Чародейка. Книга 2. Бремя власти

– Располагайся, – Къяра кивнула головой на кресла и опустилась в одно из них. Инга села рядом.

– Спрашивай, что хотела, – Къяра выжидательно взглянула на сестру, но та молчала.

– Испугалась что ли? Поверь, сидя в кресле, я не страшнее чем на полу.

– Тебя действительно наказывали?

– Сестренка, магов иначе не учат… К тому же сам процесс овладения энергетикой любой сферы похлеще любого наказания будет. Да и вся магия это постоянная боль и напряжение всех сил. Маги просто привыкают к ней и со временем начинают ощущать совсем по-другому. Однако если у меня есть выбор сделать что-то с помощью магии или обычным способом, я предпочту магию не использовать.

– Почему?

– А ты как предпочтешь картошку в горячие угли закапывать – голыми руками или с помощью палки?

– Я не знаю, – растерянно протянула Инга. – А как ее закапывают и зачем?

– Даже так? Ну ты даешь, сестренка… Ты угли видела?

– Не видела, но знаю, что это обгоревшие куски дерева. А картошку я ела, она мягкая или еще кусочками бывает… Как ее можно в обгоревшие деревяшки закапывать и самое главное зачем?

– Ладно, я покажу тебе, вот поедем в Треол, и покажу… А смысл примера был, что предпочтительнее что-то сделать пусть и медленнее, и не столь удобно, зато для себя безболезненней. Я думаю, руки обжигать без особой нужды никто не полезет. Можно, но не хочется. Так и с магией.

– Понятно. А ты часто магию используешь?

– Когда как. Когда у киритов жила, совсем старалась не использовать. Они ее боятся и не любят.

– А кириты это кто?

– Воинственный народ. Мощные под два метра ростом в основном рыжеволосые бородатые богатыри. Жестокие, суровые, не знающие ни жалости, ни изысканных манер, мало уделяющие внимания даже опрятности, не признающие никакой власти кроме силы. Однако честные, преданные и не умеющие лукавить.

– Ты жила с этим отребьем?

– Не смей называть их так. Это мой предел… и мой народ. Они конечно своеобразны, но в них много хорошего. Мы научились жить вместе. Они почитать мою власть, а я уважать их устои.

– И как ты добилась этого? Магией?

– Нет. Магию я не использовала. Силой, сестренка. Они признают только ее.

– Силой? Как ты без магии могла справиться с двухметровыми богатырями?

– Я воин, Инга. И хороший воин. В поединке я могу справиться с любым богатырем, какого бы он роста не был.

– И как ты стала им?

– Меня этому тоже учили, хотя и теперь, чтобы не потерять навыки мне приходится ежедневно тренироваться. Кстати, сестренка, теперь тебе придется тоже заниматься со мной по утрам. Отец хочет, чтобы я взяла тебя с собою вначале в Треол, а после и дальше ты бы везде меня сопровождала. А ты ведь, наверное, и на лошади никогда не сидела…

– Не сидела, – подтвердила Инга.

– Поэтому хочешь ты или нет, а тебе придется заниматься как физической подготовкой, так и этикетом, чтобы и в седле более-менее научиться держаться, и многочасовые переходы выдерживать, а так же собрания, аудиенции, проверки и торжественные приемы.

– Я не смогу, – испуганно прошептала Инга.

– Сможешь, никуда не денешься. Пару раз плетью отхлещу, и сможешь все.

– Ты хочешь бить меня плетью? – голубые глаза Инги сделались огромными, в них читался откровенный страх.

– Я не хочу и с удовольствием не буду, это видимо хочешь ты, раз говоришь такие слова.

– Как я этого могу хотеть? Какие такие слова я тебе сказала? – Инга непонимающе подняла брови.

– «Не смогу», это же ты сказала? Так вот, слова типа: не могу, не хочу и не буду, я не воспринимаю и буду за них жестоко наказывать. Не хочешь, чтобы наказывала, не говори их и выполняй то, что требую.

– А если я никогда не сидела в седле, как, например, я смогу выполнить это?

– Я научу как.

– Но если я физически не смогу выполнить что-то?

– Это тебе лишь кажется, что не можешь… и с помощью наказания я смогу тебя заставить в этом убедиться. Поэтому если не хочешь, чтобы я наказывала, будешь стараться выполнять все. Не будешь, значит, хочешь, чтобы наказала. Понятно?

– Не заставишь! Если изобьешь, делать вообще ничего не буду.

– Это тебе так только кажется, малышка, – рассмеялась Къяра, – и только потому, что тебя никто не наказывал. Если ты будешь знать, что я не прекращу наказание, пока ты не начнешь выполнять мои требования, ты ползком поползешь их выполнять.

– Не поползу!

Къяра перестала смеяться и очень жестко спросила:

– Хочешь проверить? Тебе показалось мало сегодняшнего урока? Уже отошла от него?

– Ты злая и бессердечная!

– Ой, малышка, если бы ты только знала насколько ты права, ты бы не говорила этого… Я знаю, что это правда, однако слышать эти слова мне оооочень не нравится, – Къяра нахмурилась.

– Накажешь? – испуганно сжалась в кресле Инга.

– На первый раз нет. Но сейчас ты встанешь с кресла, подойдешь ко мне, заведешь руки за голову, и дальше мы будем разговаривать так. И храни тебя небо еще раз прогневать меня.

Инга скривила губы, но встала перед Къярой так, как она потребовала.

– Умница, – похвалила она ее, – а теперь я хочу, чтобы ты ответила мне на тот вопрос, который я задала вначале: плакала отчего?

Инга потупила взгляд и молчала. Къяра повела рукой и в руке у нее появилась плеть.

– Малышка, – ласково произнесла она, – твое молчание я воспринимаю, как отказ отвечать на мой вопрос, а отказов я не терплю. Если в течение трех минут ты не начнешь отвечать, тебе придется раздеться и лечь на лавку, если ты не хочешь дальше ходить в разодранном платье перед всем двором.

Инга испуганно взглянула на Къяру, долгим взглядом посмотрела на плеть у нее в руках и начала говорить:

– Я разговаривала с Владетелем, и он спросил меня, что я умею делать. Я сказала, что составлять букеты, сочинять стихи, вышивать и читать. Он спросил, умею ли я что-нибудь готовить, я ему ответила, что так как я к магии не способна, то нет. А он сказал, что почти никто с помощью магии и не готовит, а я сказала, что мама делала только так, и как делать по-другому я не знаю. Тогда он попросил меня хотя бы сделать ему чай. Я сказала, что чай я тоже не умею делать… Он сказал, что ничего сложного в этом нет и надо лишь обдать кипятком маленький чайничек, насыпать туда заварку и кипятком залить заварку в чайнике. А потом через пять минут налить оттуда чай в чашку. Я попробовала, но рассыпала заварку, а потом у меня разбился чайничек, а потом, когда я заварила чай в другом чайничке и подавала его Владетелю, я расплескала чай на пол…

– Мило, – саркастически проронила Къяра, – и что же было дальше?

– Владетель сказал, что не понимает, откуда у меня растут руки и велел мне… – Инга судорожно сглотнула, и на ее глазах опять появились слезы, – велел мне встать на колени и вылизать чай с пола… Я сказала, что не буду и стала плакать, а он схватил меня за шиворот, тряхнул и сказал, что если я не сделаю это сама, то он позовет охранников и это меня заставят делать они… Я… я сказала, что пусть наказывает как хочет, хоть убивает, но я делать это не буду… Тогда он позвал охранников, и они отвели меня в какую-то маленькую комнату и заперли. Я долго плакала там, а потом меня отвели к тебе.

– А плакала из-за чего? Он же не заставил тебя это делать.

– Я боялась, что заставит, – Инга сжалась вся и нервно переступила с ноги на ногу.

– Понятно. Ладно, можешь идти отдыхать. А завтра в пять часов утра, я жду тебя здесь.

– В пять утра? – переспросила Инга, опуская руки, – я не смогу проснуться в пять утра.

– В пять утра ты должна не проснуться, а быть здесь, – жестко отрезала Къяра, – опоздаешь, будешь наказана. Иди. И не спорь, а то накажу прямо сейчас.

Глава 2

Инга сидела, поджав ноги, на кровати в отведенных ей апартаментах наместника южного Треола и тихо плакала. Она устала. День тянулся бесконечно долго. Сестра за весь день, с раннего утра впервые отпустила ее отдохнуть. А поздно вечером будет торжественный ужин в честь их приезда, на котором она опять должна быть, и во время его, скорее всего, Къяра, как уже было не раз в Треоле, устроит разнос принимающему их наместнику южного Треола и его свите. И ужин будет больше походить не на ужин, а на судебное разбирательство, во время которого, иногда можно будет улучить момент, чтобы что-нибудь съесть.

Инга устала так, что у нее не было сил даже раздеться и лечь. И рядом не было никого, кому можно пожаловаться. Мать в Треол Къяра не взяла, и столь жестко пресекла любые попытки просить ее об этом, что ни Алика, ни Инга даже не осмелились больше заикаться на эту тему.

Поэтому сейчас Инга боялась даже закрыть глаза, боялась, что уснет и опоздает. Ведь разбудить ее будет некому, потому что по дороге в свои покои попросить охранников разбудить ее Инга не догадалась, а теперь подниматься с кровати ей было очень лень. А если она опоздает, то тогда сестра точно сделает то, чем неоднократно грозилась – изобьет ее.

Инга судорожно всхлипнула и вытерла слезы. «Если не прекратить плакать, то тоже может наказать», – подумала она.

Къяра была сурова, требовательна и не выносила жалоб и слез. И хоть за все это время ни разу не наказала ее, Инга чувствовала, что сделать она это может легко. Поэтому, боясь ее прогневать, старалась изо всех сил выполнять то, что требовала сестра.

Сама Къяра как будто вовсе не чувствовала усталости, не нуждалась в отдыхе и требовала этого же от других. Инга поражалась выносливости сестры. Четыре часа утренних занятий без перерывов та изматывала себя упражнениями с мечом и без него, лишь изредка отвлекаясь на нее, чтобы заставить сделать более четко то или иное упражнение.

На этих занятиях активно Инга занималась примерно лишь час, выполняя простые физические упражнения, а потом сидя где-нибудь в уголке, наблюдала, как занимается сестра. Обычно сестра разрешала ей уйти, но Инге нравилось наблюдать за ней, и она не уходила. Глядя на нее, Инге казалось, что все, что делает сестра легко и просто, но когда однажды она попыталась повторить хоть что-то, поняла что это немыслимо и больше даже не пыталась. Сестра рассмеялась тогда, и сказала, что может года через два научить владеть ее мечом так же. Но Инга лишь в ужасе отрицательно головой затрясла, и Къяра не стала настаивать, сказав, что удовлетворится хотя бы тем, что она станет более выносливой и физически крепкой.

Однако и это давалось Инге тяжело. Утренние занятия, потом четырех – пятичасовые переезды из одного города Треола в другой на лошадях. А после этого сразу без отдыха: смотры гарнизонов, проверки отчетности и бумаг, официальные приемы, осмотры каких-то складов и темниц, прием местных делегаций жалобщиков…

Все это нескончаемой чредой перетекало из одного в другое и выматывало Ингу, которая, несмотря на то, что ей практически ничего не приходилось делать, а лишь сопровождать Къяру, к вечеру даже двигалась с трудом.

Иногда ей хотелось бросить все, сесть и разреветься, но строгий взгляд сестры или ее окрик: «Принцесса, мне долго Вас ждать?» заставляли Ингу даже через усталость улыбаться и следовать за ней.

Инга откинулась на подушки и закрыла глаза. «Я только полежу так, спать нельзя» – подумала она и тут же провалилась в глубокий сон.

Проснулась Инга от чьего-то тяжелого и внимательного взгляда. Она открыла глаза и в неверном свете светильников увидела, что рядом с ее кроватью стоит Къяра и пристально смотрит на нее.

– Я проспала? – Инга вскочила с кровати и испуганно посмотрела на часы. Они показывали четыре тридцать утра. Она проспала не только начало, но и весь торжественный ужин. Инга опустила голову, тяжело вздохнула и через силу произнесла:

– Здесь накажешь или отведешь куда-нибудь?

– А ты бы как хотела? – мрачно поинтересовалась Къяра.

– Здесь… только, пожалуйста, дверь запри, чтобы никто не вошел, – дрожащими пальцами Инга стала распускать шнуровку на корсете своего платья.

– Никто не войдет…

– А охранников из коридора можешь выгнать? – Инга подняла глаза и с мольбой посмотрела на сестру.

– Зачем? – сурово спросила та.

– Я буду стараться молча терпеть, но меня никогда не били… я не уверена, что смогу… прошу тебя… мне будет очень стыдно, если они услышат, что я кричу.

– Значит, у тебя будет еще один повод вынести это молча, – нахмурилась Къяра.

Инга не стала больше ни о чем просить. Она молча сбросила платье и быстро легла на кровать, уткнув голову в подушку.

Однако удара она не почувствовала, вместо этого она ощутила, что сестра села с ней рядом на кровать и ласково погладила ее по волосам и спине.

– Я знаю, что ты очень устала, сестренка… Но еще знаю, что тебе придется научиться преодолевать и усталость, и боль, и страх… Я не буду тебя сегодня наказывать, хотя бы потому, что впервые увидела, что ты готова собраться и вынести боль без пререканий, без слез и мольбы. Поэтому на первый раз я прощу тебе то, что ты не явилась. Однако в другой раз такое не пройдет, учти. И еще, если ты и в следующий раз не снимешь это, – Къяра рукой подцепила тонкую кружевную рубашку на теле Инги, – платье тебе придется носить, на голое тело.

Инга только кивнула, она не могла говорить, боясь расплакаться. Так ласково Къяра с ней разговаривала редко, и она догадывалась, что стоит ей сейчас только всхлипнуть и настроение у сестры тут же изменится…

– Вот и умница, – Къяра вновь ласково провела по ее волосам. Можешь полежать еще минут пятнадцать, а потом переоденься в костюм для занятий и спускайся вниз, охрана тебя проводит. Позанимаешься час, и я отпущу тебя, и ты сможешь отдохнуть до завтрака.

– Къяра, – Инга приподнялась на кровати, она справилась с собой, и голос ее звучал нормально.

– Да, сестренка.

– Мы сегодня опять переезжаем?

– Устала от переездов?

– Я не жалуюсь. Я только спросила, – голубые глаза Инги испуганно расширились.

– Это хорошо, что не жалуешься. Нет, не переезжаем. Ближайшие дней пять мы побудем здесь. Я хочу посмотреть, действительно ли наместник сумеет сдержать слово, данное мне ночью, и навести здесь порядок. Или мне придется его казнить.

– Ты хочешь казнить его? За что?

– Инга, мы везде с тобой были вместе, неужели ты не поняла?

– Къяра, мне очень стыдно, но сегодня я так устала, что я не слушала, что тебе говорили, и не вникала в то, что тебе показывали. Я старалась лишь красиво с достоинством стоять или сидеть на лошади и не упасть. Я не поняла ничего… Ты сердишься?

– Нет, не сержусь, – Къяра удрученно покачала головой. – Что на тебя сердиться? Хорошо, что действительно хоть не упала. Ладно, переодевайся, жду тебя внизу.

Она поднялась и быстро вышла.

Къяра шла по дворцу наместника южного Треола, в сопровождении Инги и лорентских охранников, когда почувствовала энергетическое искажение информационной сферы, достаточно слабое, но все же искажение. Остановившись, она повела рукой и, определив местоположение источника искажений, повернулась к Инге:

– Принцесса, можете отдохнуть, если хотите, а я должна отлучиться.

– Владетельница, Вы надолго? – растерянно взглянула на нее та.

– Не знаю… Когда вернусь, я зайду за Вами, принцесса, – Къяра повернулась к охранникам: – До моего прихода вы в полном распоряжении принцессы. Проводите ее и дежурите у ее покоев. Любой ее приказ исполняете как мой. Понятно?

– Да, – кивнули вытянувшиеся в струнку под ее строгим взглядом охранники.

– Тогда выполняйте, – Къяра взмахнула рукой и скрылась в арке магического перехода.

Открыв выход перехода метров за сто до источника искажений, Къяра накрыла его сферой односторонней видимости и шагнула наружу. Оглядевшись, она поняла, что стоит в негустом перелеске у подножия лесистой горы. А в ста метрах от нее группа возбужденных, бедно одетых людей, вооруженных топорами и длинными палками. Люди размахивают руками, кричат и тычут своими палками в глубокую яму, из которой раздается то ли визг, то ли плач и идет сильный неориентированный энергетический выброс.

Къяра взмахнула рукой, снимая сферу, и шагнула к людям.

– Это еще что?!! – грозно прикрикнула она на них по треольски, и все тут же повернулись к ней.

– Кто посмел в моих владениях самовольничать? Что вы здесь творите? Все на колени!!! Старший ко мне! – тем же тоном продолжила она, нетерпеливо вытянув вперед правую руку.

Все тут же повалились перед ней на колени и уткнули головы в землю. А один, коренастый и толстоватый, с черными с проседью волосами и такой же бородой, на полусогнутых ногах приблизился к ней:

– Вы кто, госпожа?

– Ты не узнаешь свою Владетельницу, смерд?!!! – рявкнула еще громче Къяра.

Мужичок тут же повалился перед ней ниц.

– Владетельница, не казните, дозвольте слово молвить.

– Скажи, кто ты и говори, – позволила Къяра.

– Я – Росос, старейшина поселения, оно отсюда недалеко… – чуть приподнимая голову, проговорил он, – мы поймали фавна, он обирал наши сады, уводил и портил скот и еще охотился за нашими девушками. Он заслужил смерти.

– Это мои владения и фавн, живущий в моих владениях – мой фавн! И только я буду решать, что он заслужил! Ты посягнул на мои права, смерд! – в голосе Къяры зазвенел металл, а потом очень тихо, но с такой угрозой, что кровь стыла в жилах, она добавила: – И я думаю, ты знаешь, как это карается.

– Владетельница, – старейшина просто распластался на земле, вытянув вперед руки, и его голос задрожал от плохо сдерживаемых рыданий, – пощадите… мы виноваты… я виноват… но мы не убили его, он жив… Вы можете сами решить его участь… мы лишь в яму поймали… а достать оттуда не можем… мы бы отправили его Вам, если бы достать сумели б, но он же не дается… да и к Вам его не довести… он же фавн, они от любых пут освобождаются и из-под любых замков выбираются… пощадите.

– Я не поняла, ты раскаиваешься в своем поступке или обосновываешь правильность своих действий? – грозно спросила Къяра, мыском туфельки приподнимая голову старейшины.

– Раска-и-ваааа-юсь… оч-чееень… – уже не сдерживаясь, прорыдал тот, – молю о пощаде.

– Марш в поселение, уведешь своих людей и соберешь всех жителей твоего поселения от мала до велика на центральной площади. Я приду, попозже, когда с фавном разберусь, и решу что с тобой и твоими людьми делать. И запомни, от того, насколько четко мой приказ будет исполнен, будет зависеть мое решение. Иди! – жестко приказала Къяра, убирая ногу от лица Рососа.

Тот тут же поспешно вскочил и, кланяясь, начал отступать к своим сотоварищам, пинками поднял всех, и они, кланяясь, начали вместе отходить в сторону поселка.

– Бегом! – вновь прикрикнула на них Къяра, и все тут же, развернувшись и больше не оглядываясь, припустились бегом к своему селению.

Къяра проводила их долгим взглядом, потом развернулась и подошла к яме. Яма была глубокая, примерно в два человеческих роста, на самом дне свернувшись клубком, лежало окровавленное, грязное, лохматое меховое создание и тихо скулило.

– Останешься лежать тут или вытащить тебя? – присев у края ямы, тихо проговорила Къяра.

Лохматый клубок пошевелился и поднял голову. Мохнатая мордочка была вся в грязи, а в маленьких глазках плескались боль, испуг и страх.

– Ты кто? Маг? – фавн сжался на дне ямы еще больше.

– Маг. Только тебе не все ли равно: кто я? Те люди, что ушли, хоть были и не маги, для тебя представляли явно большую опасность. Тебе так не кажется?

– Все маги умеют красиво говорить, но верить им нельзя, – всхлипнул фавн, его мордочка с выступающим носом наморщилась, на лбу между маленькими рожками собрались складки, а небольшие меховые уши приподнялись.

– Не веришь, не надо, оставайся здесь, может, сам к вечеру выберешься, – усмехнулась Къяра и приподнялась.

– Не уходи, – заскулил фавн, – я не выберусь, у меня сломана нога… Я согласен, согласен на плен, только не бросай меня здесь.

– Я знала, что ты согласишься, – Къяра вновь присела у края ямы. – Нетрудно было догадаться, что тебе что-то сломали, иначе не было бы такого выброса энергетики, причем абсолютно тобой неуправляемой.

В ее руке появилась веревка, и она сбросила один конец в яму, приказав: – Обвяжи себя.

– Зачем так? Ты можешь вытащить меня с помощью магии, – фавн приподнялся и удивленно посмотрел на нее.

– И не подумаю. Делай, что говорю, иначе вытаскивать не буду.

– Ты злая… мне будет опять больно, – заскулил фавн.

– Конечно, злая… а ты думал, Владетельницы бывают другими? Быстро обвязывай веревку, мне надоело ждать.

– Ты все равно не сможешь не использовать магию, – бормотал фавн, обвязываясь веревкой, и стараясь при этом не шевелить сломанной ногой.

Увидев, что он закончил, Къяра тут же приказала:

– Спиной к краю ямы повернись.

Стеная, скуля и охая, фавн изменил положение. Къяра поднялась, взялась за свой конец веревки, обошла вокруг ближайшего дерева и несколькими резкими рывками вытащила скулящего фавна из ямы. Потом отпустила веревку и подошла к нему.

Фавн лежал на спине, и всхлипывал. Он был невысоким, всего три четверти человеческого роста, с густой рыжей шерстью, которая сейчас вся была вымазана грязью и кровью.

Къяра наклонилась над ним и внимательно осмотрела его раны, осторожно поворачивая с боку на бок. Все раны, кроме сломанной ноги, были неопасными. Острые палки лишь вскользь в нескольких местах порвали шкуру.

– Тебе очень повезло, – усмехнулась Къяра, – я думала, что тебе досталось сильнее.

– Ничего себе, – заскулил фавн, – я весь в ранах, а она говорит: повезло.

– Могло быть намного хуже. Не скули. Расслабь ногу. Там смещена кость. Я сейчас сделаю очень больно, зато потом легче будет.

– Нет, нет… не надо… не надо, – фавн дернулся, перевернулся со спины на живот и попытался отползти.

И в то же мгновение Къяра, наклонившись над ним, коленом надавила ему на спину и плотно прижала к земле. Потом повернулась и, схватив руками его сломанную ногу, резко дернула, выравнивая смещенные кости.

Дикий вопль, в котором слышалась несказанная мука, разорвал тишину леса, и фавн забился у нее под коленом. Къяра прижала его ногу к земле и еще сильнее придавила коленом, приговаривая:

– Все, все… уже все прошло, успокойся и не дергайся… тише, мой хороший, тише… уже все прошло… не шевелись и отпущу.

Через некоторое время вопль перешел в тихое поскуливание, и фавн затих.

– Отпусти… мне так трудно дышать… я не буду шевелиться, – наконец негромко попросил он.

– Вот, молодец, – Къяра отпустила руки и убрала колено со спины фавна.

Потом она взмахнула рукой, и из появившихся двух тонких досок и узкого полотна соорудила лубок, плотно охватывающий сломанную ногу фавна.

– Можешь шевелиться, – произнесла она, поднимаясь с земли.

– А повернуться и сесть можно?

– Можно.

Фавн осторожно повернулся и сел.

– Почти не болит… то есть болит, но меньше чем раньше… но еще плечо болит и бок, и на спине две раны… ты можешь что-то сделать? – фавн заискивающе посмотрел на нее.

– Могу… только не все сразу. Сейчас промою раны, – Къяра вновь склонилась над ним и в ее руке появилась мокрая ткань, которой она осторожно стала обтирать раны фавна, – а потом мазью замажу, и тебе станет полегче.

– У тебя такие нежные ручки, – фавн перехватил ее руку и прижался к ней щекой, – ты хорошая.

– Двадцать минут назад ты говорил, что я злая, – усмехнулась Къяра, ласково обтирая его мордочку от грязи.

– Я хотел, чтобы ты использовала магию… я боялся, что ты сделаешь мне очень больно… Ты и сделала, особенно, когда ногу вправляла… но сейчас боль прошла, и я готов забыть, что ты была столь жестока со мной, – фавн посмотрел на нее и хитро улыбнулся.

– Нет, Вы только посмотрите на него… я вытаскиваю, лечу его, а он вместо благодарности, обвиняет меня в жестокости и в качестве одолжения предлагает мне забыть об этом, – Къяра сокрушенно покачала головой.

– Не сердись, Владетельница… Ты ведь Владетельница этих мест, я правильно понял?

– Правильно.

– Не сердись… но это ведь твои люди поймали меня и довели до такого состояния… Ты должна была все исправить.

– Я знаю, что чем к вам лучше относишься, лесное отродье, тем вы больше наглеете и готовы сожрать целиком, как только вам палец дашь… только я не позволю, – Къяра жестко рукой схватила фавна за ухо и с силой тряхнула. – Еще одно слово в таком тоне, и ты на площади в поселке ответишь за все, в чем тебя обвиняли мои подданные, а потом я при них же спущу с тебя шкуру… Понял?

– Понял, понял, Владетельница… не буду больше, – заскулил фавн, даже не пытаясь вырваться, – отпустите, больно же ухо.

– Вот так лучше. Так что я должна?

– Ничего… Вы ничего не должны, Владетельница… я очень благодарен Вам и буду слушаться, ну отпустите ухо. Прошу… молю, – всхлипнул фавн и вновь заискивающе посмотрел на нее, – я все понял.

– Это хорошо, что понял.