Поле заживо сожженных

Главный поэт эпохи

В 2007 году я выпустил роман «Север Северище», где, наверное, впервые в художественной литературе присутствует тема так называемого «ленинградского («русского») дела». Там я называю число только физически уничтоженных по нему – 200 человек, что шокировало мое писательское окружение, конечно же, достаточно грамотное. Но и оно такой информацией не обладало. Почему? Потому что о злодейски уничтоженных собратьями по партии, как и о русских Хатынях, – молчок! В моей же статье, написанной к столетию А. Т. Твардовского (2010), которую представляю здесь извлечениями, количество по идеологическим причинам расстрелянных в 1949–1953 представителей фронтового поколения выросло до 2000. Это произошло в результате уточнения одного честного эрудита, подтвержденного другим авторитетом.

А сейчас я держу в руках интервью с известным историком, профессором МГУ Александром Вдовиным, опубликованное «Литературной газетой» 12 февраля 2014 года, и читаю следующее: «Ленинградское дело», в котором был усмотрен великорусский национализм, закончилось расстрелами 32 тысяч человек». Смотрите, что получается: в сущности абсолютная закрытость неслыханной народной трагедии! Меньше, чем за десятилетие, у прикоснувшегося к ней частным образом человека цифра изменилась 160-кратно! За это же время и количество жертв фашистского геноцида на моих глазах увеличилось с 16 миллионов до 19 миллионов! Спрашивается, если обратиться только к этим фактам, есть у нас наука, именуемая Отечественной историей, или нет? Полагаю, теперь любому читателю моего сочинения понятно, что в нашем времени переворотчиков девальвируется память о всех главных национальных трагедиях, не только об ужасе Борьбы и тысячах «сестер прнскорбной».

Теченье нынешних дней на фоне жизненной и творческой судьбы Александра Трифоновича Твардовского показывает, что, как и ему, нам свою историю приходится завоевывать.

Дочь вызвавшего в столь молодые годы громадную сенсацию «Страной Муравией» поэта, доктор исторических наук профессор Валентина Твардовская в году 95-летия отца, отвечая на один из вопросов корреспондента «Медицинской газеты» Владимира Королева, сказала: «Дом у дороги» – полупрочитанная поэма. Она не ко двору пришлась. После войны – сплошное ликованье, все ему говорили: «О чем вы!». Думаю, это очень точное наблюдение. Празднуя ныне 65-летие Великой Победы и 100-летие лучшего из лучших певцов всенародного подвига, который она увенчала, самое время развить мысль Валентины Александровны. 2005-й, 2010-й – не 1946-й, когда появился новый шедевр нынешнего юбиляра. Та свежая праздничность далеко позади. Что же мешает теперь говорить в полный голос о неизбывном горе солдатки Анюты Сивцовой с тремя детьми, угнанной вместе с ними в немецкое рабство, беременной четвертым, родившемся уже в неволе? «Что не могла глядеть назад, / Где дом пылал зажженный, / Как гнал ее чужой солдат / На станцию с колонной; / Что не могла она сберечь / В саду трехлеток-яблонь; / Что шла, покинув дом и печь, / А так детишки зябли! / Что шла, как пленные, в толпе / На запад под конвоем…» Сам автор всю войну искал возможность рассказать о ее судьбе:

Полупрочитанность «Дома у дороги» остается и даже становится все заметней, едва ли не выступает на первый план. И вот почему мы можем так сказать. Спустя более полувека после изгнания врага с родной земли общество только начинает осознавать: в России даже нет памятника 16 миллионам замученных немецкими фашистами гражданских лиц, что на пять миллионов превышает потери Красной Армии. Людей буквально ошарашили только что опубликованные энтузиастами такие архивные материалы о злодеяниях гитлеровцев в родной Александру Твардовскому области: в ней каратели «сожгли дотла более пяти тысяч сел и деревень, из них около 300 вместе с мирными жителями». Помножьте эти цифры на восемнадцать оккупировавшихся территорий нынешней Российской Федерации. На фоне названных чудовищных злодеяний страна, можно сказать, практически не слышит обращенного к ней в «Доме у дороги» голоса великого мастера ритмического искусства:

И такое же могучее слово на тему непомерных страданий жителей Отечества в другой главе поэмы, с призывом ничего не забывать:

В подробной хронике Омской писательской организации к 100-летию А. Т. Твардовского, талантливо исполненной Василием Савченковым и точно названной «Травля», есть потрясающее свидетельство уже цитировавшейся нами Валентины Александровны, дочери поэта, о его жуткой депрессии в послевоенные годы – годы тяжелейшей жизни населения в условиях разрушенного войной хозяйства. Не могу не привести это редкое и столь существенное высказывание полностью:

«Наиболее тяжелый период наступил после войны, на рубеже 40-50-х, когда стихов отец почти не писал. И длилось это не месяц, не год, а несколько лет кряду. Мучительное разрушение прежней веры отвращало от стихов. У отца даже возникла мысль о самоубийстве. Об этом не знают ни читатели, ни почитатели его таланта, ни земляки поэта.

Послевоенная жизнь народа-победителя, которую он видел на родной Смоленщине и во Владимирской области, где был депутатом, оказалась совсем не такой, какой представлялась на войне. Жизнь эту для него олицетворяла тетка Дарья

То, о чем отец хотел сказать в полный голос, было невозможно. Он говорил, что душа наедине с собою не могла переступить этот страх перед страшными выводами».

Низкий поклон Валентине Твардовской за приоткрытие сущего ада в сердце жившего вместе с нами поэтического гения. Я могу лишь предположить, что являлось первенствующей составляющей тогдашнего непомерного страдания автора «Василия Теркина». Думаю, ею стала начавшаяся вскоре после Победы в Великой Отечественной войне жуткая, геноцидная борьба Сталина с угрозой национального возрождения страны. Явственно ощутив ее, генералиссимус хитро и коварно приступил к изничтожению пробивавшихся ростков насущной исторической справедливости-необходимости. Ведь в результате преступных революционных потрясений русский народ лишился собственного национального государства, вовсе не имел каких бы то ни было властных структур, не только что их полного набора, какой существовал в течение столетий. Параноидальная истребительная политика возобновилась Сталиным с целью эксплуатации нации, создавшей Великую Россию, и несметных богатств ее для осуществления коммуно-советской химеры – теперь уже не только на земле наших отцов и дедов, но на всей планете.

В этом плане коварство его поистине непомерное. Произнес большой силы тост за русаков, сделавших главный вклад в освобождение страны и человечества от фашизма, и сразу без шума повел другую внутреннюю политику. Чуть позже совсем отворил дверь в новый этап ужасающего, чрезвычайного геноцида против нас, подобного послереволюционному. Так, все до одного главные полководцы войны за национальное освобождение, вдохновлявшие войска, в частности, близкой перспективой несомненного улучшения жизни после сокрушения врага, теперь под разными фальшивыми предлогами отстранялись от ключевых должностей, удалялись из столицы, лишались большей возможности влиять на исполнение чаяний народа. Например, Маршала Победы Г. К. Жукова, любимого всеми, Сталин молниеносно выполол из почвы Москвы, как вредную траву, и отправил сначала в Одессу, а затем на Урал. Маршала Сов. Союза, Героя Сов Союза (1944, 1945), в июне 1945 года командовавшего парадом Победы в Москве, К. К. Рокоссовского назначил главнокомандующим Сев. группой войск; Маршала Сов. Союза (1944), Героя Сов. Союза (1945) Р. Я. Малиновского – главнокомандующим войсками Д. Востока, естественно, с пребыванием в тех регионах. В феврале 1947 Н. Г. Кузнецова освобождают от командования Военно-морским флотом, который он 22.06.1941 привел весь полностью в боевую готовность, подписав соответствующий приказ на семь часов раньше директивы наркома обороны и тем самым не потеряв в первый день войны ни одного корабля, когда, например, были уничтожены на аэродромах, даже не взлетев, больше тысячи самолетов. Такие теперь становились противниками. В 1947 министром Вооруженных сил стал генерал-полковник Н. А. Булганин, с преобладающим опытом деятельности до того в органах ВЧК и на хозяйственно-советских работах. Все это прямо указывает на подготовку к ослаблению роли русского народа в жизни Сов. Союза, на заговор против возрождения нации. Православные победители коричневой чумы уже были не «братьями и сестрами», когда Сталин обнялся с ними иезуитским умом в момент смертельной опасности, не были «руководящим народом» из до сих пор пленительного для многих сердец тоста, произнесенного 24 мая победного года. В 1947 появился указ Верховного Совета СССР: «Во изменение Указа от 8 мая 1945 г. считать 9 мая – праздник победы над Германией – рабочим днем».

Пик страшной трагедии – поспешное массовое отстранение от управления, бесчисленные посадки, отправление в лагеря, физическое истребление лучших кадров, выигравших войну и преодолевших огромную разруху после нее. По так называемому «ленинградскому», как опять же коварно-пропагандистки именовали, а точнее – по «русскому делу» (1949-53). Такое происходило в высших эшелонах власти и на местах. Помимо Москвы и Ленинграда – в Крыму, Рязани, Ярославле, Мурманске, Горьком, Таллине, Пскове, Новгороде, Петрозаводске… Жуткие репрессии длились до самой смерти Сталина. Только расстреляли более 2000 самых ценных на то время руководящих потомков Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Именно эти исторические имена на параде 7 ноября 1941 в Москве на Красной площади, обращаясь с речью к войскам и народу всей страны, председатель. ГКО Верховный Главнокомандующий и нарком обороны СССР И. В. Сталин называл многовековымй духовным источником будущих побед над немецким фашизмом: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков!». С тем и победили. Народ не стал бы воевать за СССР без исторических корней, созданный «внутренними завоевателями» в результате переворота 1917-го. Но в послевоенном Советском Союзе опять именно с этого года начинали отсчет государственности, и отсюда – беспощадное уничтожение национального ядра. Оно мешало превращению в красный цвет «земли наших великих предков» и в целом всего мира. В победоносной стране маленковы, берии, абакумовы, леоновы, комаровы, лихачевы, кобуловы, меркуловы, шкирятовы, рюмины, черновы, броверманы беспощадно уничтожали лучшие партийные, советские, хозяйственные, военные кадры – в основном представителей самого многочисленного этноса, сформировавшихся и занявших видные посты не в царское время, а при Сталине, поверивших в него и в справедливость социалистического строя. Среди них крупнейшие деятели коммунистической партии и советского государства – председатель Госплана СССР, заместитель председателя Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б) Н. А. Вознесенский; член Оргбюро, секретарь ЦК А. А. Кузнецов (первый секретарь Ленинградского обкома и горкома партии в 1945–1946 гг.); председатель Совета Министров РСФСР М. И. Родионов… Ни малейшей государственной вины никто из них не имел, не зря Верховный Суд СССР 30 апреля 1954 их всех реабилитировал. Их единственная «вина» – честность и порядочность. «Удивлялись», например, почему атрибуты партийной (главной тогда) и государственной власти в РСФСР гораздо слабее, чем в других республиках, хотя Устав КПСС и Конституция СССР провозглашали равноправие всех. Но бандократы того времени замалчивали это коренное обстоятельство, людоедски поедая своих сотоварищей, и требовали уничтожения якобы за «неверную» организацию городской выставки и т. п. Это смешно даже по меркам каннибалов. Как прояснило время, «красный цвет» явился призраком счастья для народов и сытной кормушкой для номенклатурных кланов. Гекатомбные жертвы ради него оказались совершенно бессмысленными!

Три года назад я выпустил роман «Север Северище», в котором, полагаю, впервые с того времени – грандиознейшей национальной трагедии – создан в художественной литературе один-единственный образ ее участника, в главе «Смерть и тетрадь Серени Пророка». Свое видение времени, когда по свидетельству В. А. Твардовской депрессия ее отца была так сильна, что вызывала у него даже мысль о суициде, я, естественно, считаю единственно верным. Оно закрыто темным лесом многих событий, истолкованных в тогдашней общей атмосфере засекреченности не научно, а узко пропагандистски, извращенно. Это ощутили все думающие личности, пытавшиеся анализировать тайные страницы летописи СССР после 1945, например, Вадим Кожинов. Вот какими словами он начинает свою работу «Лаврентий Берия, послевоенные репрессии, сталинский культ…»: «Как уже не раз говорилось, первые послевоенные годы – едва ли не самый загадочный период нашей истории».

Катастрофа середины двадцатого столетия, на мой взгляд, стала главной причиной крушения Советского Союза в 1990-е и является реальной угрозой суверенитета сегодняшней Российской Федерации. Можно представить, какой же острой она была для все видевшего своими глазами Александра Твардовского, находившегося на орлиной высоте гения!

25 марта 2010

Мирно воссоздать русскую государственность

Сам термин «Союз русского народа» является нонсенсом, когда нет такого этноса, ибо он, как сказано выше, «немыслим без государства», которого всегда не имеют рабы.

Перейти от обороны к наступлению можно и в такой мирной форме – «революции мудрости, устраняющей заблуждения». Вроде тактики сатья граха, разработанной в колониальной Индии М. Ганди для ненасильственной борьбы за независимость. Общетерриториальные акции противоабсурда, выявляющие, например, причины замалчивания в течение долгого времени российских Хатыней, трагедии массового расстрела и отстранения от власти в конце 1940-х – начале 1950-х годов лучших кадров основного этноса, подоплеки ежесуточного исчезновения без вести десятков наших сограждан сегодня и т. п., объединят все российское население – от губернаторов до бомжей, прояснят вражеский антинациональный характер таких явлений, их конкретных творцов. Обнажатся самые гнусные обманы для окончательного осуществления современной западно-американской политической мысли с неизменной программной установкой – полного уничтожения русского населения и создания на его сказочно богатых землях своей неоколониальной территории.

К примеру, Союзу русского народа можно было бы объявить и возглавить бессрочное общенациональное действо: «Сотни тайных российских Хатыней сделаем явными!». При этом, несомненно обнаружатся циничное издевательство над русской историей, тайна внедрения подлого жупела «русский фашизм хуже немецкого», умаление Победы граждан СССР в Великой Отечественной войне. Мы выявим преступников, персонально ответственных за более чем 60-летнее замалчивание огненного геноцида против мирных соотечественников. Можно выразить уверенность, что, кроме того, мы найдем механизм сокрытия массовых сожжений людей и вскроем центр, проводящий занавесную работу, ибо такой грандиозной разрушительной антигосударственной цели просто невозможно было бы достичь без мощнейшей координации усилий. Если мы все-таки не «бывший» этнос, как определяли В. Солоухин и Г. Свиридов, то Союз русского народа обязан сделать запросы сегодняшним первым лицам Российской Федерации (президенту, главе правительства, спикерам Госдумы и Федерального Собрания) с требованием объяснить причины отсутствия памяти о заживо сожженных западноевропейскими оккупантами наших согражданах примерно в 500 селениях. Пусть гросслидеры ответят обществу, почему за десятилетия великорусским великомученикам не установлен общий монумент. Главных персон страны и губернаторов оккупировавшихся фашистами областей надо заставить сказать, как им удается тотально не упоминать в своих речах, даже в день Великой Победы, о живых факелах наших граждан в гитлеровской преисподней. Пусть они объяснят народу, зачем отсутствуют державные программы и законы по проблеме российских Хатыней. Подобная архисправедливая деятельность в конце концов подавит «пятую колонну», поставив ее вне закона, нормализует гражданственность, переведя разрушительную ситуацию двойных стандартов в универсальную, вернет подлинный суверенитет Родине.

Возрождение державы невозможно без возрождения русской идеи. Она должна стать пропагандистской в защите России, как было во время Великой Отечественной войны. Не зря ведь героем главной поэмы о битве «ради жизни на земле» является «русский чудо-богатырь», а К. Симонов так выразил отношение к Отчизне:

Главе муниципального образования

«Угранский район»

Володову В. Ю.

Председателю Угранского районного

Совета депутатов

Андрееву П. С.

Уважаемые Владимир Юрьевич и Павел Сергеевич – руководители Угранского района!

Прежде всего разрешите выразить вам сердечную благодарность за установку в мае этого года памятного знака о заживо сожженных немецкими захватчиками 287 жителях в деревне Борьба 13 марта 1943 г.

По нашим сведениям, это – первый памятник такого рода в Угранском районе, появление которого получило большой резонанс не только в нем, но и среди населения всей Смоленской области, а также смолян, проживающих ныне в Москве, других городах нашей страны.

Выражая еще раз благодарность за установку этого памятного знака, мы хотели бы обратить внимание на то, что трагедия мирных жителей Угранского района в этот период не ограничивается только заживо сожженным населением.

Так, по архивным данным на территории Всходского и Знаменского районов, ныне входящих в Угранский, с октября 1941 по апрель 1943 гг. от рук фашистских захватчиков погибли 6155 мирных жителей (соответственно по районам 4048 и 2107 человек), а также сожжено множество деревень, что лишило крова не одну тысячу сельчан.

Думается, мы – живые свидетели пережитого, сегодняшние руководители различного ранга и все граждане нашего района – должны, обязаны не дать кануть в небытие, не позволить предать забвению эти чудовищные злодеяния немецко-фашистских захватчиков на нашей родимой земле. Что, предположительно, сегодня надо сделать? Ответ при первом приближении к обозначенному вопросу видится такой.

Увековечить по мере возможности память об оккупационном лихолетье более полно:

– обо всех земляках, заживо сожженных на территории Угранского района;

– о других мирных жителях, погибших здесь от рук фашистов;

– обо всех угранских деревнях, сожженных немецкими оккупантами.

Варианты действий в этом направлении могут быть, конечно, разные. Мы предлагаем следующее.

1. Недалеко от бывшей деревни Новая, за которой в послевоенное время закрепилось название Борьба, ближе к проезжей дороге, выделить поле размером примерно один гектар.

2. На этом поле в определенной последовательности поставить:

– деревянный крест;

– памятный знак (камень), посвященный заживо сожженным;

– памятный знак (камень), посвященный другим мирным жителям, погибшим от рук фашистов;

– памятный знак (камень) с названием всех сожженных фашистами деревень на территории Угранского района.

3. Это поле необходимо учредить как филиал местного краеведческого музея.

4. Просить школы (предприятия) района взять шефство над созданным объектом.

5. При Угранской администрации учредить Фонд добровольных взносов, даров, пожертвований юридических и физических лиц (в том числе зарубежных) для создания, функционирования и развития этого мемориала.

6. Было бы целесообразным поручить районной газете два раза в год (13 марта и 25 сентября) публиковать материалы, связанные с деятельностью Фонда.

7. Считаем необходимым все вышеперечисленные договоренности утвердить на законодательном и исполнительном уровнях Угранского района.

Со своей стороны сообщаем, что мы могли бы принять участие в обсуждении поставленных вопросов и готовы прибыть для этих целей в райцентр в любое удобное для вас время. Мы не настаиваем на безусловности наших предложений: в случае принятия других вариантов решения проблемы также будем активными вашими помощниками.

О вашем отношении к высказанному здесь просим сообщить, желательно быстрее, по адресу: 125371, Москва, 2-й Тушинский проезд, дом 4, кв. 70, Фомичеву Владимиру Тимофеевичу.

Тел. 8(495) 490-24-53. Моб. 8-915-212-02-84.

С уважением,

Фомичев В. Т.,

уроженец д. Желтоухи, почетный житель Угранского района, член Союзов писателей СССР и России,

Бычков П. А. – свидетель сожжения заживо мирных жителей в Борьбе,

Иванов Е. Ф.,

Мушенков В.М.

15 декабря 2007 года

К 65-летию замолчанной огненной трагедии

Угранская Хатынь

(Рассказ бывшего смертника)

Этого свидетельства могло и не быть, но… 13 марта 1943 года «в деревне Новое Семлевского района Смоленской области немцы загнали в два дома всех жителей деревень Новая, Ломанчино, Криволевка и заживо сожгли. На снимке: оставшиеся в живых 7 человек, которым удалось выползти незаметно для немцев. Слева направо: Бычков Александр – 16 лет, Опенкина Акулина – 42 года, Бычкова Акулина и ее трое детей – Петя 5 лет, Миша 13 лет и Сережа 10 лет. Крайняя справа – Нестерова Мария 67 лет…» (Красноармейская газета «На штурм врага». Март 1943 г.).

По свидетельству документов в деревне Новая (в послевоенное время за ней закрепилось название Борьба) ныне Угранского района Смоленской области отступающие фашисты превратили в пепел 287 наших земляков (это почти в два раза больше, чем в белорусской Хатыни).

Из семерых спасшихся шестеро уже умерли, ныне здравствует только один из них – Петр Афанасьевич Бычков. Он сегодня единственный свидетель и очевидец этого преступления фашистов в отношении мирного населения на Смоленщине.

Разыскать Петра Афанасьевича помогли заведующая Отделом культуры Угранского района ныне покойная Шуненкова Лариса Владимировна и заведующая Отделом образования Вяземского района Пронькина Валентина Николаевна.