Каюта номер 6
Четверть часа назад полковник Бар-Лев связался с ним по рации и предупредил о прибытии адвокатессы, но так толком и не объяснил, что это за дамочка и почему ей следует позволить подняться на борт яхты, на которой произошло убийство. Он лишь произнес туманную фразу о представлении интересов семьи покойного владельца яхты и попросил отнестись к гостье «с вниманием и уважением». Майор, конечно, заверил шефа, что все будет в порядке, но, стоя у борта яхты в ожидании катера, размышлял, как бы сделать так, чтобы неизвестная дамочка не очень путалась под ногами.
Дамочка оказалась почти такой, какую он себе представлял. Надушенная и напомаженная, накрашенная и уверенная в себе, как все адвокаты. Кроме того, она была рыжеволоса и одета в модный брючный костюм, гораздо более подходящий для светской тусовки, нежели для яхты, на которой идет полицейское расследование. Разумеется, она оказалась любопытной, и майор понял, что ему придется отвечать на десятки ее вопросов, девяносто процентов из которых будут непрофессиональны, а то и просто глупы. Впрочем, майор не очень переживал по этому поводу. «В первые минуты рвение проявляют все», – думал он. Скоро этой любительнице модных нарядов надоест разбираться в хитросплетениях преступного замысла, она усядется где-нибудь на палубе, будет дышать морским воздухом, наблюдать за звездами и оставит майора в покое.
– А что говорят эксперты? – задала Дана следующий вопрос.
Майор вздохнул.
– Эксперты считают, что голова отрублена топором, который висел на палубе на щите противопожарной безопасности. Конечно, официально это должна подтвердить экспертиза, но уже сейчас на лезвии топора видны характерные следы плоти и крови. На рукоятке топора обнаружены свежие отпечатки пальцев. Они тоже отправлены на экспертизу. Судя по каплям крови на полу продовольственного склада, преступник донес отрубленную голову до двери и там ее во что-то завернул. Что касается судебно-медицинского эксперта, то он затрудняется сделать какие-нибудь выводы.
– Почему? – удивилась Дана.
«О господи!» – огорчился майор. Почему из всех адвокатов Израиля на яхту должна была приехать именно та, которая не понимает ничего? Вообще ничего.
– Из-за отсутствия головы, – отчеканил он, но, вспомнив обещание, данное шефу, заговорил мягче: – Конечно, вскрытие тела даст ответы на некоторые вопросы. Но отсутствие головы делает экспертизу крайне сложной, а ее выводы совершенно неопределенными.
– Почему же Мише отрубили голову? – задумчиво спросила Дана скорее себя саму, чем кучерявого майора. – Может быть, на его лице были какие-нибудь следы, которые убийца хотел скрыть?
Майор Бараш взглянул на нее с любопытством. А дамочка, оказывается, умеет делать выводы и даже анализировать. Может быть, она вообще задумала переиграть его? Напрасно. Все, что она может придумать, он давно и придумал, и проверил.
– Не было никаких следов.
Поймав на себе долгий и недоверчивый взгляд Даны, майор счел нужным объясниться.
– Капитан Рид сфотографировал мертвое тело господина Орлова сразу после того, как его подняли на палубу.
Майор замолчал. Дана не произнесла ни слова, молча глядя куда-то в дальний угол палубы. «Ну, соображай. Соображай скорее, – с тоской думал майор Бараш. – Шевели уже. Шевели своими извилинами». Надо же было полковнику навязать на его голову эту обузу. Майор решил обозначить свою позицию.
– Этот капитан знает свое дело. Все его решения просто безукоризненны. Он сделал несколько снимков тела на свой телефон. Причем с разных сторон и ракурсов. Если судить по этим снимкам, на лице господина Орлова не было ни синяков, ни ссадин, ни порезов. Кроме того, – майор выдержал паузу, – тело господина Орлова видели его мать и невеста. Они бы обратили внимание на какую-нибудь рану на его лице. Если бы она была.
Дана бросила быстрый взгляд на майора.
– Капитан сделал снимки мертвого тела? Зачем?
Майор закусил губу. У него вдруг мелькнула мысль: а не издевается ли над ним эта адвокатесса? Может быть, она решила вывести его из себя? Заставить нервничать, потерять терпение. Но зачем ей это нужно?
Майор улыбнулся. Он не станет нервничать и не потеряет терпение. Он будет отвечать на все вопросы, сколько бы их ни было. Причем сделает это с улыбкой. Вежливой, как и просил полковник Бар-Лев.
– Капитан полагал, что снимки, сделанные в первые минуты после того, как тело Михаила Орлова извлекли из моря, понадобятся полиции. – Майор Бараш расплылся в улыбке.
– Разумно, – кивнула Дана. – К действиям капитана действительно сложно придраться.
Майор Бараш бросил быстрый взгляд на Дану. По ее непроницаемому лицу он так и не понял, говорит ли она серьезно или иронизирует.
– И решение капитана разместить тело в холодильной камере тоже было правильным, – добавил майор Бараш. – Как и решение не швартовать яхту у причала и не дать никому из пассажиров сойти на берег.
Дана кивала в знак согласия с каждым словом майора.
– Расскажите мне, господин майор, что произошло на яхте, – попросила она. – Известно ли, где именно господин Орлов выпал за борт?
Майор многозначительно выпятил губу и развел руками.
– Увы. Установить точно место, где господин Орлов выпал за борт, нам пока не удалось, – он сделал ударение на слове «пока». – А что касается того, что произошло, то после завтрака господин Орлов с друзьями решили сыграть в преферанс…
Майор Бараш рассказал об игре в библиотеке и подробно описал каждого из партнеров Миши. Дана слушала, привычно отделяя эмоции от фактов и пытаясь представить себе действия и мысли каждого участника рассказа.
– Больше в библиотеку господин Орлов не вернулся, – закончил майор Бараш.
– А трубка? – спросила Дана. – Он взял свою трубку из каюты?
– Взял, – уверенно ответил майор. – Во всяком случае, когда Илан Азулай спросил по телефону у Лукреции Колонна, взял ли ее жених свою трубку, она ответила утвердительно. Кроме того, мы не обнаружили трубку, когда осматривали каюту.
– А где эта библиотека, в которой они играли в преферанс?
– Это здесь, – майор Бараш кивнул на ближайшую к ним дверь и поинтересовался с легкой ироничной улыбкой: – Хотите осмотреть место преступления? Вы ведь наверняка читали в детективах, что это важно при расследовании убийства.
Ирония в тоне майора прозвучала слишком явно, и Дана поморщилась.
– Вряд ли библиотека является местом преступления, – усмехнулась она. – Но осмотреть ее хочу. Ведь именно это рекомендуют детективы.
Майор Бараш смутился, как провинившийся школьник, и распахнул дверь. Дана вошла в просторную комнату, заставленную стеллажами с книгами. Собрания сочинений классиков, книги израильских авторов, энциклопедии, словари, самоучители разных языков. Почти все книги в добротных кожаных переплетах. В центре комнаты стояло три круглых столика, вокруг которых располагались кресла, обтянутые темно-малиновым бархатом. У дальней стены была оборудована барная стойка, около которой стоял небольшой стол, покрытый белым пластиком. На него и показал майор Бараш.
– Они играли за этим столом.
Дана подошла ближе и вгляделась в записи.
– Они разыграли только одну сдачу, – сказала она, коснувшись кончиками пальцев цифры «4», записанной в одной из граф. – Некто, записанный здесь как Илан, сыграл семерную игру. А тот, кто записан как Тамир, вистовал и добрал три оставшиеся взятки. – Тонким ноготком Дана подчеркнула цифру «12».
– Простите. – Майор Бараш состроил гримасу. – Но я не играю в преферанс и могу только поверить вам на слово.
– А еще в игре участвовала Рахель, – продолжила Дана. – И тот, кто записал себя как М.К.
Майор Бараш вгляделся в записи и поднял удивленный взгляд на Дану.
– Четвертым игроком за этим столом был Михаил Орлов. То есть М.О., а не М.К. Кто же такой этот М.К.?
– Михаил Колонна? – догадалась Дана.
Майор Бараш помедлил и кивнул.
– Похоже. Значит, господин Орлов уже чувствовал себя членом клана Колонна. Это интересно.
Он вскинул глаза на Дану, словно ожидая от нее подтверждения его слов, но Дана смотрела на него холодно и бесстрастно.
– Неужели Миша намеревался взять фамилию жены? – Она покачала головой. – На него это не похоже. Совсем не похоже. Он бы скорее заставил эту княжну взять фамилию Орлова.
– Но судя по этой записи… – Майор Бараш кивнул на стол и твердо закончил: – Он собирался изменить фамилии Орлов.
– Возможно, у него были какие-то резоны, – задумчиво заметила Дана. – Например, он хотел начать бизнес в Италии. А для этой страны фамилия Колонна значит гораздо больше, чем Орлов.
– Конечно, у него были резоны. – Майор Бараш покровительственно усмехнулся. – А какие именно… Надеюсь, его невеста расскажет нам о планах господина Орлова более подробно.
– А где сейчас его невеста? И остальные пассажиры. На палубе ни одного человека.
– Я попросил всех разойтись по каютам, – ответил майор. – Во-первых, чтобы не мешали осматривать яхту. Во-вторых, чтобы у убийцы не было возможности с кем-нибудь договориться или скрыть какие-нибудь улики.
Дана молча кивнула. Майор расценил это как знак полного согласия с его действиями.
– Насколько я поняла, вы еще не беседовали с пассажирами яхты?
– Не беседовал. Мы недавно закончили осмотр помещений яхты. Эксперты еще работают с телом Орлова.
– Вы не возражаете, майор, если я буду присутствовать на допросах? – В тоне Даны прозвучали нотки монастырской послушницы. – Обещаю вам не мешать и не задавать вопросы, а только слушать.
– Конечно. Но я вовсе не ограничиваю вашу возможность задавать вопросы, – сказал майор Бараш, ощущая себя благородным рыцарем, сражающимся за честь прекрасной дамы со злобным драконом. – Задавайте на здоровье. Только не слишком затягивайте эти беседы. Помните, что на яхте было двенадцать пассажиров и восемь членов экипажа. Если каждого допрашивать хотя бы двадцать минут, наши беседы растянутся на долгие часы.
– Конечно, майор. – Дана мило улыбнулась. – Я не стану вас задерживать ни на минуту.
Она хотела что-то добавить, но дверь библиотеки распахнулась, и на пороге появился молодой человек в голубой полицейской рубашке с погонами лейтенанта. Судя по выражению лица, он был чем-то очень взволнован.
– Господин майор, – выпалил лейтенант и судорожно перевел дыхание. – Вас просят срочно спуститься на продовольственный склад. Там эксперты что-то обнаружили… На теле господина Орлова…
– На теле Орлова? – заволновался майор. – Что еще они нашли?
Арье Бараш резко развернулся и быстро пошел к выходу. Дана едва поспевала за ним.
Арье Бараш вышел из библиотеки, мгновение помедлил, точно пытался сориентироваться, куда ему идти, и уверенно повернул направо к трапу, ведущему в трюм.
20
Около продуктового склада стояли несколько оперативников полиции. Они расступились, давая дорогу майору Барашу и едва поспевающей за ним Дане.
Майор Бараш открыл дверь и шагнул на склад. В центре комнаты на расстеленном брезенте все еще лежало обезглавленное тело. Увидев его, Дана вздрогнула и закрыла лицо руками. Впрочем, в следующий момент она отвела ладони от лица. Не хватало, чтобы этот кучерявый майор принял ее за изнеженную дамочку, неспособную держать себя в руках. Около тела Миши на коленях стоял молодой человек в джинсах и что-то высматривал в правой руке трупа.
– Что там, Авшалом?
Арье Бараш подошел ближе. Эксперт, которого назвали Авшаломом, поднял голову.
– В кулаке трупа зажата какая-то бумажка. Я ее потащил, но боюсь порвать. Пальцы крепко сжаты.
– Бумажка?
Майор Бараш тоже опустился на колени и заглянул между пальцами правой руки мертвого тела.
– Видите, господин майор?
Арье Бараш покрутил головой:
– Нет.
Эксперт зажег фонарик и направил узкий луч на судорожно сжатые пальцы трупа.
– А сейчас?
Арье Бараш пригляделся, кивнул и поднялся на ноги.
– Да, какая-то записка. Надо ее изъять.
– Попробую. – Авшалом взял пинцет и вновь опустился на колени.
– Только не порви, – попросил майор Бараш.
Эксперт крепко сжал правой рукой в резиновой перчатке руку мертвого тела, другой рукой запустил между пальцами хоботки пинцета.
– Есть, – сказал он, не поворачивая головы. – Зацепил. Сейчас вытащу.
Но вытащить записку оказалось не так просто. Несколько минут эксперт двигал пинцетом вверх и вниз, пытаясь преодолеть сопротивление окаменевших пальцев. Наконец ему это удалось, и пинцет с зажатой в нем запиской чуть сдвинулся.
– Осторожно, – попросил Арье Бараш.
Эксперт кивнул, сделал еще одно усилие и наконец достал из судорожно сжатого кулака пинцет с зажатой в нем маленькой бумажкой. Эксперт разгладил ее и опустил в прозрачный пакетик. Арье Бараш осторожно взял пакетик и показал Дане. На небольшом клочке бумаги печатными буквами были написаны слова: «I’m here»[24].
– И что это значит? – Дана подняла глаза на Арье Бараша.
– Это значит, что господин Орлов вышел из кают-компании вовсе не за трубкой, – ответил майор Бараш. – Его выманили этой запиской. Выманили и убили. И теперь мы должны понять, кто это написал.
– Понять это будет непросто, – сказала Дана. – Буквы печатные. Значит, определить характерные особенности почерка невозможно. А вот определить, от чего была оторвана эта бумажка, наверняка можно. Это ведь не газетная бумага?
Майор Бараш повертел в пальцах пакетик.
– Нет, бумага не газетная. Вероятно, оторвана от листа какой-то книги. Интересно, что это за книга?
Дана взяла пакетик из рук майора Бараша.
– Похоже на какой-то справочник, – она перевернула пакетик. – Видите, здесь цифры. Возможно, справочник телефонный. Или какой-то статистический.
– Похоже, справочник телефонный, – сказал майор Бараш, задумчиво рассматривая пакетик с запиской.
– Для телефонного справочника номер короткий, – возразила Дана. – Всего три цифры.
Майор Бараш склонил голову в знак согласия.
– Надо поинтересоваться у капитана. Может быть, он определит, от чего оторвали этот клочок.
– Капитан Рид здесь, господин майор, – сказал кто-то из офицеров, стоящих у двери.
– Попросите его войти.
За спинами полицейских и экспертов возникло бледное лицо Колдера Рида. Арье Бараш протянул ему пакетик.
– Господин капитан, можете ли вы определить, от чего оторвали этот клочок?
Капитан взял пакетик и поднес его к глазам.
– Конечно. Эту записку оторвали от нашего справочника. Он есть в каждой каюте. На первых двух страницах мое приветствие, фотографии членов экипажа и короткий рассказ о каждом из них. На третьей и четвертой страницах номера телефонов нашей внутренней сети. Дальше план яхты и распорядок дня. Мы просим всех наших гостей еще до отплытия ознакомиться с этими данными. – Капитан протянул пакетик майору Барашу. – Видите, здесь на обороте три цифры 248. Это внутренний номер нашего медицинского пункта. Он записан последним на четвертой странице справочника.
– Вы говорите, что справочник есть в каждой каюте? – задумчиво повторил майор Бараш.
– Разумеется. – Капитан вернул пакетик майору. – Эти данные должны быть у каждого нашего пассажира. Они необходимы для нормального существования на яхте. Для ориентирования в ситуации.
– Понимаю! – кивнул майор и бережно уложил пакетик в верхний карман светло-голубой форменной рубашки. – Значит, проверив все каюты, мы определим, от какого именно справочника оторван этот клочок.
Дана с сомнением качнула головой.
– Боюсь, тот, кто написал эту записку, давно уже избавился от этого справочника.
– Значит, в одной из кают мы не обнаружим справочник. И жильцу этой каюты придется дать объяснения, куда его справочник делся. Впрочем, – майор взглянул на Дану, – я предпочитаю не гадать, а проверить все каюты. Когда что-нибудь обнаружим, тогда и поговорим.
«Это не улика, – подумала Дана. – Любой пассажир может сказать, что справочника в его каюте не было вообще. Или что он листал его на палубе и забыл. Нет, это не улика». В суде с такими уликами она разбирается просто и однозначно. Майор повернулся к своим сотрудникам.
– Задача ясна? Проверяем все каюты. Ищем справочник, от которого оторван этот уголок.
Он повернулся к Дане.
– Вы с нами, госпожа адвокат?
– Нет, господин майор. – Дана вздохнула и пояснила: – Ситуацию в целом я поняла. А теперь хочу найти своих родителей.
«Так я и думал», – усмехнулся майор Бараш. Рвения этой дамы хватило ненадолго. Сейчас она уйдет в каюту к родителям и там застрянет. Что ж, все к лучшему. От ее вопросов он избавлен как минимум на несколько часов.
– Понимаю, – кивнул майор. – Ищите родителей. А мы поработаем, – он вспомнил о просьбе полковника и предупредительно добавил: – Но я непременно буду держать вас в курсе дела.
21
Вера Шварц сидела у постели сестры и не сводила с ее лица тревожного взгляда. Несколько минут назад Мария Славина забылась сном. Но даже во сне с ее лица не сошла гримаса пережитого ужаса. Несчастная мать тяжело дышала приоткрытым ртом, вскрикивала и что-то шептала, словно продолжала разговор с невидимым собеседником.
«Бедная сестренка, – вздохнула Вера и поправила сползающее одеяло. – Пережить такой кошмар… Врагу не пожелаешь». Эти чувства Веры Шварц были абсолютно искренними. Она жалела сестру, сочувствовала ее страшному горю и ужасалась тому, что произошло с Мишей. Но в то же время Вера Борисовна не могла отделаться от мысли, что гибель племянника возвращала отношения сестер в привычные рамки. Вера заботится о сестре, утешает рыдающую Машу, которая отныне и навсегда будет нести на своих плечах страшный груз в виде смерти любимого сына. И никакие миллионы не сделают этот груз более легким.
Эти мысли огорчали Веру Борисовну. «Я не должна так думать», – убеждала она себя. Конечно, не должна. Никакие миллионы, заработанные Мишей, не должны были изменить ее отношения с Машей. Не должны были. Но ведь изменили. Эта мысль была сильнее любых доводов разума и ни на мгновение не покидала ее пылающую голову. А может быть, она просто злая завистница? Злопыхательница, неспособная искренне сопереживать ближнему? Нет. Она ведь никогда не завидовала сестре. Она просто не понимала, почему нарушается порядок, установленный давным-давно и казавшийся незыблемым.
Словно желая извиниться за эти мысли, Вера погладила руку спящей сестры. «Моя бедная Маша, – умилилась она. – Я сделаю все, чтобы хоть как-то смягчить твою страшную утрату. Буду приезжать к тебе ежедневно, ходить с тобой на кладбище на могилу Мишеньки». На глаза Веры Борисовны навернулись слезы. Она часто-часто заморгала и отвернулась к иллюминатору.
В просвете между занавесками мелькнул знакомый силуэт. Вера Борисовна торопливо вскочила, распахнула дверь каюты и увидела Дану. Не размышляя ни секунды, она бросилась на грудь дочери.
– Детка моя! Даночка!
Тут слезы хлынули из глаз Веры Борисовны обильным потоком. Дана прижала к себе мать. Несколько секунд они стояли молча на пустой палубе. Дана гладила маму по спине и волосам.
– Успокойся, мама. Успокойся.
Вера Борисовна всхлипнула и отстранилась от дочери.
– Что ты здесь делаешь?
– Ищу тебя. – Дана внимательно разглядела мать, откинула челку с ее лба. – Как ты? Как тетя Маша?
– Как может быть тетя Маша? – рассердилась Вера Борисовна. – Что ты спрашиваешь?!
Она достала из кармана платочек, промокнула глаза и обреченно махнула рукой.
– Маша в ужасном состоянии. В ужасном. Увидеть тело утонувшего сына… Может ли что-то быть страшнее?
Вера Борисовна высморкалась, скомкала платок и вернула его в карман. «Увидеть тело, – отметила про себя Дана. – Значит, мама не знает об отрубленной голове».
– Габриэль тоже приехал? – спросила Вера Борисовна и дотронулась пальцами до щеки Даны, словно хотела удостовериться, что перед ней действительно стоит ее дочь.
– Нет. Он остался с Алиной и гостями. Приедет, когда удастся всех выпроводить.
Это известие искренне расстроило Веру Борисовну.
– А я рассчитывала только на него. Он бы, конечно, во всем разобрался. И если Мишу действительно убили…
– Не огорчайся, мама. – Дана прижала Веру Борисовну к груди. – Здесь есть кому разобраться. Следствием руководит майор, один из лучших офицеров Южного округа полиции. Производит приятное впечатление.
Вера Борисовна кивнула с видом человека, оказавшегося в безвыходном положении и вынужденного согласиться на заведомо невыгодные условия.
– Да, конечно, – кивнула она. – Но, согласись, Габриэль был бы здесь более надежен.
В ее тоне Дане послышался упрек. Словно мама хотела сказать: «С Алиной и гостями могла остаться и ты, а Габриэля прислала бы сюда».
– А как Алина? Что с ней? Вы сказали ей, что произошло?
– Нет, – Дана покачала головой. – Она ничего не знает. Мы решили не портить ей праздник.
– Праздник? – Вера Борисовна произнесла это слово с едва скрываемым ужасом. – О каком празднике ты говоришь? Погиб твой двоюродный брат. А у его племянницы гремит музыка и продолжается праздник. Ты с ума сошла?
– Ну почему с ума сошла? – мягко возразила Дана. – Честно говоря, я не была уверена, что Миша погиб.
– Что значит не была уверена? – В голосе Веры Борисовны зазвучали раздраженные диктаторские нотки. – Отец же звонил Габриэлю…
– Звонил, – кивнула Дана. – Но я не была уверена. Я подумала, что отец мог что-то не так понять. Ошибиться. Сгустить краски.
– Ошибиться, сгустить краски! – На лице Веры Борисовны появилось презрительное выражение. – Ты когда-нибудь слышала, чтобы твой отец сгущал краски?
– И кроме того… – Дана уклонилась от спора, зная по опыту, что он закончится ссорой и слезами. – Алина так ждала этот день. Приехали все ее друзья, и я просто не решилась прервать их веселье.
Этот довод убедил Веру Борисовну.
– Ну хорошо, – почти миролюбиво сказала она. – Тебе виднее.
– Ты мне лучше расскажи, что здесь произошло. Как погиб Миша?
– Не знаю, – Вера Борисовна воздела обе руки к небу. – Ничего не знаю. После завтрака мы сидели на палубе на шезлонгах…
– Кто это – мы?
– Я и Машенька. Твой отец и Леня Славин гуляли по палубе и, как всегда, спорили о политике. Они же у нас принадлежат к разным политическим лагерям. А мы с Машей сплетничали. Она мне рассказывала о своей будущей невестке, о ее семье. Недалеко от нас сидела и читала какую-то книгу молодая женщина, супруга помощника Миши. Ее, по-моему, зовут Лея. Вдруг мимо нас пробежал какой-то моряк. Он открыл дверь кают-компании. Зашел и почти сразу вышел. Открыл дверь спортивного зала. Он выглядел очень озабоченным. И даже испуганным. Лея спросила, что случилось. Он ответил, что Миша пропал, его нигде не могут найти. Мы, конечно, вскочили и побежали в библиотеку. Там был капитан. Он подтвердил, что Миша исчез. И сказал, что, если его не найдут в течение десяти минут, он развернет яхту.
Вера Борисовна замолчала и вновь достала платочек из кармана.
– И он развернул яхту? – спросила Дана.
Вера Борисовна кивнула и промокнула глаза.
– Да. Это было очень страшно. – Она всхлипнула, и слезы опять потекли по ее щекам. – Все стояли на палубах. И моряки, и пассажиры. Конечно, мы надеялись на лучшее. Но вдруг кто-то увидел в море тело. Оно качалось на волнах лицом вниз. Сразу стало ясно, что надежды нет.
Вера Борисовна вновь достала платок, промокнула глаза и нос.
– Потом тело Миши подняли на палубу. Что было в тот момент с Машей, я не могу тебе передать. Она вела себя как помешанная. Размахивала руками, что-то кричала. Леня пытался увести ее в каюту, но она ни в какую. Так вцепилась в эти перила, что мы не могли оторвать ее пальцы. А потом тело Миши завернули в брезент и унесли куда-то вниз…
Вера Борисовна уткнулась в платок, и плечи ее затряслись. Дана обняла маму.
– Дана, это невыносимо! – прорыдала Вера Борисовна. – Это выше человеческих сил. Мать не должна видеть мертвое тело своего ребенка.
Дана прижала маму к груди и погладила по голове.
– Успокойся, мама, ну пожалуйста.
– Пообещай мне, что такого не случится. Ни с тобой, ни с Борей.
– Мама!
– Пообещай! – голос Веры Борисовны сорвался на фальцет.
– Конечно, не случится, мама. – Дана постаралась придать своему тону уверенность. – С чего у тебя такие мысли?
Вера Борисовна еще раз всхлипнула и отстранилась от дочери.
– Меня очень напугало то, что произошло, – сказала она.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Дана.
– Как мог Миша упасть за борт? – Вера Борисовна кивнула в сторону фальшборта. – Здесь такие высокие перила. Конечно, его вытолкнули. Но кто? Кто это сделал?
«Господи! – подумала Дана. – Какое счастье, что она не знает об отрубленной голове».
– Вот потому я и надеялась только на Габриэля, – продолжила Вера Борисовна. – Я думала, что он найдет убийцу.