Естествознатель. Книга 3. Янтарная гавань
– Тилли, Тилли, приди в себя! – в отчаянии воскликнул юноша и безо всякой жалости встряхнул армутку за плечи. – Они идут за тобой и убьют нас!
Клоун, державший в руке огру и стрелы, и двое нищих, вооруженных вилками и столовыми ножами, направились туда, где ребята нашли себе прибежище.
– Это возмездие! За то, какой образ жизни я вела! – в отчаянии проговорила Тиллита, обливаясь слезами.
– Она там, я чувствую ее запах! – кровожадно вскричал клоун, и Артур уже хотел было закрыть собой плачущую девушку, защищая ее от жестокой расправы, как вдруг неожиданно Тиллита пришла в себя.
– Ах, они убьют и тебя! Бежим, бежим! – с этими словами она потянула юношу за собой. Пока они бежали, непрочные тканевые стены шелестели, отлично выдавая их присутствие. Единственное, что пока спасало беглецов – это извилистый лабиринт. Тиллита бежала на удивление быстро: она явно знала дорогу, чего нельзя было сказать об их жутких преследователях.
– Ату ее, ату! – вопил один из них, и в голосе его явно слышалось сладостное предвкушение от предстоящей расправы.
Еще несколько извилистых поворотов, и душный смердящий шатер остался позади. Беглецы попали в водоворот Мира чудес в самый разгар праздника. Повсюду уже стояли песочные скульптуры, торговцы вопили на чем свет стоит, полидексяне доставали увесистые кошельки. Все эти люди даже не подозревали о том, какая трагедия разыгралась только что в хабите господина Ролли-младшего.
Артур увлек девушку к харчевне «Жар пустыни». Юноша искренне надеялся, что Кирим уже ждет их. Так и оказалось. Юный армут стоял возле заведения, небрежно облокотившись на спину коня, но уже другого, белого. Большие карие глаза юноши в тревоге выискивали кого-то в толпе.
– Туда, скорее! – крикнул Артур почти обезумевшей девушке, и она вяло подчинилась.
– Кирим, за нами погоня! – быстро проговорил Артур, когда они оказались перед ним. Юный армут медленно кивнул головой, однако яростный взгляд его темных глаз с безотчетной неприязнью пробежал по Тиллите.
– Посади сперва ее на коня, – повелел ему Артур, в панике оглядываясь позади себя. Охотники уже давно заприметили беглецов и сейчас направлялись к ним, расталкивая бестолково шастающих туда-сюда прохожих.
– Садись сам, – вдруг каким-то отстраненным и даже холодным голосом произнес Кирим. Артур в искреннем недоумении покосился на друга.
– Нет, сначала ее, – спокойно возразил он.
– А я тебе говорю: садись сам! – вдруг рявкнул Кирим, и лицо его исказилось от неконтролируемой ярости. Только сейчас в нем проявились черты настоящего армута – несдержанного и жестокого; и как мало было в этих уродливо сморщенных в гневе чертах от прежнего благородного Оленя!
Артур тоже вспылил. Его пронзительные голубые глаза скрестились с другими, карими, в безмолвном поединке. Тиллита уже давно перестала плакать; она только с детским недоумением смотрела, как к ним приближаются охотники, гадко ухмыляясь.
– Я все равно без нее никуда не поеду! – с остервенением прорычал Артур, надвигаясь на своего приятеля. Праздные прохожие стали изумленно коситься в их сторону, подозревая, что сейчас начнется нешуточная перепалка.
– Значит, умрешь и сам! – в сердцах воскликнул Кирим, не помня себя. Ярость и неожиданный прилив гордости настолько заглушили в нем все дружеские чувства, что он даже на мгновение забыл, как совсем недавно пылко клялся Артуру в вечной дружбе. Юный армут хотел было вскочить на своего прекрасного белого коня и поскакать прочь, но вдруг он неожиданно замер. Его остановила последующая реплика друга.
– А ты… Оставайся тогда на всю жизнь Лэком! Своего имени ты недостоин! – отчетливо произнес вдруг Артур, с пренебрежением сплюнув на землю. Услышав только эти слова, юноша страшно побледнел, став на мгновение неотличимым по цвету кожи от своего коня. Мелкая дрожь пробежала по всему его телу, он, не помня себя, обернул свое бледное лицо к Артуру. В этот момент казалось, что он сейчас достанет из-за пазухи армутский кинжал и, недолго думая, вонзит его в сердце того, кого он так искренне и преданно любил. Но вот в воздухе что-то просвистело.
– Ах, стрела! – все с тем же детским изумлением воскликнула Тиллита и вдруг бросилась к Кириму, загораживая армута своим худым, изможденным телом. Изобразив в воздухе красивую дугу, смертоносное орудие промчалось вперед, устремляясь в сторону отважной девушки. Еще одно мгновение – и стрела с отвратительным хрустом насквозь пробила ее по-девичьи хрупкое плечо. Тиллита надрывно вскрикнула и стала заваливаться на Кирима. Артур в отчаянии наблюдал за происходящим. Он как будто бы на время оцепенел и совершенно потерял способность двигаться. Кирим же в один миг схватил девушку за талию и посадил ее на коня. Затем и он вскочил на его спину, придерживая свою драгоценную ношу от падения.
– Давай, быстрее! – властно приказал юный армут Артуру, и тот тоже вскочил на лошадь, правда, куда более неуклюже, нежели Кирим.
– Анка, скачи во весь опор! – проговорил армут верному коню, затем тихо прошептал что-то ему на ухо, и они галопом устремились вперед, оставляя позади себя удивленных людей и осклабившихся от ненависти охотников. Артур, не привыкший к такому быстрому передвижению на лошади, чуть покачнулся в сторону.
– Держись за меня! – крикнул ему Кирим, и юноша послушно последовал его совету. Быстроногое животное неслось, как, наверное, никогда ранее в своей жизни, ну а может, так просто казалось Артуру, который уже мечтал о том, чтобы их путешествие поскорее закончилось. Норовистый конь словно собирал под собой все ямы, кочки и неровности дороги, отчего юноше казалось, будто все части его тела сейчас разлетятся в разные стороны, подобно камешкам, изредка встречавшимся на их пути.
Преследователи остались уже далеко позади, и в каком-то смысле беглецы были спасены. Только белая спина лошади окрасилась в яркий алый цвет. Тиллита, верно, была без чувств; она обмякла в сильных руках Кирима, позволяя своему бывшему рабу управлять лошадью.
– Мы ищем табиба! – загадочно прокричал в воздух Кирим, однако Артур не понял его. Должно быть, это какой-то его знакомый, может, врач. И правда, беглецы прискакали вовсе не к своим друзьям, а остановились перед каким-то невероятно грязным, засаленным хабитом. Юный армут остановил коня, бережно спустил вниз девушку и без лишних слов понес ее в шатер.
– Имал, Имал! – громко взывал он, покуда, наконец, входная ширма не отодвинулась в сторону и оттуда не выглянула чья-то заспанная голова.
– Нужна помощь, срочно! Ее ранили охотники! – быстро проговорил Кирим, кивая на лежавшую на его руках бесчувственную девушку. Из плеча пострадавшей угрожающе торчала стрела, напоминая о только что свершившемся возмездии. Человек, которого юный армут не так давно именовал табибом, кратко кивнул головой и помог занести девушку в шатер. Кирим сначала прошел внутрь, однако спустя несколько минут вышел на улицу. Артур продолжал сидеть на лошади, пытаясь как-то прийти в себя. Затем он соскочил с ее спины и хотел было в волнении устремиться внутрь хабита достопочтенного Имала, однако почувствовал, как кто-то положил руку ему на плечо.
Клипсянин обернулся и встретился со страшно бледным лицом своего друга. Только сейчас, когда первая опасность миновала, армут начал осознавать произошедшее. Его грудь нервно вздымалась, будто он вместо коня тащил всех сюда на собственной спине. Губы гордого юноши дрожали, и он все силился что-то произнести, однако рот не слушался своего хозяина.
– Во второй раз… Во второй раз… – наконец прошептал бедный армут, всячески пытаясь остановить слезы, которые уже появились в уголках его красивых выразительных глаз. Он вновь напоминал оленя или грациозную лань, которые водятся в армутских степях. Спазм перехватил ему горло, но он, поборов себя, произнес:
– Во второй раз я прошу у тебя прощения. Сможешь ли ты, мой добрый верный друг, простить меня?
Артур ласково улыбнулся Кириму.
– А потом… Потом я должен добиться прощения у нее. Если, конечно, она выживет, ведь стрела была отравлена! Ах, ты видел, Артур, она спасла меня! Спасла! Загородила собой, как своего друга! А я, я! – юноша в отчаянии замолчал, и по его щекам все-таки потекли слезы.
– Кирим, она тоже, несомненно, простит тебя, – тихо утешил своего друга Артур. – Она изменилась.
– Она изменилась, а вот я – совсем нет. Я действительно остался тем же низким и подлым Лэком, способным на все, что угодно, ради своей шкуры!
– Ах, Кирим. Сколько раз нам с тобой еще предстоит оступиться? Бессметное множество. Но это не помешает стремиться к чему-то более высокому, благородному, честному, доброму! Жизнь ведь на это и дается.
– Я отдам табибу все свои сбережения, только пусть она живет! Пусть живет! – запальчиво, в каком-то слепом отчаянии воскликнул Кирим. – Ты веришь, мне сейчас ничего не жалко, даже своей жизни! Мне кажется, если она умрет, умру и я сам…
Друзья с грустью замолчали. Ни один из них не был наверняка убежден в том, что отважную девушку удастся спасти. Однако они верили в это всей силой своих юных и страстных сердец.
Глава 13 Всякое животное любит подобное себе
Между тем, в то время, пока Артур отсутствовал, в хабите Кирима держалась напряженная атмосфера. И хоть сам хозяин как мог успокаивал друзей, всячески обещая помочь и привести Артура обратно живым и невредимым, его увещевания имели довольно слабый эффект. Тэнка по-женски устроила самую настоящую истерику со слезами и капризными воплями; несколько раз белокурая девушка порывалась отправиться на поиски друга, выкрикивая бессмысленные угрозы и проклятия по отношению ко всему семейству Ролли; Кириму, надо сказать, пришлось немало потрудиться, чтобы привести ее в чувство.
Впрочем, состояние Дианы пугало его гораздо больше. Сероглазая девушка была молчалива и внешне спокойна; встав утром позже всех и обнаружив отсутствие Артура, она невозмутимо поговорила с Киримом, совершенно хладнокровно выслушала его увещевания, затем немного походила по хабиту, а потом вышла на улицу со словами, что хочет освежиться. Юный армут последовал за ней, подозревая, что состояние девушки отнюдь не такое безмятежное, как может показаться с первого взгляда. Он подошел к ней со спины; Диана стояла неестественно прямо, напряженно вглядываясь вдаль. На улице было пустынно и мрачно, со стороны Беру дул неприветливый северный ветер.
Юный армут тактично кашлянул, и девушка тут же стремительно обернулась к нему. Лицо ее было бледно такой бледностью, что казалось совсем прозрачным.
– Я… я тотчас же отправлюсь за ним! – неловко воскликнул Кирим, совершенно испугавшись за душевное состояние Дианы. Юноша уже тысячу раз обругал себя в своем сердце, ибо он позволил дорогому другу уйти, никак не убедив его остаться и не рисковать понапрасну своей жизнью.
Здесь надо пояснить, что Кирим, несмотря на приобретенные качества и изменения характера, в каком-то смысле все еще оставался прежним Лэком, который привык во всем слушаться своего лучшего друга беспрекословно. Во время их недавнего разговора с Артуром армут как-то даже не подумал о том, что должен переубеждать его или настойчиво предлагать не рисковать собой. Кириму казалось, что Артура, по натуре весьма упрямого, не так-то легко было бы заставить изменить принятое решение. Но сейчас юный армут был ужасно зол на себя и свою робость.
– Спасибо, Кирим, – тихо прошелестела Диана, и голос ее был ужасно отстраненным и даже, если позволительно вообще употребить это определение, каким-то невесомым.
– Вы должны оставаться здесь… Он очень просил меня об этом, – строго предупредил девушку хозяин хабита.
Диана вскинула брови, на мгновение придя в себя и став прежней своевольной и гордой девушкой.
– Ах, он просил? Может, еще что-нибудь?
– Нет, ничего… – смущенно пробормотал Кирим, сильно досадуя на свое неумение общаться с женским полом.
– Я… сейчас же поеду… – опять неловко повторил он, быстро отходя от Дианы, словно она в какой-то степени пугала его. Юноше стоило огромных трудов упросить друзей Артура остаться в безопасности хабита, в то время как он сам будет осуществлять спасательную операцию.
Кирим, Артур и Тиллита вернусь домой ближе к вечеру, когда на небо, лениво покачиваясь, выползла луна. Совсем похолодало, песчаные дороги, будто расписным ковром, покрылись инеем.
Табиб, как и обещал, сделал все, что было в его силах, однако прогноз оставался неутешительным: судя по всему, отважная Тиллита должна была умереть.
– К вечеру следующего дня все будет кончено… Бедная девочка… Впрочем, если ее организм окажется сильнее лихорадки, то исход может быть благоприятным. Но это весьма маловероятно, увы. Она такая худенькая… – с грустью сказал он Кириму, принимая от него вознаграждение за свои труды.
Вся эта печальная ситуация невероятно расстроила друзей, которые, несмотря ни на что, все же верили в исцеление самоотверженной армутки. Пребывая в совершенном упадке духа, юноши вошли в хабит, бережно поддерживая бедную Тиллиту. Здесь уже уютно горел костер, и все ребята сидели вокруг него – насупленные, мрачные, своим внешним видом напоминая нахохлившихся чаек. Увидев вошедших, Тин с оживлением вскочил на ноги. Круглое добродушное лицо его сияло широкой улыбкой.
– Арч, ты вернулся! Ах, я знал, верил, что все будет хорошо!
Шафран тоже была здесь. Все сидевшие у огня, как один, проследили взором за тем, как Артур с Киримом аккуратно вносят в дом какую-то незнакомую девушку и заботливо размещают ее на единственной кровати, закрывая со всех сторон ширмой от любопытных глаз. По всему было видно, что незнакомка находится на грани между жизнью и смертью; дыхание ее было сильно затруднено, глаза плотно закрыты, на лице проступила болезненная испарина. Худое тело бедняжки дрожало, как лучина, пожираемая огнем. Бережно положив на кровать больную Тиллиту, юноши укрыли ее шкурой и, оставив у изголовья кувшин с розовой водой, прошли к друзьям, которые выглядели молчаливыми и суровыми.
Артур поискал глазами Диану; сероглазая девушка сидела совсем рядом с костром; кажется, она грела руки, не замечая, однако, как беспощадные языки пламени обжигают ей пальцы. Неловкое молчание воцарилось на мгновение в хабите. Шафран внимательно следила за Киримом; очевидно, она ждала от него каких-то объяснений, но армут был настолько подавлен и измучен, что ему не хотелось ничего говорить.
– Приготовь нам поесть, Шафран, – усталым голосом приказал юноша.
– Та девушка… Которую вы притащили с собой… Она ведь не из этих? – с каким-то сильным напряжением в голосе вдруг проговорил Паприка. Кирим тяжело вздохнул.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он, хоть и совершенно отчетливо понял, что хочет сказать его приятель данной двусмысленной репликой.
– Это ведь не дочка Ролли? – угрюмо пояснил Паприка, непримиримо посмотрев на Кирима. Лицо юного вора по цвету напоминало красный перец.
– Ты прав, мой друг. Это Тиллита, дочь Ролли. Она спасла мне жизнь, закрыв собой от летящей стрелы, и теперь я у нее в долгу, – спокойно, с чувством собственного достоинства ответил армут.
Паприка вдруг в гневе вскочил на ноги, словно намереваясь кинуться на Кирима.
– Ты предал все, во имя чего мы боремся! – с ужасным присвистом проговорил он; в руке его блеснул армутский кинжал.
– Убьешь своего предводителя за то, что ему, в отличие от тебя, доступно такое чувство, как сострадание? – холодным голосом медленно и отчетливо проговорил гордый Кирим. Как бы продолжая свои слова, армут встал на ноги и приблизился вплотную к Паприке; глаза его вызывающе и хищно светились в полумраке хабита, как у степного манула. – Давай, сделай это, если у тебя хватит решимости! – продолжил Кирим. Он уверенно надвигался на своего заартачившегося сообщника, на ходу освобождая горло от платка, словно давая приятелю возможность осуществить угрозу.
– Нет! – в ужасе воскликнула Шафран, вставая между ними. – Не стоит затевать драку! Прошу вас, не здесь!
Паприка с минуту с неприкрытой ненавистью смотрел на Кирима и Шафран, затем презрительно сплюнул на пол и, будто решившись на что-то безрассудное, стремительно пошел к выходу.
– Ты обманывал всех нас, когда предлагал идти за тобой. Ты обещал нам, что мы будем бороться с произволом богачей, а вместо этого притащил сюда змею подколодную! Лучше бы я просто воровал у всех подряд, чем поверил в твои россказни! Ты низкий и мерзкий; и пусть я не могу убить тебя сам, но это сделают за меня другие, – ядовито проговорил Паприка, выходя из хабита.
– Если перешагнешь порог этого жилища, то можешь уже никогда не возвращаться! – зло взвизгнула Шафран, однако Паприка лишь язвительно усмехнулся.
– Женщина, я тебя не слушаю, ты ум потеряла от этого слащавого степного беркута, готова сделать все по его слову. Однако это неправильно. Кто еще со мной? Перец, Тмин, Орех? Ребята, вы по-прежнему хотите оставаться здесь, зная о том, что по соседству лежит ядовитая кобра? Та, которая должна была сегодня сдохнуть от справедливой руки охотника?
От группы ребят, сидевших у костра, отделилась добрая половина, может, даже больше. Как ни странно, но многих убедили гневные слова Паприки.
– Мы вновь присоединимся к нашим братьям, если, конечно, те примут нас обратно. Мы расскажем им все, и берегись, Кирим! И тебя, и твой дом ждет большая беда! Охотники придут за тобой, они все узнают! – угрожающе вымолвил Паприка напоследок и широким шагом вышел из хабита. За ним робко семенили другие ребята, напоминая маленьких утят, бегущих за своей мамашей.
Кирим с потаенной грустью проводил взглядом бывших последователей. На сердце у него было тяжело.
– Ах, они все расскажут о произошедшем… Тебя ждет большая беда, Кирим! – взволнованно проговорила Шафран, невольно прильнув к юноше всем телом. Чеснок, который остался в шатре, с какой-то детской обидой смотрел на своих друзей.
– Почему они ушли? Ну почему? – с тоской спрашивал он, однако мальчику никто не отвечал.
– Что теперь делать? – сокрушенно проговорил, наконец, Кирим, не глядя ни на кого и как бы адресуя свой вопрос в пустоту. Его маленькая империя разрушалась у него на глазах; он принес на своих руках к себе в шатер врага, проявив сострадание и человеколюбие. Предал ли он этим своих сообщников? Да, в какой-то степени. Однако что здесь являлось более важным? Одобрение друзей или спасение жизни человека, на самом деле не такого уж и плохого, а напротив, даже куда более высокого по своим нравственным качествам, чем все они, вместе взятые? Что важнее? Сострадание к ближнему или идея борьбы с богачами, которая ранее казалась такой привлекательной Кириму?
Друзья Артура молчали; они тоже были подавлены всеобщей атмосферой. Тин, правда, тихо, без слов, пожал руку Артуру, когда тот сел рядом с ними у костра. Диана ничего не говорила, и все время была ужасно холодна. Взгляд ее пылающих серых глаз сосредоточился на оранжевых языках пламени, словно и не было сейчас ничего важнее, кроме как созерцать догорающий костер.
Шафран с грустью смотрела на Кирима: казалось, рыжеволосая армутка всем сердцем сопереживает другу. Она напоминала львицу, готовую безжалостно растерзать всех вокруг, чтобы спасти своего детеныша.
– Я знаю, что делать! – вдруг решительным голосом проговорила она.
– И что же? – уныло и безо всякого интереса спросил несостоявшийся предводитель воров.
– Мы должны избавиться от нее сейчас, чтобы не навлечь на себя гнев охотников, – уверенно сказала Шафран.
– Нет! – в один голос выкрикнули Кирим и Артур.
– Ах, Шафран, ты разве не поняла, что она спасла мне жизнь? Меня бы уже не было сейчас, если бы не ее защита. Я обязан на коленях вымаливать у нее прощение за то, что сперва хотел отказать ей в помощи…
– Вновь встанешь на колени перед своей бывшей госпожой? Как это отвратительно и низко! Признаюсь, я была о тебе лучшего мнения! – презрительно прошипела Шафран, однако Кирим, подойдя к ней совсем близко, угрожающе проговорил:
– Молчи, раз не знаешь, о чем говоришь! Если тебе так хочется, уходи вслед за Паприкой и остальными. Однако если я снова услышу от тебя что-то подобное, клянусь, я надаю тебе пощечин, и рука моя не дрогнет от мысли, что я бью женщину!
Шафран сильно побледнела и как бы в испуге отшатнулась от него.
– Кирим, я ведь хочу помочь! Меня действительно волнует твоя судьба!
– Тогда предложи что-нибудь поумнее, нежели убивать Тилли.
Шафран резко откинула со лба рыжие кудри; было видно, что она находится в полной растерянности. Однако все, находящиеся в помещении, непременно были уверены в том, что именно за Шафран останется последнее слово, и именно она должна придумать, как выкрутиться из сложившейся ситуации.
– Охотники знают, кто помешал им осуществить задуманное. Артуру тоже угрожает нешуточная опасность, – медленно начала она. – Если уж ты так хочешь спасти Тиллиту, я не буду противиться твоему решению, хоть и считаю, что она должна получить по заслугам. С другой стороны, по твоим словам, она спасла тебя, значит, уже за один этот поступок я должна быть ей благодарна. Пусть так. Что касается твоих друзей… Если ты и вправду хочешь им помочь, то лучше обезопасить их. На время они должны покинуть гостеприимные стены твоего хабита.
– Но где же мы будем? – робко пропищал Даниел, который был настолько подавлен от всех произошедших событий, что до сих пор еще не сказал ни слова.
– Может, нам тогда вообще уйти из Мира чудес? – предложил Артур. – Хотя мы так и не получили того, что хотели. Мы ведь намеревались добыть пропуск в Тимпатру и найти сестру Тода, и потом самого Алана…
– После той заварухи, что ты учинил, разве может идти речь о моей сестре или еще о ком-то другом? – вдруг с какой-то особенной злостью проговорил Тод. – Если бы ты не был моим другом, клянусь, я бы прямо сейчас устроил тебе взбучку!
– Тод, я не знал, что так выйдет… Мне казалось, что я должен предупредить Тилли и Карма, поскольку в противном случае их бы безжалостно убили… – тихо проговорил Артур.
– Ты поступил благородно, хоть я и не совсем понимаю твоих рассуждений, – вдруг вступилась за него Шафран. – Я думаю, мы сможем все устроить наилучшим образом. Послушайте сперва, что я предлагаю. Если вы хотите спасти Тиллиту, то вам нельзя сейчас совсем уходить из города. Кто тогда присмотрит за ней? Видно, что она серьезно больна, а тяготы долгого пути, безо всяких сомнений, не пойдут ей на пользу…
– Я уже говорил, что ее ранили отравленной стрелой! – вставил Кирим.
– Что ж… Тогда, боюсь, она не переживет и этот день! – убежденно произнесла Шафран.
– Табиб сказал, что она может поправиться. Если ее организм окажется достаточно сильным… – растерянно ответил подруге Кирим. Лицо юноши было бледным и ужасно расстроенным.
– Кирим, если Паприка останется верным своим угрозам, то они уже на полпути к нашим братьям… Представляешь, какой там будет переполох? Ведь все они до одного на стороне охотников! Они безжалостно расправятся с тобой и твоими друзьями… О, я знаю этот дикий степной народ, они ни перед чем не остановятся, сожгут твой хабит дотла и развеют пепел по пустыне.
– Что ж, значит, так тому и быть, – с какой-то внутренней отвагой и гордостью проговорил Кирим. – Со мной пусть поступают по своему усмотрению, я же хочу только спасти друзей.
Шафран укоризненно покачала головой.
– Кирим, ты забываешь, как ты дорог мне. Я не позволю и волосу упасть с твоей головы. Я еще не озвучила все свои размышления.
– Поделись же скорее с нами, – поторопил ее нетерпеливый армут, пристально глядя в раскосые зеленые глаза Шафран.
– Я думаю, надо поступить следующим образом. Всем нам нужно срочно покинуть хабит. Сюда могут заявиться охотники или наши братья. Не знаю, кто окажется первым, однако правда заключается в том, что нам действительно следует немедленно уходить отсюда. Артуру, его друзьям, а также Тиллите я советую временно покинуть пределы города. Они должны переждать несколько дней, пока все утихнет. Тилли, несомненно, будут искать в Мире чудес, ей угрожает опасность. Предлагаю вам переждать в безопасном месте…
– Разве они будут в безопасности в степи, где все просматривается на много единомиль вперед? – с иронией усмехнулся Кирим.
– В степи – нет. Однако ты забываешь про оазис Шренка.
– Что это за место? – с любопытством поинтересовался Артур.
– На одном из холмов полидексяне решили устроить себе нечто вроде небольшой рощи; они уже давно высадили там плодовые и хвойные деревья для своих нужд. Благодаря постоянному уходу сад разросся. Теперь он и вправду похож на небольшой лес, некий оазис в пустыне. Мы называем его оазисом Шренка – по имени человека, которому пришло в голову насадить в этих пустынных землях рощу.
– Там, пожалуй, и правда сейчас более безопасно, чем в стенах Мира чудес. Ты говоришь мудро, – задумчиво отвечал Кирим.
– Это совсем недалеко, но все же не в городе, и Тилли вполне сможет осилить подобный непродолжительный путь, если, конечно, она переживет эту ночь. Тебе же, Кирим, стоит самому пойти к нашим братьям. Ты должен убедить их, что избавился от Тиллиты, как и хотел сделать изначально. Можешь взять с собой Тода, ибо я подозреваю, что он сможет каким-то образом узнать от наших соратников нечто важное о своей сестре. Кирим мне уже все рассказал, ты ведь считаешь, что твою сестру украли армуты? – последнюю фразу Шафран адресовала Тоду. Беруанец согласно кивнул.