Естествознатель. Книга 3. Янтарная гавань

– Что ж, тогда наши братья смогут помочь тебе в поисках; они пронырливы, им досконально известен Мир чудес. Если она попала в рабство, то они наверняка об этом знают. Когда все немного утрясется, Кирим вернется за твоими друзьями в оазис, поможет достать пропуск в Тимпатру, и вы отправитесь в путь.

– Шафран… Это очень хороший план, – проговорил Кирим с какой-то едва уловимой грустью. – Однако я должен сказать тебе кое-что. Я тоже не хочу оставаться более в Мире чудес.

– Как это понимать? – искренне удивилась рыжеволосая девушка.

– Так, что… Я не хочу скрываться по подворотням и промышлять воровством. Я много передумал за эти несколько дней. Лучше я покину свою родину, чем буду оставаться здесь нечестивым человеком. Мне уже претят мысли о том, что я когда-то восхищался охотниками и идеями возмездия. Эта богатая капризная девчонка, Тилли, очень хорошо показала мне, насколько ошибочно вставать на место судьи. Я желаю начать новую жизнь и надеюсь стать в ней более порядочным человеком. Но сперва я хотел бы помочь своему дорогому другу, Артуру, в его пути.

– Кирим, не стоит. Дорога, которой мы идем, полна опасностей, а здесь твой дом и друзья, – начал было возражать Артур, но упрямый армут с убеждением покачал головой.

– Поверь, я очень уважаю тебя и твое мнение. Наверное, даже более, чем свое. Но в этом деле я твердо решил, что уйду с тобой, и никому на свете меня не переубедить. Я искренне хочу сделать что-то хорошее для тебя, понимаешь? Ты уже столько раз помогал, и мне хочется отплатить тебе той же монетой.

– А моим мнением ты уже не дорожишь? Ты совсем-совсем меня не любишь, да, Кирим? – с какой-то жалобной грустью полувопросительно прошептала Шафран. – Не ценишь даже как друга?

– Ты верный соратник, Шафран. Мне будет очень тебя не хватать. Но я не могу оставаться более в Мире чудес. Этот город делает меня уродливо-жестоким. Надеюсь, ты примешь мои слова и постараешься понять.

– Что ж… – Шафран медленно кивнула головой, однако Артур видел, что бедная девушка чуть не плачет. – Твой выбор остается твоим. Мне и правда очень жаль, что ты решился на такой необдуманный шаг, но я искренне желаю тебе добра, – рыжеволосая девушка, всегда веселая и оптимистичная, сбилась и замолчала. Лицо ее выражало неподдельное страдание.

– Но ты, Шафран, предложила хороший план. Я думаю, так и надо сделать. На время вы, мои друзья, переждете в оазисе, я постараюсь утихомирить своих ребят, заодно добуду пропуск и разузнаю о сестре Тода. Потом же я присоединюсь к вашей группе, и все вместе мы отправимся в Тимпатру.

– Рада, что хоть в этом ты со мной соглашаешься, – с заметной грустью проговорила Шафран. С этими словами она грациозно поднялась со своего места и обернула вокруг головы платок.

– Сегодня ночью останетесь в хабите… Если Тилли станет лучше, то ранним утром Кирим сопроводит вас в оазис. Я же хочу пораньше уйти к нашим братьям, узнать, какой переполох учинил Паприка, утрясти все это дело и примирить тебя, мой бедный гордый Кирим, с остальными.

– Встретимся завтра, Шафран, – армут рассеянно кивнул рыжеволосой девушке, и та тут же скрылась за тканевым пологом, впустив в шатер пронизывающий холодный ветер, напоминающий о том, что погода меняется.

– Теперь главное, чтобы Тиллита выжила, – с щемящей тоской пробормотал про себя Кирим.

Диана тоже вышла из хабита, и Артур проследовал за ней. На улице и впрямь стало холоднее; снова выпал снег, и на этот раз он уже не таял. Юноша хотел было приблизиться к девушке и приобнять ее за плечи, но подруга резко отстранилась от него. Серые глаза ее горели яростным огнем.

– Ди, ты… с тобой все в порядке? – робко поинтересовался Артур. Диана вдруг зло рассмеялась.

– В порядке, да. Зачем ты вышел за мной?

– Мне показалось, что ты… Немного не в себе.

– Все мы до одного – я, Тэнка, Тод, Даниел, Тин – мы бросили все самое хорошее, что есть в нашей жизни, чтобы последовать за тобой. Это для тебя хоть что-то значит? Наша жизнь, учеба, образование, родители – ты хоть сколько-нибудь понимаешь, что́ каждому из нас стоило принятие данного решения? Но мы сделали это ради тебя. А ты при этом позволяешь себе подобные выходки! Ничего никому не сказать, уйти навстречу верной смерти, легкомысленно рискуя собой, совершенно не думая о том, что будет со всеми нами, если с тобой произойдет беда! Ты поступил самонадеянно, упрямо, эгоистично! Такое ощущение, что ты действуешь один, сам по себе! Порой я начинаю забывать, что ты являешься руководителем нашего отряда и отвечаешь за всех нас! – Диана говорила все это, ужасно волнуясь. Артур с грустью опустил голову. Отважный юноша не побоялся вновь вернуться в шатер к бывшим врагам, однако сейчас, в эту самую минуту, он ужасно робел перед своей подругой. Той, ради которой он, казалось, мог бы свернуть горы, пройти все пустыни мира, переплыть Желтое море, если это вообще хоть сколько-нибудь было под силу простому смертному.

– Прости меня, Ди, – виновато сказал он. – Ты права, я должен был с вами обо всем переговорить, только я думал, что вы начнете меня отговаривать, а в этом случае я сам мог бы не решиться на подобный шаг. И еще ты правильно сказала, мне все кажется, что я один, но это по привычке. Прости меня.

– Я прощу, только если ты пообещаешь впредь так не делать, – смягчилась Диана.

– Торжественно обещаю! – шутливо произнес Артур, поднеся правую руку к сердцу.

– Но вообще я ужасно рада, что ты вернулся. Я страшно переживала за тебя. Если бы Кирим задержался хоть на минуту, я сама отправилась бы на поиски этих Ролли… – призналась Диана. – Как, впрочем, любой из твоих друзей. Вспомни об этом в следующий раз, когда задумаешь выкинуть нечто подобное, – с этими словами сероглазая девушка ушла в шатер, оставив юношу одного. Начал падать снег, но Артур продолжал стоять на улице; он задумчиво вдыхал в себя свежий степной воздух и размышлял над словами подруги.

Конечно, Диана по-своему права. Ему нельзя было уходить без предупреждения. Действительно, ребята стольким рисковали ради него, что заслужили хотя бы честное отношение к себе. Видно, никудышный из него пока получается руководитель.

«С другой стороны, – вдруг подумалось юноше, – я вовсе не просил их бросать все и увязываться со мной. Напротив, я их отговаривал, а меня никто не послушал. Так можно ли сейчас обвинять меня в том, что я ни о ком не думаю?»

Разные мысли приходили Артуру в голову, некоторые из них были весьма скверными. Юноша досадливо смахнул снег с волос и вошел внутрь хабита. Его друзья уже собирались спать. Кирим сидел у огня в полном одиночестве; казалось, армут находился в ужасном расстройстве. За декоративной ширмой с трудом дышала бедная Тиллита. Артур прошел к ней, намереваясь посмотреть, как она себя чувствует. К своему удивлению, он лицом к лицу столкнулся с Инком.

– Что ты там делал? – с подозрением поинтересовался Артур.

– Просто прогуливаюсь по хабиту, не все же на месте сидеть, покуда ты геройствуешь, – фыркнул Инк.

– Как она?

– Не знаю, мне нет до этого никакого дела, – холодно ответил сероглазый юноша и вышел, оставив Артура наедине с больной. Тиллита лежала на кровати, укутанная в шкуру рыси. Ее сильно знобило, черты ее бледного лица заострились, как обычно бывает во время тяжелой болезни.

Юноша склонился над несчастной. Ему ужасно хотелось бы помочь и облегчить ее страдания. По сути, Тиллита никогда не являлась его настоящим врагом. Напротив, Артур всегда чувствовал, что девочка испытывает по отношению к нему симпатию и даже жалость в те минуты, когда по приказу Ролли его всячески истязали на ее глазах. Неужели ей суждено погибнуть сейчас, от отравленной стрелы охотников?

Какое-то время он постоял над больной, затем, выйдя из комнаты, пошел к своим друзьям. Тин и Даниел сидели на шкуре и тихо разговаривали о чем-то. Артур приблизился к ним.

– По-моему, Тилли хуже, – сказал он им с грустью. – И еще, ребята, простите меня, что я не предупредил вас.

– Извиняться тебе надо перед Дианой, – с доброй усмешкой проговорил Тин. – Мы еще можем худо-бедно понять тебя и даже принять твою сторону… Но вот она слишком за тебя волнуется.

– Но это было безрассудно и… великолепно! – вдруг воскликнул тщедушный Даниел, с безотчетным восхищением посмотрев на Артура, который присел рядом с ними на шкуру.

– Может, и великолепно, только я никому не помог. Тилли едва ли доживет до утра, Карм мертв, я же своим поступком навлек на Кирима страшную беду, – с безотчетной тоской вымолвил Артур.

– Не говори так, надо верить, что она поправится, – со слабой надеждой в голосе ответил Тин. Ребята замолчали, каждый думая о своем.

Ночь тянулась мучительно долго, а к утру, к огромному удивлению всех обитателей шатра оказалось, что Тилли еще жива. Более того, ей стало гораздо лучше. Лихорадка прошла, чернота от яда рассосалась, на ее еще бледном лице алел свежий румянец. Кирим приготовил пациентке крепкую похлебку из степных чаек и собственноручно напоил ее исцеляющим бульоном. Лицо его светилось безотчетной гордостью, словно в том, что Тилли справилась с болезнью, имелась непосредственно его заслуга, а не табиба. Совершив все необходимые врачебные манипуляции, такие как, например, перевязка раны, юноша тщательно вымыл руки и подошел к Артуру.

– Я должен отвести вас в оазис Шренка. У вас же есть шатер с собой, где вы сможете переночевать?

– Да, у нас палатка, – ответил Артур.

– Тод тогда поедет со мной. Я вернусь за вами через несколько дней, как все утрясу со своими ребятами.

– Кирим, а это не опасно – идти к ним? Я смотрю, ты не принял всерьез угрозы Паприки?

– Нет. Паприка всегда был главным подстрекателем; его вряд ли станут слушать. Но не меня, – излишне самоуверенно произнес Кирим, и, помимо его воли, лицо армута засветилось гордостью.

– Ты точно решил отправиться с нами в Тимпатру? – спросил Артур. – Как мне кажется, некоторые из моих друзей, по всей видимости, уже не рады, что увязались со мной.

– Просто они обиделись, что ты их не предупредил. Но я уверен, что они ни о чем не жалеют. Артур, на самом деле, невозможно не восхищаться твоими поступками, не любить тебя и не желать всюду следовать за тобой. Вернее, можно, наверное, ненавидеть, ругать, не понимать. Но оставаться безразличным, холодным, как бы в стороне, просто немыслимо!

– По-моему, ты преувеличиваешь, Кирим, – смущенно засмеялся Артур. – Инк точно с тобой не согласится. Хотя, похоже, он ко всему относится с безразличием.

– Да, по поводу него у меня тоже есть большие подозрения, – с тревогой произнес армут. – И, на мой взгляд, он должен быть либо твоим другом, либо врагом – иного не дано. С тобой невозможно вести себя иначе. И пока все-таки я склоняюсь к тому, что особенно доверять ему не стоит. Ясно, что у него свои цели, но вот какие… Ладно, не будем пока об этом. По крайней мере, теперь в вашем отряде есть я и, клянусь, если я заподозрю что-то неладное, я перережу ему глотку, пока он будет спать! – с горячностью воскликнул Кирим. Артур вновь рассмеялся.

– Кирим, не припомню, чтобы раньше ты был настолько эмоционален.

– Просто моя дикая армутская натура дремала до поры до времени! – весело ответил черноволосый юноша и оскалился в звериной улыбке. – Ладно, иди собирай своих птенцов. Пора выдвигаться в путь, пока не пришли охотники и не постреляли тут всех куропаток!

Артур кивнул. Впрочем, его друзья были уже готовы. Даниел вообще проснулся раньше всех; жуткая история с охотниками настолько поразила его богатое воображение, что он так и не смог заснуть, как ни старался. Мнительному юноше все казалось, что вот-вот отодвинется тонкая ткань, и в их шатер зайдут ужасные убийцы. Тэнка тоже выглядела не самым лучшим образом; она также, видимо, была в обиде на Артура, ибо не разговаривала с ним и вообще старалась всячески его игнорировать. Тин же единственный в их компании казался бодрым, веселым и вполне готовым отправиться в таинственный и многообещающий оазис, задуманный не менее таинственным Шренком.

– Я буду сидеть с Тилли. Все остальные – разбейтесь на пары, – повелительно приказал Кирим, выделив каждому по коню.

– У тебя что, целый табун лошадей? – с удивлением поинтересовался Артур.

– Да, более того, они все краденые! – весело произнес Кирим, лукаво подмигнув приятелю.

– Надеюсь, не у охотников? – насмешливо подколол его Артур. – А то, чувствую, они и так уже тебя недолюбливают.

– Поверь, тебя теперь они ненавидят не в меньшей степени! – расхохотался Кирим. Армут помог Тилли забраться на лошадь. Девушка пока пребывала в состоянии, граничащем со сном, однако она уже несколько раз приходила в себя, удивленно открывала глаза и вновь закрывала, предпочитая находиться в блаженном неведении. Правда, в тот самый момент, когда Кирим пытался ее подсадить, она неожиданно произнесла:

– Я и сама в состоянии забраться на лошадь!

– Вот как? – с удивлением и даже каким-то неподдельным интересом произнес Кирим.

– Именно так. И в твоей помощи я вовсе не нуждаюсь, Лэк.

Кирим вздрогнул всем телом.

– Лучше молчи, женщина, пока я сам не прибил тебя вместо охотников, – процедил он сквозь зубы и, обняв девушку за плечи, пустился вскачь. Ребята последовали его примеру. Артур сидел с Дианой, Даниел с Тэнкой, Тод с Тином, ну а Инку пришлось восседать на своей лошади в полном одиночестве. Чеснок выбежал из шатра помахать им рукой на прощание.

– До свидания! Безветренной дороги! – весело кричал мальчик своим новым друзьям.

– Прощай, Чеснок! – ответил ему Тин. – Мне очень понравилось общаться с тобой, но более всего меня в тебе привлекло твое съедобное имя! – последнюю фразу Тин договаривал уже шепотом, давясь от смеха.

– Ах, эта бестолковая лошадь собирает все ямы под своими дряхлыми ногами! – недовольно проговорил Тод. Бывшие ученики Троссард-Холла настолько привыкли к иному способу передвижения, то есть к единорогам, что сейчас чувствовали определенное неудобство. Хотя, справедливости ради надо отметить, что дорога была прямая и хорошая.

Сперва путники выбрались из лабиринта шумного Мира чудес. Когда город остался далеко позади, а впереди замаячила бескрайняя степь, покрытая в некоторых местах снегом, ребята выдохнули с заметным облегчением. Это чувство можно сравнить с тем, что испытывает пловец, который находился долгое время под водой и наконец вынырнул на поверхность. Армутский город все-таки был очень тяжелым для восприятия, если так можно выразиться. Далеко не каждому человеку он пришелся бы по вкусу.

– Как хорошо, что мы выехали из Мира чудес! – воскликнул Даниел, которого наконец-то начал отпускать страх перед охотниками.

– Я тебя понимаю, Дан. Сама ненавижу этот мерзкий город! И почему Кирим так его любит? – ответила ему Тэнка.

– Это его родина, какой бы она ни была.

– Вот у меня нет родины. Я вроде бы из Кагилу, однако почти всю жизнь прожила в Той-что-примыкает-к-лесу, – пожаловалась Даниелу Тэнка.

– Теперь твоя родина там, где твои друзья, – загадочно проговорил тщедушный юноша, мечтательно глазея по сторонам. Пейзажи были дикие, прекрасные, и хоть почти все пространство вокруг занимала однообразная степь, перехваченная цепью бесконечных холмов, тем не менее она с разных ракурсов смотрелась как-то неодинаково.

Равнина с туманной далью манила, как, наверное, манит безбрежное море. Она вызывала в сердцах путников искреннее желание пройти ее вдоль и поперек, одолеть, победить, изучить. Казалось, что степь представляет собой дорогу в небеса, ибо вдали она совершенно сливалась с прекрасной синевой и беловатыми облаками. Холодный, почти морозный воздух обжигал щеки путешественников, раззадоривая их еще больше. Какое-то неудержимое веселье и легкость появились в их сердцах.