Эта ужасная и прекрасная жизнь

СВАТЫ

В колхоз их не отправили. Вместо этого обсуждали итоги практики в деревнях. Директор училища Фаина Семёновна сообщила, что от председателя колхоза деревни Таборы пришло благодарственное письмо с просьбой направить к ним на работу Зою Николаевну после окончания училища. «Ну что, поедешь?» – Фаина Семёновна смотрела на Зою тепло и с улыбкой. «Не могу, потому что выхожу замуж». Все зажужжали – тебе же учиться ещё год. На что Зоя ответила: «Буду учиться замужем». Одна из девчонок пошутила: «В русском языке есть исключения – «уж, замуж, невтерпёж». На что Зоя ответила: «Исключения диктуют правилам свои правила», – она была начитанной девушкой. Все засмеялись и Зоя вместе со всеми. И, вопрос закрыли.

Снова начались занятия, времени на встречи – свидания оставалось совсем мало. На втором курсе Зоя стала получать уже 20 рублей стипендии. И тут выяснилось, что Люсе стипендию не дадут. Экзамены за 1 курс она сдала на тройки, а игру на пианино вообще завалила. Это была для Люси катастрофа, и она растерялась, не зная, что делать. Тогда Зоя решила пойти к директору училища. «Фаина Семёновна, Люся очень любит детей и будет хорошим воспитателем, но без стипендии она учиться не сможет. У неё тяжёлое семейное положение. Она живёт с матерью, которая ежедневно пьёт, и братишка, ученик 3 класса, которого она воспитывает вместо матери. Если она не получит стипендию, то не сможет окончить педучилище и вырваться из этой беспросветной жизни. Помогите, пожалуйста, Фаина Семёновна! Разрешите ей пересдать музыку». Музыку пересдавать было бесполезно, Люся просто боялась подходить к пианино. Договорившись с преподавателем музыки поставить тройку вместо двойки, Фаина Семёновна вернула Люсе стипендию.

Вот и октябрь наступил. А тут и сваты явились, прямо накануне маминого дня рождения. Зоя родителям ничего не говорила – понимала, что отговаривать будут. Поэтому для Зоиных родителей это было неожиданностью.

Расселись чинно – важно, Зою к бабушке отправили. Сваты, войдя в комнату, поклонились в пояс, и самый старший сказал: «Слыхали мы, что у вас в тереме девица красная подросла, расцвела и поспела. Самое время замуж её отдавать, пока не отцвела её красота, не осыпались с цветка лепесточки. А у нас вот и женишок имеется, как раз ей впору».

Сваты начали жениха нахваливать: молодой, здоровый, армию отслужил, профессию имеет и работу, жену любить будет, детишек заведут. Отец ответил: « Девица – то у нас есть – и красавица и умница. Да рано ей ещё замуж, только недавно 18 исполнилось, да и учиться ей ещё год надо. А потом, где молодые жить будут? В землянке только одна комната, да там мать живёт. Дело молодое, в одной комнате с матерью негоже им жить». На это ему возразили: « Мы все в землянке выросли и всем места хватало. Зато мама с ними будет, и дитя никуда носить не надо, нянька рядом. Учиться можно и замужем, никто ей не запрещает. А что молодая – это хорошо, зачем ему старуха? Надо невесту спросить».

Многие люди могут рассуждать умно, а поступать нелепо даже в зрелом возрасте, что уж говорить про молодых. С другой стороны – лучше быть молодой идиоткой, чем старой дурой.

Позвали Зою, эту самую молодую идиотку, и она сказала: «Я согласна». Как будто и не слышала, какие толковые доводы приводил отец. Или не хотела слышать? Спорить больше было не о чём. Мама вдруг заплакала. Один из сватов утешил – не в неволю, мол, забираем, замуж по закону зовём. Зоя с Виталькой пошли на улицу, а сваты и родители стали обсуждать, как устроить свадьбу 5 ноября, приурочив её к ноябрьским праздникам.

На следующий день к ним в гости приехали родственники – мамин брат Виктор, с женой и двумя детьми – отметить мамин день рождения. Виталий тоже сидел за столом рядом с Зоей на правах жениха. Маму все поздравляли, выпили, конечно. Виталик подарил маме серо-голубой платок из искусственного шёлка. Подарок ей очень понравился – он очень подходил к её голубым глазам. Она долго носила этот платок.

Будущий зять тоже всех очаровал: он смеялся, шутил, был такой компанейский. В своей светлой рубашке он был такой симпатичный. Зоя любовалась им и гордилась, сомнения её окончательно улетучились. Особенно он понравился Зоиной бабушке, и она одобрительно улыбалась Зое. Между бабушкой и её молодым зятем установились очень тёплые отношения. Она всегда поддерживала его и оправдывала. Он тоже относился к ней как к родной бабушке, своей-то у него не было.

РЕГИСТРАЦИЯ БРАКА. НАЧАЛО СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

16 октября молодые поехали в ЗАГС и подали заявление о заключении брака. Церемонии в то время были не в ходу. Просто им сказали: «Подумайте 2 недели. Если не передумаете, придёте 29 октября, и я зарегистрирую ваш брак. Можете пригласить свидетелей и принести Шампанское». Вот и вся церемония. Но молодые всё равно были счастливы, и это было самое главное – важнее всех церемоний!

Подготовка к свадьбе шла полным ходом, обсуждался список гостей. Первый день решили праздновать у невесты, второй – у жениха. Отец с мамой ломали голову, как рассадить такую уйму гостей в небольшой комнате и как сочинить достойное угощение при тотальном дефиците. Беспокоились – хватит ли водки и вина, они уже знали, что новая родня пьёт часто и помногу. Зоя продолжала учиться. Её родительские проблемы не задевали – она вся была устремлена в светлое будущее.

Наконец, прошли 2 недели, наступило 29 октября. В ЗАГС с молодыми пошли Люся Галанова и Коля Галушко, безутешный вдовец. Молодожёнам и свидетелям даже не предложили снять верхнюю одежду, да и ладно.

Жених был одет в тёплое полупальто жёлтого цвета, больше похожее на телогрейку, на голове – чёрная цигейковая шапка. На ногах – стоптанные ботинки. Невеста – в светло бардовое пальто в талию, на голове шляпка из гладкого меха, на ногах новые высокие ботиночки.

Молодой муж купил Шампанское. Но поскольку он не шибко часто пил этот напиток, да он его совсем не пил, то не разбирался, какое Шампанское лучше. Когда пришла пора поздравлять молодых, Шампанское попытался открыть Виталик. Хорошо, что половина его выплеснулась на пол. Оставшееся Шампанское разлили в фужеры, глотнули и поперхнулись. Оно оказалось сухим, ободрало глотки и вызвало слёзы. Была бы конфетка…, но её не было. Не хотелось жуткую кислятину допивать, а пришлось. Не выливать же остатки на пол. Этот облом не испортил настроения – хохотали от души, хоть и сквозь слёзы.

Колец у молодых не было. В то время редко у кого они были. Выдали им свидетельство о браке, и они всей компанией пошли в кино. Зоя с Виталием сели на последний ряд и сидели, тесно прижавшись, друг, к другу. Кино почти не видели, некогда было. Когда они вышли из кинотеатра, свидетели куда-то исчезли. «Ну, Зоенька, теперь ты моя законная жена и ты должна пойти со мной. Свадьба от нас не уйдёт, она нужна гостям и родителям, а мне нужна ты.» Тут подошёл автобус и через 20 минут они подошли к Зоиному дому.

Виталий постучал в дверь. Вышла мама и он сказал ей то же самое, впервые назвав её мамой. Мама растерялась, но спорить не стала. Поздравив молодых и расцеловав их, она пригласила их в дом, но Виталий отказался. Тогда мама пошла в комнату и вынесла Зое новую ночную рубашку. Виталий сунул её за пазуху, и они пошли в новую жизнь. Зоя оглянулась, мама стояла и плакала. «Чего она плачет, со мной же ничего не случилось!» А мама стояла и вспоминала, как бегала с маленькой дочкой под бомбёжкой, как голодала в эвакуации и после войны. А теперь её маленькая доченька совьёт своё гнездо. Как-то у неё всё сложится. Так и стояла она, глядя вслед дочке и зятю, пока не вышел её муж и не забрал её в дом. А молодые отправились в дом жениха, теперь уже законного мужа.

Было уже темно. Шли задворками, сокращая путь, потом через бывшее картофельное поле. Наконец, поднявшись на небольшой пригорок, они подошли к Виталькиным хоромам.

Яркая луна осветила это убогое строение: не то сарай, не то деревянный склеп. Низкая дверь, крыша на уровне глаз. Даже при невеликом Зоином росте она могла положить руку на крышу. « Вот и дворец для принцессы», – подумала она.

Виталий постучал в дверь. Через некоторое время недовольный старческий голос произнёс: «Ты что ли, Виталька?» – « Я не один, а с женой», – « С какой ещё женой?» – «С Зоей, мы с ней сегодня расписались» – «Ну и что? До свадьбы не могли подождать?» Дверь открыли. Зоя никак не ожидавшая такого приёма, ринулась от дверей, но Виталий перехватил её. Шагнув на полметра ниже порога, они оказались в сенях. Здесь же и разулись на ледяном полу. Следующая дверь вела в комнату. Войдя в неё, Виталик включил свет. «Здравствуйте», – пискнула Зоя, от стыда боясь поднять глаза. Её свекровь буркнула: «Здравствуй», – легла на свою кровать и отвернулась к стенке. Дрожь в коленках вынудила Зою сесть на ближайшую кровать. Виталька снял с неё пальто и шляпку. Зоя мельком огляделась. Кровать, на которой она сидела, стояла у дверей, напротив – большая русская печь. За ней – кровать свекрови. Рядом с её кроватью – у окна – стол и два стула. Вот и вся обстановка. «Это же точная копия комнаты в Старой Руссе, где я родилась, мама мне так её и описывала. Ничто не ново на этом свете, всё повторяется, вот и не верь философам». Зоя шевельнулась, и кровать жалобно взвизгнула. Зоя поняла, что она сидит на пружинном матрасе. «Хочешь поесть?», – спросил её муж.

Когда они добирались до дома, она мечтала о горячем ужине, особенно после набившего оскомину Шампанского. Но сейчас ей было не до еды. Она отказалась, тогда он пошёл за занавеску у печи, и начал там быстро что-то поглощать, громко глотая. Зоя сидела и думала: « Она знает, зачем мы пришли, стыдно-то как. И этот матрас выдаёт любое движение. До кровати матери рукой подать. Я же не смогу здесь раздеться и просто лечь, чтобы уснуть. Что же делать? И домой стыдно вернуться», – она сидела и тихо плакала, стараясь не всхлипывать.

Наконец муженёк её наелся, погасил свет и сел рядом. Кровать жалобно скрипнула. Зоя тихо спросила: «Виталик, а где у вас туалет?» – «На улице, но ты можешь сходить на ведро». Света в сенях не было и он, выйдя с ней, показал ей, где стоит это ведро. Она, стесняясь его, тихо прошептала: «Иди, я приду».

Вернувшись, она обнаружила, что муж уже в кровати. Она, не раздеваясь, тихонько прилегла на самый край, стараясь не раздражать матрас. Виталий прижал её к себе, и спросил, почему она не разделась. Она ответила ему на ухо: «Я не могу, пойми меня. Оставь меня в покое, иначе я уйду домой». Он ничего не ответил, отвернулся и через некоторое время, она услышала его сонное дыхание. Не получилась у них первая брачная ночь. Зоя не спала, мысли вихрем кружились в её голове: «Зачем он привёл меня в свою хибару, не предупредив мать? Если даже они нарушили какие-то традиции, разве можно так встречать жену своего сына, впервые переступившую порог их дома? Как он мог лопать за занавеской, он же не мог не видеть как ей плохо? Почему он не приласкал, не успокоил её, а отвернулся и захрапел? Как же я буду здесь жить?», и слёзы снова покатились на подушку. Непрошеные мысли – хуже незваных гостей, она снова и снова перебирала вопросы, на которые у неё не было ответа. У неё затёк бок, но повернуться она боялась: мать видимо тоже не спала и время от времени тяжко вздыхала. Уснула Зоя, когда уже светало.

Проснулась она, услышав, как кряхтя и вздыхая, встала с кровати свекровь. В голове шумело, в глаза, будто кто-то насыпал песка. Молча лежала она, одинокая и несчастная. Виталька ещё спал. Мать возилась за занавеской. Зоя тихонько встала и вышла в сени, а когда вернулась в комнату, мать отодвинула занавеску и сказала: «Здравствуй, Зоя», – «Здравствуй, мама», – «Небось, обиделась на меня? Не обижайся, не ожидала я вас вчера». Зоя пожала плечами и промолчала, боясь заплакать. Потом, справившись с собой, тихо сказала: «Я наверно домой пойду», – «А что мать-то с отцом скажут?» – «Что-нибудь скажут, но не выгонят же». Тут и Виталька проснулся: «Ну что познакомились?», – спросил он, как ни в чём не бывало. Свекровь: «Давай корми жену-то, а то она уж домой собралась». Виталька быстро оделся и пошёл в сени умываться, за ним вышла и Зоя. «Может мне дома пожить до свадьбы?» – «Ещё чего! И не думай, всё наладится, мать у меня мировая. Умывайся, и пошли – поклюём». И ушёл в комнату. Зоя умывалась ледяной водой и думала: « Что же делать? Вернуться домой? Родители такие деньги вложили в эту свадьбу, наверняка в долги залезли. Гостей пригласили. Я не могу с ними так поступить. Ну что ж, поживём – увидим, как говорят умные люди: каждый влипает в ту историю, которую творит, винить некого».

После умывания и принятого решения ей стало легче. Она вернулась в комнату, села за стол и с аппетитом поела. Свекровь с ними за стол не села, видимо поела за занавеской. Потом она засобиралась: «Сестра Татьяна приехала на вашу свадьбу, остановилась у сестры Фани. Пойду их проведаю». И ушла. Тут уж Виталька не оплошал, и устроил брачное утро. Но как оно было не похоже на то, о чём Зоя читала в книге Мопассана. Наконец, Зоя расслабилась и уснула так крепко, что проспала и обед. Муж разбудил её поцелуем…

Потом наскоро перекусив, они пошли в гости, к Зоиным родителям. Там их ждали, посадили за стол, отец с Виталием выпили, и их накормили до отвала. Это был выходной день. Через неделю состоится их свадьба. И Зоя осознала, что «будущее» превратилось в «настоящее». Сытый и довольный муж (какое непривычное слово), заторопил её на выход. Выйдя на улицу, он потянул её к землянкам. «Погоди, Виталька! Давай поговорим!», – «Потом поговорим», – «Виталька, давай никогда больше не ссориться», – «Во, чудачка! А кто ссорится-то?» – « Ну, тогда ответь мне на 3 вопроса», – «На целых три? Где ты их столько набрала? Я больше одного не осилю. Ну, ладно, но не больше трёх», – «Скажи, почему ты не предупредил мать, что мы придём вдвоём?» – «Когда бы я успел её предупредить? Я и сам этого не знал, пока мы не выпили этого прекрасного Шампанского», – «Так ты меня по пьянке пригласил к себе?» – «Так и ты же выпила вместе со всеми», – «Ладно. Тогда почему ты кинулся жрать, видя, что мне так плохо?», – «Так я есть захотел, мы с утра не ели. Я тебя позвал поесть, а ты отказалась. Тебе легче было бы, если бы я умер с голода у тебя на глазах?» – «А почему ты не приласкал меня, не успокоил, а отвернулся и захрапел?» – «Если бы, я начал ласкать тебя и утешать, смог бы я сдержаться и оставить тебя в покое, как ты просила?» – «Он превратил все мои переживания в фарс. А, может, так и было? Наверно, я капризная дура. Надо уважать право каждого – быть правым», – подумала Зоя. На душе стало легко, и они с Виталькой пошли на землянки. Матери дома ещё не было: «Может надо чего-нибудь сварить?» – спросила Зоя, отворачиваясь от Виталькиных объятий. «Некогда», – ответил он, стаскивая с неё платье: «Наверно я его всё-таки люблю», – подумала она. Свекровь вернулась только к вечеру: «А вы что же ничего не сварили, что ужинать – то будем?», – «Некогда было, а пообедали мы у тёщи».

С понедельника жизнь вошла в привычную колею. В училище сокурсницы поздравили Зою и подарили ей букет и небольшую скатерть на стол. Зоя поблагодарила и извинилась, что, к большому сожалению, не может пригласить всю группу на свадьбу в двенадцатиметровую комнату. Если бы это было лето, а не зима. А снег на дворе уже лежал и не таял.

Неделя пролетела незаметно. Первые дни Зоя по привычке шла к маме. Люся, смеясь, тащила её дальше и шутила: «Ты что уже развелась, и на землянки не идёшь?» – «Типун тебе на язык, подруга». Раньше, возвращаясь из училища, Люся провожала Зою, её барак был немного дальше. Теперь наоборот – Зоя проходила мимо Люсиного барака: «Теперь наши жилищные условия уровнялись, такая же нищета. Ну, ничего, будем оба работать – начнём обустраиваться, так даже интереснее», – с грустью думала Зоя.

Свекровь рассказала, что она с мужем и двумя детьми приехала в Свердловск из деревни, спасаясь от коллективизации и раскулачивания: они были середняки, а тогда не щадили никого. В это время строился завод УРАЛМАШ и рабочих не хватало. Муж устроился на завод, но жилья не было. И тогда на окраине города рабочие стали обустраиваться самостоятельно. Строили времянки, а прожили там всю жизнь. Таких землянок настроили немало. Помогал прожить большой огород при хибарке – соток 15. Пол огорода был засажен многолетним луком бутуном, вторая половина – картошкой. Как только сходил снег и появлялся бутун, свекровь вязала пучки и несла на продажу – огороды были далеко не у всех. Высаживали много картошки, и тоже продавали – тем и жили. На одну зарплату мужа они не выжили бы. Со временем завели и корову. Деревенские навыки и образ жизни не забываются.

СВАДЬБА. РАЗОЧАРОВАНИЕ

5 ноября родители Зои встали раным-рано. Вынесли из комнаты всю мебель. Вдоль стен расставили столы, оставив середину комнаты свободной. Недостающие столы и стулья, вилки и ложки, тарелки и стаканы – принесли соседи. Народу будет много. Вдоль столов на стулья положили доски. Мама очень хорошо всё обустроила: накрыла столы белыми простынями, а для молодых – белую, вышитую своими руками скатерть, и поставила букет живых роз в вазе. Розы отец заранее привёз из совхозной теплицы. К приходу гостей столы были накрыты, хватало и еды и выпивки. Гостей приглашали на 12 часов, но некоторые нетерпеливые пришли уже в 11. К двенадцати все собрались, с трудом разместились за столами. На свадьбу пригласили директора совхоза с женой. Все гости со стороны невесты, и друзья жениха разместились за одним столом. Остальные 4 стола были заняты родственниками жениха. Поначалу они чувствовали себя скованно. Но после 3 – 4 стаканчиков расслабились. Только началось веселье, как в дверь громко застучали кулаком и палкой: «Как в сказке – какая-нибудь злая фея пришла испортить свадьбу», – подумала Зоя. И точно! Дурные предчувствия редко бывают ошибочными. В комнату вошла огромная чёрная старуха с красными воспалёнными глазами. Все замерли. Тут жених вскочил: «Тётя Еня, проходи, садись вот сюда!» И он посадил её за столик рядом с его друзьями. Как потом выяснилось, имя Еня – сокращённое от Евгении – двоюродная сестра свекрови. Это была легендарная женщина. Во время войны она работала на скотобойне, убивала быка одним ударом кувалды. Пила тёплую кровь убиенных быков, а водку из стакана не пила, а выливала всю бутылку в миску, крошила туда хлеб, и выхлёбывала ложкой всё до капли. Теперь ей было уже за 70, силы были уже не те, быка, пожалуй, она уже не убьёт, но свалить мужика одним ударом она ещё могла. Замужем тётя Еня никогда не была, детей не имела. Сев за стол и увидев стопки, она коротко пробасила: «Кружку!» И достала из кармана широкой юбки свою кружку, в которую вошла целая бутылка водки. Она с трудом поднялась, опираясь на свою мощную эбонитовую палку, и коротко прокаркав: «Пью за молодых», – залпом выпила всю водку. Потом приказала: «Невесту покажите!» Виталька подтолкнул, и Зоя встала. Она в день своей свадьбы была в белом платье с широким шифоновым бантом на тонкой талии, это был наряд с выпускного школьного бала. На пушистых волосах – белый восковой веночек. Посмотрев на невесту, тётя Еня пробубнила: «Тошша шибко, а так-то ничё», и, привалившись к плечу Васьки Уфимцева, сидящего рядом с ней, захрапела, но минут через 20 очнулась, и уже сидела, как ни в чём не бывало. Больше она пить не стала, она свою норму выпила. Выпили, поели, все тосты сказали, и давай плясать под гармошку с частушками на Уральский манер: «Ты пошто меня шабаркнул балалайкёй по плешю – я по то тебя шабаркнул – познакомиться хошю». Или: «Ты куда меня повёл такую косолапаю – на ту сторону реки, иди, не разговаривай!» Частушек было очень много, были и скабрёзные.

Наплясавшись и напевшись, сели за стол, попили-поели. И тут наш директор вместе с женой спел шуточную украинскую песню: « Ты ж мене пидманула, ты ж мене пидвела, ты ж мене, молодого, с ума-розуму звела». Зоя впервые слышала настоящую украинскую речь. Песню гости приняли на ура.

Жених упился раньше всех, его положили на бабушкину кровать, так что воровать невесту по обычаю было не у кого. Он проспал часа 2, потом его разбудил кто-то из гостей. Он встал помятый и заспанный. На нём была красивая светлая рубашка, подаренная Зоей на день рождения. Теперь она совсем не походила на наряд жениха, а её хозяин на жениха. Какой невесте это понравилось бы? Вот и Зое не понравилось. Но надо было держать лицо, и не портить веселье. Тут новобрачному поднесли ещё стаканчик, и он ожил, но ненадолго. На другой день он не помнил, как прошла свадьба. А, тем временем, свадьба продолжалась. Решили катать на санях родителей жениха и невесты. Виталькиной матери было уже 62 года, она была всего на 3 года моложе Зоиной бабушки, и она наотрез отказалась кататься на санях. Зоиным родителям тоже было не до этого – им надо было перемыть горы посуды ко второму столу. Тогда решили катать сватов. Те согласились. Парни притащили наши «новогодние» сани и с гиканьем и свистом, в сопровождении гармониста, повезли сватов по улицам посёлка, держась за оглобли саней. Жених, не поняв в чём дело, и куда все поехали, тоже повалился в сани и катался вместе со сватами. О невесте он и думать забыл. А она сидела за разорённым столом, охваченная обидой и разочарованием. Не такою она представляла свою свадьбу. Мама утешала: «Не расстраивайся, это он от радости. Пройдёт свадьба и всё снова встанет на своё место». Но Зоя уже не сомневалась, что никогда и ничего не встанет на своё место. Она уже поняла, что не туда попала, глядя на Виталькину родню, и на него самого. Они, как гусь и гагара – птицы разной породы, у них разный взгляд на жизнь, разные семейные отношения, разное восприятие и вкусы. И тут ничего не изменишь. Оказывается, подумала Зоя, в жизни бывает так, что находишь не то, что ищешь. Вот так, всю жизнь человек и утрачивает иллюзии, накапливая житейский опыт. Жалко родителей, себя, Витальку и его мать. Она-то сразу поняла, что её сын и сноха не пара. Ему больше подошла бы Люся – спокойная, непритязательная, хозяйственная, менее впечатлительная и эмоциональная, но он выбрал Зою. А у Люси по-прежнему не было парня.