И неслись бесследно звуки
Средь царящей пустоты,
Только двое им внимали,
только двое – я да ты».
Здесь, в Томске, он встретил свою возлюбленную, актрису, Александру Великанову, женился и был счастлив два недолгих года. Множество сёл и городов проехал он вместе со своей женой и дочерью-подростком. Давали представления небольшой труппой. Николай Иванович играл на скрипке. Александра пела, дочь танцевала. Весь Алтай исколесили, до Семипалатинска доехали. В горах то волки нападали, то шорцы разбойничали не хуже волков. Тяжелое было время, но счастливое.
Как трудно ему сейчас без ласковой, заботливой, умной Сашеньки. Ей он посвятил множество стихотворений:
«Запели вы, и голос серебристый,
Сулил, чаруя, негу и любовь,
И забывался жизни путь тернистый.
И грезы юности проснулись вновь.
Запели вы – и словно вестник рая
Сошел с небес к измученным сердцам
Надежда к нам явилась, оживляя,
И дверь раскрылась в заповедный храм…
О пойте больше, пойте не смолкая.
Пускай отрадных дум нахлынет рой,
И тени ночи меркнут, исчезая, -
И свет польется яркою волной,
Внимая вам и слыша эти звуки,
Полнее счастье и струится кровь».
А через несколько лет Сашеньки не стало. Осталось только ее дочь, молодая актриса, очень талантливая. Но она вскоре вышла замуж и уехала в Полтаву.
«Не с веселой лирой,
Не в блеске весны, ты явилась ко мне, дорогая.
Вкруг тебя обвивались печальные сны, гасло чувство,
в груди замирая.
В море темном подавленных бедствий и грез
Песни скорбной слышались звуки.
Увяли цветы,
В царство светлое роз
Словно волны, врывалися муки.
И прошла так вся юность, как будто в тюрьме,
Над последними солнца лучами
Не зажглися огни, и стою я во тьме
с догоревшими рано свечами».
Теперь он один. Болен чахоткой, как любимая жена Сашенька. Желчь разливается, и пиявки не помогают, которые врач Всеволод Крутовский рекомендовал. Безрезультатно. Видимо, недолго ему осталось. Всеволод Михайлович Крутовский деликатно молчит, но актер чувствует: осталось ему еще год–два. Опять болит голова.
Разъездная полуголодная жизнь в антрепризах сказалась: нищета,плозонькиетхолоднын номера в гостиницах, карты, бурные оргии до утра в клубе. Сколько раз приходилось убегать от назойливых кредиторов, скрываться, ехать ночами в телегах с крестьянами, в снег, дождь и холод по сибирскому бездорожью, по тайге и горам. Измучен, изнемог! Могила стала бы избавлением от житейских мук.
Николай Иванович потянулся к перу. Последнее время он стал очень сентиментален и написал около сотни стихов.
«Глухие годы впечатлений,
глухие дни – и без прикрас -
Переживаю средь волнений,
Переживаемых не раз.
Поблекли розы, лист свалился,
В душе поблекла красота,
Хочу – и не могу молится,
Хочу вперед – молчит мечта.
Порой вдали блеснет зарница,
И мрак опять – мрак без конца
Как бы в тисках – так хмуры лица
И так безрадостны сердца».
Глава 7. Санкт-Петербург
