Последний шанс

– Ам, не надо, – дрожу от страха, моя маленькая девочка внутри забилась в угол и зажала уши ладошками.

– Что не надо? Жить? Может ты уже наконец все отпустишь. Может хватит скорбеть? Может уже откроешься? Поговорим? Или сложно скинуть с себя груз вины? Проще в роли жертвы, да? Вить себя, жалеть! – со всей дури бьет по стене рядом с моей головой.

Вздрагиваю, обнимая себя руками, – Остановись.

– Я устал детка. Я прихожу домой и каждый раз вижу как ты сидишь с собакой и тихо плачешь, как ты плачешь в ваной, как дрожишь над Тимуром. Хватит! – снова бьет.

Пытаюсь отвернуться от него, но он быстро перехватывает лицо и заставляет смотреть на себя.

– Не смей отворачиваться, ни ты одна потеряла что-то, ни одна ты умирала, ни одна ты жалеешь, что так все вышло, понимаешь? Ни одна ты прогадала несколько лет назад, – он выплевывает слова так, словно перестал себя контролировать, проскальзывают непонятные мне изречения на другом языке, его трясет.

– Любимый, – шепчу, ощущая мокрые дорожки на щеках, понимая, что это точка невозврата.

– Замолчи. Хватит. Ко всему добавилась ревность. Чего еще мне ждать? – несколько раз лупит по стене, орет словно раненый зверь, срывается и выходит вон, оставляя меня одну, сползать на пол, принимать всю боль.

Господи я разрушила свою семью, не оправдала его ожиданий. Мой муж. Заползаю на кровать и утыкаюсь в подушку, ощущая как мокрый нос залезает ко мне в руку.

– Мой мальчик, прости меня, – смотрю на Моро.

Господи как же долго я прятала голову в песок не замечая очевидного. Стоило засунуть свою боль по дальше, стоило снова вспомнить каково это быть маленькой и беззаботной, стоило Персефона спасать темную душу своего мужа Аида, а не копаться в себе.

Быстро засыпаю, вздрагивая периодически от шорохов. Он напугал меня своими выходками, заставил крепко задуматься о том, какой мне стоит быть. Какой стоит проснуться, чтобы встретить утром маму с мальчиками. Я смогу обязательно. Нужно только его тепло, которого так не хватает, что толкает проснуться посреди ночи и пойти искать его, молить о прощении игнорируя стокгольмский синдром.

Иду по холодному паркету, сердце грохочет, заглядываю в одну из спален, где он мирно спит.

Подхожу к кровати, любуясь его безмятежностью.

Вздрагиваю от вибрации телефона. Подхожу к нему.

Неизвестный номер: “прости малыш, я уеду до выходных”.

Блять! Его манипуляция? Это все манипуляция? Зажимаю рот рукой, иду в кабинет за оружием. Хватаю и снимаю с предохранителя, настроена жестко, назад пути нет. Включаю свет в его спальне.

– Просыпайся! – кричу, тыча в него стволом.

– Мирослава? – протирает глаза, садясь в кровати.

– Одевайся и вали отсюда нахуй, – спокойно говорю, пытаясь унять дрожь в руках.

– У тебя все впорядке? – встает абсолютно голый.

– Стой на месте иначе я буду стрелять, я не шучу, собирай свои манатки и проваливай, – кидаю в него телефоном, – Малыш.

– Ты точно рехнулась, – в два счета преодолевает расстояние до меня, выбивает из руки пистолет, заламывает мне руку за спину, кидает на пол, навалившись сверху.

– Это ты из-за недотраха такая нервная? – дергает мои штаны вниз.

– Не смей! Не смей! – пытаюсь вырваться, – я не хочу тебя. Ты врал мне! Врал! – срываю голос.

– Я не спрашивал чего ты хочешь, – шлепает по заду и резко входит, не заботясь об удовольствии.

Закусываю губу от боли, нет сил больше дергаться, терплю зажмурив глаза, пока он имеет меня как животное, наводя внутри полнейший разгром.

– Что ты не стонешь? Не приятно? Ты же хотела этого? За этим сюда шла, – бьет по щеке, сжимает лицо, просовывает пару пальцев во рот, – соси.

Делаю как он говорит, становится тошно, зажмуриваюсь от неприятных ощущений.

– Ну давай девочка поиграй, я почти у финиша, а ты чего не кончаешь? Не хочешь, настолько я тебе противен? а?! – наращивает темп, шлепки разносятся по комнате как единственный звук.

Перестаю дышать, когда он до боли сжимает мои бедра кончая внутрь.

– О да, да и не смей уходить, легла рядом, – бесстыдно встает, кидает меня к подушкам.

Сжимаюсь калачиком, всхлипывая.

– Ты же этого хотела, Мирослава, в чем проблема? – грубо разводит мои ноги, – не дергайся, – аккуратно вытирает меня.

Отвожу глаза от стыда. Свет слишком яркий, он видит всю меня как на ладони. Уходит, возвращается, выключая свет, ложится рядом.

– Я прошу тебя девочка, моя жена, моя любовь, просто перестань накручивать себя. Просто верь мне, – жестко, чего-то недоговаривая.

Укрывает меня и прижимает к себе, вот так без слов сожаления. Стыдно что-то говорить, я полностью раздавлена. Засыпаю под звук его сердца, полностью убитая им.

Глава 6

– У Матвея день рождения через пару недель, что вы собираетесь дарить? – Яр развалившись на кресле потягивает вино. Сегодня он в модном классическом костюм коричневого цвета, мокасины на босу ногу, белая рубашка расстегнута, на шее и запястьях миллион побрякушек.

– Мы не думали еще, – с ужасом округляю глаза, – Показ, свадьба, я пока что в шоке, – нервно смеюсь.

– А я подумал, – в комнату вошел муж во всем белом, футболка с длинным рукавом, рваные джинсы.

– Вау, – сдвигаю очки для работы с компьютером на нос, – Интересно.

– Камеру? – обращается к Яру.

– Нет, он сам себе покупает камеру, накопил, – друг легко рушит планы.

– Может тогда просто пополнить его счет на кругленькую сумму? – Амиран пожимает плечами.

– А вы вообще спрашивали чего он хочет? – обращаюсь к парням.

– Собаку, – выдает Петров, – он хочет подружку для Моро, нырнуть с аквалангом, побывать на гоночной трассе, попробовать серфинг… – загибает пальцы.

– Стоп, Яр, – усаживаюсь поудобнее, – Вау.

– Подружку для нашего малыша однозначно – нет, для этого он должен научиться себя хорошо вести, – отчитывает наш папа.

И мы все ловим скулящий звук, на что начинаем хохотать, а Амиран принимает объятиятия от Моро.

– Ты неуклюжий мужик, побил все вазы в доме, пару рамок, сгрыз женские туфли, наставил маме синяков на ногах, лезешь целоваться к ребенку, – счастливый муж прижимает к себе белую тушку.

– Думаю ему нравится мамин запах, – смеюсь.

С той ночи мы практически не говорим, стараемся только быть вместе, рядом, особенно, когда дома. Все наше время отнимает маленький Тимур, за что ему огромное спасибо. Между нами образовалась трещина, страх поговорить или разобраться. Интуитивно мы даже избегаем прикосновений.

– Давай устроим ему дайвинг – вот так легко предлагает муж.

– А что-то существеннее, у него есть хорошие фотографии? – закусывая губу, смотрю на Петрова.

– Ты думаешь о том, о чем и я? – улыбается во весь род.

– Да, детка, щелкаю пальцами, – тепло от принятого решения разливается по телу.

– Может поделитесь? Я мысли читать не умею, – присаживается рядом со мной.

– Выставка, – объявляет Петров, – Задействуем Тугушева.

– А без него можно, – грубо перебивает Амиран.

– Да,я и забыл, что у нас есть свой миллиардер, – усмехнулся друг.

– Два, – муж смотрит на меня.

– Что ты на меня так смотришь? Я счета давно не проверяла, карты в кошельке твои помоему, – пожимаю плечами, отмечаю, что надо проверить свои личные кабинеты в банках..

– А с Бадри ты давно не обедала? – гладит меня по ноге и наши взгляды пересекаются вызывая неловкость.

– Последний раз мы виделись на ужине пару месяцев назад, ты же не даешь никому остаться со мной наедине, – заваливаюсь на него.

– К выставке, – перебивает друг, вышагивая перед нами.

– Фотографии, – напоминаю.

– Есть несколько, день рождения в стиле выставки. Я все устрою в студии, – глаза горят.

– Круто, а мы подумаем на счет материального подарка, – смотрю вверх на Амирана.

– Ага, подумаем, – целует меня в лоб. И все вроде налаживается, словно мы оба ждали этого соединения, поцелуя, прикосновения.

– Извините, – беру жужжащий телефон и иду к перилам, осматривая ночной город.

– Слушаю, – волнуюсь, звонит врач.

– Добрый вечер Мирослава, у нас вышла небольшая путаница с вашими анализами, – на заднем фоне возмущения на итальянском, – я надеюсь не разбудил вас.

– Нет, что вы, что-то плохое? – сжимаю телефон.

– Нет, все впорядке, но вам лучше приехать. Завтра в первой половине дня, удобно?

– Да, конечно, приеду, – закусываю губу. Странно, неужели там что-то плохое. Вот тебе и жесткий секс.Оглядываюсь на мужчин, которые что-то обсуждают смотря в телефон.

– Все хорошо? – пронзительный взгляд, которому сложно соврать.

– Да, завтра я повезу Матвея на бокс, мне потом нужно будет заехать в частный сад, уточнить на счет Тимура, – придумываю на ходу.

– А что уточнять? Мы же определились с выбором, – сощурил глаза, сканируя.

– Пара моментов лишними не будет, – стараюсь выглядеть увереннее.

– Хорошо, – сделал вид, что поверил, – Ладно друзья, у меня дела некоторые в городе. Ярослав ты на машине или я могу подкинуть.

Его странные вечерние дела стали слишком меня напрягать, волей неволей я думаю об этом и ревную. Беру телефон, чтобы проверить и кладу обратно.

– Я не против, спасибо Амиран, – слишком официально от Яра, потому что он в курсе всех ситуаций, происходящих в этом доме.

***

– Мирослава, не делай этого, – мамин шепот прервал мои размышления и заставил вздрогнуть от неожиданности.

– Мам, что ты тут делаешь? – поворачиваюсь к ней, осматривая заспанное лицо.

– Я встала проверить Тимура, а тут ты, пытаешь совершить очень большую ошибку в своей жизни, – поправляет свой длинный шелковый халат синего цвета, берет меня под руку и ведет на кухню.

– Мам, – в смятении, не знаю, что и сказать бесспорно она права, возможно это паранойя и я творю непонятно что.

Усаживает меня за стойку, достает бокалы, вино, разливает, все делает спокойно, не торопясь.

– Ты хотела поехать за ним и посмотреть, что он будет делать, дочка, – встала напротив и обреченно зажмурила глаза.

– Да, – киваю, – Именно это и хотела сделать, – выпиваю вино в несколько глотков.

– А ты готова увидеть его измену? – подливает мне еще, достает сырную тарелку, – если она конечно реальна.

– Не знаю, думаю, что да, – пожимаю плечами.

– Ты только так думаешь, – махнула вино с выдохом и налила еще, – ну увидишь. А дальше что? Скандалы? Истерики? что?

– Мам, – возмущена.

– Ну что мам? что мам? – опустила ладони на столешницу, – Не знаешь и скажи ему спасибо за это. Сходит туда пару раз и к тебе придет Мира, и ноги опять тебе целовать будет, а не той к которой ездит.

– Значит ездит все таки, – вытираю слезы. Ненавижу это ее воспитание 70х годов “лишь бы мужик домой шел”. Да нахер он мне нужен после другой и с таким раскладом. Я еле избавилась от ревности к Тамаре, но это я терпеть не буду.

– Нет, я просто сказала, Мир, ну дочка, – прижимает меня к своей груди, – мужчины они такие, понимаешь, всю жизнь готовы сравнивать.

– Но наш папа не такой и Амиран не такой, – шмыгаю носом, уговаривая себя поверить ему.

– Может и не такой, но ты хотела сама разрушить свою иллюзию, понимаешь? – улыбается.

– Понимаю, мамуль, спасибо, – поднимаю на нее глаза.

– И не смей накручивать себя, он любит Мирослав, очень тебя любит, ты видела как он проводит время с мальчиками? – мечтательно закусила губу.

– Видела, – смеюсь. Конечно после таких картин любая женщина растает.

Как он читает Тимуру или помогает с уроками матвею, гуляет с Моро. А когда они вместе собирают модель очередного самолета – это лучшее, что я когда-либо видела, самое красивое и моё, это все мое. Дура. Стоит запретить себе эти мысли и действия в эту сторону.

– Если он что-то заподозрит дочь, опять столкнетесь как два дурака лбами, – смеется, – а вы только жить начали и вроде как не плохо. Не плохо же?

По инерции повторяю за ней кивок, – Не плохо, – встаю, – спасибо мам и спокойной ночи, – иду в нашу спальню, в гардероб, где его часть на половину пуста.

Переодеваюсь в серебристую сорочку, распускаю волосы. засовываю нос в его костюмы. Они чистые, но кажется пропахли им насквозь и этот запах не вымыть.

– Мой муж, – глажу рубашки.

В голову приходит дурная идея, написать ему.

“Жду тебя в нашей кровати”

Жду ответа, проверяя экран каждую минуту, но кажется так и не дожидаюсь.

***

– Мама, мама, – кто-то прыгает по кровати и щекочет мои щеки.

Шарю рукой рядом, Амирана нет.

– Мама, – опять звонко.

– Тима, нельзя тебя оставить одного, – в комнату вошла мама, свежа, с прической, макияжем, одета в светлые джинсы мом и белую рубашку.

– Мой малыш, – сажусь поудобнее и подхватываю его на руки, – ты такой активный, -целую его кудри, – мой кареглазый парень, – сажаю его на себя.

– Ма-ма, – смотрит прямо в глаза негодник. Сердц кольнуло.

– Ты меня мамой называл, – вытираю слезы, – вот тебе доброе утро.

– Мира мама, – надул щеки.

– Ты красавчик, кудрявый красавчик, – взъерошила его волосы, – надо бы тебя подстричь.

– Не надо, – мама снимает его с меня, – красивый у нас мальчик. Да Тимур?

– Да, баба, – звонко хлопает в ладоши.

– Я сейчас соберусь и приеду, чтобы отвезти всех, – провожаю их взглядом.

Ох, мама, мама. Ну кто же знал, что эта женщина согласиться поселиться в нашем доме и будет спасать семью. Научит не моего ребенка называть меня мамой. Хм. Мама. Это всегда звучит по разному и каждый раз ранит, но заливает рану сладким медом. Дважды мама. Улыбаюсь сама себе, выбирая наряд. Легкий красный сарафан и босоножки на высокой танкетке. Заплетаю высокий хвост, легкий макияж с красной помадой.

Мой муж так и не ответил на сообщение. Так, не стоит накручивать себя. Не получается реагировать спокойно, поэтому телефон со психу улетает в сумочку от LV.

– Мирослав, сядь позавтракай, – указывает на мою тарелку с сырниками.

– Спасибо мамуль, но потом, может заеду в кафе, – целую моего взрослого мальчика.

– Доброе утро красотка, – подмигивает мне.

– Ого, красавчик, – глажу его оставшиеся волосы наверху, рассматривая причудливо выбритые узоры по бокам.

– Поехали, Амиранович с нами? – смотрит на брата.

– О, мне нравится, Тимур Амиранович, вы с нами? – смотрю на парня, который о чем-то общается с Моро, явно на своем языке.

– Оставьте парня бабушке, я сама его завезу на плавание и заберу, у меня там дела недалеко, – подмигнула мне, моя женщина-загадка.

– Хорошо, тогда я договорю со стилистами на завтра и у меня еще пара дул в городе, – направляемся к выходу.

Надеваю круглые очки от шанель, беру ключи от порше.

– Мам, а можно я с Давидом останусь сегодня?

– Хочешь быть с ним с самого утра?

– Ага

– Снимешь мне как он волнуется? – смеюсь. Черт, совсем недавно мы с ним готовились к свадьбе.

– Мам, а ты не ревнуешь? – неожиданный вопрос.

Поперхнулась собственной слюной, – Милый, кого к кому?

– Ну вы же с Давидом были вместе очень долго. Я помню эти прекрасные дни, – отвернулся к окну.

– Не ревную, оказалось, что у нас разная любовь милый, – ставлю стаканчик с чаем обратно.

– Помнишь как мы отдыхали на его вилле в испании? А наши прогулки на той крутецкой яхте, ма! – глаза горят, – Мы же неделю на ней жили, загорели как цыгане.

– Милый, это бабушка рассказывала тебе про цыган? – кажется эта женщина со своей манерой воспитание будет удивлять каждый день.

– Ага, фотки сегодня с ней смотрели, – кивает.

– Амиран тебе не нравится? – затеваю очень опасный разговор.

– Нравится, – смотрит в свой телефон.

– Матвей, не скрывай, давай открыто, – паркуюсь возле зала.

– Он серьезный такой мам, – разворачивается ко мне, лицо взволнованное, – мы собрали крутой самолет и…и…и….

– И что? – поднимаю очки.

– Я не знаю, – надувает губы и разводит руками.

– Чего бы ты хотел с ним? – беру его руку.

– Не знаю мам, не знаю. Мне нравится с Давидом и Яром. Я боюсь, что когда Давид и Адель поженятся все изменится, – поджал губы, – а потом Яр улетит.

– Куда улетит Яр? – не понимаю.

– В Америку, – грустно вздыхает.

– Почему я не знаю об этом? – пытаюсь вспомнить. может быть я что-то пропустила.

– Я останусь один мам, потому что у вас есть Тимур, – берет свой рюкзак.

– Стоп, – переключаюсь на проблемы сына, – как это один? А я значит не счет? А семья наша большая? Да и Давид Робертович тебя явно не оставит, ты его названный сын, – улыбаюсь и ловлю его улыбку. Фух, так-то лучше.

– Мам, ты родишь ребенка? Моего брата, настоящего, нашего? или сестричку, – смотрит на меня так, словно это единственный важный момент для него.

– Конечно детка, но я хочу чтобы ты помнил, ты никогда не останешься один. Я люблю тебя малыш, люблю, помни это пожалуйста, – глаза на мокром месте, закусываю губы позабыв о помаде.