Затонувшая свобода

Глава 4

Айви вышла на прохладу и подставила щеки ветру. Она не уставала удивляться красоте, таящейся на поверхности, и сейчас с изумлением оглядывала ночной мир. Полумесяц, тускло освещающий палубу, расходился слабым свечением по небу, усеянному звездами. Словно планктон, они светились там, где обычно Айви видела потолок или толщу воды, отделяемую барьером. Океан бушевал, заставляя судно качаться, на ногах устоять было не просто, но душа радовалась свежим брызгам, летящим в лицо.

Так вот она какая – свобода? Вдыхать влажный и горячий воздух днями, любоваться звездами и наслаждаться прохладой по ночам. Стоять босыми ногами на мокрой палубе, улыбаться соленым каплям на губах. И знать, что ты никому ничего не должен, и завтра сможешь пойти туда, куда хочешь.

Айви поднялась к Джеку на корму. Тот смерил ее довольным взглядом, замечая, что она едва скрывает улыбку.

– Кто знал, что на поверхности бывает так красиво? – спросила она и вновь посмотрела на звезды.

– Дождись полной луны. Будет еще красивее. А уж если мы окажемся в какой-нибудь бухте в этот день…

Джек мечтательно улыбнулся, а Айви поняла, как хотела бы побывать именно с ним в самых красивых местах Луорских островов, что до этого видела только на картинках.

– В Тенебрисе все не так. Поверить не могу, что нам не разрешают сюда подниматься.

– Чтобы не узнали, как хорошо может быть, – пожал плечами Джек. – У вас же… темно?

– Свет одинаковый и днем и ночью: от зачарованных свечей. Яркий делают только в столовых, ратуше… – Айви замолчала, не в силах выдавить слово «лаборатория» и перешла к другой теме: – А еще у нас воздух другой. Холодный. Сухой. И температура никогда не меняется: всегда одинаково прохладно.

– Скукота.

– Согласна.

Джек задумался, внимательно оглядел Айви, заставляя ее краснеть, ведь казалось, что он залез в самую душу.

– Слушай, – он почесал затылок, – я так пристал к тебе с этим Марибертусом, что забыл спросить, чего ты хочешь. О чем мечтаешь?

Айви улыбнулась, видя, как тяжело даются слова Джеку. Он явно хотел, чтобы она пошла с ним, помогла найти Марибертус и сестру, но пытался уважать ее желания. И это было так ново дня русалки, привыкшей жить по законам отца и общины.

– Ну… – Айви задумалась: а чего она вообще хотела от жизни? Последние годы одного: не лишиться головы. В остальное время она просто… старалась не попадаться никому на глаза. – Хочу того, что морская богиня мне не дала.

– Мужа? Серьезно? – Джек опомнился, что может звучать грубо, опустил глаза. – Я имею в виду…

– Детей, Джек. Семью. Место, которое можно называть домом. И дом… – Она тяжело вздохнула, покрываясь мурашками, ведь поняла, что в Тенебрисе у нее были стены, в которых она жила, но никак не дом. – Для меня это… безопасное место, где можно быть собой и никого не бояться. Где хорошо.

– Понимаю.

– По правде, я уже на пути к исполнению своей цели. И если еще по правде, то без тебя я бы никогда не решилась.

Джек вздернул брови, осознавая, о чем говорила Айви. Хмыкнул, оглянувшись вокруг.

– Я всегда хотела сбежать на поверхность, потому что в Тенебрисе ощущала себя чужой. Да и… бунтарская душа, все дела. – Айви пожала плечами, вспоминая, как отец ругался и пытался научить ее быть покорной. – Все мечтала, как уплыву далеко-далеко, выйду на сушу и начну все сначала. В моих мечтах я всегда находила маму… А потом мы жили вместе. Я делала, что хотела, а не должна. И у меня появлялась семья, которая понимала меня и любила, позволяла быть собой и… уважала мои желания и решения.

– Понял. Хочешь свободы, а не поклоняться той, кого даже не существует.

Айви шумно выдохнула.

– Дело даже не в вере… а в том, как ко мне относится отец. Я словно всегда должна… защищаться, играть роль, быть осторожной, чтобы не разозлить его. Он ясно дал понять: пять серьезных нарушений, и он казнит меня.

– Отец?! Собственный отец?! Да твою ж… – Джек ударил по штурвалу, выплескивая злость. – Я не отдам тебя, поняла?

Джек заметил ее улыбку и лукавый взгляд, догадался, что звучит так, будто тоже решил, как ей жить. Айви же знала, что он имел в виду, и потому его слова грели сердце.

– То есть… я обещаю тебе помочь, слышишь? Я не позволю им казнить тебя. Ты заслуживаешь свободы, о которой мечтаешь.

– Спасибо, Джек.

По ступенькам забрался Чак, натягивающий на ходу рубашку. Недовольно оглянул Айви, задержал глаза на голых ногах, но только тяжело вздохнул.

– Моя вахта. Идите отдохните.

Джек поманил Айви за собой, проводил до каюты и отказался остаться.

– У меня точно кровать мягче, – не сдавалась Айви, сама не понимая, почему ей так хотелось, чтобы он остался.

– Незамужним дамам негоже звать в постель мужчин, – подмигнул Джек, легко и быстро провел по ее щеке и скрылся на нижней палубе.

Пробуждение показалось ударом сковородой по голове. С нагого тела стянули одеяло, а спящую русалку грубо схватили и перевернули на спину. Айви пискнула, закусила щеку, так неожиданно оказалась вжата в матрас сильным мужским телом.

Запахи пота и перегара затопили комнату, ставшую вдруг совсем крохотной. Осталась кровать. Айви. И Чак, который развел коленкой ее ноги и до боли сжал запястья.

– Джек глупец, знаешь? – зашептал он. – Год назад нянчился с русалом, чуть не умер, теперь вот тебя подхватил. Все твердит, что вам нужна помощь, ведь вы дураки и не понимаете, кому поклоняетесь.

Чак наклонился, обдавая Айви горячим дыханием, смрадом и ужасом, который разливался по организму, парализуя. Свободной рукой он провел по ее коже, остановился на груди.

– Его можно понять. Вы… необычные. Худенькие, белесые, эти ваши волосы длинные.

– Пусти! – прошипела Айви, но Чак наклонился еще ниже, коснулся носом, безумно улыбаясь.

– Я просто скину тебя в океан, не бойся. Я девок не насилую.

Глаза Айви в ужасе расширились: они слишком близко от Тенебриса. Ни одного шанса уплыть, спрятаться, исчезнуть с поля зрения стражи, ищущей ее.

– А ты вернешься домой. И никто не умрет! Все будет…

Айви зашипела, выращивая ногти. Глаза покраснели, считывая гнев и страх, который мигом превратил магию в защиту. Она показала клыки, брыкая ногами. Чак опешил, верно, думал, что она слабая и беззащитная, ослабил хватку, позволяя вырвать руки. Он заверещал, когда ноготь полоснул по щеке, оставляя глубокий порез. Кровь хлынула на грудь и шею, а Чак от боли пришел в себя и сжал Айви горло.

– Сука! Я убью…

Айви снова зашипела, с силой толкнула Чака, завела ногу за его, чтобы перевернуть, и оказалась сверху. Теперь уже она держала его руки, нависая, оголив клыки. Из рваной раны на щеке Чака текла кровь, заливая простыню и одеяло, обидчик морщился от боли и брыкался.

– Или я – тебя. – Айви шикнула, но расслабилась, пряча черные вены и возвращая глаза к голубому цвету. – Но не стану. Ты – друг Джека. Он решит, что с тобой делать.

Айви с силой сжала его плечи и вскочила. Чак ругался, прижимая простыню к ране.

– Больная!

– Ты убить меня хотел!

– На волю отпустить…

– Меня казнят, если найдут.

Вода, вызываемая из ведер, смыла с Айви кровь, а потом расплескалась на полу, ведь злость не помогала управлять стихией. Льняная ткань рубашки укрыла мокрое тело, прилипла к груди. Адреналин исчезал, оставляя усталость и горечь. Чак продолжать охать от боли, ругался, обзывался, словно не сам был виноват, что получил по заслугам.

Айви выскочила из каюты, вдохнула полной грудью холодный ветер, не веря, что вырвалась в прохладу. Схватилась за борт, борясь с тошнотой, накатывающей волнами. Слезы застилали глаза, окуная в ненависть к себе, ведь даже сейчас она переживала, не слишком ли сильно поранила Чака. Айви пошлепала по палубе, всхлипывая. Ноги подкашивались, в носу так и стоял запах перегара, напоминая о грубых руках, а еще – о желании сделать больно тому, кто сделал больно ей.

Она сама не поняла, как не споткнулась, когда ввалилась в крохотную каюту к Джеку. Он спал, не подозревая, что произошло, и она не хотела его будить, ведь представляла, как он вымотался за день. Она как-то забыла, что кто-то должен управлять кораблем, ведь Чак был слишком занят щекой.

– М-м? – Джек, услышав шум, проснулся и привстал на локте, магией зажигая свечу. – Айви?

От его голоса она рассыпалась, позволила боли и страху затопить сознание. Рухнула в его объятия, крепко прижалась, едва понимая, что делает. Он опешил, но все же начал гладить по спине, отдавая столько тепла и поддержки, сколько она никогда не получала. Почти чужой человек уже не один раз спасал и давал… надежду.

– Я щеку ему порезала. Сильно, – выдавила Айви.

– Чак, да? Прости. Прости, Айви. – Джек посильнее прижал ее к себе и поцеловал в макушку. – Он не ослушивался моих приказов раньше. Надо было остаться с тобой…

– О, я могу постоять за себя. – Айви утерла слезы, посмотрела во внимательные синие глаза. – Просто не представляла, что на поверхности это надо делать так часто.

– Можешь, но не должна.

– Придется мне ночевать в твоей кровати, – пожала плечами Айви и наконец сумела улыбнуться, видя, как Джек закатывает глаза. – Нет, правда, можно? Пожалуйста.

Он лег, утягивая ее за собой, позволяя прижаться к груди. Свеча потухла, когда он выдохнул, погружая каюту в убаюкивающую темноту.

– Знаю, у вас не так, – зашептала Айви, боясь спугнуть ночь. – Но у нас нормально спать рядом сразу после душесвязания. Близость до свадьбы запрещена, но вот просто быть рядом – почему нет?

– И что, ваши мужчины спокойно терпят рядом голую девушку, которую… хотят?

– Уже начинаю сомневаться. Мне так рассказывали, когда готовили к душесочетанию, но… кто его знает, что там происходит.

– Дай угадаю, за секс до свадьбы вас казнят?

– Вообще-то да.

Джек привстал, чтобы показать ей недовольное лицо. Айви толкнула его в грудь, заставляя лечь обратно.

– У вас за все казнят?

– На мне висит сотня нарушений. И это только за последние три года. Так что – нет.

Джек рассмеялся, оплетая душу теплом.

– Знаю, ты не можешь ощущать то, что чувствую я, но… – Она зажмурилась, боясь реакции, не зная, как верно сформулировать мысль. – После душесвязания мы проводим каждую ночь со своим партнером. Нам важны эти объятия, быть рядом, ведь так мы ощущаем себя в безопасности. Теперь, когда я перестала тебя боятся, когда касаюсь… я…

Айви все же замолчала, радуясь, что в темноте не видно красные щеки. Джек был прав: она легкая мишень, ведь сама выдает все крючки, на которые ее можно поймать. Но ей так хотелось верить ему, морской богине, которая выбрала для нее именно Джека, что она не могла замолчать, когда стоило бы.

– Мне тоже спокойнее, когда ты рядом, – тихо сказал Джек. – И прости. Я правда не ожидал, что Чак решится.

Айви не ответила. Провела по голой груди Джека, позволяя магии утащить на дно спокойствия. Она и сама не заметила, как дикое желание, что оплетало, едва она только связала душу, переросло в такое тепло.

– Спи. Больше он тебя не тронет.

Айви улыбнулась. И сумела уснуть.

Джек присвистнул, когда все же заставил Чака убрать полотенце, ставшее алым, от раны на щеке. Было раннее утро, солнце нежно освещало палубу, игралось в мерцающей воде, готовясь к новому жаркому дню. И беспощадно жарило рваную дыру на лице пирата.

За ночь они сбились с курса, ведь Чак слишком долго страдал от боли и не мог управлять кораблем, который мирно дрейфовал абсолютно не туда, куда нужно. Джека это не расстроило, напротив он с истинным наслаждением поцокал, наблюдая, как Чак охал от боли, морщился, а корочка крови отвалилась от движений, вновь открывая кровотечение.

– Глубокая. Надо зашить. И шрам останется. – Джек похлопал Чака по плечу, широко улыбнулся.

Айви сидела рядом и едва дышала, виня себя за то, что перестала испытывать стыд за рану Чака. Она облачилась в отстиранное от крови платье и корсет (не без помощи Джека), даже надела ботинки, чтобы привыкать к оковам на ногах, ведь скоро предстояла высадка на островах, которые захватили пиратами. Было страшно оказаться там, где не было и намека на закон, но Джек закатывал глаза и отвечал, что будет рядом. А если он рядом – что может пойти не так? Айви решила не напоминать, что за два дня, проведенных вместе, ее пытались убить уже не один раз.

– Ну так что? Зашиваю?

– Давай уже быстрее. – Чак выпил из горла бутылки, а Айви сморщилась, ведь догадывалась, что там ром. – Ты знаешь, я прав. Я пытался сделать, что должен был.

Джек грубо схватил Чака за плечо и подтащил к себе. Тот зашипел, встретился с ним злым взглядом, но капитан уже показывал иглу с черной нитью.

– Ты мой друг, Чак. Поэтому сейчас я зашью тебе щеку. Если ослушаешься меня еще раз – полетишь за борт. Прямо над Тенебрисом. И уж поверь, тебя спасти будет некому.

Чак шумно выдохнул, едва сдерживая злость. Айви напряглась, ожидая драку, но парни сумели взять себя в руки. Джек протер полотенцем щеку, ища рану, щедро полил ее ромом и начал зашивать.

– Твою медузу! Джек! – завопил Чак после очередного грубого стежка.

– Заткнись. А то нечаянно глаз проткну.

Рыжий сжал зубы, стрельнул глазами в Айви, у которой невольно удлинились ногти, считывая угрозу. Джек закончил шить, похлопал Чака по второй щеке и довольно оглядел свою работу.

– Ну, шрам будет знатный. Зато больше не полезешь, куда не просят. Правда?

Чак отпихнул Джека. Поднялся и, покачиваясь, побрел к штурвалу, глотая на ходу ром.

– Вали отсюда лучше. Выбрал девку! Да ты…

Айви схватила Джека за плечо, не давая броситься на Чака. Она уже начинала понимать, какой вспыльчивый человек попался ей в союзники, особенно, когда дело доходило до справедливости. И почему-то ей это нравилось, ведь сейчас он злился из-за того, что пытались причинить вред именно ей.

– Справишься сам? – процедил Джек. – За борт не свалишься? Может, хватит рома?

– Это обезболивающее. Скажи спасибо своей белесой.

Джек закрыл глаза, борясь с яростью, и Айви схватила его за руку, надеясь касанием успокоить. Вышло не очень. Пришлось тащить его силой на нос корабля.

Ветер раздувал длинные волосы, игрался с оборками рукавов и юбки. А душа просилась в океан. Айви смотрела на мерцающую поверхность, как бриг рассекал воду, образовывая белую пену, и невольно грустила. Когда ей теперь можно будет поплавать? Сейчас точно нельзя – найдут свои. У берегов Круорских островов тоже – поймают пираты. И даже в столице – там поджидает королевский флот.

Айви тяжело вздохнула, удивленно вздрогнула, едва на плечи опустилась тяжелая ткань. Джек мотнул головой и вытащил сигару.

– Плечи белые. Сгорят еще, – устало сказал он и, закрыв глаза, затянулся.

Айви поправила платок, отвернулась, пряча красные щеки.

– Слушай, Джек… Ты уверен, что Чаку…

– Нет. Поэтому мы бросим его на Круорских островах. Найдем с кем доплыть до Марадео, а там возьмем другой корабль.

Айви вгляделась вдаль, высматривая Чака у штурвала. Он, закрыв глаза, водил руками, играя на невидимой арфе, ставя корабль на правильный курс. Они-то должны были прибыть к пирсу утром, но теперь – вечером.

– И что за корабль? Нам все равно нужна команда, да?

Айви поймала взгляд Джека. Задумчивый, уставший. Он оценивал ее, будто впервые видел, внимательно оглядывал каждую частичку, словно пытался понять, почему выбрал ее, а не друга. Потом шумно выдохнул, стряхнул пепел с сигары.

– К медузе команду. Никому нельзя доверять, Айви. Особенно, когда на борту русалка. Справимся сами.

Айви покрылась мурашками, понимая, как далеко все зашло. Испытала вдруг вину, ведь из-за нее Джек влип в эту историю, лишается друзей и нормальной жизни…

– Отставить вину! У меня есть голова на плечах, и я сам могу выбрать, что мне нужно, поняла?

Холод прошел ко коже, едва Айви поняла, что Джек понимает по ее выражению лица все чувства. Она отвернулась, укуталась в платок, словно он мог скрыть от внимательных глаз.

– И какой же корабль ты хочешь украсть? Я не помощник, ты знаешь.

– Угу. Поэтому возьмем тот, где не нужна команда. – Джек улыбнулся, наблюдая, как Айви вздергивает брови: может, про корабли она ничего и не знала, но уже поняла, как сложно управлять такой штукой. – В королевском флоте появилась новая разработка. Прорыв, между прочим! Работает на огне стихийника огня, и так как король любит уединенность, то эта маленькая комфортная лодка с одной мачтой. И парусами из огня стихийника. А внутри, говорят, еще и крайне комфортная и богатая каюта, чтобы пятой точке короля было комфортно.

Айви нахмурилась, не веря в такое чудо. Это звучало, как очередная легенда о Марибертусе, городе, что затонул. Но решила не уточнять.

Круорские острова встретили их ночью. Они высадились на крупнейшем острове, надеясь найти там место для ночлега. Чак подозрительно смотрел на Джека, догадываясь, почему он отказался остаться на корабле, но молчал. Айви же сжимала ладонь Джека, по правде, пугаясь нового места и ситуации.

Они сошли с пирса и оказались на россыпи мелких улиц, захваченных людьми. Казалось, что они окунулись в мир безумия, веселья и пьяного угара. Айви, выпучив глаза, прижималась к Джеку, идя мимо шумных компаний, смеющихся людей, мужчин и женщин. И женщины смело смотрели по сторонам, громко говорили, даже держали бутылки со спиртным в руках.

Пахло алкоголем, сигарами и потом. Музыка орала из открытых дверей. Девушки танцевали, показывая полуголые ноги, веселились так, словно завтра не наступит. Парни хохотали и чокались пивом. Некоторые приставали к дамам, флиртовали, и они сливались в горячем танце.

Джек посмеивался, видя, с каким удивлением Айви наблюдает за происходящим в свете зачарованных свечей. Многие пабы вытаскивали столы на улицы, веранды оплетал плющ и разнообразные яркие и сладко-пахнущие цветы.

– Где вы будете? – спросил Чак.

– К утру вернемся на корабль, – ответил Джек. – Хочу показать Айви ночную жизнь Круорских островов.

Чак нахмурился, сплюнул, ведь ни разу не верил словам капитана. Невольно поморщился от боли в щеке, кивнул.

– Тогда команду завтра наберем. Да?

– Да.

Чак оглядел Айви, тяжело выдохнул и скрылся в толпе. Джек обнял ее за плечи и притянул к себе, обжег ухо шепотом:

– Еще до рассвета нам надо оказаться на каком-нибудь торговом судне, которое довезет нас до Марадео.

Айви кивнула, сглотнула, но поняла, что душа как-то… неужели радуется? Радуется новому приключению?