– Генри! – вопль Жули разнесся по всему салону и потревожил спокойствие всех присутствующих.
Генри весь сжался и скукожился.
– Прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости…
– Тебе ничего нельзя доверить! Ты – маленький ребенок! Глупый братец! О, боже, за что мне такое наказание?! Генри, я тебе доверила всего одну вещь! Неужели, это было так сложно? О, срань Господня!
– Жули, миленькая…
– Что «Жули»? Что? Жули то, Жули это! Я все делаю, Генри! Я за все отвечаю! Всего один раз я попросила тебя! Один раз! Ты не справился с элементарной задачей!
И вдруг у Малюса зазвонил телефон.
– Кто это? – Ада проснулась.
– Илона Марковна…
В салоне стало тихо. Малюс взял трубку и приложил к уху.
– Да, Илона Марковна? Здравствуйте еще раз.
А потом… взгляд Малюса упал на Жули и Генри.
– Да, мы это только что выяснили. Да, да… спасибо большое, что сообщили. Сейчас вернемся. Простите за неудобство. Да, да… сейчас будем.
И разговор закончился.
– Гарик, – Малюс обратился к водителю, – не мог бы ты развернутся. Ребята забыли гитару.
И вот, когда впереди наконец показалась ровная асфальтированная дорога, Гарику пришлось остановиться и развернуть микроавтобус, чтобы опять заехать в темный лес.
– Что происходит? – встревожилась Поля.
– Жули и Генри оставили в больнице свою гитару, – ответил Израиль.
– Генри оставил! – рявкнула Жули. – Он нес за нее ответственность! Не я ее забыла! Прошу на меня бочку не катить!
Микроавтобус вернулся на жуткую ухабистую дорогу. И снова салон начало сотрясать.
– Надеюсь, у тебя от этой тряски все же появятся камни в почках! – бросила последнюю угрозу Жули в адрес брата.
К порицанию несчастного Генри присоединился Кассий:
– Как вы могли забыть свою гитару, Генри? Это же уму не постижимо! Такая оплошность! Ох, какая оплошность! И теперь из-за вас всем нам придется страдать от этой жуткой тряски снова!
Генри весь сжался. Ему было невыносимо от того, что на него все набросились, как стая голодных волков. Он не мог никому посмотреть в глаза.
К общему обвинению Генри во всех смертных грехах присоединилась и Ришта, сорвав свой тонкий писклявый голос-шепоток:
– Идиотина! Из-за тебя мне опять трястись в этом сраном автобусе! Как можно быть такими дебилом и забыть свою гитару?!
Ришта хотела продолжить изливать свой поток гнева и оскорблений на Генри, но ее вовремя прервала Жули:
– Эй, я прошу тебя извиниться перед моим братом! Оскорблять и унижать его могу только я! И что такого, что он забыл гитару? Никто от этого не застрахован! Ты вот тоже свой голос где-то потеряла на дороге, я же тебя не оскорбляю!
От таких слов в горле Ришты все пересохло. Она тяжело задышала, собираясь с силами.
– Ах, ты… да как ты… сучка! Янсен, чего молчишь, паразит?! Твою девушку тут между прочем унижают!
– Заткнись все ради бога! – подал громкий грозный голос Марк.
И в салоне мгновенно воцарилась гробовая тишина.
– Спасибо, Марк, – отблагодарил его Малюс.
– Ничего катастрофического не случилось, – объяснила Ада, – это обычная ситуация. Такое бывает. Кто-то что-то всегда забудет во время выезда. Давайте проявим уважение друг к другу. Мы не из ПТУ с вами, а из Медицинской Академии. Не ругайтесь, а позаботьтесь о своем здравомыслии.
Ее слова подействовали на всех обидчиков Генри. Больше никто не думал его оскорбить на почве его забывчивости и беззаботности. Даже Жули смирилась с возникнувшей ситуации и прижала брата к себе, словно маленького ребенка.
Но Илья и Лиса… эти двое совершенно не обратили внимание на ругань в автобусе. Их беспокоил сам факт, что они… возвращаются назад, о чем их строго предупредили.
«Что бы ни случилось, не возвращайтесь сюда» – аукалось в голове у Ильи.
Ему стало не по себе.
Какая-то здравая часть его сознания говорила о том, что ничего плохого не случится. Они приедут. Илона Марковна передаст Малюсу гитару. Затем Гарик забросит гитару в багажник. Водитель и Малюс вернутся в салон. Автобус снова тронется в путь. Да, им придется в третий раз пережить жуткую тряску. Но и она закончится через тридцать минут. Затем они выедут на трассу и отправятся домой. Все уснут и забудут об этой ситуации.
В самом деле – с кем ни бывает!
Но другая часть Ильи отчаянно кричала: «Не делайте этого! Не возвращайтесь! Не надо! Если вы вернетесь, то…»
И он не знал, что будет.
Его предупредили, что не стоит этого делать.
Было предельно ясно, что их возвращение в детскую психиатрическую клинику ничем хорошим не обернется.
Эти дети что-то знали.
Это место обладало той таинственной и пугающей мистической энергией, которую Илья чувствовал каждой клеточкой своего тела.
Все в нем протестовало против возвращения в то место.
Но самое страшное другое: он не может изменить то, что происходит уже сейчас. Автобус уже развернулся. Илона Марковна сама позвонила и сообщила о забытой гитаре (в тот самый миг, когда сами Жули и Генри вспомнили об этом).
Слишком много совпадений.
Илья начал сомневаться, что все происходящее с ними – череда случайностей.
