О родителях и детях
Средний сын Арсений особенно любил зарабатывать деньги с малолетства, правда, потом его приоритеты изменились и снизились темпы, но в настоящее время всё встало на круги своя. Так вот он, помимо своих коммерческих дел, в классе третьем –четвёртом в поте лица пахал. Не знаю, в чём была причина, но редакция местной газеты решила в зимнее время распространять ее через школьников. Арсений вставал в 5 утра, в кромешной тьме по сильному морозу шёл в один конец посёлка, забирал причитающиеся ему газеты и разносил их в другом конце по своим клиентам. Отдав газеты, забирал деньги. В семь утра возвращался домой, завтракал и шёл в школу. Учился он на отлично. В следующий раз он сдавал деньги редакции, а взамен получал следующую партию газет. Многие ребята не выдерживали такой нагрузки, но только не Арсений. Он по своей натуре волевой, упорный, выносливый и никогда не отступает от своего. Нервы мои не выдержали, сердце моё обливалось кровью, и я сказала, что дам ему эти деньги, лишь бы он прекратил это дело, но он отказался, а запретить я не могла. Слава Богу, у нас было спокойно в посёлке, можно было не опасаться за него, да и не один ходил, а с другими ребятами.
Арсений на заработанные деньги купил игровую приставку и игры. У него был свой маленький бизнес: давал напрокат приставку с играми, копил деньги, а потом докупал игры и обновлял приставку, так сказать, расширял свой бизнес. Как-то наш папа попросил помыть кучу бутылок для проб. Работу их должна была оплатить экспедиция. Ребята целый день их тщательно намывали. Вечером я детей позвала в дом на ужин, но Арсений отказался и пришёл уже по темноте, домыв все оставшиеся бутылки. Надо отдать должное детям: они во время каникул, будучи уже студентами, а младший ещё школьником, работали в поселковом ЖКХ, работали на совесть, их очень хвалили и ждали на следующее лето. Они зарабатывали на свои нужды, как могли, и все мобильные телефоны, компьютеры, музыкальные инструменты, специальная аппаратура для профессиональной деятельности были приобретены ими на свои заработанные деньги. Я не расхваливаю своих детей – я ими горжусь! Просто всё, что сказано выше, говорит о том, насколько самодостаточным и созидательным может стать человек, приученный к труду.
Отношение к труду у наших детей было одинаковым, но к деньгам у каждого был свой индивидуальный подход. Старший сын был большой трудягой, но деньги как-то особо не привлекали его. Мы иногда давали детям деньги на их нужды, но Рустам наотрез отказывался, если в том не было необходимости. Брал только тогда, когда действительно в том была нужда. Меня всегда удивляла эта его особенность. Никакие уговоры, что деньги могут пригодиться ему потом, не помогали. Когда он учился на пятом курсе университета, устроился на время дипломного проектирования в российско-финскую фирму по своей специальности. Он сразу же отказался от присылаемых нами денег. Опять же уговоры воспользоваться родительской помощью, пока заработает свои, не смогли его переубедить – он всегда обходился малым. Сын успешно проработал в этой фирме несколько лет и после окончания университета. Я потом поняла, что у него такое отношение к деньгам было не потому, что они его не привлекали, а в такой форме проявлялась его любовь и забота о нас.
Младший сын работал летом в ЖКХ, как и его братья, но в старших классах стал зарабатывать и творчеством – концертной деятельностью, и даже снял свой первый клип. Он любил тратить деньги на нас, своих близких, покупая подарки и много вкусностей. Из всех поездок в пионерский лагерь сыновья всегда привозили что-то для нас, а Олежка мог все свои деньги потратить на подарки. Это тоже было одними из его особенностей и способов выражения его любви и щедрости натуры.
Каким бы ни было отношение наших детей к деньгам, они могли и любили работать, получая удовольствие от самого процесса труда.
О пользе и «вреде» игрушек
Мы старались в аванс и получку покупать игрушки детям. Даже в тяжёлые годы по возможности радовали малышей. С самого начала был уговор: игрушки покупаем всем, но разные, чтобы потом можно было обмениваться. Во-первых, зачем три одинаковых игрушки, когда можно играть с тремя разными, а во-вторых, нужно уметь делиться – это очень важно! Мы аргументировали своё решение, и дети не были против, они поняли, что это действительно здорово – три разных игрушки! Так было в нашей семье, но не все разделяли такое разумное положение вещей.
В нашей конторе работала машинистка Валентина, у которой было два сына. Когда женщины собирались в оформительском бюро у чертёжниц попить чайку и поболтать, то частенько заходили разговоры о детях. Валя была самоотверженной, заботливейшей матерью, но очень уж упёртой женщиной. Никто не мог её переубедить в том, что нельзя каждому из сыновей покупать по одинаковой игрушке только потому, что они не желали делиться друг с другом. Мы доказывали, что растут они у неё эгоистами, так как она попустительствует этому вместо того, чтобы объяснить, что это неправильно. Она стояла насмерть, защищая своих кровинушек, сильно обижаясь на нас, считая их замечательными. В конце концов, мы оставили Валю в покое, чтобы не заводить её постоянно и не держать в напряжении, ведь это её дело как воспитывать. Когда старший ушёл служить во флот, ей через несколько месяцев пришлось срочно выехать на место службы сына, чтобы защитить его от «дедов». Дедовщина процветала махровым цветом, так как солдат был абсолютно не защищён ни от офицеров, ни от своих сослуживцев, особенно «дедов». Надеюсь, что ситуация сейчас хоть немного изменилась в лучшую сторону. «Деды», намыкавшись в своё время, точно так же зверствуют по отношению к первогодкам. Странно устроен человек: плохое ничему не учит, а только порождает и приумножает зло – и так будет во все времена до скончания времён.
Валентина не к начальству бросилась, так как знала, что никто не защитит, а её сына просто сбросят за борт и никто никаких следов не найдёт. Она дала крупную сумму денег кому-то из главных «дедов». Сын её был спасён и благополучно дослужил свой срок, и, скорее всего, был достойным последователем предыдущих «дедов». Как-то я пыталась поговорить с бывшим «дедом», доказывая, зачем подвергать мучениям других, если сам прошёл через этот ад. Ответ был исчерпывающим и безнадёжным: «Почему другие не должны пройти, если через это прошёл я?!»
Оба сына Вали уехали на родину – Украину. Свой дом она переписала на старшего сына, а младшему купила другой. Валя была одним из самых ответственных и грамотных специалистов в своём деле, очень работящей, поэтому её ценили, но, накопив денег на Севере, она поехала к детям доживать свой век. Писала время от времени, сообщая о делах, потом она замолчала, но о её судьбе мы узнали от общих знакомых. Так как Валя переписала дом на сына, то невестка не захотела жить вместе с ней и выгнала её. Она пошла к другому сыну, но и его жена наотрез отказалась принять её. Валентину взяла к себе её родная сестра.
Мы так и не узнали о её дальнейшей судьбе, следы её затерялись. Валя, заботливая и любящая мать, не жалевшая себя, чтобы поднять на ноги и обеспечить сыновей, собственными руками вырастила негодяев. Её сыновья, поступившие так с матерью, пусть даже, может быть, не всегда с удобным характером, но положившей свою жизнь за них, разве могут нормально воспитать собственных детей? Но именно такие люди будут требовать от своих детей того, чего не дали собственным родителям – вот такая сволочная человеческая закономерность. В таких случаях только время может стать судьей. Мне кажется, что Валентина не одна виновата в искажении личности своих детей. Многие родители нещадно балуют детей, но не все вырастают неблагодарными. Скорее всего, у этих ребят был какой-то природный душевный изъян, который включили и усилили влияние их бессовестных жён и воспитание их матери.
За детей не жизнь свою положить нужно, а своё благоразумие и душу, и только тогда можно надеяться, что это выльется во что-то достойное. Чем больше порхаем над ними, тем меньше от них отдача – это тоже одна из закономерностей. Во всём должна быть мера, особенно в родительской любви, чтобы дети не воспринимали любовь и заботу как должное, как нечто само собой разумеющееся, а была взаимность – любили, ценили, заботились и были благодарны судьбе за родителей.
О вреде общения детей со взрослыми
В моём детстве, когда к нам приходили мамины подруги или соседки, с сёстрами накрыв стол, уходили, чтобы не мешать и не слушать разговоры взрослых. Нам было любопытно послушать, но мама неизменно отсылала нас, поэтому мы привыкли к такому раскладу. Точно так же я поступала со своими детьми: они никогда не сидели с гостями за одним столом, не присутствовали и не вмешивались во взрослые разговоры. Исключением были походы в лес с ночёвкой вместе с клубом авторской песни и встречи Нового года. Мы встречали его все вместе с друзьями, потом дети отделялись, играли в другой комнате. Когда детки подросли, встретив с нами Новый год, уходили с друзьями гулять. В лесных походах дети могли и посидеть с нами у костра, послушать песни под гитару и даже сами попеть, но больше занимались делами: ставили палатку, таскали хворост, рубили дрова под присмотром, ходили за водой и носились от души по лесу. Я считаю, что детям нечего путаться под ногами у взрослых, слушать их разговоры, в этом не всегда есть польза для них. Одно дело, когда взрослый человек общается с ребёнком, беседует с ним, и совсем другое – слушать взрослые разговоры.
Немного о «телячьих нежностях»
Люди, при всей своей схожести, типичности во внешних проявлениях эмоций, в то же время кардинально отличаются в проявлениях глубинных, неосознанных чувств. Разумеется, речь сейчас пойдёт о родительских. При всей своей любви, внимании и заботе о детях, не все умеют и способны к открытому и естественному их проявлению. Я не перестаю удивляться тому, как странно и причудливо устроен человек, насколько сложна, восприимчива и уязвима его психика. Не может не удивлять, насколько велико влияние на неё всевозможных событий, даже самых незначительных и микроскопических, но ухваченных подсознанием и кардинально повлиявших на формирование личности. Для психики не бывает ничего незначительного – всё важно!
Когда-то я прочитала статью, что ребёнку необходимы на различных стадиях развития определённые вещи, такие как колыбельные, игрушки, книжки, интенсивное общение с ним и многое другое. Но самым важным и первейшим для младенца, только что появившегося на свет, является материнское тепло. С первых же мгновений его появления на свет нужно обязательно прижать его к себе, ощутить тепло его крохотного тельца и отдать своё, чтобы он на каких-то уровнях первозданного сознания почувствовал, что он не один, что его ждали и его любят. Это естественно, когда мать постоянно хочет прижимать к себе своё дитя, бесконечно целовать и смотреть на него, поражаясь такому невиданному чуду, дарованному свыше. Я по своей природе в проявлениях чувств человек довольно сдержанный, но по отношению к детям я абсолютная противоположность. В жизни не всё так просто и естественно, как должно быть. Я встречала женщин, которые никогда не целовали и не обнимали своих детей, при этом будучи очень заботливыми и любящими. Мне очень трудно уложить в голове такое проявление материнских чувств, будучи эмоциональной и открытой. Было бы понятно, если бы такие матери были просто безразличными, но оказалось не так: они любящие и заботливые, но только не склонны к так называемым «телячьим нежностям». Я узнала, что в их семьях так же обходились без этих самых нежностей, поэтому именно такое поведение для них оказалось естественным. Со временем я поняла: таких отношений немало, даже в хороших и крепких семьях. Они спокойно обходятся без тех обычных вещей, которые должны были бы стать естественными проявлениями семейных отношений, но не стали, проявляясь по-своему, индивидуально. В таких родителях срабатывают некие ограничители, полученные с генами или приобретённые в семьях.
Всё идёт из семьи. Мы с сёстрами и братьями были приучены вот к таким «телячьим нежностям», хотя по природе своей я была самым стеснительным ребёнком в семье. Пожелав спокойной ночи родителям, обязательно целовали маму, а папа как мужчина обходился без этого. Могли просто так подойти и обнять маму, прижаться к ней. Она сама любила крепко нас обнимать и целовать. Уходя и приходя домой, обязательно делали то же самое, и так было всегда, пока родители были живы. Так было и есть у нас с детьми, но папу они целовали тоже. Обнимание-целование – не есть только привычный ритуал, а прежде всего потребность души, естественное проявление любви и нежности. В нашей семье потребность в «телячьих нежностях» была настолько сильной, что с детьми обязательно должны были время от времени крепко обняться, постоять так немного, а потом детки опять бежали по своим ребячьим делам, а я по своим. Годы спустя, повзрослев, они стали сдержаннее, но потребность в нежности у нас не иссякла. Старший сын, приезжая на каникулы домой, очередной раз приобнимая меня приговаривал: «И почему же я такой мамсик?!» Средний и младший сыновья тоже не отставали от старшего брата, ничего не приговаривая, очень эмоционально проявляли свои чувства. Сейчас они открыто выражают свои чувства, говорят слова любви и благодарности. В «телячьих нежностях» столько тепла, столько чувств, которые не всегда возможно передать словами, поэтому не следует их стыдиться, стесняться, а от всего сердца давать им волю.
О самостоятельности и сыновьях
Воспитать детей самостоятельными – это залог их будущей самодостаточности, способности управлять своими действиями, а значит умения достигать всего задуманного и намеченного. Человек чувствует себя полноценным, получает настоящую радость от жизни только тогда, когда у него есть силы и умение воплощать в жизнь свои мечты и идеи. Родители могут опекать, держать детей под своим надзором, от этого никуда не деться, но это ни в коей мере не должно тормозить, мешать развитию в них самостоятельности. Мы просто обязаны сделать всё, что в наших силах, чтобы они чувствовали себя в этой жизни не чужими, а умели жить с ней в ладу и нашли своё место под солнцем. Это возможно только тогда, когда человек умеет ставить цель, идти к ней и достигать её. Мы все – мечтатели, и очень многое в нашей жизни так и остаётся недостижимыми мечтами. Нам не хватает упорства, силы намерения, трудолюбия, а самое главное силы духа, чтобы превратить свою жизнь в место, где мы – созидатели, и где воплощаются мечты.
Я сейчас понимаю, что в природе человека заложена в той или иной степени склонность к самостоятельности, как и ко многим другим вещам, но на природу надейся, а сам не плошай. Независимо от пола, характера ребёнка, родители должны закладывать или укреплять в нем природные положительные качества. Это очень важный момент, следует не упустить его. Как бы я ни опекала детей, какой бы клушей ни была, как бы постоянно за них не тряслась, но я чётко осознавала, что я просто обязана давать им свободу, не привязывать их к своему подолу, тем более сама для себя всегда хотела свободы, и родители мои вынуждены были давать мне её. Не приучив их к самостоятельности, привязав их к себе, решая постоянно за них их дела, проблемы, кого мы вырастим? Естественно, мы много говорили с детьми, приучали к определённым вещам, вместе решали какие-то возникающие вопросы, проблемы, но всё в разумных пределах. Основа воспитания всё же заключалась в том, чтобы научить их самостоятельно мыслить, анализировать, и, как следствие, отвечать за свои действия – это и есть путь к настоящей, взрослой жизни, где за все свои поступки они сами несут ответственность, а значит учатся избегать осложнений и ошибок.
Наш долгожданный первенец Рустам был очень привязан ко мне, мы не могли жить друг без друга. Я начинала скучать по нему, даже пока он спал, находился в садике. Но у нас бывали моменты ссор, когда он мог ходить за мной по пятам и твердить, что любит меня, из-за того, что я была сердита на него, и на его «люблю» отвечала «а я тебя не люблю», но он упрямо заявлял «нет, ты меня любишь!» Пока не добивался ответного признания, ни за что не отставал. Ему тогда было всего два или три годика. Сейчас даже не представляю, за что можно было сердиться на малыша, который всё понимал с полуслова, и ему хватало благоразумия следовать тому, что понимал. Это было слишком не по-детски. Очевидно, я с детьми сама становилась ребёнком и могла обижаться на них. Особенностью детей является то, что они не всегда могут следовать тому, что научились понимать, в силу отсутствия в таком малом возрасте механизма торможения, из-за постоянного срабатывания механизмов познания. Годы спустя я смотрела на двухлетних крох и бесконечно удивлялась, что своего сына в таком возрасте воспринимала уже большеньким, разговаривала и требовала с него не как с малого ребёнка. Каждый из нас оказался по своей природе очень уж своеобразным. Сын самостоятельным, смышлёным не по годам, а я требовательной, со слишком взрослым подходом к малышу, не имея родительского опыта. Тем не менее я очень боялась за своего сына, моё сердце постоянно пребывало в тревоге, но я понимала, это не помешает мне делать то, что следует делать. Я сначала гуляла с ним, не отпуская от себя ни на шаг, потом поняла, что не всегда смогу гулять с ним из-за домашних дел, а папа постоянно отсутствовал. Тогда я стала оставлять его одного во дворе, благо территория возле нашего дома была довольно обширной и обнесена штакетником. Он был ребёнком покладистым, понимающим, поэтому со двора никуда не уходил, но я была начеку и постоянно выбегала или посматривала из окна. Потом, понимая, что ему тесно постоянно играть возле дома, стала позволять недолго погулять с друзьями в пределах нашей улицы. Вот так постепенно расширялся ареал его свободы, благо мы жили в обособленном месте – базе геологической экспедиции. Чуть повзрослев, он уже носился с друзьями по посёлку, правда, инструктаж всегда проводился как с ним, так и его братьями. Его братья тоже были на редкость самостоятельными, что облегчало нашу жизнь.
В среднем сыне Арсении, сочеталось спокойствие и абсолютная невозмутимость. Можно было, усыпив его в коляске, сбегать в магазин или баню. Он неизменно успевал за 30-40 минут моего отсутствия проснуться, встречать меня уже сидя, не делая никаких бессмысленных попыток вывалиться из коляски, и спокойно смотрел на меня своими невозмутимыми непроницаемыми глазищами. Мы с ним однажды чуть было не замёрзли на остановке, дожидаясь своего автобуса, после приёма к врачу. День был очень холодным, ветреным, мела позёмка, автобусы в субботний день ходили редко, такси в те времена не было в нашем городе, а тут ещё один из рейсовых автобусов сломался. Арсений сидел в маленькой коляске, весь укутанный и, как всегда, молчал, но я понимала, что мы слишком долго стоим, а если вернуться обратно в поликлинику, мы упустим свой автобус. Ситуация была ужасной: сын и я реально замерзали, а уйти было невозможно. Я трогала его щёчки, ручки, а ножки были в пимках, шевелила его, но он не издавал никаких звуков недовольства, даже когда подъехал переполненный автобус и нас зажали со всех сторон. Дома, раздев его, я начала растирать холодные ножки и ручки, а потом посадила в ванночку с тёплой водой. Он абсолютно спокойно и молча реагировал на все процедуры, производимые над собой. Насколько эмоциональным был старший сын, настолько невозмутимым был средний. Правда, со временем характеры у них поменялись на противоположные, но об этом в другой главе.
Младший сын Олежка был где-то посередине между братьями. Его внешний облик несмышлёныша, невинные глазки абсолютно не соответствовали его характеру. Он совершенно тихо, невозмутимо, не издавая никаких лишних звуков, мог бесшумно в одно мгновение исчезнуть и оказаться там, где ему не следовало быть, заставляя нас постоянно пребывать в напряжении и начеку. Для него не существовало преград, он всюду просачивался, как вода. Я называла его быстроногим оленем. Только поручу ему сходить куда-нибудь по делу, он в одно мгновение успевал сбегать и уже продолжал заниматься своими делами. Олежка настолько был самостоятельным, что когда закрыли наш экспедиционный садик, а место было только в садике, расположенном слишком далеко от нашего дома, то мы решили подержать его годик дома. Он заправлял постели, убирал разбросанные вещи братьев, мыл посуду. Когда говорила ему, пусть братья сами убирают за собой, он отвечал, что любит наводить порядок. Он спокойно занимался своими делами и даже ходил в гости к соседям по площадке попить чайку. Ему было всего пять лет. Где-то в таком же возрасте их папа наотрез отказался ходить в садик и точно так же спокойно сидел дома, занимаясь домашними делами до школы. Но мы Олежку в шесть лет всё же определили в садик, чтобы подготовить его к школе. Думаю, самостоятельность наших детей оказалась наследственной, но также была укреплённой нами.
Помню один случай, который меня удивил и очень удручил, и не зря, как потом оказалось. Я как-то увидела на нашей улице плачущего мальчика. Он учился уже в классе третьем, но потерялся недалеко от своего дома. Я отвела его домой, шокированная таким обстоятельством. Детвора обычно носилась по всей округе, шли толпой в школу, а моим приходилось не по одному разу ходить в посёлок: то в музыкальную школу, то на какие-то секции. В школу мы отводили их всего лишь один раз – первого сентября в первый класс, а потом они ходили только сами. Этот же мальчик заблудился, отойдя от дома всего лишь на несколько десятков метров. Время потом показало, тот момент был не случайным, а уже что-то пошло не так в его воспитании. Вырос он абсолютно несамостоятельным и несостоятельным и до сих пор живёт вместе с мамой.
Дети наши по своей природе оказались самостоятельными и смышлёными, но тем не менее пришлось шлифовать их природные данные, усмирять их физическую активность и приучать к прилежности в учёбе. Только первые месяцы учёбы в общеобразовательной школе сидели с ними за уроками, а потом они самостоятельно занимались, а мы лишь контролировали их. Я считаю, что самостоятельность позволяет детям брать на себя ответственность за многие вещи, одной из которых является забота о близких. Выходит, самостоятельность есть самодостаточность. Разве мы не хотим видеть своих детей такими? Раз хотим, значит надо делать всё для этого. Желаю удачи!
Держать пульс…
После главы о самостоятельности я сочла нужным поговорить немного о родительском контроле. Мы должны доверять, но обязаны проверять. Какими бы дети ни были разумными и самостоятельными, родители всегда должны держать под контролем ситуацию – это очень важный момент в воспитании. Они всего лишь дети, пусть даже и благоразумные и воспитанные. Наша первейшая задача – привить им какие-то необходимые навыки и привычки, чтобы потом не зависать над ними, борясь с их ленью и неблагоразумием. Когда всё пойдёт по привычной, проложенной колее, нам останется только контролировать. Контроль не будет отнимать столько силы и времени, сколько будет отнимать борьба с детками, когда уже будет упущено время. Всему своё время – об этом нужно знать и не забывать.
Немного о неуважении и его последствиях
Если бы каждый из нас относился к чужим детям так, как хотели бы, чтобы относились к нашим, то мы сделали бы жизнь намного лучше. Взрослые хотят, чтобы дети были вежливыми, уступали место в транспорте, не перечили старшим и тому подобное, одним словом, были уважительными. Но такие воспитанные дети не возьмутся из ниоткуда только потому, что мы считаем, что они такими должны быть. Дети, видя, какими могут быть взрослые грубыми, невежливыми друг с другом и с ними, вряд ли могут сильно отличаться от них. Для того чтобы всё хорошее вышеперечисленное не оставалось недостижимым идеалом, дети изначально, ещё с малолетства должны чувствовать бережное, уважительное отношение к ним со стороны взрослых. Да, речь пойдёт о неуважении взрослых к детям. Не о защите их прав, спущенных сверху директивой, а о простом человеческом повседневном отношении к ним. Не нужно путать строгое отношение с невежливым отношением. Адекватная строгость никогда не была лишней, в любом случае она необходима.
Я нередко замечала, когда взрослые вместо того, чтобы просто попросить подростков уступить им или кому-то место в транспорте, резким, безапелляционным тоном сгоняли их с места. Пусть дети были неправы, не уступив, но никто не имеет права кричать, и потом, чем такие взрослые лучше невоспитанных детей? Если мы хотим жить в воспитанном обществе, то должны сами предельно бережно и почтительно относиться ко всем детям, чтобы для них стало нормой уважительное отношение к ним со стороны взрослых. Только такое отношение будет правильно формировать их сознание, делая уважительное отношение с их стороны к людям естественным проявлением их личности к существующим реалиям.