– Что скажешь, Миша? – спросил он, ковыряя пальцем дырку в желто-зеленом металле борта.
– А чего скажу, – прогудел Михайлин, присаживаясь на корточки. – Свежее отверстие. Пулемет или автомат какой.
– Значит, по этой машине стреляли? – спросил капитан задумчиво.
– Ага, так и есть, – вздохнул лейтенант. – Похоже, что какие-то фашистские недобитки спустились с гор. Там ведь целую дивизию можно спрятать, если запасы жратвы имеются.
– Так чего же тогда американцы сами с ними не справились? – спросил Петр. Привычка размышлять вслух в компании Михайлина появилась давно, еще на Курской дуге, когда тот был ниже званием, да и сам Петр не носил погон капитана. Частенько эти беседы приводили к неожиданным выводам и нестандартным решениям.
– А вот это непонятно, – лейтенант озадаченно почесал в затылке, а на лице его отразилось недоумение. – Хотя из американцев какие вояки? Их под Арденнами чуть приложили, они и драпали почти до Парижа.
– Все равно, что-то здесь не так, – покачал головой Петр. – Ладно, поехали…
Капитан махнул рукой солдатам у поста и поспешил к грузовику. Судя по карте, на машине можно будет одолеть еще десяток километров. Дальше придется топать на своих двоих.
Тихо и аккуратно, чтобы ни в коем случае не потревожить союзников.
Нижняя Австрия, дорога Линц – Вена,
окрестности города Амштеттен.
25 июля 1945 года, 10:15–10:45
Усиленная разведгруппа численностью в полтора десятка человек шагала по обочине. Справа серела великолепная дорога, одна из тех, что были построены по всему рейху в годы правления Гитлера. Дорога извивалась, а по сторонам виднелись холмы, поросшие негустым лесом.
Ветер доносил запах листвы. Пейзаж дышал миром и покоем.
Остался позади контрольно-пропускной пост американцев со следами недавнего боя. Отстрелянные гильзы, следы от патронов и автомобилей. На янки действительно напали и истребили – быстро и безжалостно. Вот только кто?
Петр не тратил время на бесплодные размышления. Он вел группу и внимательно следил за ориентирами, и когда дорога начала загибаться вправо, на север, скомандовал «Стой!».
Радлов развернулся к солдатам, похожим на близнецов в одинаково полинявших под дождями и солнцем гимнастерках и пилотках без знаков различия. Бойцы собрались вокруг командира, доставшего планшет с картой.
– Всем – внимание, – сказал Петр громко. – Проводим предварительную разведку ситуации в городе, что лежит километром западнее, – палец капитана поелозил по карте, отмечая место. – Туда мы пойдем вдвоем, я и Сергеев. Остальные – прикрывают. Огонь открывать только в самом крайнем случае, при непосредственной угрозе жизни. Все ясно?
– Так точно, товарищ капитан! – хором ответили бойцы.
Петр отдал автомат Михайлину, переоделся в гражданскую одежду. Точно так же поступил и идущий с ним боец.
В темных брюках и светлых рубахах они походили на обычных австрияков. Разве что те не носят в карманах пистолеты.
– Готов? – спросил Петр у Сергеева – сухощавого белобрысого бойца.
– Готов, – ответил тот, и они пошли.
Под ногами шелестела трава, над головой шуршали листья. Буки и дубы стояли толстые, мощные, словно коричневые морщинистые утесы. Вокруг них царил мощный аромат желудей, и их блестящие тельца во множестве лежали на земле.
Из леса выбрались на дорогу и уже вдвоем отправились к городу.
Вскоре стала видна восточная окраина Амштеттена. И вид ее радовал глаз. Над аккуратными одинаковыми домиками с красными крышами висели обычные звуки мирной жизни – тарахтел трактор, мычали коровы. По улицам двигались люди. Не было заметно никаких признаков беспокойства.
– Вроде тихо, – сказал Сергеев.
– Ладно, посмотрим поближе, что значит эта тишина, – пробормотал Петр, и они зашагали к городу.
Руку Радлов держал в кармане, на пистолете, и очень внимательно смотрел по сторонам.
Когда они с Сергеевым оказались на пустынной улочке, под прикрытием домов, капитан облегченно вздохнул. Петр огляделся, а затем попросту подошел к двери одного из домов и постучал. Открыли ему сразу. На пороге появилась молодая розовощекая женщина в скромном синем платье.
– Добрый день, – поздоровался капитан.
– Здравствуйте, – отозвалась хозяйка несколько изумленно. – Что вам угодно?
– Не будет ли у вас воды? А то сами видите, какая жара. Идем с самого утра, и жажда такая, что сил нет.
Женщина скрылась, затем появилась опять, с небольшим кувшином в руках.
Петр сделал несколько глотков, затем отдал кувшин Сергееву.
– Спасибо, – кивнул капитан. – Как у вас тут дела?
– А ничего, все тихо, – улыбнулась молодая австриячка. – А вы что забыли в нашем захолустье?
– Идем на запад, к родственникам, – он говорил спокойно, расслабленно, а мозг в это время работал, анализируя поступающую информацию: звуки, выражение лица открывшей дверь женщины…
Несмотря на это, Радлов отметил, что у собеседницы очень привлекательная фигура, яркие голубые глаза и золотистые волосы.
– А на контрольно-пропускном пункте нас не встретили, как обещали, – сказал он, – да и пост сам словно куда-то делся. Вы не знаете, что случилось?
– Нет, не знаю, – женщина помотала головой, и на лице ее появилась кокетливая улыбка. – Но вчера, говорят, у поста стрельба была. А у нас тихо, даже ведь американских солдат нет.
Сожаление послышалось в ее голосе. Петр его вполне понимал. Хоть американцы, чужаки, так и все равно – молодые и сильные мужчины. Таких сейчас в Австрии, да и в Германии, среди местных не сыскать.
– Как вас зовут? – повинуясь неясному импульсу, спросил Петр.
– Эльза, – ответила женщина. – Может, зайдете?
– Спасибо, – сказал он со вздохом. – Но мы должны идти. Всего хорошего.
– До свидания, – сказала женщина ему в спину. Петр ощущал ее взгляд, и от него ползли горячие мурашки.
Капитан с рядовым без происшествий вернулись к своим, и разведгруппа зашагала дальше.
Амштеттен обходили, укрываясь в лесу. Петр шагал во главе солдат и ощущал, что им владеют двоякие чувства.
С одной стороны – разведка должна быть скрытной. А с другой – так привык, что можно проехать по центральной улице, чтобы жители улыбались, дети что-то радостно кричали, а мужчины вежливо снимали шляпы. Как еще весной, когда в каждом городе, австрийском, чешском или югославском, советских солдат встречали цветами…
Верхняя Австрия,
