Как сеи?час, помню. Дня не проходило!
– Ева, скажи: гарсон!
– Гарсон!
– Что это значит?
– Мальчик!
– Правильно! Скажи: юн меи?зон!
– Меи?зон!
– Что это значит?
– Дом!
– Правильно! Скажи: ан тэ!
– Ан тэ!
– Что это значит?
– Чаи?!
– Правильно! Скажи: юн тас!
– Тас!
– Что это значит?
– Чашка!
– Правильно! А теперь сложи все слова вместе! Скажи: мальчик, даи?те мне чашку чаю, пожалуи?ста!
– Ме?сье, доне муа юн тас де тэ, сильвуплэ!
Я еще? не читала и не писала по-русски, но уже знала, что такое гарсон, меи?зон, тэ, тас, ваз и прочее. И все? же, несмотря на десятилетнюю подготовку дома и в спецшколе, говорить на неродном языке было сложно. Кажется, мадам Сабль это поняла и задавала вопросы медленно, че?тко разделяя слова:
– И что же вы будете делать с домом, дорогая? Сдавать внае?м или продадите?
Мадам было так любопытно, что она совершенно потеряла чувство такта.
Я сделала вид, что не расслышала вопроса и спросила что-то о петуньях, пышными шапками растущими в ящиках на перилах балкона.
Мадам Сабль скользнула равнодушным взглядом по петуньям и добавила:
– Продать будет трудно. В доме печное отопление. Последнии? раз реконструкция в особняке была, кажется, в пятьдесят третьем. Да, да, в тот год разобрали железную дорогу на виадуке. Тогда газовое освещение в доме поменяли на электрическое, но угольное отопление оставили.
– Как угольное? – переспросила я.
– Дом топят угле?м, разве вы не знали, дорогая?
«Я вообще ничего не знаю об этом доме», – брякнула было я, но вовремя прикусила язык.
– В трубах вода разведена по всему дому, так что зимои? во время морозов, нельзя оставлять дом не прогретым – трубы и батареи разорве?т. Раз в полгода в ваш дом завозят уголь и сбрасывают в цокольныи? этаж.
Я вспомнила, что у западного входа деи?ствительно есть ворота, через которые мог вполне проехать грузовик с угле?м.
– Так что, если захотите разжечь плиту или согреть воду для ваннои?, приде?тся топить печь в топочнои?.
Я захлопала глазами. В двадцать первом веке топить печь для ваннои?! И я припомнила ее?, чугунную, колченогую, с плоским носиком медного крана и латунными ручками на гладкои? белоснежнои? полочке.
– Но вы не переживаи?те! Топить достаточно один раз в день! Горячеи? воды хватит до следующего утра! Но если вы все же хотите продать дом, приде?тся ставить бои?лер. Мазут выходит, конечно, дороже, чем уголь, но зато гораздо чище в топочнои?!
– Да, да! – кивала я головои?, совершенно сбитая с толку.
– Знаете, дорогая, по преданию где-то в саду находится вход в винные склады Наполеона Бонапарта! Подземные ходы были прорыты еще? в средневековье. А во времена Мюрата и Робеспьера там скрывались местные бароны и зарыли в подземелье свои сокровища. Старые городские карты сгорели во время пожара в мэрии во время Первои? Мировои?. Поэтому никто не знает, где именно, и существует ли подземелье на самом деле! Но многие искали эти склады! В том числе и покои?ныи? супруг мадам Нинон!
Мадам Сабль решила, что достаточно меня напугала и улыбнулась:
– Как вам наш адвокат, мэтр Моро?
Я пожала плечами:
– Очень любезныи? молодои? человек.
– Не женат, – многозначительно посмотрела мадам Сабль.
– Вот как, – не нашлась я, что ответить.
– Вы, я слышала, приглашены на свадьбу к сыну мэра в следующее воскресение.
– Д-да, – неуверенно ответила я, – но еще? не решила, стоит ли идти. Незнакомое место, незнакомые люди…
– Конечно, стоит! – воскликнула мадам Сабль, – ваша прабабушка, мадам Нинон столько сделала для нашего города. Все смотрят на вас, как на продолжательницу ее? добрых начинании?! Она – Поче?тная гражданка нашего города! Вы, благодаря еи? – часть истории Бурпе?ля! Вы должны пои?ти обязательно! Познакомитесь со всеми! Я вам помогу!
«Она рехнулась! – подумала я. – Часть истории Бурпе?ля!»
– Вы тоже там будете?
– Конечно! – мадам Сабль замялась. – Вы видели портрет мадам Нинон в столовои??
– Видела, – соврала я, не моргнув глазом.
«Что же это за портрет такои?! Вот и мэтр Моро о не?м упоминал!»
Мадам Сабль взглянула на меня из-под очков:
