Петр I. Материалы для биографии. Том 1. 1672–1697.

V. Петр в правление Софьи

Уступив первенствующее место царевне Софье и потеряв власть, царица Наталья Кирилловна с детьми не покидает, однако, Кремля. Зима 1682/83 г. проведена была Петром в Кремлевском дворце с кратковременной поездкой в феврале 1683 г. в село Коломенское[65]. Только с наступлением весны, 6 мая, царица с семьей перебралась в летнюю резиденцию, село Воробьево, где и провела значительную часть лета. Петр прерывал житье в Воробьеве приездами в Москву для необходимого участия в церковных торжествах и придворных церемониях. Так, 13 мая он приезжал в Новодевичий монастырь по случаю праздника Смоленской иконы Богородицы, считавшейся главной святыней монастыря; 19 мая, в канун празднования памяти московского святителя Алексия, он вместе с царем Иваном Алексеевичем был в Чудовом монастыре «у малые вечерни и молебного пения». «А после молебного пения, – как замечает разрядная записка этого дня, – быв в своих государских хоромех (в Кремле), изволил с Москвы иттить в село Воробьево ж». 21 мая царь приезжал в Москву для приема польского посланника Яна Зембицкого в Столовой палате Кремлевского дворца. 29 мая он показался в Москве, вероятно, по какому-нибудь личному делу: «изволил, – читаем в разрядной записке, – из села Воробьева приттить к Москве и был в своих государских хоромах. И после того изволил с Москвы иттить в село Воробьево ж». 4 июня польскому посланнику Зембицкому дана была прощальная аудиенция, для которой Петр опять появлялся в Москве на этот день. 7 июня новый приезд в Москву. 8 июня Петр вместе с братом присутствует в Архангельском соборе на панихиде по царю Федору Алексеевичу и затем, по-видимому, остается в Москве на довольно продолжительное время. В Москве 29 июня отпразднованы были царские именины. Отметку о выезде из Москвы мы встречаем в разрядных записях под 13 июля – опять в село Воробьево, где Петр остается всю вторую половину июля и начало августа с такими же кратковременными наездами в столицу: 25 июля поздравлять с «днем ангела» тетку царевну Анну Михайловну, а 30 июля на прием приехавших в Москву «митрополита и иных властей Афонские горы». С 20 по 29 июля в Воробьево приезжал гостить и царь Иван Алексеевич. С середины августа видим Петра уже в Москве. 18 сентября он предпринял обычную для царского двора поездку к Троице ко дню памяти Сергия, 25 сентября, к 30 сентября приехал от Троицы в подмосковное село Покровское на Филях и, встретив там храмовой праздник Покрова, вернулся в тот же день, 1 октября, в Москву. Осень 1683, зима 1683/84 и ранняя весна 1684 г. проведены были в Москве по прежнему порядку. Несколько раньше, чем в предыдущем году, в 1684 г. Петр перебрался в Воробьево 28 апреля, прожил там май и первые дни июня. 8 июня он переехал в Преображенское, а во второй половине июля 1684 г. мы видим его опять в Воробьеве, куда он выехал 13 июля. В этот день царевна Софья поднесла ему, «как он государь изволил итти в поход в село Воробьево, три места запан», украшенных алмазами: «запана орел с коруною, запана петлицами, запанка кругла»[66]. 27 июля от царя Петра из похода из села Воробьева привезены были в Оружейную палату снасти токарные с предписанием изготовить по присланным образцам снасти железные и немедленно отослать к нему, государю, в Воробьево[67]. Но затем Преображенское становится все более частым местопребыванием, чередуясь только с Коломенским. В Преображенском в 1684 г. Петр проводит август. 6 сентября царица Наталья выехала с сыном на богомолье в Калязин монастырь, оттуда к 25 сентября к Троице и вернулась в Москву, как и в прошлом году, к 1 октября. Октябрь и ноябрь также были проведены в Преображенском – всего, следовательно, в течение 1684 г. Петр прожил в нем не менее четырех месяцев. То же видим и в следующие годы. Даже и в те месяцы, которые Петр проводит в Москве, он постоянно наезжает в Преображенское: видимо, там идут какие-то дела, которые притягивают к себе его внимание. Все же представление о том, что в годы правления царевны Софьи царица Наталья Кирилловна была выжита из Кремлевского дворца, следует считать неверным, так же как и представление о том, что она рассталась с Кремлем в царствование Федора. Основным местопребыванием ее двора при Софье оставался по-прежнему Кремлевский дворец. Но часть года, и чем дальше, тем все более значительную, царица проводит с сыном в летних резиденциях: в 1683 г. в Воробьеве, в 1684 г. в Воробьеве и Преображенском, в 1685–1689 гг. в Коломенском и Преображенском[68].

Живя в Кремле или в подмосковных дворцовых селах, царь Петр в годы правления Софьи появляется вместе со старшим братом на церковных торжествах и придворных церемониях и принимает в них участие, хотя и далеко не с такой аккуратностью, как царь Иван Алексеевич. Памятником этого участия Петра в церемониях служат Дворцовые разряды – своеобразный камерфурьерский журнал XVII в., к сожалению, не сохранившийся за 1686 и 1687 гг. Обычный годовой круг церковных и придворных торжеств начинался 1 сентября совершением «действа Нового лета». На площади перед Архангельским собором на особом помосте патриархом совершалось молебствие, на которое выходили из дворца через Благовещенский собор оба государя. После молебствия там же на площади патриарх обращался к царям с поздравительной речью, которую говорил «по письму». Затем государи поздравляли патриарха и духовных властей и принимали поздравления от окружавших их бояр и всякого чина служилых людей, причем в 1683 и 1684 гг. от бояр говорил царям приветственную речь боярин князь Никита Иванович Одоевский. В этот же день, по возвращении во дворец после «действа Нового лета», у государей бывал прием по случаю именин царевны Марфы Алексеевны; государи в Передней палате жаловали именинными пирогами поздравителей: находившихся при московском дворе царевичей, думных чинов и ближних людей, стольников, управлявших приказами («стольников, которые сидят в приказех в судьях»), стрелецких полковников, дьяков, заведующих дворцовым хозяйством степенных ключников и представителей тяглого населения – гостей.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Дворцовые разряды ни разу за 1683–1688 гг. не отмечают празднования именин царевны Софьи и участия Петра в нем. Во второй половине сентября в 1683 и 1684 гг. оба государя по обычаю, заведенному прежними московскими царями, бывали у Троицы. 22 октября бывал торжественный крестный ход из кремлевских соборов в Казанский собор. В нем Петр принимал участие в 1688 г. 21 декабря праздновалась память московского святителя – митрополита Петра. В навечерие этого дня государи бывали в Успенском соборе у вечерни и молебствия, а в самый день праздника в том же соборе у литургии. В праздник Рождества Христова перед литургией государи принимали в Столовой или Передней палате дворца святейшего патриарха и духовных властей, являвшихся «славить Христа». 6 января происходило на Москве-реке торжественное водосвятие. Но на этом торжестве в 1683 и 1684 гг. присутствовал один царь Иван Алексеевич. 12 января справлялись именины тетки государей царевны Татьяны Михайловны, а 26-го – именины сестры царевны Марии Алексеевны с обычными пожалованиями именинных пирогов. Около 29 января, дня годовщины смерти царя Алексея, служилась по нем панихида в Архангельском соборе, 12 февраля праздновалась память другого московского святителя – митрополита Алексия. В канун этого праздника в 1685 г. Петр был у молебна в Чудовом монастыре. 1 марта, в день св. Евдокии, – прием во дворце по случаю именин царевны Евдокии Алексеевны. В один из дней около 17 марта – Алексия Божия человека, день именин царя Алексея, когда полагалось совершать панихиды по церковным уставам, – служилась опять по нем панихида в Архангельском соборе. 25 марта – престольный праздник в Благовещенском соборе. Наступала Страстная седмица.

В Вербное воскресенье совершалось «шествие на осляти». Мы видим Петра на этом торжестве, ведущим под уздцы лошадь, на которой восседал патриарх, за все те годы, за которые сохранились разрядные записи этого дня; 1683 (1 апреля), 1684 (23 марта) и 1685 (12 апреля). В 1688 г. в Великий четверг он присутствует в Успенском соборе при «действе омовения ног». В Великую пятницу он с особенным постоянством посещает совершающийся в том же соборе обряд омовения «святых мощей» (1683, 1684, 1685, 1688). Утреню в «светлое воскресенье» оба государя слушали в Успенском соборе. После утрени патриарх и духовные власти являлись во дворец в Столовую палату поздравлять государей. В годовщину смерти царя Федора Алексеевича, 26 апреля, а также в день его ангела, 8 июня, были царские выходы на панихиды по нем в Архангельский собор. 15 июня праздновалась память московского митрополита Ионы. В навечерие праздника апостолов Петра и Павла, дня своего ангела, Петр с неизменным постоянством присутствовал в Успенском соборе у вечерни и молебного пения, а в самый день праздника там же слушал литургию. После литургии царь во дворце принимал поздравление с днем ангела и жаловал поздравителей именинными пирогами. В 1683 г. упоминается в этот день «именинной стол в Грановитой палате». За обедом присутствовали святейший патриарх и власти, два сибирских царевича, думные чины, полковники и полуполковники выборных солдатских и стрелецких полков, дьяки Разряда и Стрелецкого приказа, гости, купечество гостиной и суконной сотен и сотские черных сотен и слобод. В следующие годы именинный стол не упоминается. 3 июля или в один из ближайших к этому дней праздновалась память четвертого великого московского святителя – митрополита Филиппа. С 1684 г. в день 5 июля начинает упоминаться благодарственное молебствие в Успенском соборе в память победы над раскольниками в споре, происходившем с ними в 1682 г. Однако на этом молебствии присутствует один царь Иван Алексеевич. 8 июля – крестный ход в Казанский собор. Присутствие Петра в этом ходе упоминается в 1689 г. 25 июля именины тетки, царевны Анны Михайловны. На праздновании дня Успения Богородицы Петр обыкновенно в Успенском соборе, 14-го – у вечерни и молебного пения и 15-го – у литургии. 16 августа справлялся храмовой праздник в придворной церкви Спаса на Сенях. Годовой круг церковных и семейных торжеств при дворе замыкался празднованием тезоименитства царя Ивана Алексеевича 29 августа.

Среди церковных торжеств происходили церемонии чисто государственного характера: приемы иностранных посланников и гонцов, на которых Петр присутствует также с первого года царствования. Так, уже 10 ноября 1682 г., вскоре же после возвращения двора в Москву после стрелецких волнений, государи принимали в Столовой палате Кремлевского дворца хивинское посольство; 1 января 1683 г. была прощальная аудиенция гонцу польского короля; 11 марта являлся «на приезде» шведский посланник, а 4 мая он был принят государями «на отпуске», 21 мая – прием польского посланника и т. д.

Отрочество и юность Петра проходят в соблюдении чинных обрядов величественного кремлевского ритуала с его церковными торжествами, с царскими выходами к богослужениям и с придворными церемониями. Старший брат, царь Иван Алексеевич, соблюдает их гораздо строже. Петр за время правления Софьи появляется только на церемониях, обозначенных выше; Иван Алексеевич принимает участие и во многих других, сверх упомянутых. Но в душу Петра вследствие его большей восприимчивости и живости внешние впечатления западают глубже. Из участия в юные годы в церковно-придворных церемониях он на всю жизнь хорошо усвоил весь состав богослужебного обихода. Иностранный наблюдатель, секретарь шведского посольства Кемпфер, видевший обоих государей на торжественном посольском приеме летом 1683 г., ярко изображает различие в отношении к окружающему у старшего и младшего братьев. Царь Иван Алексеевич участвовал в церемонии совершенно пассивно, как бы не замечая ничего происходящего перед ним; Петр, наоборот, за всем внимательно следил и живо выражал свое участие. «В Приемной палате, – пишет Кемпфер, – обитой турецкими коврами, на двух серебряных креслах под иконами сидели оба царя в полном царском одеянии, сиявшем драгоценными каменьями. Старший брат, надвинув шапку на глаза, опустив глаза в землю, никого не видя, сидел почти неподвижно; младший смотрел на всех; лицо у него открытое, красивое; молодая кровь играла в нем, как только обращались к нему с речью. Удивительная красота его поражала всех предстоявших, а живость его приводила в замешательство степенных сановников московских. Когда посланник подал верующую грамоту и оба царя должны были встать в одно время, чтобы спросить о королевском здоровье, младший, Петр, не дал времени дядькам приподнять себя и брата, как требовалось этикетом, стремительно вскочил со своего места, сам приподнял царскую шапку и заговорил скороговоркой обычный привет: «Его королевское величество, брат наш Каролус Свейский по здорову ль?» Петр в одиннадцатилетнем возрасте показался Кемпферу шестнадцатилетним юношей[69].

Но обязательные придворные церемонии, отличавшиеся притом продолжительностью и, надо полагать, до крайности утомительные, едва ли могли привлекать к себе Петра, даже при всей его живости и при всем активном его отношении к окружающему. Вероятно, он чувствовал в них тягостную повинность, отбыв которую спешил предаться своим любимым занятиям. В чем же заключались занятия Петра в годы регентства Софьи?

Мы уже видели, что Зотов и Нестеров в документах упоминаются в качестве учителей Петра именно с 1683 г. 1 апреля этого года Зотов закупает в хоромы к государю «стопу бумаги доброй»; 4 апреля приобретается для Зотова «нашивка плетеная золотая с кистьми», пожалованная ему учеником; 20 августа ему жалуется материя на два кафтана; 23 октября ему выдается «под кафтан испод песцовой черевей белый»; 29 декабря встречаем запись о выдаче ему его жалованья – 30 рублей. Подобные же пожалования ему заносятся в дворцовые хозяйственные книги и в последующие (1684 и 1685 гг.)[70]. В те же годы получает пожалования кафтанами и нашивками и другой учитель Петра, Нестеров, но всегда в меньшем размере, и отсюда видно его значение как младшего[71]. Еще и в 1683 г. Петр не расстается с азбукой, которая в этом году переплеталась «в пергамин зеленой»[72]. Однако с этого года появляются в его хоромах и другие книги, свидетельствующие о расширении круга его интересов. Книги брались из библиотеки покойного царя Федора Алексеевича. 27 февраля 1683 г. взята была «Библия в лицах с летописцем»; 19 марта были взяты книга «О луне и о всех планетах небесных», хроника Матвея Стрыйковского и «Персонник на латынском языке в пергамине белом», а 29 октября того же года взяты «Книга беседы иже во святых отца нашего Иоанна Златоуста на деяние апостольское»[73] и книги Минеи месячные: сентябрь, октябрь и ноябрь месяцы. Когда именно окончились уроки Зотова, неизвестно. Но он за все 1680-е гг. в чине думного дьяка неотлучно находится при Петре. Это видно из того, что думный дьяк Никита Зотов постоянно упоминается в разрядных записях в свите, сопровождающей Петра в его поездках в загородные дворцы и в путешествиях по монастырям. Перестав быть учителем, он сделался одним из ближайших к царю лиц и сделал в дальнейшем очень видную карьеру, заняв место начальника Ближней канцелярии со званием «Ближней канцелярии генерал-президент». Нестеров по обычаю того времени и по окончании занятий продолжал носить звание «учителя» и получал еще и в 1690–1692 гг. царское жалованье: сукно, атлас и соболей. Что дало Петру первоначальное преподавание? Грамоту, плохое умение писать, выученный наизусть текст нескольких богослужебных книг и кое-какие отрывочные и бессистемные сведения по истории, географии и космографии.

Но внимание Петра все более и более захватывают другие занятия, которые и отрывают его, вероятно, от зотовских уроков. В хоромах царевича Петра уже в самом раннем его детстве мы видели военные игрушки. С возрастом эти игрушки развиваются в военные «потехи» (игры). В начале 1682 г. для царевича в Кремле у его хором устраивается потешная площадка, на которой поставлены потешный деревянный шатер и потешная изба, на площадке стояли деревянные пушки[74]. До нас дошли в большом количестве записи о выдаче по требованию Петра разных предметов, хранившихся в Оружейной палате, или об изготовлении разных предметов по его приказанию. Перед нами в этих драгоценных документах целый мир вещей, которыми окружен Петр, которые его заботят и занимают его внимание, которые показывают, куда направлялись его вкусы и склонности. На первом месте здесь, конечно, предметы военных забав. Так, встречаем записи о починке прорванных, видимо от постоянного употребления, барабанов, об изготовлении новых. 8 мая 1682 г. царь Петр «указал взнесть к себе, великому государю, в хоромы 12 тростей морских средней руки». В Оружейной палате таких тростей не сыскалось, и они были куплены в городских рядах. «И мая в 10 день, – читаем далее в той же записи, – те трости поданы к нему, великому государю, в хоромы; принял боярин и оружейничей Иван Кириллович Нарышкин. И того ж числа от великого государя из хором боярин и оружейничей Иван Кириллович выдал 11 тростей и приказал те трости стростить – из 3-х одну, а из 8-ми 4 трости и приложить к ним копья железные наводные и прибить прапорцы (знамена) тафтяные». 12 мая – почти накануне кровавых событий стрелецкого бунта – «великий государь Петр Алексеевич указал сделать в Оружейной палате 6 древок кленовых на тростеной образец с коленами, да к тем же древкам сделать 6 копий»[75]. 13 января 1683 г. велено было сделать в хоромы малолетнего царя две пушки деревянные потешные, мерою одна в длину аршин, другая в полтора аршина, на станках с дышлами и с колесами окованными. Пушки эти были изготовлены к 26 марта; внутри они были опаяны жестью, а снаружи высеребрены; станки, дышла и колеса расписаны зеленым аспидом, каймы, орлы, клейма и прочие украшения были вылиты из олова[76]. С переездом двора царицы Натальи в мае 1683 г. в Воробьево военные потехи царя приобретают более широкий размах. На воробьевских полях было для них более простора, чем на площадке кремлевских хором. Прорванные барабаны то и дело присылаются в Москву для починки. В Воробьеве производится стрельба из пушек, но уже не из игрушечных деревянных, а из настоящих железных.

30 мая 1683 г., в день рождения государя, произведена была «потешная огнестрельная стрельба», за которую огнестрельный мастер иностранец Симон Зоммер и действовавшие под его руководством Пушкарского приказа гранатного и огнестрельного дела русские мастера и ученики получили награды. Новая потеха, видимо, очень полюбилась Петру. В июле того же года стольник Гаврило Иванович Головкин отдал в переделку для государя «шестнадцать пушек малых, и в том числе пушка большая без станку, две пушки большие на полковых станках, две пушки поменши тех на полковых же станках, три пушки верховые с станками, две пушки без станков большие, пушка малая без станку, три пушки на волоковых станках – медные, 2 пушки железные без станков; а приказал: к первой пушке сделать два станка, один полковой, другой волоковой; а которые пушки без станков, к тем пушкам приделать станки полковые и расписать красками цветными, а старые станки починить и колеса приделать новые»[77]. В августе этого же года упоминаются 10 человек стряпчих конюхов, состоящих «у потешных лошадей», и среди них Сергей Бухвостов и Еким Воронин – будущие первые солдаты зарождающегося среди этих военных игр первого потешного полка – Преображенского. Наряду с этими свидетельствами о настоящих потешных лошадях и пушках встречается еще и в 1683 г. свидетельство о двух деревянных потешных коньках, купленных в хоромы государя[78]. Записи 1684 г. открываются распоряжением окольничего Т.Н. Стрешнева оклеить червчатым бархатом и перевить золотным галуном принесенные им из хором государя два «древка протазанные» (22 января). 3 марта из хором выдал стольник Г.И. Головкин три барабана:

«один большой, другой средний, третий малый – испорчены, кожи у них испроломаны». В апреле вносятся в хоромы 10 сабель, в июне в починку отданы 8 барабанов. Число предметов, отпускаемых из Оружейной палаты, растет. 22 ноября 1684 г. палата отправляет в Преображенское протазаны, алебарды, пальники, палаши, кончеры, шпаги, пищали золоченые, винтованные и духовые и скорострельную о 10 зарядах, мушкеты «с жагры и с немецкими замки», посольские булатные топоры и мечи, бердыш с пищальным стволом и с замком, «бунчук крымской с хвостом» – всего 71 предмет. 13 февраля 1685 г. в Преображенское за Петром везена была оружейная казна на двух подводах: сабли с каменьем, булавы, лубья саадашные, щиты, рогатины, знамена, копья. 30 апреля туда же было отправлено 5 телег: «везены на тех телегах всякие хоромные потехи и ружья»[79]. Май и июнь 1685 г. проведены были в селе Коломенском. Одно требование за другим летит оттуда в Оружейную палату: прислать 16 пар пистолей, такое же число карабинов с перевязями, с медной оправой; прислать 16 мушкетов, 15 карабинов, 8 карабинцев маленьких, прислать луки со стрелами; лук потешной, гнездо северег (стрел) шефраненых с белохвостцовым орловым перьем, гнездо ж северег стольничьей статьи, 5 самопалов новых, два карабинца потешных с замками и с жагры; лук с буйволовыми костьми, два лука турецких и т. д. и т. д.[80] Огнестрельная потеха делается любимым удовольствием Петра и принимает иногда разнообразные и неожиданные формы. 24 февраля 1688 г. производилась «огнестрельная стрельба в верху (т. е. во дворце) на Постельном крыльце. Для этой стрельбы жильцом Никифором Семеновым Кудрявцевым были сделаны мишени: деревянный человек, да змей, да городок»[81]. В Преображенском возникает целый потешный городок, который становится центром этих военных игр. Городок этот в 1685 г., кажется, состоял всего только из двух избушек. Но в 1686 г. находим известие об отправке туда значительного количества лесных материалов для укрепления городка. По стенам его возводятся башни, на передней из них сооружены часы с боем, для чего потребовалось восемь колоколов. Через Яузу перебрасываются мосты. Городок обстраивается. В этом и следующих годах в нем строятся царские хоромы, каменная церковь, особые дворы, где во время пребывания Петра в Преображенском ставятся его приближенные; строятся съезжая изба, избы для офицеров потешного отряда, казенный и оружейный амбары, потешная конюшня и множество других деревянных построек[82].