Мальн. Наследие древних

– Что? О чем вы?

– Ларен, покажи письмо, – попросил Финн.

Эрик едва не свалился с лошади, пока читал.

– Я не верю. Кит не мог, он…

– Просто это не Кит, – непривычно мягко произнес Стейн.

– Не надо мне объяснять разницу между Китом и Гелиеном Мальнсеном! – рявкнул Эрик, его ноздри раздулись.

Стейн понимал его как никто другой. Надеялся, что Гелиен еще не потерян, что его можно вернуть. Стейну было важно узнать, думает ли Эрик так же.

– Но это и не Гелиен, – поправил Стейн.

Эрик явно собирался возразить, но Ларен резко поднял руку, оборвав спор.

– Вернемся во дворец и поговорим без лишних ушей.

Молчание Финна, вероятно, было знаком согласия.

– Накиньте капюшоны. – Ларен кивнул Стейну и Райе, в его голосе слышалась холодность. – Капитан Марис, я доложу обо всем отцу, – бросил он напоследок одному из своих гвардейцев.

Они развернулись и направились в город.

Наследный принц Аланты и незнакомый мужчина поехали впереди. Финн с Эриком держались рядом со Стейном и Райей. Несколько королевских гвардейцев – позади.

Стейн втянул носом воздух. Ему нравился этот запах снега и молодой хвои. С опущенным капюшоном осматриваться по сторонам не удавалось, и приходилось любоваться лишь расчищенными, но все равно заснеженными дорогами. Иногда он все же поднимал голову, замечая домики, которые выглядели как игрушечные или пряничные, покрытые воздушной глазурью.

На улицах было многолюдно, словно жуткий холод никого не волновал. Горожане спешили домой, пока совсем не стемнело, а когда замечали наследного принца с его свитой, расступались и почтительно кланялись. Чувствуя, что серебристые ободки в его глазах вспыхивают и гаснут от накатывающего временами волнения, Стейн ниже опустил голову, чтобы не привлекать ненужное внимание.

Миновав главные ворота и переступив порог дворца, Стейн и Райя еще глубже натянули капюшоны, хотя о появлении в Аланте мальнов и так скоро станет всем известно. Когда они вошли в помещение с мороза, внутри их встретило тепло. Дворец хорошо отапливался – даже в небольшом коридоре Стейн заметил несколько очагов.

Вслед за принцем они поднялись по широкой мраморной лестнице с голубым ковром и попали в очередной, более длинный коридор. Добравшись почти до конца прохода, Ларен остановился.

– Сообщите принцессе, что я в малом приемном зале, – приказал он гвардейцам, которые сопровождали гостей. – И велите подать ужин.

Стражи склонили головы и разошлись.

Они по очереди прошли в зал. Стейн не успел приблизиться к большому заснеженному окну, как услышал вопрос:

– Что значит, это не Кит и не Гелиен? – с сомнением переспросил Эрик.

Стейн обернулся, пытаясь собраться с мыслями и перебороть усталость.

– Этот Гелиен знает все, что знал прежний, помнит все, что прожил, но стал гораздо сильнее и напрочь лишился каких бы то ни было чувств, – ответил Стейн.

Люди сели за стол, но мальны продолжили стоять у окна. Финн кивнул на стул, но Стейн покачал головой. Он устал сидеть, как и Райя.

Стейн вздохнул и без лишних эмоций подробно все рассказал. О том, как в первый раз заметил изумрудный свет в глазах Гелиена и перемены в поведении, о тайных собраниях за спинами близких, об уничтожении Северного леса и решении мальнийского короля вернуть себе Оглам.

– Это все меняет, – обратился Ларен к Финну, подбородком указывая на Стейна. – Если мальны захватили Хадингард, наше войско бессильно против них. Мы готовились к войне с людьми, а не с королем Мальнборна.

Стейн повернулся к Финну, испытывая странное чувство вины за каждое следующее слово:

– Он ждет тебя. Будет ждать только тебя. Я видел блеск в его глазах. Для Гелиена это просто игра. Если бы ему нужна была власть в Хадингарде, он бы заставил королевский Совет избрать новую династию.

– Рано или поздно ее выберут, – неуверенно возразил Эрик.

– Да, – согласился Стейн. – Но пока потомок Деарсенов здесь, мы хотя бы выиграем немного времени для старейшины Хэварда.

– И что дальше? Король мальнов остановится, когда вернет Оглам? – вмешался в разговор незнакомый мужчина.

– Стейн, это Матс, он был капитаном королевской гвардии Хадингарда и…

– Наставником Гелиена, – перебил Эрика Стейн, вспомнив все, что рассказывал Гелиен о своем учителе.

– Видать, парню не особо требовались мои уроки, – невесело хмыкнул Матс и провел рукой по подбородку. – Он остановится?

Стейн нахмурился, раздумывая над ответом.

– Боюсь, что нет. Когда закончилась древняя война, Мануса Мальнсена выбрали верховным королем Оглама. Ему присягнули девять государств: разумеется, сами мальны на севере, пять королевств людей на западе, а ныне единое государство Хадингард. Речной народ на востоке, теперь именуемый Дартхоллом, перебрался на северо-восток континента. Как и пустынники, владевшие центром Оглама. Они ушли далеко на юг. И уже давно зовутся Солнумом. Смерглы на юге Оглама не склонили колено, но признали власть Мануса и поклялись не покидать свои гиблые края. Гелиену нужны не просто земли, он хочет, чтобы потомки древних династий исполнили клятву, данную предками.

Эрик поморщился, будто только сейчас начал все осознавать. Он наклонился вперед и так сильно сжал край стола, что на его шее вздулись вены.

– Я должен с ним поговорить, – отчеканил он каждое слово.

– Нет, – настойчиво сказал Стейн. – Это ничего не даст. Единственная, кто по какой-то причине ему не безразлична, – это Арэя. Гелиен дорожит женой, но даже ее слушать не станет.

– Мне надо сообщить отцу и предупредить Дартхолл. Хотя что они могут… – сказал Ларен, поднявшись из-за стола.

Повисла тяжелая тишина. Все они обдумывали услышанное, а Стейн отвернулся к окну, пытаясь сквозь морозные узоры и темноту разглядеть очертания внутреннего двора.

В зал вошли принцесса Лита и Кая, прерывая затянувшееся молчание. При виде Стейна и Райи у них вытянулись лица.

– Что происходит? – спросила Лита, стремясь восстановить дыхание. Видимо, она сюда бежала.

Финн сразу отодвинул кресло и встал на ноги. Он приблизился к принцессе и будто хотел взять ее за руку, но передумал.

– Я расскажу чуть позже. Как Адела?

Ларен резко повернулся к сестре.

– Лихорадка, – ответила она и закусила нижнюю губу. – Лекарь пытается сбить жар. Брат, ее сейчас лучше не переносить. Зачем было отправлять Аделу в свои покои? Отцу это не понравится.

Ларен пожал плечами, стараясь вложить в этот жест как можно больше равнодушия, но напрягшееся тело выдавало его с головой.

– Мои комнаты лучше отапливаются, там несколько очагов. Финн, Адела все время проводила в покоях? Нужно поговорить со слугами. Она могла отказываться от постоянной помощи и мерзнуть по ночам.

– Ты никак беспокоишься, братец, – достаточно громко сказала Лита, скривив губы в легкой усмешке.

Ларен предостерегающе зыркнул на сестру и с недовольством на лице ответил:

– Адела – наша гостья и, следовательно, находится под моей защитой.

– Ну-ну, – насмешливо протянула принцесса.

– Лита… – Ларен раздраженно сжал губы.

– Ты прав, братец. Я попрошу подготовить для тебя другие покои, но отцу это не понравится. – Лита слегка улыбнулась и откинула за спину длинные волосы.

Стейн громко кашлянул, привлекая внимание.

– Ваше Высочество? – Он чувствовал, что к Ларену лучше не обращаться сейчас на «ты», понимал, что в его нынешнем положении придется проявить учтивость. – Райе нужен отдых, мы практически не спали в дороге.

Стейн обеспокоенно посмотрел на девушку, которая едва держалась на ногах. Темные круги под глазами становились все заметнее, а взгляд временами стекленел.

– Разумеется. Поужинайте здесь, а сестра распорядится, чтобы вам подготовили покои.

Лита кивнула и направилась к выходу.

– Благодарю, – сказал Стейн.

– Почему ты помогаешь нам? – вдруг громко спросил Ларен. Он встал так, словно ждал нападения: ноги на ширине плеч, тело наклонено вперед. Воин в нем явно был сильнее принца. Эта фраза, да и боевая стойка, сбивали с толку. Даже Лита замерла у двери.

Стейн сразу взял себя в руки, погасив раздражение, и сделал вид, что обдумывает заданный вопрос, хотя на самом деле решал, стоит ли говорить правду.

– Я не маг. Помочь нашему королю могут только старейшины. Но я могу попытаться спасти то, что ему дорого. Алвис и Арэя пробуют сдержать Гелиена, но если встанет выбор, то они всегда выберут мальнов. – Стейн сказал лишь часть правды.

– А ты не выберешь?

– Я предпочитаю не выбирать.

Ларен приподнял брови.

Райя наконец-то решила присесть, устало откинувшись на спинку кресла, но, как и все, сосредоточила внимание на Стейне.

– Я тебе не верю. Ты что-то скрываешь, – гнул свою линию Ларен. Его лицо превратилось в ледяную маску, однако временами на нем проступало прежнее недоверие. – Можешь и дальше прятать истинные мотивы, но ты – мальн, и я сомневаюсь, что названная тобою причина способна толкнуть на столь опрометчивый шаг.

Стейн устало потер лицо ладонями, а затем, посмотрев на Райю, задал вопрос королю Хадингарда:

– Финн, ты прожил с мальнами не один месяц. Скажи мне, какого цвета глаза у светлорожденных?

Финн непонимающе покачал головой, но на вопрос ответил:

– Серые или серо-голубые в основном. Бывают голубые, но редко.

– Темнорожденных ты знал меньше, но замечал, какого цвета у них радужки? – задал следующий вопрос Стейн, присаживаясь в одно из мягких кресел.

На лице Финна отразилось недоумение, но он снова ответил, заняв место за столом.

– Карие, различных оттенков: от золотистых до почти черных.

Стейн чуть подался вперед.

– А теперь скажи мне, какого цвета глаза у меня?

– Зеленые с небольшими карими вкраплениями, – раздался голос Райи.

Стейн повернул к ней голову и улыбнулся – по-настоящему улыбнулся.

– А ты когда-нибудь видела, чтобы хоть у одного темнорожденного мальна радужки были других оттенков, кроме карих?

– Нет, только у тебя, – растерянно ответила она. – Нас всегда интересовал этот вопрос, но ты вечно отшучивался и менял тему.

Стейн снова улыбнулся, а затем шумно вздохнул.

– Темные мальны рождаются только с карими глазами различных оттенков, спросите любого старейшину. Я получил цвет глаз не от мальнов. Моя мать была человеком, она жила в Хадингарде.

В зале стало пугающе тихо. Все буквально замерли, и никто не решался заговорить первым. Райя даже ни разу не моргнула. Ларен немного изменил стойку. Финн выпрямился в кресле, в смятении потирая лоб.

– Получается, ты наполовину человек? Полукровка?

Стейн покачал головой, пытаясь отогнать нахлынувшие воспоминания и эмоции.

– Нет, я мальн. От таких… союзов рождается либо человек, либо мальн. «Полу-» быть не может. В древние времена, когда Мальнборн был открыт миру, между нашими народами нередко возникали связи, но браки запрещались обеими сторонами. А если появлялся ребенок, дитя оставалось жить с тем народом, представителем которого рождалось.

– Значит, мальны все-таки бессмертны? – задала вопрос Лита, с интересом поглядывая то на Райю, то на Стейна. – Вы ведь давно не покидали своих земель. Сколько тебе на самом деле? Выглядишь лет на двадцать.

Губы Стейна растянулись в снисходительной улыбке.

– Мальны живут очень долго, но мы не бессмертны, только не стареем практически. По нашим меркам, я еще молод, мне всего тридцать девять.

Все, кроме Райи, внимательно изучали Стейна. Казалось, они видели мальна впервые. Райя моргнула, будто ее только что расколдовали.

– Да, мальны давно не покидали своих земель… – Стейну было тяжело говорить; слова словно застревали в горле, и их приходилось выталкивать силой. – Но воины и разведчики нередко выбирались по поручениям короля. Однажды отец отправился на разведку в Хадингард. Его окружали маскирующие чары, выглядел он как человек. Он никогда не рассказывал, ни как познакомился с мамой, ни как расстался. Но отец любил ее, как бы ни пытался это скрыть. Я родился мальном, и он забрал меня. Мать умерла при родах. Отец отправился в Черные горы за целителем, но оказалось слишком поздно.

Серебристые ободки глаз Райи вспыхивали и гасли. Она ерзала в кресле, словно боролась с эмоциями.

– Где жила твоя мать в Хадингарде? – осторожно поинтересовался Финн.

Стейн ущипнул себя за переносицу. Лишь усилием воли ему удавалось сохранять невозмутимое выражение лица, пока он говорил о матери.

– Не знаю. Отец не сказал. Боялся, что я попытаюсь найти ее, не поверив, что она скончалась при родах. В любом случае, даже если бы мать тогда выжила, сейчас была бы очень стара. А то и вовсе мертва. Я не слишком хорошо осведомлен о том, как долго вы живете. Но у меня могли остаться братья, сестры, племянники, и осознание этого не позволяет мне отвернуться от людей.

Все возражения принца Аланты замерли у него на губах.

– Прошу прощения, – только выдохнул он.

Стейн не распознал эмоции, с которой Ларен принес извинения, и просто выдавил легкую улыбку.

– Все хорошо. Я на твоем месте тоже бы сомневался. Это твой дом, твоя семья.

В покоях было натоплено и оказалось гораздо теплее, чем в коридорах. Стейн быстро помылся, надел обычные черные штаны и свободную белую рубашку, что для него предусмотрительно оставили в покоях, а затем устроился перед камином. В голову лез то один вопрос, то другой.

Он впервые кому-то рассказал о своем происхождении. Хотя мог и не говорить. Многое бы изменилось? Да, остались бы сомнения и недоверие со стороны принца Аланты, но так ли это важно? Сказать об этом вслух оказалось гораздо проще, чем он думал. Все чувства по отношению к родной матери давно утихли, а боль сменилась печалью.

Вся правда раскрылась, когда ему только исполнилось шестнадцать. Он кричал, ломал мебель и сбегал из дома, но отец не рассказывал ничего из того, что ему хотелось знать. Отец был непреклонен. И со временем Стейн смирился. Он любил мачеху, тихую и ласковую женщину, которая заменила ему родную мать – он так и называл ее. Отец с ранних лет не скрывал, что сыну она не родная, но Стейн и подумать не мог, какой окажется правда.

Стейн силился переключить мысли на что-то другое, хотя бы на то, что нужно отоспаться. Райя наверняка уже давно спит. Ему вспомнился их поцелуй, то, каким диким и необузданным он был. Внутри его все всколыхнулось, в груди приятно потеплело, но это чувство не имело никакого отношения к тому, что он сидел у огня.

Раздался стук в дверь. Затем тишина. Снова стук.

– Войдите.

В проеме показалась Райя.

Стейн оглядел ее с головы до ног и мысленно улыбнулся, словно ее появление не более чем сон наяву. На ней было утонченное бледно-голубое платье с длинными, слегка приспущенными, рукавами и в меру прикрытым декольте. По всей ткани тянулась изящная вышивка, напоминавшая морозные узоры. Покрой позволял любоваться великолепным женским телом.

– Небеса! – весело воскликнул он. – Видимо, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз ты постучала и дождалась разрешения войти. Хотя что еще с нами может произойти? – Стейн пытался вести себя как обычно, нацепив фальшивую улыбку. – Почему не спишь? Ты на ногах еле держалась! Собралась побить рекорд?

Райя уверенно шагнула вперед и опустилась на колени перед камином.

– Я не могла лечь, не поговорив с тобой. Почему ты никогда не рассказывал о родной матери? – Казалось, она с трудом выдавила последние слова. На ее прекрасном лице отразилось сочувствие, но Стейну это не понравилось. Он не любил показывать слабость и уже тем более не выносил, когда его жалеют.

«Запомни, сын, жалость к себе – главный твой враг», – всю жизнь твердил ему отец.

– Ах, милая Райя, назови хоть одну причину, почему я должен был говорить о ней с тобой?

– Стейн, не надо прятаться от меня, нацепляя очередную маску!

– Духи, спасите, я не понимаю, о чем ты, – отрезал Стейн со сдержанной улыбкой.

– Кто-то еще, кроме твоей семьи, знает? – спросила Райя, проигнорировав его возражения.

Еще в Черных горах, когда Кьелл назначил его военачальником и ввел в свой круг приближенных, Стейн взял с него и остальных обещание не распространяться о его происхождении. Это было только его решение, и все с пониманием к нему отнеслись. Он не хотел лишних пересудов в отряде и не желал выделяться.

Стейн не хотел отвечать на вопрос, но его рот открылся, и слова полились будто сами собой:

– Кьелл знал, и его Круг, но не Гелиен и Алвис. Им я ничего не говорил.

– Почему?

Стейн вновь кисло улыбнулся и пожал плечами.

– Я стараюсь не вспоминать о своем происхождении, но каждый раз, когда подхожу к зеркалу, отражение напоминает мне об этом.

– Я бы предложила пореже пялиться в зеркало, но, сам понимаешь… – иронично усмехнулась Райя.

Стейн хмыкнул и игриво толкнул ее плечом, вновь окидывая взглядом.

– Что это было? – Она свела брови, видимо, заметив, как в его глазах сверкнули серебристые ободки.

– М-м?

– Ты улыбался глазами.

Духи бы побрали излишнюю наблюдательность Райи!

– Все-то ты замечаешь, – скривил губы Стейн. – Ты в платье. Не помню, когда последний раз видел тебя в таком наряде. Тебе идет.

Теперь она толкнула его плечом.

– Прекрати ухмыляться.

Они разговаривали, и разговаривали долго.

Когда Стейн не услышал ответ на очередной вопрос, он почувствовал ее голову на своем плече и слегка улыбнулся. Аккуратно придерживая Райю, Стейн встал, поднял ее на руки и понес на кровать. Он укрыл ее одеялом и лег рядом.

Надо же, он не спал целую неделю, но сейчас, вместо того чтобы отдыхать, смотрел на нее и не мог оторваться. Сердце бешено колотилось о ребра, да так, что удары отзывались во всем теле.

Веки Райя дрогнули и чуть приоткрылись.

– Я разбудил тебя? – прошептал он.

– Если твое сердце не перестанет так колотиться, я не усну.

– А ты не заставляй его так колотиться.

Проваливаясь в сон, Райя слегка улыбнулась.

«Наутро она наверняка и не вспомнит эти слова», – засыпая, думал Стейн.