Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы
– Ты что, не любила его? – неожиданно для Лены спросил Свиридов.
– Кого? – остановилась на полуслове и не поняла его Лена.
– Ты имеешь в виду Валентина? Того, с которым я жила? – после некоторого молчанья спросила она. – Наверное, любила… Только вспомнить его лицо теперь не могу, да его самого – тоже… А ты что, уже путешествуешь по моей памяти?
– Да, Леночка.
Лена опустила глаза, покраснела, но потом храбро посмотрела ему в глаза.
– И что нового ты узнал? Или что такого, чего бы ты не хотел знать обо мне?
– Ну, во-первых, я не узнал ничего принципиально нового. А те подробности, которые мне теперь известны, уж можешь мне поверить, никак не повредят нашим с тобой отношениям.
– Теперь ты знаешь, что я тебя люблю… Почти так же, как Сашу…
– Я очень благодарен тебе за это, потому что ты мне тоже очень дорога и близка.
– Это хорошо, – она склонилась к нему и положила голову на его плечо. – Ты иногда целуй меня, ладно? Мне это нужно…
– И, во-вторых, на свете не существует такой вещи, узнав которую я бы стал к тебе хуже относится.
– Спасибо тебе…
– Если ты можешь сейчас, то ответь мне на несколько вопросов.
– Давай…
– Ты чувствовала что-нибудь?
– Абсолютно ничего.
– Ты вспоминала кого-нибудь?
– Нет, я же рассказывала тебе о Шабалдине и Дормидонтове.
– Вот сейчас я вхожу в твое информационное поле. Что ты чувствуешь?
– Да ничего.
– Попробуй заблокировать передачу информации.
– Заблокировала. Ну и что?
– Ничего, просто чуть хуже идет передача. Какого цвета обои были в вашей с Валентином комнате?
– Ну… ей богу, не помню… Нет, не могу вспомнить.
– Ладно, кончим, я устал. Эти путешествия – не такая уж простая штука.
– А ты расскажешь мне, что ты там нашел? Хотя бы в общих чертах?
– Так я же наскоком, фрагментарно. Мне же надо было выяснить возможности, а не узнать что-либо. Поэтому я ничего связного и не вынес из твоей памяти, – слукавил Свиридов.
Потом, когда Лена ушла, Свиридов вкратце рассказал Эткину о эксперименте.
– Войдя в информационное поле Лены, я из него легко перешел в информационное поле Баранова, из его поля в поле Потаповича, из поля Потаповича в поле Долгополовой, а оттуда в поле Свиридова А.И. Здесь уже разобрать было что-нибудь трудно. Тогда я вернулся и вошел в свое собственное поле из поля Карцевой – пошел нормальный съем информации. Из поля Карцевой я входил и в ваше поле, Израиль Моиссевич, но решил, что напрямую будет проще. Но не сейчас. Интересным было то, что я получил информацию о цвете обоев в комнате Лены много лет назад, а она вспомнить цвет не может.
– Когда придешь?
– Постараюсь завтра. Но попозже.
– Иди. Я думать буду.
ПЕРВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ СВИРИДОВА и ЛОПАТКИНА
В столовой вечером собрались не только те, кто обычно встречал приезжавших, но и все свободные сотрудники – народ откуда-то проведал, что предстоит что-то интересное.
На возвышении стояли два стула – к одному была прислонена гитара Свиридова, а на другом сиял перламутром роскошный аккордеон, накрытый бархоткой.
Свиридов и Лопаткин поднялись на возвышение, Лопаткин нежно погладил и бережно поднял аккордеон.
Он нажал клавишу и Свиридов подстроил гитару.
Они играли что-то знакомое, но играли, перескакивая с одной мелодии на другую, как бы разминаясь. Лопаткин упивался возможностями своего инструмента и без устали переключал регистры.
Дормидонтов несколько отвык от мысленных контактов и не сразу понял, что между Свиридовым, Лопаткиным и Мальчиком существует какой-то особый контакт передачи музыкальной информации. Они играли – но Мальчик то ведь не играл! – они творили музыку вместе!
Вот они кончили играть, кто-то – кажется Лопаткин – «подумал» мелодию, Свиридов и Мальчик подстроились… И полилась песня – тихая, медленная, застенчивая.
А ты помнишь тот сказочный сон,
Позабыт он тобой или нет -
Плыл над полем малиновый звон,
Занимался малиновый свет.
Свиридов обращался к Тоне, он с ней разговаривал.
Ягода малина нас к себе манила,
Ягода малина летом в гости звала,
Как сверкали эти искры на рассвете,
Ах, какою сладкой малина была!
Гитара и аккордеон выводили мелодию то вдвоем, слитно, то делили ее на двоих и солировали.
Женщины, что пришли с офицерами спецотряда, тихонько подпевали, стараясь не помешать Свиридову.
Тихо лес шелестел колдовской,
Лишь для нас пели в нем соловьи,
И малиной спелой лесной
Пахли теплые губы твои.
Свиридов пел вполголоса, но его было слышно по всему залу без микрофона, и какая-то колдовская сила заставляла всех представить себе и волшебный с проплешинами солнечного света лес, и теплый ветерок, и опьяняющий запах малины на любимых губах…
Ты мне слово одно подари,
Над которым не властны века,
И пускай от сиянья зари
Вновь малиновой станет река.
Тут уже все подхватили в голос, и довольно дружно, а Свиридов и Лопаткин продолжали и продолжали мелодию, и первыми вышли в круг танцевать Тоня с Гришей, а уж за ними потянулись и другие пары.
Ягода малина нас к себе манила,
Ягода малина летом в гости звала,
Как сверкали эти искры на рассвете,
Ах, какою сладкой малина была!
Но тут Мальчик крикнул «приехали» и выбежал из зала.
ТОНЯ ЖДАЛА СВИРИДОВА
В этот вечер среди приехавших не было людей в штатском – прилетели офицеры штаба и два офицера из спецотряда. «Своих» увел Гнедаш, а «своих» – Воложанин.
Лопаткин продолжал наслаждаться аккордеоном и радовать слушателей, а Свиридов увел Тоню гулять.
– Как хорошо, Толенька! – Тоня крепко ухватила Свиридова под руку и прижалась к нему. – Смотри-ка, мы не одиноки…
На дорожке виднелась парочка, медленно прогуливающаяся в свете фонарей, вдали – другая.
– Кулигин и Ложникова, – определил Свиридов.
– Ты знаешь, а они уже с переселения как-то вместе… Несколько пар…
– Ну и молодцы. И что гуляют – молодцы…
– Ты знаешь, а я им не завидую…
– Ну и правильно… Чего нам с тобой им завидовать? Пусть они нам завидуют!
– Толя, ну увидят же! Что подумают?
– Пусть позавидуют!…
– Ты так пел сегодня – все на меня смотрели… И потом смотрели, когда мы с Гришей танцевать пошли… Надо танцы устраивать – застоялись…
– Завтра. Завтра первый выход Владислава. Он все устраивает – звук, подбор мелодий. С Мальчиком, конечно. Не озябла?
– Нет. Но пойдем лучше домой, посидим просто так…
Домой – а теперь домом была эта «распашонка», трехкомнатный номер на четвертом этаже 401 корпуса в неизвестном городе под названием «Солнечный», в городе, где никогда не бывает солнца и еще много чего…
Гриша уже спал, и они тихонько устроились на диване. Тоня поставила на низкий столик рюмки и пузатую бутылку с коньяком и забралась на диван с ногами. Они просто сидели, потягивая коньяк из тонких рюмок, и молчали. И все равно им было хорошо рядом друг с другом.
НА УСТАНОВКУ. А НАМ МОЖНО НА УСТАНОВКУ?
– Папа, а нам можно с тобой сегодня на установку поехать?
– Можно.
– Ура! Тоня, собирайся.
К намеченному времени в холле 401 корпуса было уже тесно, ждали Свиридова.
Женщины – а их было большинство – оживленно обсуждали рукописный плакат, приколотый около двери «Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы! 20.00».
Но когда Свиридов появился, оказалось, что машин на всех не хватит, а телефоны в холле и на первом этаже не работает – прокладывают дополнительную линию и старую отключили.
– Капитан!
– Да, командир.
– Возьмите ребят, машину, и соберите машины у соседних корпусов и везде, где найдете. Нужно еще как минимум четыре машины.
– Есть!
Около Воложанина было только трое офицеров.
– Пошли, Юрий Николаевич! Я с вами, – Тоня и Гриша стояли рядом и первыми поняли идею Свиридова.
– Я тоже! Пожалуйста! – в голосе Гриши было столько мольбы, что Воложанин кивнул и все они сели в одну из стоящих перед корпусом машин и уехали.
Ждать пришлось недолго. Сперва подъехали две машины с офицерами, потом приехал Гриша, и затем на двух машинах Тоня и капитан.
– Прошу по машинам! – Свиридов взглянул на часы – отсутствие машин задержало их на двадцать минут.
«Плюс полное отсутствие водителей – хорошо, что у нас многие водят» подумал Свиридов.
Дорога до выбранной установки заняла около двадцати минут. Многие из приехавших давненько не были здесь и теперь молча и тихо входили в серое угрюмое здание – отсутствие окон придавало зданию очень неуютный вид.
Пока все постепенно втягивались в здание через узкий извилистый проход Свиридов связался по телефону с Гнедашем – здесь телефон работал.
– Василий Андреевич, вызовите начальников транспортного цеха и связи – пусть дадут объяснения, почему не выполнена заявка на транспорт, почему даже у тех четырех машин, что были перед корпусом, не было водителей, и почему отсутствует телефонная связь на первом этаже корпуса 401. Нам пришлось собирать машины по территории, а связаться с вами было нельзя. Задержка выезда на двадцать минут. Я на установке.
НА УСТАНОВКЕ
Постепенно все рассредоточились по пустому корпусу. Лена провела рукой – пыли уже не было, и горел полный свет, а не аварийный.
– Прошу внимания. Так меня будет слышно?
Свиридов прошел к тому месту, где когда-то находилось сердце установки – излучатель; туда, где при работающей установке находиться не полагалось.
– Почти все из вас знают, что это за установка, почти все работали на подобных установках. Но мы начинаем новую и необычную работу. Что же необычного предстоит нам?
Свиридов старался говорить погромче, чтобы его было слышно по всему помещению, наполненному металлоконструкциями.
– Для начала – в работе участвуют два таких блока, два корпуса, но излучатели установлены только в одном, а пульты управления – в другом, метров за восемьсот от первого. Таким образом с помощью дистанционного управления мы создаем безопасные условия работы для персонала… И дополнительные трудности для монтажа систем управления и контроля.
– Поэтому вот здесь – назовем этот корпус литерами «100А» – все металлоконструкции убираются и остаются пульты управления. Я не оговорился – не пульт, а пульты управления. На установке будет четыре автономных излучателя и, соответственно, четыре системы управления с четырьмя пультами. Наверное, еще и пятый понадобится – общий… Предполагаю, что их лучше разместить под углом друг за другом, – Свиридов показал, как он предполагает размещение пультов управления.
– Тогда начальник смены сможет визуально контролировать каждого оператора, но это вы уточните сами… В корпусе «100А» – пульты управления, контрольно-измерительная аппаратура, системы записи. Кроме того инфраструктура – раздевалки, туалеты, комнаты отдыха, помещение для приема пищи, спальня… Елена Архиповна, что еще?
– Мастерская, медпункт, помещение для релаксации, помещение для охраны…
– С учетом того, что никакого технологического оборудования в корпусе «100А» не будет, кроме отопительно-вентиляционного, места должно хватить… А в корпусе «100Б» нет пультов – только необходимые для наладки излучателей приборы, нет инфраструктуры, но размещены четыре излучателя, или четыре установки типа «Ф», нацеленные на единый фокус. В этом фокусе будут размещаться исследуемые объекты, возможно – мыши, крысы и другие мелкие животные, на которых биологи будут фиксировать изменения.
– Для биологов, точнее для их экспериментальных животных, используется третий корпус – корпус «100В», где размещаются клетки и системы жизнеобеспечения – все, что нужно для обеспечения жизни животных. Контрольно-измерительная аппаратура биологов размещается в корпусе 514, а для корпуса «100В» используется законсервированная установка, находящаяся рядом с 514-м корпусом.
– Все работы, связанные с демонтажем и монтажом металлоконструкций и переустройством корпусов, выполняются по инженерным решениям, принимаемым моим заместителем по проектированию и монтажу Еленой Геннадиевной Долгополовой – кто не знаком, познакомьтесь. Поликарп Михеевич, тебе работать с ней, скажу тебе по секрету – девушка очень строгая, своенравная и вредная, ей лучше не перечить. Да и у тебя характер – не сахар, так что чем вы скорее друг друга поймете, тем лучше будет вам обоим…
– Удружил ты мне по старой дружбе, Иваныч…
– Анатолий Иванович, кто мне даст задание на приборные щиты и с кем мне согласовывать их размещение в помещении?
– С Барановым и Карцевой.
– С кем решать вопросы размещения излучателей и их обеспечения?
– С Барановым и Потаповичем.
– Кто будет решать дистанционное управление и кабельные сети?
– Потапович.
– С кем обсуждать вспомогательные помещения?
– С Карцевой.
– С кем мне решать то, что они решить не смогут?
– Со мной.
Постепенно вопросы от глобальных перешли к более частным.
– Анатолий Иванович, а как же управлять настройкой? Там всегда был механический привод.
– Телемеханика была предусмотрена на новых установках, начиная с типа «Ф», не так ли, Потап Потапович?
– Да, только ей предпочитали не пользоваться, оставляя механические привода от более старых систем.
– Анатолий Иванович, у нас формируется пять смен – какой же длительности будут смены?
– Мы подумали, посоветовались и решили, что работа будет вестись в четыре смены по шесть часов. Пересменки займут еще полчаса. Но все пять смен работают поочередно и таким образом, если ваша смена сегодня работает утром, то в следующий раз она работает днем, смещаясь на одну смену вперед. Для отдыха получается немного больше суток. При таком режиме работы не вырабатывается привыкание к определенному стереотипу времени, да и отдых более продолжителен…
А КАК ЖЕ В СМЕНЫ?
– Лена, а как же – в смены? А как же сын? Я навещать его могу только по выходным…
– Подойди и поговори со Свиридовым.
– Прямо так? Ой, неудобно… Может, ты поговоришь?
– Иди, иди – не съест. Ну, иди!
– Товарищ Свиридов!
– Да? Что-нибудь случилось?
Она стояла перед Свиридовым и не знала, с чего начать.
– Если я не ошибаюсь, вы – Вера Ивановна Толоконникова. И не надо смотреть на меня такими огромными и жалобными глазами, – Свиридов улыбнулся Вере, – Да не волнуйтесь вы так! Все будет хорошо, все можно уладить…
– Ну, чего она полезла к начальству! Ну, прямо никаких сил нет, до чего наглеют эти мамаши!
– Остынь! И не лезь к ним – видишь, Свиридов взял ее за локоток? – Лена придержала рванувшуюся сотрудницу. – Это значит – разговор конфиденциальный, не мешайте.
– Ну, да? Как это?
– Вот тебе и ну да. Пока он с ней прохаживается вот так, никто не должен подходить и перебивать. У нас все это давно знают, уже привыкли…
– И долго он так может… держать ее за локоток?
– А сколько нужно. Раз за локоток придерживает – значит, разговор важный и мешать нельзя. А вот если за плечи взял – быстро отворачивайся.
– Это почему же?
– Целовать будет, вот почему!
– … И сколько же ребятишек в этом интернате?
– Семеро… Там кроме наших никого и нет…
– А Дима на кого похож?
– Похож?.. Ой, не знаю, на меня, наверное…
– Хорошо, Вера. Эту проблему мы решим и вы, и все мамы будут навещать своих ребятишек по-прежнему… или чаще. У кого еще детишки в интернате?
– У Веры Ложниковой, Самохиной Нины, Зины Васильевой, Кати Кузовениной, Вознюковой Гали и Леры Дзюбановской.
– И все – безотцовщина?
Она опустила глаза.
– Что вы смущаетесь – в жизни это бывает… Я желаю вам и вашему сыну всего самого лучшего. А вам – женского счастья, самого простого и нужного… – она снова смутилась.
– А начальнику вашей смены и Карцевой скажите от моего имени, чтобы они при расстановке сотрудников учли ваши обстоятельства, и других мам тоже. Договорились?
Она было хотела начать благодарить, но Свиридов остановил ее.
– Все будет хорошо, Вера! Я постараюсь поскорее познакомиться с вашим мальчиком, и с остальными тоже…
КАК СО СВАРЩИКАМИ?
– Поликарп Михеевич, как у тебя со сварщиками?
– Тут работа больше для газа… Сейчас я могу поставить в смены восемь бригад сварщиков. В каждой по одному сварщику с двумя подручными. Баллоны нужны.
– Что же ты не заказал?
– Заказал. У меня на складе по три комплекта на каждую бригаду. А это на день работы при таком раскладе, как ты сказал.
– Скорректируй свою заявку, баллоны будут. Металл?
– Пока хватит. Я из срезанного еще прихвачу, и порядок. Девка-то твоя с головой? Соображает?
– Не только с головой, но и с характером.
– Это тоже полезно.
– Если больше нет ко мне общих вопросов, все свободны и могут заниматься своей работой, со своими руководителями и по своим направлениям.
– Анатолий Иванович, уделите мне несколько минут, – подошла к Свиридову Лена Долгополова.
– Идемте наверх, там нам не помешают, – Свиридов пропустил Лену к крутой металлической лестнице, ведущей на площадку второго этажа. Лена, с трудом переставляя ноги, стянутые узкой юбкой, пошла наверх, и перед глазами Свиридова замелькали ее длинные стройные ноги.
– К сожалению не на что сесть, – сказал Свиридов, приведя ее в пустую комнату с нарисованным на стене окном.
– Анатолий Иванович… я боюсь… – лицо Лены было растерянным и совершенно несчастным, что было очень необычно и непривычно.
– Слушай меня, девочка. Слушай и запоминай. Никогда больше не появляйся на работе в юбке, тем более в короткой. Нечего смущать мужиков своими длинными ногами…
– Молчи и слушай! На танцах делай, что хочешь, и можешь быть уверена, что морду набьем любому, кто будет недостаточно учтив с тобой, но на работе…
– Это первое. А второе… Ты все можешь. Все можешь. Иначе зачем я тебя учил? Зачем на тебя тратил время? И если ты будешь бояться, не сможешь заставить слушать себя, растеряешься, отступишь – очень ты меня этим огорчишь и расстроишь… Мне будет очень обидно. Что еще?
– Анатолий Иванович… – глаза Лены из испуганных снова превратились в гордые и даже высокомерные, хоть еще и не просохли, – Только делайте мне иногда выволочки, как раньше делали, хорошо? На меня они очень благотворно действуют. И как мне лучше всего начать?
– А начать вам, Елена Геннадиевна, лучше всего таким образом: спуститесь вниз, пройдитесь по корпусу, возьмите листок бумаги, от руки на нем сделайте эскиз, подпишите его и передайте Поликарпу Михеевичу для исполнения. Назначьте срок выполнения и неукоснительно требуйте следования вашему эскизу. Ошибетесь – ошибки надо признавать. Ошибется исполнитель – наказывайте. Все проектное бюро в вашем подчинении, действуйте. Главное – добивайтесь исполнения ваших распоряжений. И ведите себя так, чтобы они напрочь забыли, что перед ними молодая и соблазнительная женщина. Вперед!
Лена стала спускаться вниз. Все немногочисленные мужчины как по команде – кто в открытую, кто тайком – устремили взгляды на спускающуюся Лену, точнее на ее ноги. Женщины тоже не оставили ее своим вниманием, оценивающе оглядывая Лену.
«Действительно, в юбке тут не походишь» подумала Лена, но это была ее последняя мысль на сегодня, относящаяся лично к ней, к Елене Геннадиевне Долгополовой – с последней ступеньки лестницы сошла заместитель руководителя проекта.
МЕРЫ ПО ТРАНСПОТУ И СВЯЗИ
– Василий Андреевич, готов материал для принятия мер по транспортному цеху и связи?
– Так точно, товарищ командующий. Материал готов, наши предложения сформулированы, виновники ждут.
– Зовите Валерия Денисовича и виновников, и начнем.
Свиридов со своим начальником штаба Гнедашем и его заместителем Рожновым сели за стол, перед которым на стуле занял место начальник транспортного цеха.
– Прошу вас, Василий Андреевич, суть дела.
– На сегодняшний день транспортному цеху была спущена заявка на доставку шестидесяти человек в девять часов от корпуса 401 до установки Б23 – по старой номенклатуре. К девяти часам утра у корпуса находились четыре машины без водителей. Усилиями сотрудников недостающие машины были собраны от других корпусов, место водителей заняли сотрудники, владеющие управлением, и собравшиеся были доставлены на установку. Задержка времени составила около двадцати минут. В объяснительной записке начальника транспортного цеха нет уважительных причин. Ссылка на то, что заявка на дополнительные машины и дополнительных водителей была выдана, не соответствует действительности – заявка только подготовлена и никуда не передана. Водители якобы опоздали, задержались за завтраком. Нами подготовлен проект приказа об освобождении начальника транспортного цеха от занимаемой должности, а меру ответственности – на ваше усмотрение, товарищ командующий.
– Что можете сказать в свое оправдание?
– Не проверил, доверился… Но задержка-то ерундовая, все ведь доехали… Больше не повторится…
– Кто его заменит?
– Заместитель. По неофициальной информации, заместитель тянул основную работу.
– Приказ утверждаю. С новым начальником работайте плотнее. Виновного – в слесари-ремонтники с месячным испытательным сроком. Военные льготы – снять. Следующий.
Начальник транспортного цеха, казалось, так ничего и не понял, и покинул комнату в полной уверенности, что его делом еще только начали заниматься. Его место занял смущенный пожилой человек в синем халате.
– Проведенной проверкой установлено, что нет телефонной связи в нескольких корпусах. Это связано с монтажом большого количества дополнительных линий, которые начали прокладывать одновременно в разных местах. В помощь связистам привлечены электрики, но людей не хватает, стратегия выполнения работы не проработана, контроль хода работы проводить некому – в подчинении начальника только слесари. Заявка на дополнительный персонал передана, но пока без последствий. Считаем, что начальник участка проводной связи виновен в сложившейся ситуации, но его вину должен разделить штаб. Необходима разработка эффективного решения проблемы проводной связи, тем более, что у нас предстоят кабельные работы.
– Что можете сказать?
– Виноват.
– Это понятно. Но делать-то что?
– Город вряд ли сможет помочь, я немного знаю положение там с кадрами… Я сам тяну с монтажниками кабели, но объем свалился на нас… Трудновато…
– Сколько времени нужно, чтобы на каждом этаже работал хоть один телефон?
– Мы это уже сделали – по одному телефону на каждом этаже завели на ручной коммутатор.
– Так точно, товарищ командующий, это они выполнили. Сами.
– Как с материалами? Провод, кабели, аппараты?
– Провод есть. Кабели используем существующие, при строительстве корпусов в свое время была предусмотрена полная телефонизация и кабели проложены. Аппараты берем старые, они списаны, но вполне работоспособны, хоть и устаревших моделей. Заказали новые аппараты, кнопочные, и еще три автоматических коммутаторных секции – тогда можно будет убрать ручной коммутатор и перейти на четырехзначные номера.
– Выговор в приказе. И работайте. Для кабельных работ будем привлекать специалистов, помогут вам и с проводной связью.
СОЕДИНИТЕ С БЕЛОГЛАЗОВЫМ
– Соедините меня с генералом Белоглазовым.
Пока дозванивались по ВЧ Свиридов подписал подготовленные бумаги.
– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! Полковник Свиридов беспокоит.
– Так точно! Товарищ генерал, уже есть нужда в вашей помощи. Связисты мне нужны и кабельщики. Проводная связь и прокладка кабелей телемеханики.
– Благодарю. Жду.
– Примем, как родного.
– Еще раз благодарю, желаю здравствовать.
Свиридов положил трубку.
– Завтра прибудет полковник Соболев от генерала для решения вопросов по проводной связи и прокладке кабелей. По нашему совместному решению генерал направит сюда соответствующие подразделения. Встречайте, готовьте материалы.
– Анатолий Иванович, вас просит Медяков.
– Да, Владислав. Добрый день. Да что ты говоришь? Ну, молодец! Ищи Потаповича, а я иду к тебе!
– Звонит Медяков, приглашает на проверку разработанного им образца пейджера. Вот и решение оперативной связи! Вызываете человека к ближайшему телефону, указав, куда позвонить – это уже достаточно быстро!
Владислав со скрытой гордостью протянул Свиридову небольшую черную коробочку со стеклянным окошком.
– Вот готовый пейджер. Мы его уже предварительно проверили – устойчиво принимает сигнал на расстоянии десяти километров.
– Раз вы его проверили, тогда что испытывать? Давайте его мне, и я в рабочем режиме его и испытаю!
– Мы с Потапом Потаповичем так и думали. Нужно только передатчик подключить на коммутатор, и пусть телефонистки вас вызывают.