Ведьмины рассказы

Глава 3 – Путешествие

Агни вышла из дома и вдохнула освежающего зимнего воздуха полной грудью. Поправляя криво висевшую сумку НВСЖ, она не удержалась и потянулась, разминая затёкшие мышцы. Только что ведьма закончила обход, а значит, впереди маячил ужин, пара часов отдыха и долгожданный сон. Неделька у неё выдалась, мягко говоря, загруженной.

По деревне прокатилась волна припоздавшего гриппа, спровоцированная Ликоном. На самом деле, болезнь поразила всего четверых, остальные заболели в основном паранойей и жаждой внимания. За неделю Агни увидела просто немыслимые симптомы гриппа, такие как: пятно на ноге, слезящиеся от чеснока глаза, кривые зубы, отсутствие аппетита, похмелье. Больше всего её сразил вампир-столяр Старопонь, утверждавший, что и его настигла злобная инфекция, за что получил уже второе предупреждение за месяц.

Первое он схлопотал чуть раньше, после того как обнаружил в себе регенеративные способности и принялся экспериментировать с потребляемыми жидкостями. Само по себе чем-то страшным это не было: ну пьёт себе «человек» ацетон с самогоном, запивая это всё марганцовкой, ну и пускай пьёт – ведьмы это не касалось. Но Старопонь решил пойти дальше и нести токсикоманию в массы, предлагая свои «коктейли» другим. Единственный, кто согласился, оказался дедушка Нани, тоже в своё время употреблявший всё, что горит. Катастрофу удалось вовремя остановить: дед отделался лёгким ожогом руки, а вампир получил своей же табуреткой по голове. Ведьма называла это «предупреждением с занесением в личное тело».

Теперь всё было позади. Впереди маячил отдых, и Агни спешила к нему на всех парах, едва ли не напевая какой-то простенький мотивчик на ходу. Но дома её ждало совсем другое. С порога девушку встретила бабушка Изельда с письмом в руках. Уже сама по себе достаточно абсурдная картина, если вспомнить про отсутствие у неё глаз.

– Как ты относишься к перспективе поездки очень далеко к графу, чья возлюбленная смертельно проклята, в холодном почтовом фургоне с двумя весьма загадочными типами? – ухмыляясь, спросила старая ведьма.

– Сугубо отрицательно.

– И правильно! – соглашаясь, кивнула бабушка и невозмутимо добавила. – На сборы у тебя полчаса.

Агнесса, знавшая по опыту, что спорить бессмысленно, пошла собираться. Изельда поплелась следом, попутно рассказывая:

– Ехать далековато, но по пути будут эти, как их… трактиры или таверны. Никогда не понимала разницу, но, говорят, она есть.

– На трактиры мне понадобятся деньги.

– Денег нету, но ты держись! – развела руками старушка. – Уверена, ты найдёшь общий язык с владельцами этих милых заведений. Побольше улыбайся, и перед тобой откроют любые двери!

Агни криво усмехнулась, предвкушая, куда именно будут вести эти самые «двери». Каких-то иллюзий по поводу того, что за люди владели придорожными заведениями, она не питала. Щедрый трактирщик представлялся ей созданием не менее мифическим, нежели единороги или ангелы. Хотя, учитывая потенциальную бесконечность вселенной, шанс встретить ангела был куда выше.

Размышляя над этим, девушка подбирала себе платье. Выбор был между двумя: зелёным и чёрным, а потому заранее обречённым – что бы она ни выбрала, ей не понравится итог.

– Зялёное не советую. Лучше сразу чорнае, – коверкая слова сказала старая ведьма.

– Почему это? – удивилась девушка.

– На похоронах принято быть в чорном, – Изельда помахала письмом. – Граф так настойчиво просит в письме о помощи, что, скорее всего, уже испробовал всё, что смог. В том числе нормальных врачей из Перекрёстка[1]. Ты со своими травками, мазями и настоями вряд ли чем-то помочь сможешь.

Агни покачала головой, соглашаясь с этими доводами. Особых иллюзий по поводу своих возможностей она никогда не питала, даже напротив, периодически изучала серьёзные медицинские трактаты, если таковые удавалось достать.

Напоследок бабушка вручила ей сумку, набитую разными травами, и небольшой невзрачный камушек.

– Камень из источника вечной жизни. Исцелить не исцелит, но страдания продлит, – нараспев сказала она.

Собравшись, Агнесса застыла, не зная, куда ей идти.

– Почтовая карета стоит на выезде из деревни, – сообщила старая ведьма. – Как там эпидемия грыппа, прошла уже?

– Остался только Ликон, никак не может выздороветь.

– Это тот, что вечно вокруг тебя вьётся? – понимающе спросила Изельда. – Зайду к нему завтра. Уверена, зараза сама собой улетучится.

– Эээ, – протянула Агни, – ну, до свиданья что ли.

– Лёгкой дороги, счастья, здоровья, вперёд! – решительно выталкивая её на улицу, ответила старая ведьма. – Раньше весны обратно не жду!

Неожиданно для себя ведьма вновь оказалась на улице, только уже в другой одежде и с неудобной сумкой на плечах. В этом заключались издержки жизни с бабушкой Изельдой – та, имея возможность подглядывать в будущее, была непобедима в спорах или таких вот ситуациях. Можно ли возразить человеку, твёрдо знающему, что Агнессе нужно куда-то поехать? Нет, конечно. Даже вопрос вроде «а раньше сказать было нельзя?» воспринимался в штыки.

Размышляя над этим, Агни практически миновала деревню. Глубоко уйдя в собственные мысли, ведьма отвлеклась от процесса ходьбы, пропустила замерзшую лужу и, разумеется, поскользнулась. Хотя падение не было каким-то болезненным и досталось в основном сумке, Агнесса так и осталась лежать, глядя на небо, затянутое серыми тучами.

Рядом послышался хруст снега, приглушённое насморком дыхание и вот, заслоняя скучные тучи, появилось заинтересованное лицо Ликона.

– Что делаешь? – неуверенный в том, что он видит, спросил юноша.

– Уезжаю, – честно призналась Агнесса; дождавшись, пока на лице сверху возникнет выражение растерянности, она добавила, – бабушка послала меня лечить жену какого-то там графа.

– А можно с тобой? – неожиданно для всех, включая себя, спросил Ликон.

Агни хотела сказать «нет», но замерла с открытым ртом. Изельда ничего не сказала по этому поводу. Любое пророчество начинает работать только в тот момент, когда оно высказано в слух. Если бы старая ведьма хотела чего-то конкретного, то могла бы просто кинуть фразу: «а ещё с тобой попрётся Ликон», и это было бы предрешено. Молчание в данном случае давало Агнессе свободу, и она собиралась ей воспользоваться.

В ней взыграли те же чувства, что возникают у непослушного ребёнка, когда ему твердят надеть шапку, не то отморозит уши, а он, напротив, запихивает её поглубже в сугроб.

***

Почтовый фургон представлял из себя весьма потрёпанное временем сооружение, кое-как сколоченное из дерева, с какой-то шерстяной гусеницей на козлах. То был почтальон, укутанный так, что из-под одежды торчали только руки.

– Мне сказали, что будет только одна! – крикнул он, заметив Ликона, тянущего свою торбу.

– Ничего, мы вместимся, – отмахнулась Агнесса, побыстрее забираясь вовнутрь.

Внутри на удивление было даже душно. Сказывалось то, что почти всё место занимали двое спавших незнакомцев. Тот, который сопел справа, укутавшись по самую макушку, на новоприбывших даже не обратил внимания, продолжая похрапывать, а вот левый попутчик как-то недобро и достаточно долго изучал гостей и, закончив осмотр, чуть подвинулся, освобождая немного места на скамье.

Опытной путешественницей Агни назвать было сложно, поэтому первый ночной переезд показался девушке сущим адом. Фургончик постоянно трясся и отчаянно подпрыгивал на каждой кочке, её спутники храпели, как два дракона, а так как ей досталось место возле выхода, то периодически Агнессу будил случайно прорвавшийся внутрь холодный ветер. Ликон, которому досталась противоположная скамья, страдал ничуть не меньше, то и дело стукаясь головой о деревянную стену и отчаянно шморгая носом.

Первый раз фургон остановился, когда солнце уже взошло, рядом с каким-то безымянным поворотом. Почтальон, выбравшийся из своей «куколки» и оказавшийся весьма бодрым старичком с козлиной бородкой, ловко схватил один из мешков с письмами, зажав в зубах самокрутку, и, косолапя, куда-то ушёл.

Ликон только-только уснувший, слипающимися глазами осмотрел округу, махнул рукой на это всё и пошёл обратно спать. Двое же других попутчиков на остановку отреагировали ровным счётом никак. Подивившись их выдержке, ведьма вышла и решила прогуляться.

Вокруг высились засыпанные снегом чащобы, на такие Агнесса за жизнь насмотрелась вдоволь, и эти ничем от прочих не отличались, разве что были чуть более запущенными, чем те, к которым она привыкла. Её внимание привлекла дорога. В отличие от заснеженных окрестностей она была абсолютно чистой, словно кто-то прошёлся по ней, методично растапливая снег. Приглядевшись, Агни обнаружила, что дорога щедро усыпана странным красноватым песочком.

Агнесса не знала, да и знать не могла, что сей алхимический продукт – детище гильдии алхимиков Марки и что держаться от него нужно как можно дальше. Хотя бы потому, что эта организация знаменита своей текучестью кадров, большая часть из которых выбывает либо на кладбище, либо в дурдом, а также феноменально низкими требованиями к кандидатам на рабочее место. Невинный на вид песочек разъедал не только снег, но и обувь, растительность, мелких и не очень животных, а также саму дорогу. Создатель сего реагента добавлял его в еду, чем обеспечил себе до конца жизни массу невиданных ранее ощущений: возможность разговаривать с животными, растениями и некоторыми элементами мебели. Ещё он открыл пару новых цветов радуги, которые, по словам первопроходца, на вкус были как драже.

Сама эта дорога, а точнее тракт, построен был в очень стародавние времена, когда люди ещё заморачивались вопросом путешествий на юг по суше. Долгое время тракт упорно приходил в упадок и лишь недавно, когда в крупном городе на севере – Марке, куда вёл один конец дороги, сменилась власть, её худо-бедно привели в порядок.

Заметив, что возвращается почтальон, Агни забралась обратно в фургон. Двое незнакомцев, потревоженные остановкой, как раз зашевелились, просыпаясь. Тот, что справа, оказался пухловатым старичком с лицом и голосом бывалого алкоголика. Он собирался отхлебнуть из небольшой фляжки, но его остановил, требовательно вытянув руку, второй попутчик. Этот был настоящий великан, ростом под два с половиной метра, очень худой и практически лысый, со множеством шрамов на лице. Хриплым басом, заодно разбудив только закрывшего глаза Ликона, он потребовал:

– Флягу!

– Это в-вода! – немного заплетающимся голосом ответил старик.

– Флягу! – тем же тоном повторил гигант.

– Богом клянусь! Вода! Святая! – упорствовал второй, но, посмотрев на его выражение лица, вздохнул и отдал, проводив фляжку глазами умирающего от жажды посреди пустыни.

Гигант лишь мимолётно понюхал её содержимое, скривился и, обращаясь к Агни, сказал:

– Открой дверь.

Ведьма пожала плечами и приоткрыла дверь, впустив внутрь холодный воздух. Под всхлип старика, фляга улетела прочь.

– Председатель Джониек ясно сказал: ни-ка-ко-го ал-ко-го-ля! – мрачно, по слогам произнёс гигант, сверля старика глазами.

– И чем мне питаться? Манной небесной?! – отворачиваясь от него, ответил старик.

Вместо ответа гигант достал из своего плаща закупоренный металлический сосуд, ловко открутил крышку, которая вдобавок оказалась простеньким стаканом, и, налив себе половину, выпил залпом, а затем предложил Агни. Та, несколько удивившись такой щедрости, кивнула.

Гигант с злорадной ухмылкой налил и ей. Прежде чем пить, ведьма осмотрела и понюхала напиток. Тот оказался очень густым и коричневого цвета, а вот запах показался ей знакомым. Аккуратно она отпила совсем чуть-чуть, пробуя на вкус. Чутьё не подвело: напиток оказался мощнейшим энергетиком, который сходу бил в голову. Агни на секунду показалось, что сейчас у неё из глаз полетят молнии, а сердце отправится в вольное, но короткое путешествие. Однако, спустя пару секунд это прошло, и она почувствовала, как по её телу разливается очень приятное тепло и спокойствие.

– Огонь-трава, кофейные зёрна, лимадис, – принялась перечислять ингредиенты, ведьма, – эльфийский цветок и ещё что…

– Корица для вкуса, – с уважением глядя на неё ответил гигант и представился. – Везави, – он перевёл глаза на Ликона, на лице которого читалось отчаянное желание попробовать напиток, и всё с той же ухмылкой предложил. – Будешь?

Юноша уверенно взял кружку, сделал один глоток, второй и сполз по скамье вниз, лишившись чувств. Агни со вздохом проверила, бьётся ли у Ликона сердце и, убедившись, что тот просто, наконец, добился чего хотел и уснул, не без труда усадила его обратно.

– Агнесса, – представилась ведьма и кивнула на своего друга, – а это Ликон.

– Гевент, – не поворачиваясь сказал старик и добавил, – самый трезвый первосвященник в мире.

Ведьма выразительно посмотрела в его сторону, сильно сомневаясь в правдивости сказанного.

– Он действительно первосвященник. В Марке, – пояснил Везави и, кинув на того красноречивый взгляд, добавил, – непьющий первосвященник.

– Я без алкоголя ни строчки Писания не помню! – вредно заявил Гевент.

– Ты его хоть читал?

– Нет, но алкоголь помогал мне импровизировать! – обиженно заявил первосвященник и повернулся к ведьме. – Однажды я обвенчал одного паренька с суккубом!

– И чем это закончилось? – так, как будто он знал ответ, спросил Везави.

– Не знаю! Давно уже не видел их вместе.

Гевент нехотя принял из рук Везави стакан с напитком и с отвращением выпил. Когда он оклемался, Агни спросила:

– А почему первосвященник путешествует в почтовом фургоне?

– Инкогнито, – ответил за него гигант.

– У первосвященника много врагов?

Везави криво усмехнулся.

– У первосвященника слишком много собутыльников.

Гевент смерил его взглядом, кислым настолько, что от него свернулось бы молоко, и постучался в перегородку, разделяющую старика с возницей:

– Скоро трактир?

– Километров тридцать ещё, – ответили снаружи.

Первосвященник, чертыхнувшись, забился поглубже в угол.

– А что забыла девочка со своим дружком в почтовом фургоне? – без всякого интереса спросил Везави.

– Едем повидать мир! – рефлекторно соврала Агнесса.

Гигант усмехнулся и, надвигая на себя плащ, задумчиво заметил:

– Путь к графу неблизкий, советую придумать что-нибудь поинтереснее.

***

Трактир, возле которого остановилась карета, носил радостно-идиотское название «Звонкие бубенцы» и представлял собой пару домиков разной степени разваленности, отмежевавшихся от окрестных лесов кривоватым частоколом.

Попутчики Агни, вяло переругиваясь, пошли перекусить. За ними, убедившись, что коней поменяют, отправился и почтальон. В карете остался лишь мирно дрыхнущий Ликон, которому в отсутствии конкурента досталась вся скамья целиком. Ведьма же застыла в нерешительности. Урчащий живот и промёрзшие ноги требовали еды и тепла, а упрямый разум не хотел попрошайничать. Выход из патовой ситуации нашёлся практически сразу.

Примерно в этот момент ей на глаза попался прихрамывающий конь, которого силком и руганью пытался вытянуть конюх. Хмыкнув и поудобнее перехватив сумку с лекарственными травами, ведьма направилась к нему.

Осмотр и беглое лечение местной живности заняли около получаса, после чего Агни под довольное ворчание трактирщика получила большущую тарелку рагу со здоровым разваренным куском мяса, кружку с чаем и пожелание заезжать почаще. Гевент с Везави расположились в самом углу, и, судя по лицу первосвященника, с алкоголем ему ничего не обломилось. Помимо этого, в трактире сидела ещё троица каких-то мужиков, по всей видимости, проезжих.

Поев, Агни почувствовала себя так хорошо, словно не спала всю ночь в неудобной позе. Ещё чуть посидев в тепле и попросив себе полбулки хлеба и воды для Ликона, который, проснувшись, точно захочет есть, она оправилась вслед за остальными на выход. Везави, убедившись, что с фургоном всё в порядке, усадил Гевента вовнутрь, а сам отправился на козлы. Агни, которую от хорошей еды потянуло в сон, отправилась в фургончик и сама не заметила, как уснула.

***

Разбудил её резкий толчок, вызванный остановкой. Гевент в своём углу непонимающе вертел головой, снаружи раздавалось конское ржание и какие-то крики. И только Ликон продолжал тихо сопеть, полностью отдавшись снам. Чувствуя неладное, Агнесса выскочила наружу.

Картина была всё той же: узкая полоска тракта и массивный, запущенный лес вокруг. Перед каретой стояла та самая троица, которую Агни видела в трактире, все с арбалетами в руках. Вперёд как раз вышел один из мужиков. Он громогласно, под смешки своих подельников объявил:

– Это таможенный досмотр, отдавайте ваши денежки и езжайте себе дальше!

Гевент, так же вылезший из фургона, поднял руки в миротворческом жесте и, как на молебне, провозгласил:

– Господа, давайте не будем столь требовательны друг к другу. Не златом единым…

– Ентить меня, ты шо, священник? – прервал его один из грабителей.

– Эээ, ну да, – пожимая плечами ответил Гевент.

– Тут вам не месса, святой отец, а ограбление! Гоните ваши денежки и езжайте себе с богом!

– А если нет? – раздался голос Везави с козел.

Гевент поник и тихо сказал:

– Ну вот, теперь он всех убьёт.

Агни непонимающе к нему повернулась, но первосвященник не той рукой перекрестил нападавших, вздохнул и уполз обратно в фургон. Раздался грохот – это Везави спрыгнул на землю. Неторопливо вышагивая, он направился к предводителю «таможенников». Тот вскинул арбалет и предупредил:

– Но-но, ещё шаг и выстрелю!

– Ну стреляй, – пожал плечами гигант и сделал шаг.

Звякнула тетива, Везави с нечеловеческой реакцией вскинул руку, словно ловил назойливую муху, и схватил летевший в него болт. Гигант пренебрежительно раздавил его рукой.

– Я засуну тебе этот арбалет туда, где никогда не светит солнце, – надвигаясь на главаря, сказал он и уточнил. – Широкой частью.

Остальные, увидев это, как по команде разбежались кто куда, оставив старшего отдуваться.

– Ты кто такой? – пятясь назад, с ужасом в голосе спросил тот.

– Убийца, – мрачно ответил гигант.

– Э, позвольте уточнить, убийца кого?

– Всех, хах, особенно тех, кто стоит на моём пути, – со смешком добавил Везави и откинул плащ, явив всем вокруг обильный арсенал средств достижения этой цели.

У главаря окончательно сдали нервы. С мольбой в голосе он обратился к Агни:

– Девушка, остановите его! Он же нас всех убьёт!

– Вы ж грабители, – пожала плечами ведьма, – чего вы ожидали?

– Обычно всё совсем не так! – упираясь спиной в дерево позади себя, ответил «таможенник». – Нам отдают деньги и все расходятся с миром! Я и стрелять-то не умею, с двух шагов в древо мажу!

– Профессиональный риск.

– Хе-хе, – рассмеялся Везами, – а ты остра на язык, девочка.

– Я ведьма, – поправила его Агни.

Гигант, наконец, прижал главаря к дереву. Тот, кажется, попытался изменить своё агрегатное состояние и просочиться сквозь него, но лишь испортил белый снег под собой.

– Всё отдам! Деньги, оружие, соучастников! Только пощадите! – едва ли не хныча закричал «таможенник».

Везави отобрал у него арбалет и мощными лапищами разломал на мелкие кусочки.

– Чтоб ни тебя, ни твоих таможенников я никогда больше не видел! Иначе, как говорит мой господин: «зависнете тут надолго», – он многозначительно обвёл рукой окрестные деревья.

Главарь затрясся, как лист на ветру, невнятно кивнул и, оставляя за собой инверсионный след, скрылся в лесу.

Из фургона высунулась голова первосвященника. Не открывая глаза, Гевент спросил:

– Всё? Ты уже… закончил? – он, нехотя, открыл один глаз и, осмотревшись, удивлённо воскликнул. – Ты… ты никого не убил?!

– Да. Весь день насмарку.

Везави выразительно сплюнул, возвращаясь на козлы. Почтальон, уже приготовивший кошель и взиравший на происходившее с лицом человека, который теперь видел всё, молча пожал плечами и собрался тронуться в путь. Агни, чуть поразмыслив, подсела к ним.

***

Очень быстро ведьма поняла, что это было ошибкой. Не просто так почтальон кутался в кучу одежды. В лицо ей бил холодный ветер, скамейка, на которой она сидела, промёрзла до состояния льда да ещё и постоянно неприятно тряслась, словно сейчас развалится.

Вдобавок в паре сантиметров, в тепле и относительном уюте о чём-то щебетал проснувшийся, наконец, Ликон, пытавшийся наладить контакт с Гевентом. Судя по всему, юноша понятия не имел, кто перед ним, а сам первосвященник не очень-то спешил об этом рассказывать, отчего происходивший диалог больше напоминал допрос.

Но отступать было некуда: гордость Агни твёрдо заняла позицию, что коль сели, то сидеть будем до упора, вопреки логике и здравому смыслу. Везави же сидел спокойно, ни единым мускулом не выражая даже гипотетическую возможность ощущения холода.

Радовало хоть, что теперь она могла видеть места, где проезжали. До этого Агнессе, сидевшей внутри, казалось, что вокруг только леса да поля. Оказалось, что это совсем не так. То тут, то там мелькали деревеньки, мелкие городки и другие следы присутствия человека. Да и сам тракт оказался весьма оживлённым местом с кучей народу, который спешил по своим делам.

Пропало какое-то ощущение избранности, мимолётно возникшее до этого. Окончательно это ощущение похоронил торговец, который, пока они стояли в заторе перед каким-то мостом, попытался втюхать ей духи.

Агни, до этого видевшая парфюмерию исключительно в качестве алкоголя у некоторых деревенских, растерялась: аромат ей определённо понравился. Торговец это заметил и усилил напор, не понимая, что у девушки банально нет денег. Он так крутился, так нахваливал и выпрыскивал в воздух свой продукт, что у всех в округе заслезились глаза. А его елейный, мягкий, вкрадчивый голос буквально буравил мозг.

Везави, сидевший рядом, определённо не был рад такому шуму. Наконец, он не выдержал и буквально швырнул в торговца золотой монетой. Тот не растерялся, ловко её подхватил и, так же грациозно вручив Агни заветный флакон, испарился, уйдя препарировать мозг кому-то ещё.

– Спасибо! – искренне поблагодарила Агнесса, пряча флакон в сумку.

Гигант смерил её раздражённым взглядом и почесал ухо, намекая, за что он только что заплатил. К его раздражению, после того, как они, наконец, миновали мост, буквально через несколько километров почтальон остановил их у очередного трактира.

Выглядел он куда лучше первого. Опрятные домики с покрытой черепицей крышей, красивая вывеска, гласившая, что заведение называется «Усталый путник».

– Всё, здесь ночуем, – объявил почтальон.

– Солнце ещё не село, – хмуро заметил Везави.

– Да, но когда мы доберёмся до следующего места, где можно снять койку, оно уже взойдёт!