Затмение Огня. Восхождение

В один момент всё прекратилось. Люди опасливо поднимались с земли, озираясь по сторонам с диким страхом в глазах. Мои глаза вновь стали обычного вида, а ноги подкосились от слабости. Локи успел подхватить меня, обеспокоенно косясь в мою сторону.

– Док, что с тобой?

– Мне что-то нехорошо, у меня дикая слабость.

– Ты с непривычки перестаралась и использовала слишком много сил, – Локи взял меня на руки, крепко держа моё обмякшее тело. – Но ты справилась, Лив. Ты и только ты прекратила эти беспорядки.

– Что это было?

– Это? – Локи тяжело вздохнул, а затем я услышала его тихий шёпот: – Начало конца.

Я не могла ничего ответить. Сознание затуманивалось, унося меня за пределы реальности. Мне ничего не снилось, была только чернота и полное забвение.

Когда я открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь в своей спальне в Пало-Альто. За окном была серая и унылая картина: небо имело тяжёлый и хмурый оттенок, что было нетипично для Калифорнии.

Я попыталась сесть, но моих сил не хватало для этого. Голова болела нестерпимо, в горле пересохло, а в мышцах было неприятное ноющее чувство.

Я снова попыталась встать, и на этот раз моих сил всё же хватило. Я прошла до уборной и начала жадно пить воду из холодного крана. В горле появилось приятное ощущение влаги. Желудок предательски заурчал, возмущаясь долгим отсутствием еды и питательных веществ.

Спустя десять минут я вернулась в спальню. Дойдя до кровати дрожащими ногами, я сразу же упала на своё прежнее место. Воспоминания о произошедшем случае яркими вспышками разыгрались в моей голове.

«Что это было? Локи сказал, что это не землетрясение, а предупреждение. Неужели Один решил так открыто напасть на нас и уничтожить Землю? Но это же полный абсурд».

В висках снова застучало от невыносимой боли. Я потянулась к тумбочке за обезболивающим, и в этот момент дверь в спальню начала медленно открываться.

– Лив, ты очнулась, – это был не вопрос, а утверждение со стороны пришедшего человека. – Как ты?

– Я? Бывало и лучше. Что произошло?

– Ты остановила небольшое стихийное бедствие и спасла сотни жизней, – ответил рыжеволосый парень, который подошёл ближе ко мне и сел на край кровати. – Но ты немного перестаралась и оставила себя без энергии, что привело к потере сознания.

– Как долго я была без сознания?

– Это произошло вчера ночью. Примерно часов десять назад. Сейчас почти четыре часа дня.

– Я так долго была в отключке? Что говорят об этом?

– Официально все СМИ говорят о том, что на солнце произошла вспышка, которая вызвала небольшой катаклизм на планете. Но мы-то знаем, что это была далеко не вспышка на солнце.

– А что это было?

– Это послание и своеобразное предупреждение всему Мидгарду о неминуемом приходе Всеотца.

– Зачем он предупреждает планету о своём приходе и чего он хочет этим добиться?

– Добиться паники и страха. Смертных начинают одолевать разнообразные катастрофы и катаклизмы. Они все впадают в панику и отчаянье. Когда Всеотец придёт в Мидгард, чтобы покорить его, Одину даже особо напрягаться не придётся. Мидгард итак слаб, а при подобном раскладе он не сможет получить ни единого шанса сопротивляться Всеотцу.

– Господи, – я прикрыла рот рукой, испытывая дикий ужас. – Это… Это же ужасно!

– Ужасно. Но именно об этом я и говорил, когда пытался остановить брата. Ради того, чтобы этого не допустить, мы и устраивали Рагнарёк. Но теперь все наши усилия пошли к чёрту.

– Это буквально или в переносном смысле?

– Сейчас я говорю фигурально.

– Так что мы можем сделать?

– Честно, я впервые не знаю, что делать.

Локи тяжело вздохнул. Его волосы упали на лицо, закрывая жёлтые глаза. Я впервые видела его таким подавленным и впервые он не использовал свой обычный юмор и сарказм в разговоре. Это был плохой знак, который не предвещал ничего хорошего для всех нас.

Превозмогая боль, я встала со своего места и подошла ближе к Локи. Обняв его со спины, я положила голову ему на плечо.

– Помнишь, что говорил профессор Уайт? Никогда нельзя исключать ни одну из возможных вероятностей.

– И что это значит?

– Это значит, что существует вероятность того, что мы найдём выход из этой ситуации и сможем остановить Одина.

– Лив, кто ты?

– Что? – я резко отпрянула от Локи и посмотрела на него недоумённым взглядом. – Что это значит?

– Ответь мне первое, что придёт тебе в голову. Кто ты?

– Оливия Уильямс. Психотерапевт из Калифорнии и дочь Тора, Бога Грома. Я Богиня из древнего мира, которая умеет управлять душами и обладает невообразимыми и необузданными силами.

– Спасибо за честный ответ, – Локи одной рукой прижал меня к себе. – Мне было крайне важно услышать это от тебя.

– Зачем? Что это дало тебе?

– Понимание того, что у нас есть небольшой шанс противостоять Одину.

– И с чего ты это решил?

– Знаешь, в чём заключалась наша ошибка с твоими родителями при Рагнарёке?

– Не могу знать. И в чём же?

– В тот раз мы действовали втроём против Всеотца. И мы выступали тихо и скрытно. В этот раз стоит поступить совершенно иначе.

– Иначе – это как?

– Для начала собрать как можно больше союзников, хотя бы в пределах Мидгарда. Когда Всеотец придёт со своим войском, мы должны дать ему отпор и защитить весь этот мир от порабощения.

– Ты хочешь сказать, что здесь может произойти сражение с Одином?

– Не может, а с большой долей вероятности оно произойдёт именно здесь. Нам надо подготовиться как можно тщательнее к подобному событию.

– Что в твоём понимании подготовиться?

– Во-первых, освободим душу твоего отца из Ада. Это принесёт покой в твою душу и позволит тебе освободиться от внутренних оков, которые сдерживают тебя сейчас.

– Я так понимаю, есть ещё несколько пунктов в твоём плане.

– Есть. Во-вторых, мы должны поговорить с Тором и Сиф. Они первые встали на мою сторону и пошли против Всеотца. И в-третьих, нам надо будет найти должных союзников и объединить все наши силы против брата.

– Звучит довольно сложно, – я обречённо вздохнула. – Так ты предлагаешь начать с отца и его души?

– Без этого пункта все остальные действия будут бесполезны. Лив, ты нужна всему этому миру. От твоего душевного равновесия зависит судьба всей Вселенной.

– Тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь с масштабами?

– Не кажется, в чём ты сможешь рано или поздно убедиться.

Весь этот день я провела, восстанавливая силы, смотря телевизор и наслаждаясь любимым мороженым. Локи был рядом со мной и пытался отвлечь меня от тревожных мыслей. Впервые я заметила на его лице слишком явное напряжение. Он говорил слишком тихо и без эмоций. В тот вечер не было привычных шуток и язвительных комментариев с его стороны, что в очередной раз напугало меня.

На следующий день я решила позвонить Стефани, чтобы убедиться, что все мои нью-йоркские друзья в порядке. Разговор с подругой принёс мне небольшое облегчение, потому что она заверила меня, что никто из них не пострадал. Её семья и все их близкие были в порядке, и землетрясение не причинило вреда никому из моего окружения.

По телевизору круглые сутки выступали различные эксперты и учёные, предлагая всевозможные теории о причинах этого явления. Как оказалось, катаклизм охватил практически всю планету, и учёные с трудом могли это объяснить. После разговора со Стефани Локи предложил мне немедленно отправиться в Ад к отцу и покончить с этим делом.

Мы снова оказались в Аду, где было немного мрачнее, чем в наш предыдущий визит. Нас встретил парень, который приходил к Люциферу в кабинет в прошлый раз. Его фигуру было сложно не узнать. Он окинул нас внимательным взглядом и тяжёлым голосом произнёс:

– Владыка просил меня сопроводить вас до камеры Ричарда и лично убедиться, что вы всё сделали правильно.

– Каин, Люцифер и так знает, что док всё сделает правильно. К чему эти разговоры? – Локи презрительно фыркнул, косясь на парня с недоверием. – Зачем ты здесь?

– Владыка Люцифер приказал мне сопровождать вас, что я и делаю. Я никогда не иду против воли своего правителя.

– Какая верность. Даже тошно становится наблюдать картину, как кто-то не имеет характера проявить немного самолюбия.

– Локи, давай обойдёмся без твоих рассуждений, – пробурчала я недовольно. – Я могу наконец увидеть отца?

– Можете. Следуйте за мной.

Парень кивнул мне. Я заметила в его глазах некоторое уважение и благодарность по отношению ко мне. Он привёл нас к уже знакомой мне двери и указал на неё рукой. В этот раз у меня не было ни тени страха или сомнения. Я уверенно потянула ручку двери на себя и твёрдым шагом вошла внутрь.

Знакомая мне школа всё так же купалась в лучах яркого солнца. Подростки всё так же бегали по школьному двору. Я поспешила к зданию школы, надеясь поскорее найти отца. Однако на крыше школы никого не было, что меня очень удивило. Я в панике оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

Я долго стояла на крыше, но так и не увидела ни одной фигуры. Вернувшись в здание школы, я медленно обошла все кабинеты. Они были пустыми и безжизненными. В отчаянии я направилась к стадиону.

Выйдя на трибуны, я увидела знакомую фигуру. Мой отец сидел на одной из трибун и смотрел на пустое поле. Я сразу же подошла к нему, удивляясь этой странной картине.

– Привет, пап, – прошептала я, подходя ближе. – Я тебя давно ищу.

– Привет, Оливка, – папа поднял на меня серые глаза, и его лицо озарила мягкая улыбка. – Я не знал, что ты придёшь.

– Что ты здесь делаешь и почему сидишь на трибунах, а не на крыше школы? Разве твоё воспоминание связано с крышей и произошедшим там событием?

– Да, связано. Но после твоего визита местные стражи освободили меня от душевных мук. Теперь я заперт в этом воспоминании, но без бесконечного переживания своего худшего кошмара.

– Как это? – я села рядом с отцом и положила голову ему на плечо. – Я безумно скучаю по тебе и всё ещё нуждаюсь в тебе.

– Мне кажется, всё немного иначе, – папа усмехнулся. – Это я нуждаюсь в тебе.

– Так почему ты заперт здесь, если не испытываешь душевных мук?

– Я всё ещё виню себя за тот эпизод. Но с помощью местного демона меня освободили от этой временной петли. Теперь моя душа существует в этом моменте без душевных мук.

– Я не знала, что такое возможно. Люцифер говорил, что душа сама себя наказывает и испытывает муки по своей воле.

– Это так, но сидеть в одном и том же моменте своей жизни и бесцельно существовать – тоже своеобразная мука. Ты мучаешь себя морально и изъедаешь себя изнутри, – голос отца дрогнул и стих. – Но давай не будем об этом. Расскажи лучше о себе. Что у тебя нового? Как поживает твоя мама?

– Не знаю. Я не общалась с ней с тех пор, как ты умер, – я виновато отвела глаза, пряча взгляд от папы.

– И в чём причина вашей ссоры? Она вновь не считается с тобой или что-то более серьёзное?

– Я не могу простить её… – я резко замолчала, боясь продолжить свою мысль.

– Простить её? За что?

– За твою смерть. Ведь мы добыли кольцо Одина и вернулись из Асгарда, когда ты был ещё жив. Но мама настояла на том, чтобы я восстановила силы и подождала до утра. Если бы не она, я бы успела к тебе…

– Лив, – отец тяжело вздохнул и обнял меня за плечи. – Когда ты поймёшь, что в моей смерти никто не виноват? Это естественное течение жизни. Я умер, и никто в этом не виноват.

– Но если бы мама не убедила меня отдохнуть, я бы успела, и кольцо смогло бы тебя вылечить!

– Мы не знаем, что было бы в этом случае. Есть то, что есть. Лив, прими этот факт и перестань искать виноватых.

– Но она…

– Она сделала всё возможное, чтобы помочь мне. Лив, Синди была рядом со мной почти тридцать лет. Она не отходила от меня во время моей болезни и поддерживала меня всеми силами. Поверь мне, она стремилась спасти меня и облегчить мою участь.

– Мама помогала тебе? Как?

– Она водила меня во все клиники, которые были на территории США. Она обзванивала всех врачей с требованием помочь мне избежать смерти. Не вини её ни в чём и прости её. Я люблю Синди, и всей душой я благодарен ей за всё, что она сделала для меня.

– Папа…

– Лив, заканчивай с этими детскими обидами. Выполни мою последнюю просьбу и прости свою мать. Она любит тебя и всё делала и делает для твоего счастья.

– Но она… Она не дала мне спасти тебя.

– Это ты себе вбила в голову, что всё было именно так. Ты нашла козла отпущения в лице своей матери, чтобы направить свой гнев и обиду на кого-то, кроме себя. Но твоя мама не заслужила всего этого. Ты же психотерапевт, а позволяешь себе столь глупые эмоциональные ошибки. Поэтому послушай меня в последний раз и прости свою мать. О большем я не прошу.

– Хорошо. Я попробую поговорить с ней.

– И не забывай своих друзей. Отталкивать близких людей от себя – неразумный поступок. Тебе нужны рядом хорошие люди, которых не так много на свете.

– Я знаю, пап, – разговор о друзьях напомнил мне о моей поездке в Нью-Йорк и об участии Джеймса и Дэмиана в поисках сына отца. – Пап, я пришла сегодня не просто так.

– Я так и понял, когда увидел твоё удручённое лицо. Тебе явно нужно было выговориться и услышать добрый совет.

– Это всё важно, но я здесь по другому поводу, – я замялась, стараясь найти наиболее подходящие и правильные слова для своего рассказа. – Пап, я нашла его.

– Его? Кого? – с лица молодого парня на меня смотрели два напряжённых глаза глубокого серого цвета.

– Твоего сына. Я нашла вашего с Мэри ребёнка.

– Что? – отец отстранился от меня. – Ты нашла нашего ребёнка?

– Да. Его зовут Трэвис. Трэвис Уильямс, если быть точнее, – я улыбнулась. – И он видный и успешный мужчина, который прекрасно состоялся в жизни и стал успешным бизнесменом.

– Трэвис Уильямс? Но я не понимаю. Как…

– Всё просто. Он знает, что ты его отец, и он знает, что ты любил и любишь его.

– Лив, как ты узнала всё это?

– Пару дней назад я общалась с твоим сыном. Я узнала, что его мать уехала в Детройт и родила там сына. Она назвала его Трэвисом и сменила свою фамилию на Маккалистер. Мэри воспитывала вашего сына одна и всю свою жизнь посвятила ему. Трэвису было девятнадцать лет, когда его мама умерла от лейкемии. Перед смертью Мэри рассказала сыну, что ты его отец.

Трэвис сменил фамилию на твою, чтобы получить от жизни небольшую выгоду и воспользоваться своим родством с тобой. Он обратился в банк Джеймса Райта за кредитом на своё дело, которое принесло ему достаток и финансовое благополучие. Сейчас Трэвис живёт в Нью-Йорке и чувствует себя неплохо.

– Лив, это… В это сложно поверить.

– А ты поверь. Главное, Джеймс устроил нам встречу, на которой мы с твоим сыном обсудили всю эту ситуацию, – я взяла отца за руку, глядя ему прямо в глаза. – Папа, Трэвис не держит на тебя зла. Он простил тебя и принял как отца. Он назвал меня своей сестрой и обещал поддерживать связь, как старший брат. Поверь мне, твои страдания напрасны. Твой сын – твоя точная копия, как внешне, так и по характеру. Когда я общалась с ним, мне на мгновение показалось, что я снова вижу тебя молодым.

– Трэвис Уильямс, – голос отца дрожал. – Он взял мою фамилию.

– И принял тебя и твоё наследие. Он твоё лучшее наследие, чем я.

– Не говори так. Вы оба для меня важны, и оба – образец для гордости, – отец крепко сжал мою ладонь. – Значит, он не ненавидит меня?

– Нет, папа, Трэвис не испытывает к тебе ненависти. И он поверил, что ты поступил неправильно, но всё равно любил его. Твой сын такой же добрый и рассудительный, как ты. А его глаза – копия твоих.

– Господи, у меня есть сын, – отец продолжал дрожать. – Получается, ему сейчас около сорока?

– Сорок один год, если быть точным. Но у него нет семьи и детей. Насколько я поняла, он сторонится этого и старается избегать отцовства.

– Сейчас ты скажешь, что я послужил причиной такого поведения с его стороны.

– Заметь, ты сам это сказал, – я улыбнулась, глядя на отца мягким и заботливым взглядом. – Но я постараюсь помочь брату перерасти эти представления и стать таким же замечательным отцом, каким был для меня ты. Папа, я хочу сказать вот что: не вини себя за этот поступок. Ты подарил Трэвису жизнь, и он смог добиться успеха и достойной жизни. Ты делал то же самое всю свою жизнь, чему Трэвис следует с точностью. Он – твоё прямое продолжение и истинный наследник семьи Уильямс.

– Он наследник моей крови, но ты не меньше Уильямс, чем он.

– Я знаю, папа. И моя фамилия – самое большое и дорогое сокровище для меня. Я никогда от неё не откажусь и всегда буду с гордостью носить её. Я всегда буду говорить, что я Оливия Уильямс, дочь Ричарда Уильямса.

– Спасибо, Лив, – отец обнял меня так крепко, как только мог. – Я даже мечтать не мог о том, чтобы обрести не только дочь, но и сына.

– Поверь, всё возможно в любом из девяти миров. И как говорит профессор Уайт, никогда нельзя исключать ни одну из вероятностей.

– Я люблю тебя, Оливка. Моя душа всегда будет тепло наблюдать за тобой. Я верю, что ты найдёшь своё место и станешь великой и счастливой. Ты всё сможешь, дочка, и никакая сила во Вселенной не сможет остановить тебя и помешать обрести счастье. Верь в себя так же, как я верю в тебя.

Я снова крепко прижалась к телу молодого человека. Почему-то в этот момент я почувствовала знакомый аромат терпкого парфюма отца. Когда я посмотрела на обнимающего меня человека, то увидела отца в его классическом взрослом виде. Он сидел в тёмном брючном костюме, а его лицо озаряло широкая улыбка.

– Я люблю тебя, папа. Спасибо тебе за всё, что ты дал мне, и за твою безграничную и чистую любовь. Я всегда буду помнить о тебе и постараюсь дать своим детям всё то, что дал мне ты. До встречи…

Я шептала свои слова тихим и дрожащим голосом. Мои глаза были мокрыми от слёз, а в горле стоял большой ком. Отец коснулся губами моего лба, после чего меня ослепил яркий луч света.

Примечания