Ради тебя дышу

Глава 4

Появление фламийцев в столице Северного графства Остадаре не вызвало особой паники среди населения. Причиной тому послужила приличная отдаленность от столицы. На удивление лорда-наместника Нивена и его верных советников лордов Харлина, Камдена и Леманда, градоправитель с достоинством выслушал посланников нового правителя Альдэрии и, похоже, решение, которое он им озвучил, принадлежало большинству представителей здешних семейств. И решение это, на взгляд лордов Огненного народа, было мудрым.

Быстро разместившись в Остадаре, лорд Нивен подождал своих инженеров и строителей и велел возводить странное сооружение прямо на главной площади города. Выглядело оно, как громадный дверной проем, только без двери, и очень напоминало какой-то мистический портал. Спустя время сквозь него в Северное графство потянулись семьи лордов со свитой.

Лорд-наместник и лорды-советники, ознакомившись с географией, историей и экономическим положением, к своей великой радости поняли, что Северное графство – наибогатейший край с самыми плодородными землями в Альдэрии. Что здесь, в отличие даже от Южного графства, отсутствует рабство. В имениях графов и баронов и в столице графства простой люд работал и получал оплату за свой труд. По городу не болтались ни нищие, ни голодные.

И в результате, фламийцы пришли к выводу, что поступили правильно, не стерев с лица земли эту страну, как планировали раньше по своим тайным причинам. Эта страна – для них просто находка. Самая большая их удача. И теперь, зная, что она принадлежит им полностью, они никогда не выпустят её из рук.

Собрав напоследок совет, лорд Нивен благословил своих советников, и она разъехались каждый по своим имениям.

– Скажи, Эдан, ты ведь по своим личным мотивам, настаивал на своем назначении в Северное графство? – спросил молодой фламиец с огненно-рыжими волосами и глазами цвета рубина.

Лорд Эдан Харлин прищурился свои янтарные, считавшиеся крайней редкостью среди них, глаза и нахмурился.

– Ты прав, друг мой, Оллгар. По личным. Как мне говорили, именно в этом графстве видели того трусливого альдэрианца. Я искренне надеюсь, что найду его и тогда разорву в клочья. Или не знаю как, но я отомщу ему.

Оллгар искоса взглянул на Эдана, вполне понимая, что тот всё еще переживает, хотя времени с того злополучного происшествия прошло прилично. От рук одного альдэрианца пострадал очень близкий Эдану человек.

А пока они уже в который раз облетали всю территорию заснеженного имения Щедрые Низины. И в который раз не могли скрыть своего восхищения, как мастерством прежнего хозяина, так и всей местностью.

На обширных долинных землях протекала река, беря свое начало где-то за горным хребтом, который защищал усадьбу от нежелательных гостей с одной стороны. У самого горного хребта раскинулся хвойный лес, рядом смешанная роща. По периметру имения располагались две артезианские скважины, четыре водонапорных башни, каждая из которых снабжала водой важные хозяйственные постройки: кузницу, ткацкую с прачечной, орошаемые поля, плодово-ягодные насаждения и двухэтажный роскошный особняк. Высокие кедры, росшие за ним в два ряда, образовывали аллею, которая вела к большому ухоженному парку с подготовленными к зимовке кипарисами, туями, розовыми и другими цветущими кустарниками. В центральной его части располагался остановленный на зиму фонтан.

Сам особняк с пристроенной оранжереей также пришелся по вкусу новому лорду. Всё здесь, от кухни до чердака было устроено с особой любовью и удобством. Большой светлый кабинет сохранил еще, казалось, присутствие прежнего хозяина, а соседствующая с ним библиотека поражала своей архитектурой. Просторная, в два этажа, с тремя широкими высотой в потолок сводчатыми окнами, она так и манила остаться здесь на часок-другой с книгой в руке. Стеллажи с книгами располагались также в два яруса: первый этаж книг раскинулся по двум стенам, соединявшихся большим камином, портал которого был отделан блестящим гладким камнем, и были заполнены исключительно полезной литературой, картами мира, научными трактами. На втором этаже, куда вела добротная дубовая лестница, вдоль стен стояли стеллажи с художественными книгами. Рядом неизменно находились низкие столики и плетеные стулья, чтобы можно было устроиться за чтением, не уходя далеко. Перед окнами, подоконники которых были обустроены наподобие удобных диванов с мягкими подушками, в центре библиотеки стоял широкий стол, на котором можно было рассматривать карты, составлять чертежи и рисовать обширные планы. В глубине библиотеки, ближе к камину располагалась уютная гостевая зона – низкий овальный столик, вокруг него – диваны и кресла. И всюду стояли торшеры.

Еще одна вещь, стоящая на огромном рабочем столе, поразила Эдана: на невысоком пьедестале с выпуклой внутрь вершиной лежал белоснежный шар. Эдану было знакомо это устройство и называлось оно люминукс. Этот шар подчинялся воле хозяина, мог следовать за ним, куда бы тот не пошел, освещая ему дорогу. Улыбнувшись ходу своих мыслей, лорд Харлин хлопнул ладонью о ладонь. Ничего. Потом он тихонько засвистел. Шар ожил, сверкнув всеми цветами радуги, поднялся в воздух и завис рядом с фламийцем, а после приспособился ко времени суток и сам выбрал оптимальное освещение. Эдану остро захотелось познакомиться с этим графом Брайсли, настолько фламийцу понравился его подход к делам и обустройству своего имения. Эдан снова свистнул – и шар вернулся на свое место, погасив свет.

Лорд Харлин со своими людьми уже около полутора месяца жили в Щедрых Низинах. Местный люд сперва принял его настороженно, однако намеков на сопротивление или непослушание никто не выказывал. Мистер Пэйтон охотно помогал обустраиваться ему и его людям. По его приказу плотники и кузнецы быстро возвели изгородь и помещение для грифонов, требовавших особого ухода. Мастер Орндорф готовил отменные завтраки, обеды и ужины, без мысли отравить кого либо из явившихся фламийцев. Миссис Лэйн и подчиненные ей служанки без нареканий содержали в чистоте комнаты дома и одежду инородцев. Мастер Грэйв, оглаживая свою бороду и стреляя острыми глазками, качественно отремонтировал поврежденные во время войны снаряжение и вооружение фламийцев. А мастер Годриан охотно показал лорду Харлину всё свое хозяйство от скотного двора до полей и садов.

Немного опасливо на фламийцев поглядывали мамаши, дочери которых уже попали под влияние огненного войска. А когда какой-нибудь представитель Огненного народа улыбался местным ребятишкам, те узрев клыки во рту, звонко верещали и врассыпную разбегались по сторонам. Но любопытство пересиливало детишек, и они снова выглядывали из своих убежищ, чем по-доброму веселили фламийцев.

Вообще, к удивлению Эдана, в местном люде он не встретил никакой враждебности. Они исправно выполняли свою работу, разговаривали предельно вежливо и сдержанно. Но всё же нечто странное в их поведении присутствовало. Хотя, когда Эдан явился в усадьбу, ему сообщили, что прежняя хозяйка ушла в лес после вести о поражении Альдэрии и не вернулась, у него складывалось впечатление, будто всё жители имения знают, куда она подевалась. Эдана, равно как и всех фламийцев, прибывших сюда, мягко и настойчиво убеждали, что молодая госпожа испугалась за свою жизнь, поэтому решила сбежать. И вероятнее всего её загрызли хищные звери. Какое-то особое чутье говорило Эдану, что не так всё просто, как пытались ему внушить.

А еще жители имения, особенно девушки и женщины, в своих осторожных беседах упоминали какую-то вишню. Но стоило одному из фламийцев войти в ткацкую с рутинной проверкой, как все разговоры умолкали. Прямые вопросы не дали ответа. Помощники прежней хозяйки пожимали плечами, не понимая о чем речь. И снова занимались каждый своей работой. На какое-то время с их уст больше ни разу не слышали о вишневом дереве. Однако, отдыхая по вечерам после тяжелого труда в общих залах, погруженные обсуждением своих впечатлений от фламийцев, о своих личных переживаниях, планах на будущее, предстоящих весенних хлопотах, когда с удлинением светового дня, работы также увеличится, в их неспешных разговорах снова проскальзывала та самая вишня. Можно было подумать, что людям за зиму надоели сушеные фрукты, и они соскучились по свежим. Но в имении об этой вишне все говорили с каким-то придыханием и уважением.

И тогда Эдан, невероятно раздраженный невозможностью добиться правды, сказал однажды Оллгару:

– Разузнай-ка мне, о какой такой вишенке они тут все болтают? Ты понимаешь, как?

Оллгар дернул рыжими бровями и понимающе кивнул.

Через день, когда Эдан и Оллгар шагали по длинному коридору, увешанному портретами рода Брайсли, внимание лорда привлек один из них. На нем в полный рост был изображен высокий мужчина с проседью в темных волосах, рядом стоял молодой подтянутый парень в военной форме, между ними на стуле сидела девочка-подросток. Эдан долго смотрел на изображенных на полотне людей и не мог понять, что привлекло его внимание.

– Говорят, это граф Брайсли, его сын и дочь. Наверное, та, что убежала, – пояснил Оллгар.

– Вероятно, – пробормотал Эдан.

Что-то было не так. В этом портрете. В этой девочке. Эдан приблизился, несколько минут изучал лицо девчушки, а потом возглас удивления сорвался с его губ:

– Смотри, мне кажется или у неё – красные глаза?

Оллгар пригляделся.

– Нет, скорее карие. Художник краски перепутал, – улыбнулся он.

Эдан хохотнул и, отвернувшись, они проделали путь дальше.

– Кстати, Эдан, я выполнил твою просьбу, – довольно усмехаясь, сообщил Оллгар.

Тот с неподдельным интересом взглянул на друга.

– Одна до дрожи милая служанка была не в силах противиться моим чарам, – начал Оллгар. – Она, сама того не подозревая, проговорилась, что вишня, о которой они все тут толкуют, это, ты не поверишь…

– Не томи уже, – сказал Эдан.

– Так они называют одну из ткачих, которую, как заметили, многие наши парни, чуть что, они окружают плотным кольцом, скрывая от посторонних глаз.

– Да что ты говоришь? – Эдан потер пальцами подбородок.

– Но это еще не всё. Я велел ребятам понаблюдать за ткацкой, незаметно послушать и оказалось, что они иногда оговариваются и называют её госпожой. Она их тут же обрывает. И судя по разговорам всех местных жителей, они так и не в силах скрыть своего обожания. А пару раз так и вовсе кто-то неосторожно сказал о том, как отлично было придумано спрятать дочь графа среди них.

– Выходит, одна из ткачих – это их якобы сбежавшая госпожа, – задумчиво произнес Эдан.

– Именно, так друг.

– Спасибо, Оллгар. Ты как всегда – великолепен. Теперь я сам займусь этим делом. Даже, интересно понаблюдать за ней. Покажи мне её.

– Хорошо. Что ты хочешь с ней сделать?

– Время покажет.

Ему хватило и пары дней пристального, но незаметного, наблюдения за ткачихой по имени Черис, чтобы понять единственно важное для него желание, от которого даже дыхание его пресекалось, – он хотел её. И хотел только для себя. И должен незамедлительно испробовать на ней свои чары. Спокойное лицо девушки излучало доброту и радость, сияя неким внутренним светом. Она была высока и стройна, и даже скучное длинное коричневое платье с белым передником не сумело скрыть всех прелестей её фигуры. Свои блестящие русые волосы она высоко забирала у висков, закалывая их непримечательной заколкой, а остальные – стягивала в тугой узел. Работала она наравне с остальными, не отлынивая ни на минутку. И лишь, когда другие девушки забывались – или развешивали ткани и чистую одежду на просушку или занимались шитьем, вязанием или вышиванием – и называли её госпожа, та на них недобро шикала или грозила им пальцем. Хохотушки смиренно замолкали, но после снова, как ни в чем не бывало, принимались за работу. А вечерами, ткачихи собирались в общем зале, где вели неторопливые беседы, делились своими страхами, впечатлениями и надеждами. Черис внимательно их слушала, иногда давала советы, а иногда, в силу своего возраста, не могла найти ответа и обращалась за помощью к старшим женщинам. Но ни разу с ее губ не сорвалось ни одной жалобы, ни одного строгого окрика или резкого приказа сделать что-либо за нее.

И всегда, стоило только самому лорду или его поверенным появиться рядом, как вокруг Черис образовывался своеобразный щит – молодые и ткачихи постарше как бы невзначай закрывали её от посторонних глаз. Подобного рода ненавязчивая опека сказала Эдану о многом. Эта девушка, действительно, являлась особенной.

Летая на своем грифоне лорд Харлин, пару раз видел, как Черис, укутавшись в теплый плащ, возвращалась с прогулки из-за реки. Интересно, что можно делать зимой в лесу? Да еще одной?

Вдыхая и выдыхая морозный воздух, Берни ускоряла шаг. Еще пару минут и взойдет тусклое зимнее солнце, не дающее ни тепла, ни света. Девушка возвращалась из домика в лесу после почти бессонной ночи, и была подавлена и расстроена. Прошлым вечером она нашла лоскуток коричневого цвета на определенном деревце декоративного боярышника и поняла – её ждут. Обождав, пока рутинная суета работников окончится, и они разбредутся по домам, она, соблюдая осторожность, отправилась в лес. Но, к сожалению, не успела. Ей удалось спасти лишь молодого парня, а красивая женщина отошла в мир иной еще до того, как Берни вошла в дом. Слишком долго женщину переправляли к ней. Да и путь был не из легких.

За горной острозубой грядой по всей её длине разлилось глубокое и опасное озеро, носившее название Жёлтое. Несмотря на кажущуюся безобидность, оно было закрыто к судоходству из-за длинных водорослей желтого цвета, которые цеплялись за рули и опутывали днища кораблей, затягивая их в свои темные глубины. И не все опытные рулевые знали, что в Жёлтом озере есть одно единственное место, узкий и мелкий пролив, по которому могли ходить небольшие лодки. Сделав крюк к этому проливу, лодка причаливала к берегу, потом несчастных вели по длинной дороге, виляющей в недрах горы.

Берни скрипнула зубами. Да, случалось и такое, когда она не успевала. После этого она долго терзалась, но окунаясь в жизнь имения, ежедневные насущные заботы, глухая боль, точившая её, затихала.

Пока она шла длинной дорогой, возвращаясь в усадьбу, осмысливала произошедшее с ними со всеми за эти полтора месяца. И хотя она была не в силах найти объяснение поведению фламийцев, наводнивших здешние земли, зато оказалась безмерно рада тому, что они не обратили Щедрые Низины со всеми жителями в пепел.

Вероятно ей никогда не забыть того дня, когда ближе к полудню жители усадьбы застыли, как вкопанные, наблюдая, как из-за низких облаков вынырнула целая армия фламийцев, гордо восседавших на своих огромных грифонах. И спустя минуту-другую двор уже был наполнен этими удивительными животными, недовольно трясущими головами и издающими пронзительные звуки. Грудь каждого грифона была закована в броню, а остальное тело – в кольчугу. Их орлиные головы и сильные крыльям имели окрас от белого до красного цвета, а львиные тела с длинными хвостами с кисточками на кончиках, были и золотистыми и черными и рыжими. И у всех животных на мордах блестели яркие, зоркие глаза желтого или коричневого цвета. Захватив внимание Берни, волшебные грифоны вызвали в ней чувство полного благоговения.

Спешившиеся всадники, казалось, ослепили жителей, сняв свои шлемы. Рыжеволосые и красноглазые, с верхними заметно выступающими клыками, они по началу привели всех в ужас. Очень быстро все жители имения были собраны во дворе перед особняком и окружены грозными воинами, вооруженными пылающими мечами. Однако когда один из них начал говорить, представившись наместником Верховного Лорда Алисдэйра лордом Эданом Харлином, гам во дворе прекратился.

Берни стояла, натянув капюшон, и слушала. Она могла поклясться, что никогда в жизни уже не забудет голоса говорящего – густого и бархатного. Исподтишка она поглядывала на этого высокого и полного сил фламийца и со смутным чувством тревоги ощущала в сердце необъяснимый трепет. В ее сознании крепла и горячо билась паническая мысль – стоит лорду Эдану Харлину обратить свое внимание на ее скромную персону, ей не устоять перед ним. Похоже, ей придется проверить свой характер на стойкость, пройти испытание даром фламийцев и попытаться скрыть свою слабость перед новым хозяином Щедрых Низин.

Берни наблюдала за поведением фламийцев и сравнивала с информацией, прочитанной ею в книгах. Что-то их тактичное и мягкое, на первый взгляд, обращение с ними шло вразрез с тем, что написано в тех книгах. Непохоже, чтобы фламийцы, спустившиеся с неба, жили только убийствами. И никого пока не загрызли, как утверждали авторы. К вечеру, когда ни один человек не был закован в цепи и ни одно сооружение не было обращено в пепел, новый владелец находился в доме, принимая пояснения от пятерых её помощников, на ум Берни пришла еще одна прочитанная по совету отца книга. Неизвестный автор повествовал об известной способности Огненного народа извергать огонь, о блестящих военных качествах, о странном влиянии на противоположный себе пол других народов, о вспыльчивости и непримиримости, о темном и жутком даре Огненной болезни. Но одновременно приводил убедительные примеры, характеризующие их, как великолепных строителей и инженеров, настаивал на том, что они обладают обостренным чувством справедливости, и никогда не нападают на беззащитных людей. А истребляют лишь тех, кого считают настоящей угрозой, злом, для мира. И таким злом были испепеленные ими некогда племена ужасных и диких каннибалов. Тем не менее, она была рада тому, что усадьба находится под четким и крепким управлением немного сурового лорда Харлина, чем, если бы здесь хозяйничали Стеллан и Агрона Клайд.

По странному стечению обстоятельств ни один фламиец, как этого ожидала Берни, не вызвал в ней негативных эмоций несмотря на открытую рану в ее сердце. Эта зияющая и кровоточащая рана была ее самой большой тайной. И самым большим поражением. И виной тому были фламийцы, а вернее – их темный дар насылать смертельную болезнь. Однако завет прабабушки навсегда избавил ее от ненависти к Огненному народу. Она не могла, как ни старалась, пробудить ее в своей душе. В ней жила лишь тупая гнетущая боль.

Так, погруженная в свои мысли, она добрела до здания ткацкой, где была приготовлена для неё комната. Именно с этого вечера леди Бернадетта Черис Брайсли превратилась в простую ткачиху Черис.

Она устала, но впереди предстоял полный работы день, и когда перед ней замаячило здание ткацкого цеха с темными окнами, Берни прибавила шаг. Обогнув аккуратно подстриженные осенью заросли шиповника, девушка нервно оглянулась. У неё сложилось впечатление, будто за ней следили. Отрицательно качнув головой, она расправила плечи и едва ступила на крыльцо, как услышала этот голос – густой, словно бархатом ласкающий слух.

– И что же ты делала за рекой? – через мгновение обладатель чарующего голоса появился из-за угла.

Какое-то особое древнее чувство шепнуло Берни о том, что этот голос она узнала бы из тысячи других, и еще пара слов, и она навсегда окажется в плену чарующих мягких и в то ж время опасных ноток этого голоса. Новый хозяин Щедрых Низин. Представитель загадочного противоречивого Огненного народа. Лорд Эдан Харлин. Как он очутился здесь в такое время, и что ему от неё понадобилось? Сердце Берни ушло в пятки от страха, когда она представила себе, что лорд мог следить за ней всё это время. Неужели её тайна раскрыта? Мысли её лихорадочно разлетелись подобно стайке испуганных птиц, воображение отказывалось придумать какое-нибудь правдоподобное оправдание.

– Думала искупаться, – солгала она, с ужасом осознав, какую несусветную чушь сейчас произнесла. А может, он подумает, что она не в себе и просто уйдет? Что возьмешь со скудоумной ткачихи?

Его янтарные глаза оглядели её с ног до головы.

– В такую-то пору года? – недоверчиво фыркнул лорд Харлин.

Девушка нахмурилась; откуда-то из самых глубин её души поднималась волна раздражения и негодования. Взгляд этого лорда Харлина был слишком пристальным, наполненным каким-то диким огнем. Казалось, еще миг и он просто испепелит на ней одежду. Немыслимо, чтобы кто-либо позволял себе раздевать ее взглядом!

– Да, – с некоторым вызовом бросила она. – Я иногда люблю поплавать в ледяной воде!

Его темная бровь иронично выгнулась вверх:

– И остаться при этом совершенно сухой?

– Передумала, – резко ответила она, сознавая, что находится на волоске от разоблачения.

У неё ужасно тряслись колени, и ей грозила прекрасная перспектива грохнуться наземь от его пробирающего насквозь душу взгляда. Вот сейчас лорд Харлин накажет её за дерзость. Однако он, оторвался от стены, о которую опирался плечом, и в глаза девушке ударил солнечный свет.

– Как я понимаю, ты и есть та самая вишенка, о которой так много говорят в имении?

– О чем вы, господин? – спросила она, потупив глаза.

Он подошел к ней очень близко.

– А еще говорят, что ты – госпожа.

Берни стиснула ладони. Ох, уж эти болтушки! Да и не могла она винить девушек, зная, каким влиянием пользуются все эти фламийцы, так что не исключено, что она разоблачена. Не смотря на шевелящийся комок страха в сердце, она решила сохранить свою тайну до самого конца. Хотя бы попытаться.

Боясь дышать, она подняла голову. Её молчание не должны принять за непокорность. Еще неизвестно, на что способны эти фламийцы в состоянии гнева.

– Простите, я не понимаю, господин.

Лорд Эдан Харлин прищурился. Это ему снова показалось или в лучах поднимающегося солнца глаза девушки вспыхнули красным? Он очень осторожно приподнял пальцами её подбородок, чтобы понять, галлюцинация у него или нет.

– Посмотри-ка на меня, – негромко потребовал он.

Девушка подняла глаза, а Эдану почудилось, что сейчас он потеряет дар речи. Умело скрыв восхищение, он внимательно изучал её глаза и лицо. Теперь понятно, отчего все зовут её Черис. И имя, несомненно, девушке шло, ибо её большие, в оправе длинных пушистых ресниц, глаза были невероятного цвета – бордовые, словно ягоды вызревающей вишни.