Оружие древних. Книга первая: Ричкон

– Не ошибаетесь и правильно говорите, – по-простецки заулыбался Фенлюнс.

Действительно, дома Ричкона поражали. Во всех деревнях, что встречались нашим путникам на пути, дома строили из дерева. Там, где не было леса, складывали саманные дома. А тут все из камней. Конечно, горы рядом, но выдолбить, вытесать столько блоков, задача та еще! Вдобавок, как выяснилось позже, изнутри дома после строительства сразу обмазывали какой-то особой глиной из тех же гор, с примесью сухой травы, но не сена, для утепления жилища.

–У вас есть каменоломня? – поинтересовался Эг.

–Была. Но заброшена. Мой дед еще ребенком помнит ее не работающей. Когда-то настроили дома, и забросили за ненадобностью. А потом все мальчишки там лазали из любопытства.

–А что, новых домов не строят больше? – удивился Фенлюнс.

–Из дерева. Из дерева-то оно и быстрее, и понятнее. Да и каменных дел мастеров у нас нет. Не сохранилось ремесло.

–Ясно. Ни в одной деревне не встречали такого чуда, все дерево, да саман. – поделился Фенлюнс.

–Так, горы ж, поди, не везде стоят.

–Не везде, – согласился парень.

– Фенлюнс, я привык прямо, поэтому сразу к сути. Девушек свободных твоего возраста у нас теперь много, есть и помладше, поди, подыщешь себе по душе, раз уж невесты по законы у тебя теперь нет, можно и повыбирать. Но сильно не перебирай. У нас все хорошие.

– Да я тут подумал… раз уж я нашел письмо освобождающее некую барышню от ожидания законного жениха, может я с ней вначале познакомлюсь. Кто она?

– Хм…, интересная мысль. Достойная. Да маленькая она еще. Всего тринадцать. Два года ждать… Зачем оно тебе?!

– Да? – притворно расстроился парень.

– Ну да ладно. Давай за столом потолкуем и об этом тоже, – он развернулся к «брату и сестре», – ну, в общем, вы все видели. Если нужны работники – обращайтесь, ребята у нас хорошие, рукастые, помогут. С материалами тоже помогу, расскажу: где и что брать. Пока жить будете у нас, а завтра за работу. А теперь завтракать, моя Сула уже заждалась, наверно.

По дороге к дому старосты Фелиция все думала о том, какое хорошее начало положено их кампании. Дом был, конечно, хорош. Но…, что бесконечно порадовало женщину, так это сад. В нем росли прекрасные плодовые деревья. Она всегда любила деревья. Они давали ей силу и энергию, помогали думать и чувствовать себя единой с силами природы в те времена, когда внутри все разрывалось на части. И, конечно, опытный взгляд волшебницы, сразу же обнаружил несколько полезных растений в саду. Ими давно не занимались, оттого они сильно разрослись и одичали. Но от этого их сила приумножилась. Чистая, природная. У Фелиции перед глазами встала картинка, как некий малыш падает на дорожке и разбивает себе коленки. Ребенок ревет, коленки в крови. Все кидаются за платочком и чистой водой. А она в это время оказывается рядом и просто прикладывает лист к коленкам малыша. Малыш тут же успокаивается, а ранки на глазах у всех затягивается, и она, Фелиция, тут не при чем. Она хорошо играет, что удивлена не меньше других. И получается, что это все трава. Просто чудо трава. А там, на помощь придут старики, которым и промыли мозги еще в детстве, но в силу возраста они снова стали суеверными и бояться им уже нечего. И они будут просто разговаривать. Так начнутся чудеса и преобразование.

За этими мыслями Фелиция не заметила, как они пришли в дом к старосте.

Как и все дома в деревне, дом старосты был огорожен невысоким бревенчатым забором, все больше от скота и собак, нежели от людей. Под окнами, выходящими на улицу, был чудесный палисадник, а с обратной стороны дома – дивный сад. Этот был ухожен, просто вылизан. И в благодарность за это он плодоносил весь сезон огромными сладкими плодами. В цветнике Фелиция увидела очень опасный куст Чумачки Черной. Он, конечно, не имел в красоте равных, среди дикорастущих, а тут его еще, по всей вероятности, привили, холили и лелеяли, так он благоухал на весь двор своим дивным и не опасным ароматом. Но если эта гадость попадет в рот… Фелицию передернуло. Она хорошо помнила уроки растениеводства при Белом Дворе. Им тогда «повезло» наблюдать лечение, отравившегося этим дивным растением. Было жуткое зрелище. И самое печальное, что до конца вылечиться невозможно. Это растение навсегда изменит состояние здоровья. Хорошо, что тут оно просто цвело и пахло. Вряд ли кто-то станет есть цветок с клумбы.

На пороге их встретила Сула. Приятная женщина, живая, активная, бодрая, веселая.

– Сколько ждать-то можно! – с шутливым упреком начала она. –

Еда-то стынет! И гостей голодом замучил.

– Ой, Сула, не начинай, – отмахнулся староста.

– Он у меня такой ворчливый, – шепнула Сула Фелиции.

Фелиция мило улыбнулась, проходя в просторную комнату, где был накрыт большой стол. За коим сидели дети и внуки. На красной, нарядной скатерти, с серебряным шитьем, стояли аппетитно пахнущие, деревенские яства. Стопка аппетитных еще парящих блинов, яичница с грибами, помидорами и разными травами, несколько овощных салатов, варенья, сметана, сливки, разлитые по плошкам. Кувшины с молоком, медом, компотом. Румяный хлеб. Сыры и мясо.

Заметив легкое стеснение, Сула объяснила:

– Да, семейство у нас большое, дружное. Так что вы не теряйтесь, проходите. Садитесь.

Потоптавшись немного на входе, пришельцы уселись на специально подготовленные места. За столом было шумно. Взрослые, конечно, переговаривались в полушёпота, но дети резвились без стеснения. Девчата, раскрасневшись, с любопытством посматривали на новых добрых молодцев и тихонько хихикали, если кто из этих самых, добрых молодцев, посматривал на любопытных барышень. За столом было несколько беременных на разных сроках. Несколько людей почтенного возраста, шикающих на мелких, беззаботно прыгающую, скачущую вокруг стола, а то и под столом. Из-за всего этого гомон стоял приличный. Фелиция насчитала за столом двадцать трех человек без детей. Обычное деревенское семейство.

–В обычные дни у нас потише, народу поменьше, – пояснила Сула. – Ну а сегодня, сами понимаете, особый завтрак. Не каждый день к нам чужеземцы приходят. Так что, не пугайтесь, не смущайтесь, чувствуйте себя, как дома.

–Так, уселись все! – рявкнул староста. И словно по волшебству наступила тишина. Дети нашли свои места рядом с родителями, и уставились в тарелки.

–Так-то лучше, – одобрил Ялли. – Ребята, налейте вина гостям и себе, и давайте за знакомство. Сегодня необычный день, работа подождет. Сейчас трапеза, а после и о делах можно. Но за столом только о хорошем.

***

Несколько крепких парней, по всей вероятности, старшие сыновья семейства или зятья, разлили вина всем взрослым. Все подняли кружки, поприветствовали друг друга и выпили. Дальше началось знакомство со всей родней старосты, параллельно вспоминая различные забавные случаи, связанные с членом семейства, о котором шла речь. И часто можно было услышать: «Ой, батюшка, ну не при гостях же!» «Матушка, хватит уже!»

Было весело. Все смеялись, что-то дополняли, громче всех вели себя дети, даже если не понимали, о чем шла речь, они усердно подхватывали общий хохот, стараясь пересмеять остальных.

–…и представляете, откуда и дурь-то такая взялась, вот говорит: «Буду волшебником и все тут, что хотите со мной делайте». Представляете, приснилось такое парню! Хорошо, что живем далеко, до властей не дошло, а так попрощались бы мы с нашим Барром.

–Батя, не стоило… – покраснел Барр.

На вид парню было лет шестнадцать. Скорей всего, ему и пятнадцати не было, так как был бы с женой. Крепкий, широкоплечий, красивый, да впрочем, как и все отпрыски старосты и Сулы. Правильные черты, светлые глаза. Но сейчас он съежился до такой степени, что казалось, просто невозможным.

Фелиция с сыновьями беззаботно хохотали, обменявшись беззвучным «это интересно» друг с другом.

–А это Лукреция.., – замялся староста. Девушка была, наверно, на экваторе беременности. И выглядела неважно.

–У нее тяжелая беременность, – вставила Сула. -Не будем ее трогать.

–А что говорит повитуха? – поинтересовалась Фелиция.

–Ох, – вздохнула Сула, – повитухи у нас уже как три месяца нет…

–А как же роженицы? – удивилась гостья.

–Да все сами как-то. Ходим с Флоэнной помогаем, матерью той девочки, которую освободили от ожидания. Дело то не хитрое, когда все просто. А тут… Вот еще и этим осложняется… – разговор явно был не застольный. И не при мужчинах.

Наступила тяжелая тишина.

Фелиция быстро сориентировалась и начала рассказывать смешные истории из вымышленного детства Фенлюнса и Эга. Народ смеялся, и неловкая пауза осталась позади.

– Ладно, позавтракали, – сказал староста. – Мы с гостями и старшими на веранду пойдем. Детям в школу. – староста обвел грозным взглядом малышню, что те посползали под стол.

На веранде гулял ветер, и приятно пахло сдобой, она была по соседству с кухней. Сейчас в печи поспевала выпечка. Посреди комнаты стоял большой круглый стол, добротный из качественной древесины. Эг провел рукой по столу

–Нравится? – спросил староста. Эг кивнул. – Сам делал, лет тридцать назад. Буквально в первый год нашей семейной жизни, – похвалился староста.

–Ну, рассаживайтесь. Сула, сделаешь чаю?

–Уже несу,– послышалось из кухни.

–В общем, с нашей семьей вы теперь знакомы. Вашу историю мы слышали. Подробности нынче ни к чему, это ужо по случаю. Завтра с утра отправитесь с Барром в лес, – сказал братьям Ялли, – он в дереве хорошо разбирается. Выберете древесину на крышу и пол. Нынче с лесом беда какая-то… Вроде живое дерево, здоровое, а срубишь – в труху рассыпается. Так вот Барр умеет отличать здоровое дерево от порченного. Как закончите, вернетесь, я вам на помощь еще ребят пришлю. Спилите, и дома до ума доводить будете. Всем необходимым помогу, подскажу, научу. Не в первой. За месяц управитесь, я думаю. Парни у нас крепкие, рукастые, быстро все сообразите. Пока дом ремонтировать будете, у нас поживете. Не волнуйтесь – не стесните. Сами видели – семья большая, три человека плюс – незаметно будет. Ребята домом заниматься будут, а ты, Эрида, Суле по хозяйству поможешь. Познакомитесь поближе, жена тебе работу подыщет. Она у меня шустрая, умная.

–А вы, – обращаясь к парням, – пока к девушкам присмотритесь. У меня одна свободная, как вы помните. Про твою мысль помню, Фенлюнс, потолкуем. Ну и все равно, присмотрись. Есть постарше барышни, готовые хозяйки. Все красивы, сам видел. Так что, думайте. Ну, вроде, все сказал. Есть, кому что добавить?

–Спасибо вам, хозяева, – встала Фелиция, – много где бывали. Разные поселения встречали, но только у вас на сердце стало тепло и радостно. (Тут Фелиция не лукавила, много где побывала она за жизнь, а такого места, кроме как дома родного, не встречала). Слезы навернулись у волшебницы на глазах, – как у батеньки в доме.

Братья переглянусь, ни разу не видели они мать в подобном состоянии. В прочем, они ее вообще еще никак не видели. «Возраст» – послал мысленно Эг Фенлюнсу, тот чуть со смеху не прыснул, но сдержался и словно закашлялся.

Сула обняла Фелицию: Ну, будет, будет. Наладится все. Сейчас мальчики женятся, детишек нарожают, будет и в твоем доме и тепло, и радости много.

–Правильно Сула говорит. Вам отдохнуть нужно. А с завтрашнего вечера пойдем по гостям, где невесты живут. Сами посмотрите, послушаете, да и решите. Утром, значит, на работу, вечером по невестам. Ну, как-то так.

–Ялли! – возмутилась Сула.

–Ну как тут еще скажешь!

***

День прошел легко в беседах, прогулке по деревне. Посмотрели школу, знакомились со случайными прохожими. Побывали в ткацком доме, поглядели лесопилку и прилегающую к ней фабрику по изготовлению бумаги. Прошлись вдоль реки к озеру, а там и до водопада. С холма, на который некогда вышли наши странники, казалось, что он совсем рядом с деревней. Оно и не удивительно. Огромный поток низвергающийся с небес выглядел столь внушительно, что деревушка терялась на фоне такого великолепия. Однако, по факту получалось, что водопад обрушивался в нескольких километрах от последнего дома. День был солнечный, лучи и брызги соткали цветной кокон на ревущей водой.

–Мощность потока Искристого сильно зависит от погоды. – крикнул староста. – Весной, особенно после снежной зимы, Этот Зверь грохочет так, аж слышно на том берегу Чистой, особенно ночью.

–А что, зима была не снежная? – поинтересовался Фенлюс, когда отошли от клокочущей воды подальше.

–Снежная. Очень. Да вот куда все делось – не известно.

–А что там, откуда падает вода? Поднимались? – полюбопытствовал Эг.

–Нет. Запрещено это. В старые времена, пытались горячие головы покорить эти скалы, да куда там. Срывались. Вот и запретили старосты попытки посмотреть, что там, на горе и за ней.

На обратном пути заглянули в каменоломню.

На следующее утро проснулась Фелиция в мягкой теплой кровати, потянулась, открыла глаза. Комнатка была маленькая с большим окном, которое прикрывала тонкая бордовая штора. Солнечный свет легко проходил сквозь нее, окрашивая всю комнату в мягкий розовый цвет. Было спокойно. Не хотелось вставать, но долго валяться было неудобно. Деревенская жизнь начиналась рано. Волшебница уже забыла, когда она с таким удовольствием просыпалась. Забыла, как когда-то каждое утро начинала с ритуалов пробуждения себя и своей силы. Все как положено, все как учили их в юности. Она уселась на кровати по-нарджистански6, прикрыла глаза, сосредоточилась на своих ощущениях и начала глубоко дышать.

Волшебники долго пытались привить людям правила пробуждения, которое могло зарядить энергией, придать больше сил, но люди упорно сопротивлялись, даже таким простым и легким вещам, как «пробуждение в удовольствии». Им больше нравилось ворчать. Находиться в дурном

настроении, жаловаться и ныть. Возможно, это и положило когда-то разделению людей на волшебников и простых смертных. Волшебники извлекали счастье и позитив из всего, в то время, как люди находили тьму там, где ее никогда не было.

Фелиция гоняла дыханием потоки энергии по своему телу, ощущая с каждым вздохом прилив сил, успокоение с каждым выдохом. Закончив дышать, женщина встала на ноги, повернулась к восходу и исполнила что-то среднее между танцем и гимнастикой, двигаясь очень медленно, продолжая дышать, она гнулась как молоденькое деревце то на сильном, то на слабом ветру. Проваливаясь в своих воспоминаниях в далёкие времена. Когда она в доме отца выходила на свой балкон, обрамленный цветущими карликовыми сосенками в вазонах. Закончив занятие, Фелиция поклонилась Солнцам, и огляделась в поисках своей одежды. Но не нашла, на спинке стула висело простое, голубое в мелкий цветочек платье. Она приложила его к себе и удивилась – идеально. Это не могло быть платье Сулы, она женщина невысокая, а платье явно с кого-то Фелициного роста.

Женщина оделась, повязала платок, что лежал на стуле, так, чтобы волосы не лезли в лицо, заправила кровать и вышла из комнаты. Она быстрым шагом прошла по коридору и, подходя к кухне, услышала голоса сыновей и старосты.

–Через неделю пойдем в дом Рана, отца Ларси. Ты, Эг, если не хочешь, можешь не идти. Там только Ларси. Да и мелкие все там.

–Да, а что дома без толку сидеть. Мать с Сулой возиться будут. Стемнеет и заняться нечем. Пойду. Если племеннику понравится девочка, хоть сестре потом буде что рассказать.

–И то верно, – согласился староста, – но, я говорил, у нас все хорошие. Все правильно воспитанные. С малолетства по дому все умеют. Все работящие. А воздух у нас тут такой, что земля цветы красивые родит, а матери дочерей, красотой, как цветы эти.

–Замечательно сказано, – восхитился Фенлюнс. Он, действительно, не ожидал от старосты такой аналогии. Ялли вырос в его глазах еще больше. А еще больше потому, что парень и так проникся уважением к нему, располагал Ялли.

– Доброе утро! – поздоровалась, входя, Фелиция.

Парни приподнялись:

– Доброе утро, мам, – просиял Фенлюнс.

– Доброе, сестра, – улыбнулся Эг.

– Доброе-доброе, – проговорил староста, – хорошо ли спалось?

– Ох, замечательно! Аж вставать не хотелось, – честно призналась волшебница.

– Ну и лежала бы! – вмешалась хлопотавшая по кухне Сула с большим подносом. Хозяйка принесла завтрак гостям и мужу: жареные яйца, запеченное мясо, овощи и булочки, травяной чай. – Как говорит Ялли: «три дня в гостях, а потом, как дома».

– Эх, не знала, не знала, – рассмеялась Фелиция, – если б не аромат булочек, пошла бы исправлять свою ошибку.

– Завтра не спеши, – подмигнула Сула.

– Сула, спасибо за платье, как раз по мне! – поблагодарила гостья.

– Да не за что! Не новое, конечно, но пока твое в стирке.

– Чье оно?

– А! Лукрецино. Оно в ближайшее время ей не пригодится. А она у нас барышня рослая вышла, как ты, в плечах и бедрах, правда, по шире, но да не страшно. Что там! Не девка ж на выданье!

– Это да. Ничего, свободное зато, легкое, не жарко.

– Вот и славно.

После завтрака мужчины ушли по делам, а женщины остались дома. Через два двора староста, Фенлюнс и Эг встретили Барра. Он что-то там помогал соседям ремонтировать с утра пораньше. Староста ушел по своим делам, а ребята отправились в лес за деревом.

– Как вам у нас? – поинтересовался Барр.

–Замечательно! – вздохнул Фенлюнс. – Природа, птички поют, красота!

– Да разве ж не везде так? – глаза парня заблестели.

Братья сразу поняли, что ему жуть как интересно послушать о мире за пределами его деревни. Они, конечно, могли бы рассказать много интересного, от чего у того дух захватило, но тогда бы Барр расстроился, что не ушел с другими искать помощи. И, возможно, при любом удобном случае предпринял попытку изменить свою жизнь. Поэтому рассказ братьев был длинный, нудный, грустный и серый, как и те места, где они побывали: без зелени, лесов, с хмурыми жителями, проживающими в мрачных домах свою бесцветную жизнь. К концу совместной повести Барр воспрянул духом: То есть у нас тут и правда, как в сказке?

– Не то слово! Наверно, даже лучше. Вот это ничего так, да? – Эг указал на красивое высокое дерево.

– Да, – согласился Барр, – это здоровое. Мы сейчас без крайней необходимости деревья стараемся не рубить. Они и так гибнут.

– А давно это началось? – озадачился Эг.

– Старики говорят, что еще в их детстве бывали случаи: срубят зеленое дерево, а оно, упав на землю – рассыпается, словно пока падало – сгорело в воздухе. Но то единичные случаи были. А им, старикам, еще их родители говорили, что началось все после Дня Тишины.

– А что за День Тишины? – спросил Фенлюнс.

– Когда вели к нам «Великую Дорогу», будь она неладна, природа словно противилась. То дожди шли, не переставая, то жара невыносимая. То нашествие змей, то подземные воды поднимались. Потом болезни всякие начинались, насекомые жалящие ядом повывелись, в общем, не пойми что творилось. Говорят, никогда такого в наших краях не было. Рабочие люди не выдерживали. Бросали, возвращались к себе. Правительство поднимало зарплаты, приходили новые энтузиасты, но и тех надолго не хватало. Разбегался народ. Пока однажды не пришел странный человек из правительства. – тут парень замялся.

– Что за человек-то? – в нетерпении поторопил его Фенлюнс.

– Нуу, понимаете, старики боялись это вслух произносить. Его то никто из наших не видел, это все слухи. Но все им как-то верят…

– Колдун что ли? – очень спокойно спросил Эг.

Барр оторопело уставился на него. Когда дар речи вернулся к парню, он хотел по привычке начать про ересь и все такое, но взял себя в руки и кивнул.

– Да, они так и говорили. Потому что тот, что-то там такое сделал: руками поводил, ногами потопал, какую-то жидкость на землю вылил… И наступила тишина. Аж в ушах звенело. Даже люди странно себя слышали и говорили тихо. Птицы сутки не щебетали. Ветер не дул. Ящерицы и змеи попрятались. Рыбы не одной не поймали.

– Интересно, как этот …, этот человек выглядел, – в сердцах произнес Фенлюнс. – Глянуть бы ему в глаза.

– Эм, я, конечно, не уверен, но мне кажется, что рыжий он был, хоть и в капюшоне.

– Постой, ты же говорил, из деревни никого не было. Или все-таки были?

– Не было, – замямлил Барр.

– А откуда тогда… – не успел договорить Фенлюнс.

– Сон, про который твой отец вчера рассказывал. Ты во сне это видел? – прочитал Эг.

– Да-да-да, я знаю, ересь, запрещено и все такое, – начал был парень, но Эг уже поймав верную нить, вцепился хорошо.

– Знаешь, мы столько на своем пути повидали, что, если быть совсем уж откровенными, с трудом понимаем почему некоторые вещи называют ересью. – вкрадчиво подытожил Эг.

– А что такого вы повидали? – встрепенулся Барр.

– Давай ты нам подробно про сон, а мы с тобой как-нибудь вечерком посидим, поговорим. А то, если сейчас начнем рассказывать, то ремонт дома растянется не на один месяц.

–Ну да, – согласился Барр. – Так вот. Мне лет пять было. Приснилось мне, что я взрослый, наверно, даже старый. Ощущал себя как молодой, как сейчас, но волосы седые были и руки старческие. Посох у меня был. Длинная такая палка с…

– Мы знаем, что такое посох, – перебил Фенлюнс.

–…а, и, в общем, палка, и, это, гнездо сверху было.

– Чего было?

– Гнездо птичье. И, вроде как, там даже птенцы были. Прям на верхушке посоха. И значит, торопился я очень, чувствовал неладное. Может, со временем придумалось, но мне кажется, что я даже не ступал на землю, словно парил чуть выше земли. Вышел на поляну, где тот колдун стоял, но не успел. Тот уже закончил. Улыбнулся мне и говорит: «А, здравствуй, Баррингтон! Давно не виделись. А ты, как я посмотрю, постарел с последней нашей встречи. И матушка-природа не помогла?! Печально-печально». И языком зацокал, противно так. А я смотрю на него и точно его знаю: глаза цвету гречишного меда, рыжий, хоть и без такой гривы, как с тех пор, что я знал его, высокий, наглый. Черты лица острые, подбородок вперед выступает. И одновременно обаятельный и мерзкий. Стою и вдруг понимаю, что я – Барр, деревенский мальчик. И так страшно стало… Чувствую – просыпаюсь, а во сне – растворяюсь. А тот, рыжий, смотрит на меня и глаза все шире и шире. Не знаю, чему он так удивился, но я проснулся.

– Вот это сон! – восхитился Фенлюнс.

– Мдааа, – протянул Эг.

– Что, что вы думаете? – забеспокоился Барр.

– Думаю, что с сестрой потолковать надо. Она при дворе в молодости работала, может, встречала, где портреты или в книгах кого видела… Интересно.

– А, может, и его видела? – в надежде произнес деревенский парень. – Говорят же, колдуны долго живут…

– Как много информации в вашей отрезанной от мира деревне! Такой, запрещенной информации, – удивился Эг.

– А мне дедушка говорил, что в нашу деревню, когда случился переворот, много волшебников пришло. А у нас закон такой – гостям рады. Дед говорил, что и дорогу хотели проложить, чтобы до сбежавших добраться. Так как обычные пешие походы не увенчались успехом. Природа вставала против и не давала пройти чужим.

– Природа, значит, – задумался Эг. Ему уже очень давно хотелось покопаться в воспоминаниях матери, но он запрещал себе. И дело было не только в обещании, но и в скучности бытия. Если все получать при первом же «хочу» жизнь потеряет вкус и цвет. А Эг для себя твердо решил играть по правилам людей, ну, точнее волшебников: колдовать чуть лучше лучших, влюбляться, страдать, ненавидеть, ждать и заниматься прочей человеческой ерундой. Пока у него есть время. А когда наступит момент уходить – он решит, как лучше быть.

– И куда же делись те волшебники? – поразился Фенлюнс.

– Дед говорил, что исчезли. И что это они помогли наполнить рвы водой, воду – рыбой, землю – семенами. Раньше такого не было. Как говориться – отблагодарили. Больше их не видели. Приходили иногда небольшие отряды правительственных, обыскивали все дома, но тщетно. Потом оставили в покое. Ну и приходят раз в десять лет, когда закон какой изменится. И все, живем сами.

– Потрясающе! Слов просто нет! – Фенлюнс был откровенно в шоке от всего услышанного.

– Послушай, но если старики вам столько всего рассказывали, почему народ то.., ну, как все: ересь-ересь, чуть что.

– А что народ! Все боятся. Мы хоть и далеко, но, знаешь ли… Всякое может случиться. Все и помалкивают. И не у всех были такие старики, как наши. Папа тоже все эти истории прекрасно знает, но нам говорить запрещает. Бережет. Да я и сам, коль будущая жинка чего отчебучит, буду покрикивать на нее. Для порядку. Так положено. Для блага детей.

– Так, ладно, хватит лясы точить. Тема бесконечная. Нужно деревом заняться. Еще потолкуем, – пообещал парню Эги.

До вечера серьезных разговоров больше не заводили. Дружно занимались делом. Сестричка Барра в полдень притащила корзину с обедом. А как солнце село, пришел Ялли, мол, пора и честь знать. Парни сбегали на реку, искупались, вернулись в дом к старосте. Там им женщины приготовили свежую одежду.