– Конечно, нет, придумал псевдоним, очень актуальный и свежий – «Очевидец».
– И как же вас нашли?
– Московского охранного отделения ротмистр Прилуков этим занимался. Жандармы работать умели. Меня вычислили и выгнали с волчьим билетом. А Новицкого и Казаринова попросили из лицея, наверно, через год. Поэтому мы и знаем друг друга, вернее знали.
Леонидов разлил коньяк.
– Давайте выпьем за упокой души Вити Казаринова. За Новицкого пить не будем, поганый был человек.
Они выпили, помолчали.
– А вы знаете, – Тыльнер закурил, – в Москве объявился Юрий Саблин.
– Быть не может! У него же какие-то серьезные проблемы с самим Троцким.
– Тем не менее, живет в «Метрополе», в номере 405, носит форму командарма.
– Чудны твои дела, Господи. Он же под расстрелом был.
– Это их игры, которые именуются политикой. Значит, Саблин для чего-то понадобился Троцкому.
– Знаете, Жорж, пошли они со своими игрушками сами знаете куда. Но я репортер, а приезд Саблина событие любопытное. Я кое-что знаю, чего не ведает ни один журналист о первом правительстве Украины. Если Саблин, который участвовал в этом балагане, подтвердит это, у меня будет очередная сенсация. А пока давайте-ка, согрею еще кофе и выпьем по рюмке этого чудесного напитка.
Кафе «Домино»
В Кафе «Домино» под потолком висел слоистый дым. На эстраде поэт в бархатной блузе и веревкой вместо банта уныло завывал:
– «Я хочу тебя голую, голую, голую…
Его практически никто не слушал.
Только за одним столом рядом с эстрадой экзальтированная девушка с восторгом глядела на него, да трое в странных блузах с моноклями внимали поэзии.
Один из них вскочил, встряхнул кудлатой головой и крикнул:
– Тихо, хамы! К вам спустился поэт!
Из-за стола вскочил Есенин.
– Ты что, Мишка, с ума съехал, нас хамами называть. Леону разрешили читать, гонорар – бесплатный стол. Вот сидите и пейте.
– Сережа, ты посмотри, люди не любят поэзию!
– Миша, люди поэзию любят, но хорошую.
– Ты хочешь сказать… – поэт Миша угрожающе задвигался.
– Что хотел, то и сказал, а будешь грозить, я тебе ноги вырву и к плечам пришью.
– Да сядь ты, Мишка, – загомонили за столом. – Не связывайся с ним, он же хулиган.
Только девица продолжала смотреть на эстраду влюбленными глазами.
В углу у окна расположилась Баронесса с двумя хорошенькими дамами. Они мило беседовали и пили чай с пирожными местного приготовления.
За соседним столиком гуляли хорошо одетые мужчины, явно провинциального вида.
Один из них повернулся к столу Баронессы:
– Плачу, сколько скажешь за удар. Пошли на лестницу.
– Ты умишко-то совсем пропил, – засмеялась Мария, – а ну, отвали.
– Да ты знаешь, кто я? – крикнул мужик.
– Налетчик ты с гондонной фабрики, сиди тихо, за меня есть, кому слово сказать.
– Ты, бандерша, я тебя… – он вскочил, покатился с грохотом стул.
Из-за соседнего стола поднялись двое крепких ребят, одетых с подчеркнутым шиком.
– Ты у себя в Самаре гуляй, а у нас хороших людей не обижают.
– Да, я что, я ничего, только баба эта меня перед всем кабаком позорит.
– Переживешь. Это наш человек. – Кот взял его за плечо, толкнул и тот уселся на стул.
– Вот и ладушки. – Он повернулся к баронессе, – не прогонишь? Я к тебе на минутку присяду.
– Да хоть на весь день, Спиря, тебе мы всегда рады.
За одним из столов сидела компания молодых людей в кожаных куртках из дорогого хрома. На столе у них было все свое. Порезанный круг колбасы, сало, сыр и спирт.
У стены за тремя сдвинутыми столами сидела шумная актерская компания. Прелестные дамы и мужчины всех возрастов.
На столе – чашки с кофе, тарелочки с котлетами.
Актер с наружностью благородного отца ткнул вилкой в котлету.
– Други, котлетки-то из-под дуги.
Все захохотали.
Он подождал, пока его коллеги утихнут и продолжал:
– Их с водочкой вкушать надо.
– А где ее взять, – вздохнул молодой красавец актер.
