Баба Мотя идёт по следу. Сборник рассказов
Придётся ещё раз опросить всех сокурсников и преподавателей. Мало ли кому могли наступить на больную мозоль первая и второй. Муромцев предполагал, что все эти повторные опросы ничего не дадут, но пропустить никого не мог. Результат, увы, снова был равен нулю.
Оставалось идти опять к Степановым. Лейтенант и пошёл. Но не удалось придумать новые вопросы и потому он, подойдя к дому, сел на лавочке у подъезда и решил поразмыслить, о чём стоит спрашивать снова Милу и каждого из семьи и о чём он вообще ещё не спрашивал.
Через буквально мгновение рядом оказалась баба Мотя. Это была как раз та бабка, которая знает всегда всё обо всех и обо всём. Она уже давно, с первого ещё прихода, заприметила Муромцева и была уверена, что он из полиции, хотя он всегда ходил в обычной одежде. Но у бабы Моти глаз был намётанный настолько, что она, при первом взгляде на человека, могла рассказать минимум половину его биографии. Без имён и дат, конечно, но суть ухватывала безошибочно. Так что с лейтенантом тоже не ошиблась.
– Ты в каком звании, – спросила она?
– Лейтенант, – автоматически ответил задумавшийся Муромцев. И только потом осознал, что ответил. И посмотрел, кто же это такой умный рядом возник.
– А я баба Мотя, живу я тут, прямо в этом доме. Помощь не требуется? Подозреваю, что требуется – ты сюда уже в который раз пожаловал!
Лейтенант даже не удивился – несмотря на куцый опыт, он уже встречался с несколькими такими бабками, которые всегда оказывались ценнейшим источником информации. Если, конечно, умело направлять их нескончаемые разговоры.
Баба Мотя, для чужих Матильда Сигизмундовна, знала всех жильцов двенадцати квартир своего подъезда так хорошо, словно они были членами её семьи. Причём знала о каждом намного больше, чем они сами о себе знали.
Посему начала она описывать всех, начиная с нижних квартир. И делала это весьма профессионально: как выглядит, сколько лет, какие у кого с кем отношения, чем занимается в данное время и как себя ведёт вообще и в частности.
Муромцев терпеливо дожидался, пока баба Мотя доберётся в своей аналитике до Степановых. Дождался.
– Хорошая семья, спокойная. Чтобы пьянки-скандалы – никогда. Работящие, воспитанные.
Далее последовал подробный разбор всей семьи, начиная с отца и заканчивая Милой. Её баба Мотя очень жалела:
– Бедная девочка, ведь она же не виновата, что получила при рождении такую манкость. Но страдает от этого прямо с детского сада: чтобы за ней не увязался кто-нибудь, а то и несколько совсем безбашенных, я такого и не упомню за все двадцать лет. Слава Богу ещё, что брат у неё есть, а теперь вот Константин, братов друг, защищает её. Не они бы, так ей бы домой не дойти: снасиловали бы прямо на площади.
– Это почему так?
– Ты её не видел, что ли?
– Видел. Но ничего такого она во мне не вызвала.
– Это ты нормальный, значит. Или хорошо собой управляешь. А каждые девяносто девять из ста этого не умеют.
– Да нет, просто обычная девчонка, даже не особо красивая.
Тут баба Мотя на Муромцева просто-таки вытаращилась: это если уж Мила не красивая, то кто тогда красивый?
Она так и спросила!
– Да нет, она симпатичная, конечно, но я и красивее видел однажды. Так-то вот.
Баба Мотя уважительно промолчала: это где же лейтенант живёт и бывает, что видел кого-то красивее Милы?
– А манкости её не чувствуешь?
– Чего?!!
– Ты слова такого, что ли, не слыхал?
– Слышал. Но не понимаю, что оно означает.
– А то и означает, что каждый встречный-поперечный хочет манкую девушку заполучить в личное пользование. Причём немедленно и надолго.
Муромцев только плечами пожал.
– Ну что, помогла я тебе, лейтенант?
– Не знаю пока. Мне всё это надо обдумать.
– Думай-думай. А я тут всегда, если что. А когда дождь или прочие осадки, то в третью квартиру звони, дома буду.
Глава 7
Тщательно обдумав всё, что ему рассказала баба Мотя, Муромцев утвердился в решении, что Милу осознанно кто-то подставил. Если бы он принял на веру все те словеса, которые волей или неволей наводили следователя на мысль, что убила она, её бы посадили минимум на несколько лет. Исчезнув из жизни дома и института, она бы перестала мешать убийце получить то, что он так стремился получить. Так получению чего так мешала Мила? И – кому?
Понять, что было вожделенной добычей для убийцы, Муромцев никак не мог. Никакими богатствами она не владела, наследства ей никто не оставлял, научных или государственных тайн она не знала, никому, вроде бы. На дороге никому не стояла. Если не сказать больше – она старательно укрывалась от людей. А при вынужденном с ними общении ни разу ни с кем не просто в конфликт, в обычные разговоры не вступала. Отношения поддерживала только с собственной семьёй, особенно если включить в её состав и Константина.
Получается, что подставил её кто-то либо с маниакальными наклонностями, либо пылающий страстью к самой Миле. И поступивший прямо по присказке: «так не доставайся же ты никому»! Но во втором случае более логичным было бы убить саму Милу. А убили Пьянкова. Значит, хотели получить доступ либо в семью, либо к кому-то из неё. А пока жизнь этого дома вся выстроена вокруг Милы, закрепиться в семье кому-то новому не получается.
Тогда кто может быть целью? Не отец и не мать – люди более, чем среднего возраста, вряд ли к ним кто-то мог воспылать неземной страстью. Остаётся старший брат Милы, которого давно следовало проверить на наличие любовных связей.
– А что, Матильда Сигизмундовна, есть ли у брата Милы девушка? По возрасту ему и жениться вроде пора.
– Для тебя я – баба Мотя, запомни. А девушки нет. И не было никогда. Хотя он несколько раз ходит на свидания, но редко отношения эти длились хотя бы несколько месяцев. А всё потому, что вечно он Милой занят, потому что если её не охранять, так вскоре хоронить придётся. А он ещё и институт закончил, работает, так что Костя его в этом смысле прямо спасает.
– А у Кости тоже девушки нет?
– Откуда? Тот тоже занят вечно: то учёбой, то тренировками, то Милу охраняет…
– А он эту пресловутую манкость не воспринимает?
– Нет. Таких вас, кто не воспринимает, можно по пальцам пересчитать. Ну, родные – это само собой, но из молодых парней – только вы двое и ведёте себя нормально. Всё понять пытаюсь, как вам это удаётся, и не понимаю.
– Да занят я. И девушка у меня есть. И не в моём она вкусе.
Баба Мотя даже руками всплеснула: чудо чудное, диво дивное – такая красавица, и не в его вкусе!
– Как думаете, баба Мотя, может такое быть, чтобы кто-то хотел Милу подставить? Убила точно не она, но все подозрения на неё. Фактов нет, доказательств никаких, одни подозрения, но всё на неё указывают. Но если не она, то кто? Что убийцу влечёт в семью Степановых? Я все извилины расплёл, а мотива убийства найти не могу. Но ведь этот мотив есть, коли преступление совершено!
Баба Мотя задумалась и выдала, самой себе удивляясь:
– Там только один человек может кого-то интересовать: брат. Может, кто-то за него замуж очень хочет?
– Это мотив? Чтобы выйти замуж, надо кого-то убить?
– Эмма очень хотела с Милой подружиться, но не вышло. Потом вроде бы семьями дружить начали, но не долго эта дружба прожила. Как-то незаметно на нет сошла. Потому что Степановы принимали, но сами в гости к соседям никогда и ни за чем. Так, разве только силком затащат. А уж Мила так и вовсе никогда и ни к кому. Поэтому Степановы нигде в гостях долго и не засиживались: отсидят, сколько приличия требуют, и быстрее домой. А то дочка одна осталась.
– Так не маленькая уже!
– Зато манкая.
– Ну и кто может так хотеть за брата замуж, что даже на преступление решился?
– Даже не знаю, – баба Мотя задумалась и через время безапелляционно изрекла:
– Кроме Эммы – некому.
Муромцев ужасно удивился: опыт у него, конечно, мизерный, но чтобы из-за такого желания убивать?
Поднялся, тем не менее, в квартиру и вручил Эмме повестку: завтра явиться к десяти утра.
Глава 8
Муромцев Эмму ждал напрасно: она не появилась. Он позвонил ей, но она не ответила. Мобильный был выключен.
Ничего не оставалось, как поехать по адресу. Баба Мотя, как знала, что лейтенант появится, ожидала его на скамейке.
– И, милок, опоздал ты. Эмма ещё вчера куда-то уехала.
– Как уехала?
– Как уезжают, с чемоданом. На такси.
– А куда?
– А она никому не сказала.
– Ни за что не поверю, что вы этого не знаете.
– А мне зачем? Иди к ней домой, там спрашивай.
Дверь, как и следовало ожидать, никто не открыл.
Вернувшись к бабе Моте, Муромцев спросил:
– А родители её где?
– Должны быть, если не на работе. Только они сами ничего не знают. Или не хотят говорить. Я спрашивала.
Всё интереснее и интереснее!
– А фото её у вас, случайно, нет?
– Случайно есть. А зачем тебе.
– В розыск подам.
Муромцев выполнил своё обещание прямо немедленно, вернувшись в отдел. И если Эмма передвигалась на общественном транспорте, автобусе, например, то её должны были выловить очень скоро. Но это не отменяло необходимости проверить всех её родственников и знакомых – вдруг она никуда не уехала, а просто намерена пожить у кого-то из них?
Начальник отдела, когда Муромцев выложил ему свои соображения по поводу необходимости розыска Эммы, даже возражать не стал, а нажал, как говорится, на нужные кнопки. И тут же вернулся к разговору с лейтенантом.
– Мотив для убийства, конечно, довольно странный, но количество психов в стране зашкаливает. Я уже давно ничему не удивляюсь! Говоришь, самая живая версия, что она замуж за брата Милы захотела, а пока Мила на месте – не видать ей брата, как своих ушей? Вполне возможно. Только где её теперь искать, как думаешь?
– Вполне допускаю, что она может где-то в городе остаться. Специально уехала с чемоданом, чтобы мы её по всей стране искали, а она у нас под носом спрячется. Осталось выяснить, у кого.
– Это тоже вполне реально. Списки людей, у кого она могла найти приют, имеются?
– Не полные. Но я этим займусь прямо сейчас.
– Сам будешь по адресам ездить?
– Одному мне на это неделя понадобится.
– Ладно, давай полные списки, участковых подключим.
Часа не прошло, как на стол начальнику лёг максимально полный список. Не такой уж большой. Но начинать следовало с, так сказать, конца: с тех, кто был не настолько близок, чтобы на него можно было подумать в первую очередь. Но и с людьми, которые располагались во главе списка, тоже проверки откладывать не стали.
Три дня поисков не привели ни к чему.
«Где же она может быть?» – список исчерпан, проверки на всех дорогах идут полным ходом, а Эмма как в воду канула. Домашний и мобильный на прослушке, а от Эммы – никаких сигналов.
«Значит, надо искать там, где её априори искать не станут. А где не станут? Например, в хостеле. Их в городе тьмы, так что переезжать можно хоть каждый день. Но транспорт проверяется. Значит, она изменила облик».
Начальник согласился, что проверять надо всех тех, у кого нет документов. Единственный точный параметр – рост. В девушке – 165 сантиметров, так что максимальное увеличение (высокие каблуки) – десять сантиметров. Изменить внешность она могла, но вряд ли у неё были запасные документы.
На всякий случай Муромцев решил навестить бабу Мотю: не замечено ли чего странного?
– Так мать Эмкина кажин божий день на кладбище повадилась. У них там бабка похоронена, да, но раньше ничего подобного не замечалось. Ходили дважды в год – в день смерти да на Пасху. А чтобы каждый день?!!
– А какое кладбище?
– Так Хованское же!
Пробили звонки матери Эммы – действительно, вечером, в день «отъезда» дочери она звонила сторожу кладбища.
Увидев сразу двух полицейских, сторож слегка струхнул.
– Где Эмма?
– Там.
Бытовка сторожа стояла практически рядом с воротами, так что сделать было надо всего несколько шагов.
– Ну что, гражданка, вы задержаны по подозрению в убийстве! Руки! – и Муромцев защелкнул «браслеты».
Закон бумеранга
Глава 1
Сходить в ближний гипермаркет баба Мотя – в миру Матильда Сигизмундовна – вознамерилась ещё с вечера. Каждый раз ей становилось смешно, что напрямки, дворами, туда было пять-семь минут медленного ходу, а если добираться на трамвае – то ехать пришлось бы минут пятнадцать-двадцать. Уж больно причудливо петлял маршрут.
Вышла она так, чтобы оказаться у двери гипермаркета прямо в момент открытия – в шесть утра. Вышла с запасом, без пятнадцати шесть, чтобы не торопиться и ещё раз обдумать список покупок.
Но внезапно обо что-то споткнулась. Этим чем-то оказался труп молодого мужчины. Баба Мотя ужасно удивилась – она знала всю округу если не поименно, то по внешнему виду. Этого видела впервые. И чего его занесло-то сюда?
Мобильник у бабы Моти был с собой и она тут же позвонила Муромцеву. Лейтенант не так давно выяснил, кто убил профессора Бауманки, и баба Мотя ему немало в этом расследовании помогла.
«Накрылся мой магазин», – насмешливо подумала баба Мотя, – «всё расхватают, пока я туда попаду. Если вообще попаду».
Следственная бригада, в составе которой был и Муромцев, прибыла на удивление быстро – минут через десять. Бабу Мотю тут же взяли в оборот.
– Да в магазин я шла. В гипермаркет. Там акция, много товаров по дешёвке. Вот я и торопилась к открытию. А тут он. Ногу прямо на тропинку выставил, я и споткнулась. И он чужой – не из нашего микрорайона, я тут всех знаю. Этого первый раз вижу.
– Но, может, он в гости к кому-то приходил?
– Если и приходил, то или в первый раз был, или вовсе не дошёл! А скорее всего – хотел дорогу сократить до метро. Показали ему, как быстрее дойти, вот он и потопал. А откуда – не ведаю. Тут сто дорог и он мог идти откуда угодно. А только я его первый раз тут вижу. И последний!
– Что последний, это точно!
Эксперт, обследовавший труп на внешние повреждения, был сильно удивлён: вообще никаких следов.
– То ли инфаркт, то ли другая неожиданная причина, но его явно не били. Отравлен, возможно.
– Что, вообще никаких травм?
– По первому осмотру – никаких. Точнее скажу после детального осмотра. Так что если вы всё записали, мы можем его увезти?
– Можете.
Похоже, образовался висяк. Никаких данных – чтобы баба Мотя не знала вообще ничего, это было большой редкостью. Да что там редкостью – просто беспрецедентным случаем, какого не помнила история.
С другой стороны, труп ведь не с неба упал. Где-то жил, получал документы, работал, так что поиск никто не отменял. А когда будет выяснено, кто сей гражданин, ныне бездыханный, обнаружатся родственники, сослуживцы, соседи и прочие знакомые. А из них непременно кто-то что-то знает и, следовательно, поделится со следователями.
То, что на трупе не было никаких внешних повреждений, может иметь вполне разумные объяснения. Если даже не отравление, то вполне возможно, что человек чем-то болен и внезапный приступ вполне мог отправить человека к праотцам.
Ничего, эксперты люди многоопытные и непременно выяснят причину смерти. А эту причину непременно объяснят и те сведения, которые будут получены после опросов. В конце концов, всё непременно срастётся и разъяснится. Остаётся работать и расследовать, кто, зачем и почему убил несчастного.
Глава 2
Экспертиза всегда находит причину смерти. Вот и здесь эксперт впал в некий ступор, обнаружив, что смерть, вероятнее всего, наступила от некоего укола прямо в мозг, в точке, где у младенцев есть родничок. Но и у взрослых это самое небезопасное место черепа. Что это было – установить сразу не удалось, но травма от укола была очевидной, хотя и очень маленькой.
Ни в крови, ни в ткани мозга не было никаких следов – что именно вкололи несчастному покойнику, но след от инъекции всё-таки остался. Эксперт был человеком очень азартным, дело своё просто обожал, а потому был уверен, что обнаружит вещество, убившее человека.
Поиск вскоре позволил выяснить его личность.
Степанов Игорь Петрович, полных 29 лет, урождённый москвич, проживал в доме на проезде Соломенной Сторожки, образование высшее, работал инженером. В круге знакомых так называемая техническая интеллигенция – инженеры, преподаватели, айтишники, архитекторы и так далее. Родители живы, но проживают в другом месте. Братьев-сестёр нет. Друзей двое: один ещё из детства, другой – сокурсник, работающий в одной со Степановым компании.
Были опрошены все, входящие в круг знакомств Степанова, все соседи, родители и жильцы дома, где они жили – знакомство с убийцей могло состояться ещё тогда, когда убитый жил в родительском доме.
Подозрительных было слишком много и реальный убийца вполне мог оказаться в их числе. Но мог и не оказаться. Степанов мог познакомиться с кем-то в дороге – случаев, когда он подвозил попутчиков, было немало, вот только его знакомые ни разу не смогли назвать имён людей, которых Степанов подвозил. Мог познакомиться в очереди в магазине, в транспорте – иногда он пользовался метро и другим общественным транспортом.
Усугубляло дело то, что Игорь Петрович был человеком довольно замкнутым и очень не любил распространяться о своих делах, тем более – личных. О состоянии его дел узнавали или из-за близости (коллеги не могли не знать о достижениях и проблемах Степанова на работе), или совершенно случайно: сплетниц всегда и везде хватало. Но случайных знакомых в его жизни тоже было немало.
Телефон Степанова принёс некоторый улов, но довольно скудный. Не любил убитый телефона: половина номеров оказалась рекламными – то есть исключительно входящими. Сам Степанов звонил всего по нескольким номерам: родителям, друзьям и коллегам. Все, кому он звонил, были допрошены так тщательно, что этой тщательности позавидовали бы и спецслужбы. Однако, все опросы не вывели следователей на кого-то одного, кто мог бы стать главным подозреваемым.
Муромцев, по старой памяти, обратился к бабе Моте с просьбой порасспрашивать всех, проживающих поблизости с местом, где был найден убитый. Баба Мотя уже и сама предприняла это мероприятие: как так, на её, можно сказать, территории убивают человека, а она – ни сном, ни духом! Непорядок!
Так что баба Мотя затевала разговоры не только с жильцами домов, но и со всеми, спешащими по неприметным тропинкам к станции метро или остановкам транспорта. Отказать старушке было затруднительно: у неё был давно продуман метод втягивания человека в нежелательную для него беседу. Что ни говори, а у старости есть свои преимущества: стоит поохать-пожаловаться на внезапное ухудшение здоровья, и сердобольные граждане немедленно вызываются довести до скамейки или даже до дома, вызвать скорую или иные подобные услуги.
А уж коли человек остановился, разговорить его – дело шести секунд. Люди обычно закрываются, когда пытаешься влезть в их личные дела, а если разговор касается того, что человек видел-слышал о других людях, то обычно сведения выкладываются весьма охотно. Особенно если старушка просит поговорить с ней, чтобы отвлечься от боли и прочих неудобств.
Таким макаром баба Мотя установила, что тропинками пользуются не так уж часто: народу проще сесть на транспорт на более насыщенной транспортом параллельной улице и доехать в любую сторону, чем топать десять минут до метро. Иными словами, этим пользуются только те, кому надо попасть на именно эту ветку. Или те, кому надо попасть в микрорайон бабы Моти. Так к кому шёл в гости молодой погибший?
Глава 3
Баба Мотя настолько озадачилась тем, что не знала об убитом ничего, что решила провести собственное расследование: ведь за что-то человека убили? А она, баба Мотя, непременно узнает, кто и за что.
Она затевала разговоры об убитом не только со всеми жильцами своего микрорайона, но и с каждым проходящим по тропинке, на которой был обнаружен труп. Увы, ничего узнать не удалось. Значит, он действительно просто сокращал дорогу к метро.
Пришлось бабе Моте расширить радиус своих поисков. И, в конце концов, она обнаружила, что парня видели на одной из улиц. Но откуда и куда он шёл, осталось непонятным.
Баба Мотя снова обратилась к Муромцеву, доложив ему о результате своих поисков. Обрадованный Муромцев пообещал выяснить, кто из числа знакомых убитого проживает в этих домах. И буквально минут через двадцать перезвонил и сообщил, что в одном из домов живут его родители, которых он в тот вечер навещал. А ещё, практически рядом, живут несколько его бывших одноклассников, включая двух девушек.
– А остальные одноклассники где живут?
– Да кто где, – охотно ответил Муромцев. – Некоторые здесь же, некоторые переехали в другие города, некоторые – в других районах города, а трое довольно давно живут за границей.
Было над чем подумать бабе Моте. Продиктованные лейтенантом адреса она записала на бумажке, так что осталось теперь только всех обойти и расспросить. Конечно, их уже опросили сыщики, но что не сказали сыщикам, вполне могут рассказать милой старушке.
По ходу поиска баба Мотя обогатила свой круг близких знакомств не менее чем десятком подружек. И пока она топала от одного подъезда до другого, её осенила просто гениальная мысль: создать из этих подружек Добровольное Общество Сыщиков – помощников полиции. И даже попробовать это общество снабдить вполне официальными удостоверениями. Муромцева обрадовать этой новостью она не торопилась: сначала подружек надо проверить в деле: с каждой она договорилась, что как только они что-нибудь узнают, то немедленно известят о том бабу Мотю. Если всё получится, то у бабы Моти появится отличное занятие. А то носками и варежками она обвязала уже не только ближнюю и дальнюю родню, но и всех жильцов окрестных домов. И планировала уже работать для детских домов и прочих приютов.
Баба Мотя выяснила такие тонкости биографии всех фигурантов дела, о которых, вполне возможно, фигуранты и сами не подозревали. Добралась баба Мотя даже до детства и юности этих фигурантов. И, в числе прочего, она узнала, что в последнем классе за Игоря велось настоящее сражение: три десятиклассницы из параллельных классов вели за его внимание самую настоящую, временами переходящую в кровопролитие, войну. Сегодня три эти юные дамы обрели своё счастье как в карьере: одна стала ведущим менеджером крупного холдинга, другая – владелицей турагентства, третья преподавала математику в престижном вузе, так и в личной жизни: все три были замужем, две – с одним, третья даже с двумя детишками. С Игорем, похоже, виделись только на ежегодных встречах одноклассников. Но этот факт требовал дополнительного расследования. И баба Мотя была намерена этим заняться вплотную.
Немалого внимания потребовали и сокурсники Игоря Петровича: некоторые из них были его достаточно близкими приятелями, проводили с ним довольно много времени и вполне могли быть участниками каких-то конфликтов.
Тут баба Мотя решила, что несколько подустала, да и новых подружек нужно проверить. Так что каждая получила от бабы Моти конкретный объект для проверки: с адресами, основными данными и требованием не обращать на себя внимания, но при этом добыть все существующие сведения. А также всё то, что об объекте расспросов думают те, с кем подружки бабы Моти в данное время беседуют.
«Давно пора было организовать общество и не самой бегать с расспросами, а руководить другими. А уж если что-то любопытное обнаружится, тогда можно и самой поработать».
Так что осталось доложить Муромцеву о результатах и дожидаться сообщений от потенциальных участников будущего ДОСа.
Глава 4
Муромцев не поленился приехать и обсудить с бабой Мотей список подозреваемых. В этом списке были: сосед родителей, временами впадавший в запои, чем родителям сильно досаждал и был за то бит Игорем Петровичем. Итак – Василий Серафимов, номер первый. Номера два, три и четыре – три девицы, бывшие одноклассницы, учинившие жестокое соревнование за внимание Игоря Петровича, тогда просто Игорька, Анжела Сидорова и Марья Кузнецова, а также невеста, так и не ставшая женой, по неизвестной бабе Моте и компании причине – Кира Тоцкая. Номером пятым шёл бывший сокурсник Игоря Петровича Виктор Токарев, с которым у них вышла нехорошая история: кто у кого спёр диплом, так и осталось невыясненным. В результате оба писали дипломы по новым темам, что резко снизило их, так сказать, рейтинг. Номером шестым стал Александр Ветров, коллега по разработке сложной антивирусной программы: непонятно как так получилось, но каждый из них писал эту программу на разных языках программирования, из-за чего слить воедино написанное оказалось невозможным. Оба получили взыскания и потеряли весьма солидную сумму, которую им обещали заплатить.
И уж коли Муромцев приехал, то баба Мотя озвучила ему свои планы по созданию Добровольного Общества Сыщиков – помощников полиции. Лейтенант пообещал доложить об этой инициативе своему прямому командиру – удостоверения выдать будет можно только после того, как создание ДОС будет одобрено и официально зарегистрировано в полиции.