдруг вернуться домой, посмотреть, как там его подружка поживает, и ты отдаёшь и бумажник, и смартфон, и деньги с чип-кольца, потому что лезвие огромного ножа уже надрезало кожу на твоей шее.
Нет, определённо, интуиция у меня и раньше была.
Пробоина образовала небольшую полость в контейнере для энергоячеек, туда я Йолану и поместил, закрепив фиксаторами, если помрёт, значит, такая у неё судьба, но специально я этому способствовать не буду. Даже наоборот.
И полетел к ангару, шлюз был открыт, но рядом ещё и технический проход был, через который можно было выйти наружу. Или войти.
Мембрана, задерживающая воздух, легко меня пропустила, снаружи атмосферы нет, это в другую сторону она была жёсткой и неуступчивой. А вот в нужную мне – поддалась. В ангаре были и воздух, хоть и довольно разреженный, и небольшая гравитация, но от скафандра я избавляться не спешил. Прямо напротив шлюза оставался один сигарообразный штурмовик, возле него стоял незнакомый мне человек в синем скафе, такой я у солдат Конфедерации видел, с убранным шлемом и готовым к атаке оружием – закреплённые на предплечьях излучатели и кинетическая установка на плече. Возле ближней переборки двое в комбинезонах техников что-то сортировали в ящике.
Меня пока никто не заметил, но это был лишь вопрос времени, хоть и с отключённой системой опознавания, скаф все равно оставался оружием, на которое другой скаф должен был среагировать, только я пересеку невидимую черту, до которой оставалось метра два. Или прицелюсь, действовать надо было быстро.
Чужой боец дёрнулся, выворачивая правую руку к проходу, почти в мою сторону, я было уже поставил защиту, как вдруг в ангаре появились двое синтов из пилотов, не вступая в переговоры, они тут же открыли огонь из энергетических пистолетов – тупой поступок, с тем же успехом они могли из рогатки пулять. Двое техников спрятались за ящик, прочный, заряд, который в него попал, только дыру прожег. Боец, не заращивая шлем, и не двигаясь, выпустил веер стрелок-ракет, добавив очередью плазмы. Бой получился коротким и совсем не зрелищным, защиты у синтов не было, и плазма легко прожгла комбинезоны, а короткие снаряды просто разорвали жителей Союза на кусочки.
Но этого времени мне хватило, чтобы включить целенаведение, и выпустить собственные ракеты. Пять штук одна за другой ушли прямо в бойца. Не знаю, как тот среагировал, вскинув руку, и выпуская облако защиты, только все пять взорвались буквально в метре от него. Противника откинуло назад, легкий скаф и слабая гравитация сыграли против бойца – фиксаторы на подошвах в случае опасности тут же отключались. И вот тогда шестая ракета разнесла его голову на кусочки.
– Первый – пошёл, – я оттолкнулся, изображая перекат, и выпустил очередь в высунувшихся техников.
Докатился так до штурмовика, и скрылся за ним, держа двух вероятных противников на прицеле.
Те тоже затаились, но потом не выдержали.
– Эй, – позвал один из них, стараясь говорить как можно громче – в разреженном воздухе звук распространялся слабее. – Ты ведь из оставшихся? Парень, мы свои, этот гад заставил нас делать то, что он говорил. Смотри, у нас нет оружия.
Он приподнялся, показывая, что руки пустые, а на держателях комбинезона нет ничего, кроме ремонтного оборудования. Оно тоже могло урон нанести, но только не мне.
Второй тоже вылез, демонстрируя мирные намерения. Оба скалились, потихоньку подходя поближе.
– Стоять, – скомандовал я, и техники замерли.
– Можно, мы пойдём? – первый махнул рукой в сторону ангара. – Спасибо тебе, что спас. Эти сволочи увели большую часть команды, а нас оставили ждать какой-то штурмовик, который не взорвался. Но они и его уничтожили недавно. Там ещё выжившие есть, мы должны помочь.
– Сколько? – спросил я.
– Что сколько?
– Выживших сколько?
– Семеро. Нет, теперь пятеро, не считая нас, – охотно ответил второй. – Двое тяжёлые совсем, если в медотсек не доставить, умрут.
– Медкапсула на месте?
– Да, они её брать не стали, в том модуле, который угнали, новых моделей три десятка было, – второй всем видом показывал, что он – друг и вообще хороший человек. – Мы сначала подумали, что ты их тех, других, у десантников, которых вытащили, такие же скафы.
Затемнённый шлем не давал им увидеть моё лицо.
– А вы почему остались?
– Политические разногласия, – сплюнул первый. Получилось это у него хреново, склизкая капля полетела в мою сторону.
Я выстрелил несколько раз плазмой, уходя за корпус, и уже оттуда выпустил ракету. И тут же рядом со мной взорвалась кинетическая граната, осколки брызнули, огибая выставленный энергощит, и градом застучали по корпусу штурмовика.
Активируя двигатели, взмыл вверх, выпуская ещё одну очередь зарядов в появившегося из прохода бойца. Тот был вооружён получше первого, но похуже меня, скаф у него был хоть и боевой, но не такой тяжёлый, и все равно, в своей победе я был совершенно не уверен. Новый противник двигался быстро, используя все доступные способы атаки, пока я раздумывал, что делать. Ещё одна граната вылетела в мою сторону, как я сбил её прямо на лету, не знаю, тут словно какое-то десятое чувство опасности включилось. Действуя на автомате, перевёл ракетницы в ручной режим, отключив целеуловитель, и выпустил во врага. Совершенно не туда, где он должен был быть. Но почему-то именно там он и оказался, два попадания его скаф выдержал, а вот третье – пробило щиты, и оставшиеся две ракеты взорвались уже внутри, превратив противника в фарш.
Повернулся к техникам – вовремя, те вовсю уже целились в меня из пистолетов. Явно местная атмосфера отупляет, то синты, теперь эти придурки наивные, разве с нами, десантом, можно так самоуверенно себя вести. Поймал себя на мысли, что почему-то считаю себя настоящим космическим десантником, прям как мой предок-негр. И бросил в техников фиксаторы, те пристрелили их ботинки к полу ангара. Тут меня словно отпустило, какая-то слабость даже накатила, до дрожи в коленях.
– Мы все объясним, – заорал второй техник. – Мы просто испугались. Вот.
И он бросил пистолет в сторону шлюза. Первый сделал то же самое, разводя руки в стороны.
– Нет, не надо, – я высветлил шлем, и, глядя прямо в широко открытые глаза республиканцев, ещё недавно комплектовавших мой штурмовик, одиночными выстрелами превратил их головы в спёкшиеся бурые комки.
Глава 6.
Около штурмовика я ненадолго задержался, отправив оба зонда на облёт корабля. Заодно поругал себя нехорошими словами, хотя бы одного техника надо было оставить для допроса. И тут же похвалил, как вести допрос, я все равно не знал, не учили меня этому, работа старателем среди астероидов, а потом охранником таких навыков не требует – в крайнем случае задержать, в обычном – убить или убежать. Зато то, что оставлять за спиной врагов нехорошо, в меня вбивали и там, и там.
Кроме трупов, лежащих и летающих в переходах и открытых помещениях, зонды ничего не обнаружили. Медицинский отсек был закрыт, так же, как и многие другие, живых людей не наблюдалось, так что я решил рискнуть. Вернулся к дыре десантного отсека, отцепил тело Йоланы, и потащил за собой, то и дело натыкаясь на погибших. Большая часть тел принадлежала жителям Союза, синта убить тяжело, но те, кто этим занимались, справились. Немодифицированных просто пристрелили, а тем, кто уже заменил тело, прожарили мозги энергетическим оружием. Тщательный осмотр я оставил на потом, или скорее на никогда, понятно было, что с корабля, скорее всего, придётся сваливать, те, кто все это сделал, могли вернуться, когда обнаружат, что оставшиеся здесь за ними не последовали.
Проход в медотсек на разблокировку никак не реагировал, я и ладонь прикладывал, и ногой стучал, и кулаком в тяжелой десантной перчатке оставлял вмятины, тут же выправлявшиеся, ни в какую. Пришлось резать переборку, квантовый луч с трудом справлялся с преградой – защищён отсек был, наверное, лучше, чем сам корабль. Первый слой я прошёл довольно быстро, меньше чем за минуту, а вот на остальные три потребовалось минут двадцать пять и половина заряда одного из картриджей. Под конец выбил ногой образовавшийся круг, и тут же отпрянул в сторону, уходя от выстрелов.
– Считаю до пяти, и потом выпускаю ракеты, – предупредил того, кто засел внутри. – Раз..
– Дэн, это ты?
– Дэн – это я, – подтвердил, пригибаясь – отверстие получилось на уровне живота. – Тойо, жив?
– Как видишь, – синт-доктор посторонился, пропуская меня внутрь, и глядя, как я затаскиваю Йолану. – Не ожидал, что вы вернётесь, тут такая заварушка была. Что с ней?
– Похоже, померла, – я опустил тело на пол. – Но очень просила до медкапсулы донести, так что я последнее желание боевого товарища выполнил, и совесть моя спокойна. Что тут произошло?
– Погоди, давай сначала нашей подругой займёмся, – пока мы говорили, Тойо уже вскрыл скаф моей напарницы, приложил к шее диагност. – Капсула освободится только через час, но на этом этапе особой спешки нет. Смотри, видишь на схеме красные отметки, сейчас я их приближу. Вот, только структурные повреждения, разрыв связей, биоадаптеры разрушены, сигналы мозга слабые, но отчётливые. Ничего страшного.
– Уверен?
– Да. Мы, синты, живучие, особенно если тело стоит несколько миллионов кру, не считая модификаторов. И это у неё не самый дорогой вариант. Пусть лежит, а мы с тобой поищем подходящего донора. Раз ты сюда добрался, то живых на станции больше нет?
– Не знаю. Как раз собирался проверить. Ты сиди здесь, – я приложил вырезанный круг обратно к переборке, – а я скоро вернусь. Говоришь, доноры нужны. Любой подойдёт?
– В теперешней ситуации – да, – Тойо очень натурально изобразил огорчение. – Вообще искусственное тело до конца уничтожить трудно, если мозг остался цел, и в нижней части головы аварийный стабилизатор сработал, то оно при подпитке может и само восстановиться, только на это могут десятки дней уйти, да и не факт, что после разумное существо получится – ресурсы при необходимости может даже из воздуха получать. Так что сначала неси тех, у кого повреждён мозг, вот они точно умерли, на запчасти сгодятся.
– Любых?
– Ну если будешь выбирать, то лучше тех, у кого жидкость похожа на обычную кровь. У таких обычно биоадаптеры самые дорогие стоят, со своим блоком восстановления нервных окончаний. Среди наших таких было трое всего, и, вроде, они должны ещё здесь оставаться. А потом остальных, может удастся ещё кого спасти. Держи, это диагност, прикладываешь к шее, он покажет, работает ещё мозг или уже нет.
– Хорошо, – я разблокировал проход, – Тойо.
– Да?
– Не знаю, как так получилось, что ты жив, но лучше мне в спину не стреляй. Тут уже были такие активные ребята, так они теперь мертвы, причём окончательно, без вариантов восстановления. А тебе ещё Йолану лечить.
Не поленился, обошёл помещения, сколько мог – особенно те, куда в первый раз не добрался. Многие каюты были закрыты, но свободно открывались, демонстрируя отсутствие хозяев и их вещей. А вот в тех, что изначально были открыты, в основном находились трупы – как республиканцев, так и жителей Союза, причём последних – в разы больше. Повреждения у всех были примерно одинаковы, нападавшие пользовались кинетическим оружием, повреждая тела. Потом простреливали череп, у синтов дополнительно поджаривали мозги, диагност исправно записывал найденных обитателей станции в мертвецы, только двое вроде как подавали признаки жизни, их я пометил, чтобы потом вернуться. Чужаков мне не попалось ни одного – значит, те, кто захватил модуль, или вообще потерь не понесли, или своих с собой забрали.
Так, потихоньку, я добрался до рубки сенарда. И там тоже обнаружил два тела, самого командира нашей бывшей колонии, и одного из синтов-помощников – того самого, который на обычного человека был похож до степени абсолютной идентичности. Даже диагност не стал прикладывать, и так было все понятно, голова сенарда небольшими фрагментами валялась по всей рубке, а у синта мозг целиком валялся рядом, аккуратно извлечённый и качественно прожаренный, черепная коробка была вскрыта. Рядом с обоими было много крови, красной, натуральной и искусственной вперемешку, значит, этот бывший заместитель, по уверениям Тойо, для трансплантации мог подойти.
И я надеялся, что эта пересадка органов затронет не все тело, как-то уже привык, что Йолана женского пола.
Куда больше, чем трупы, меня привлекла выдвинутая из стены панель управления кораблём, в разъём авторизации был вставлен кристалл, который я видел у сенарда на шее, сам он это сделал, или ему помогли. не так уж и важно, главное, теперь и я мог воспользоваться этой штукой в своих личных целях. Подвесив зонды у прохода, чтобы не проворонить какого-нибудь случайно оставшегося на корабле гостя, живого с и оружием, вывел данные состояния базы.
Корабль был скорее мёртв, чем совсем мёртв. Запасы воды никуда не делись, значит, с кислородом и рабочим телом для двигателя проблем не возникало, зато с энергией, для этого необходимой, их было хоть отбавляй. Главный реактор работал на последних каплях топлива – в буквальном смысле этого слова. Их могло хватить ещё лет на десять, если расходовать очень экономно, но для этого от большей части корабля следовало избавиться, и как можно скорее. Из сорока дронов, занимавшихся обслуживанием, оставалось два, зато оборудование столовой было в полном порядке, вот только органики для переработки не хватало даже на одного, если эти десять лет сидеть. А пускать на это дело трупы я пока не решался.
Передвигаться самостоятельно корабль не мог, двигатель, и раньше кое-как работавший, теперь вообще отключился, и без достаточного количества энергии и снятых с него важных узлов обратно включаться не собирался. Так же, как и энергетические щиты, которые не только в бою были нужны. Столкновения в космосе крайне редки, и вероятность того, что какой-нибудь астероид попадёт прямо по нашему временному дому, стремилась к нулю, но излучение местного светила никуда не делось, и первый же его всплеск мог доставить много неприятностей. Без скафа в этом могильнике находиться не рекомендовалось.
Траектория, по которой корабль двигался, в конечном счёте должна была привести его к столкновению со второй планетой системы, но это случится через полторы тысячи лет, так далеко вперёд я не заглядывал.
Зато очень хотел заглянуть назад, раз уж такая возможность подвернулась.
Вызвал журнал, поискал запись о том, как меня доставили на борт – казалось бы, совсем недавно, а столько событий произошло. Отыскал на карте системы точку, где Йолана меня спасла, экстаполировал её с учётом года в космосе. Эту информацию комм не сохранил, а вот место, где наш челнок разорвало ракетой Союза, оставил в памяти. Так же, как и время, которое мы летели с планеты до этой самой точки.
– Вывести траекторию, – скомандовал я, задействуя навигационный блок – хоть что-то на этом корабле работало.
На появившемся изображении звёздной системы корабельный искин прочертил линию, повторявшую наш путь с планеты, отметил, где произошёл взрыв, и продолжил дальше мой автономный полет.
Добавил в данные вес груза, ещё двух пассажиров, место в челноке.
– Показать возможные пути разлёта.
Эри, сидевшую посредине, унесло не так уж далеко от меня. Сейчас, если её никто до сих пор не обнаружил, блондинка должна была находиться в том же секторе космоса, где и меня подобрали. А вот Чесси почему-то швырнуло от нас достаточно далеко.
Груз вообще почти с траектории движения челнока не ушёл, если ничего не изменилось, сейчас он двигался в пустоте в сотнях миллионов километров от меня, почти войдя в пояс астероидов. Если даже предположить, что мозг корабля не ошибся, достать его будет трудновато.
– Подсветить пояс астероидов. Вывести самые крупные. Применить относительные координаты. Стереть. Стереть. Оставить.
Корабль послушно вносил в журнал исправления. Но не факт, что кто-то не попробует восстановить то, что я делал, хоть и практической пользы от груза нет никакой, но все равно – жалко. Зря я, что ли, пытался челнок угнать.
– Сделать копию. Стереть.
Копия журнала пришла мне на комм, а сообщение о том, что стирать такие вещи всякие проходимцы навроде меня не могут – высветилась в воздухе.
– Показать запись за последние сутки.
Внутренние камеры были для меня недоступны, а вот то, что творилось снаружи, я смог посмотреть.
Сначала корабль просто летел в пространстве, я мог приблизить его, рассматривая в деталях, или отдалить так, что он просто помечался искоркой на изображении системы. Двигатель работал в режиме торможения, и скорость постепенно замедлялась. Через какое-то время из корабля вылетели восемь штурмовиков, ускорившись, пропали из виду, потом ещё пару часов ничего не происходило, корабль продолжал идти к конечной цели, постепенно синхронизируя движение с находкой. И наконец пристыковался к модулю, который никуда пока не делся. Ещё через час в зоне видимости появился корабль, раза в два больше нашего, и завис на минимальном расстоянии от сцепки. Судя по тому, что он-то как раз не тормозил, висел здесь в режиме маскировки уже какое-то время. Снова все замерло, ещё часа на полтора, потом в корабле образовалась пробоина, через которую вылетели два тела. От нового корабля к нашему направились два челнока, залетевшие прямо в дыру в десантном отсеке.
Я домотал до того момента, как появился наш штурмовик, и вражеские истребители понеслись в атаку, чужой корабль вместе с модулем к этому времени уже улетел.
– Оперативно они это все провернули, – сказал сам себе, – показать настройки.
– Две скрытых команды, – доложил мозг корабля. – Выполнение начнётся через шестнадцать часов общего времени.
– Показать.
Никто мне ничего не показал, информация была недоступна. Но, если сложить то, что я видел, и то, что успел узнать, десантников все-таки нашли. Потом те, кто был против объединения с новой командой, остались на нашем корабле в виде трупов, а остальные, как пленные, или добровольно, судя по техникам, скорее всего – второе, бросили малоценное имущество.