***
Заскрежетали шарниры. Массивная металлическая панель отъехала в сторону, открывая заставленный машинами двор перед торцом четырехэтажного здания.
По привычке Пустовалов не спешил въезжать, словно ждал приглашения.
Из-за ворот, со стороны КПП вышел крепкий охранник. Через пару секунд слева возник его брат-близнец, ростом на полголовы пониже, и замахал рукой – дескать, въезжай. В ярком ксеноновом свете под короткой стрижкой мелькнуло расплавленное ухо.
Пустовалов кивнул и медленно тронулся. Въехав, он сразу остановил машину, игнорируя бородача, который энергично тряс медвежьей рукой в направлении мусорного контейнера.
Пустовалов оглянулся. Ворота быстро закрывались. Мозг привычно заработал.
– Ну, чего ты? – Подал голос полковник Басуров. В темноте салона сверкали его глаза.
– Хотят, что бы мы там припарковались.
– И?
Вместо ответа Пустовалов резко рванул с места. Мощный автомобиль выкатился на середину двора, и, затормозив в миллиметре от хромированного «Хаммера», втиснулся задом между двух машин прямо посередине площадки, оставив переднюю часть на проезжем пути. Все это он проделал за пару секунд. От тьмы под козырьком тамбура отделилась фигура в пальто.
– Саня…
– Выходите быстрее! – Сказал ему Пустовалов.
Сам он уже выбирался из машины. Движения его приобрели неожиданную резкость.
Подошли бородачи-охранники.
Фигура в пальто оказалась импозантным мужчиной среднего роста с печальными, избегающими прямого взгляда глазами и кудрявой, как у барашка головой. Пустовалов ожидал увидеть такого распорядителя в офисе крупной компании, а не на ясинской бойне.
– Добрый вечер, – обратился к ним мужчина поставленным голосом, – машину переставьте туда, пожалуйста.
Он указал в сторону контейнера. Там действительно было много свободного места.
Вместо ответа Пустовалов убрал ключ в карман. Один из бородачей встал на пути.
– Саня, в чем дело? – Напрягся Басуров.
– Извини, брат, – сказал Пустовалов, огибая капот «БМВ», краем глаза следя за бородачами, – Ясин ждет нас в двенадцать тридцать.
Мужчина в пальто устало покачал головой.
– Я понимаю, но…
– Нет, друг, ты не понимаешь. – Пустовалов сунул руки в карманы и встал напротив мужчины. – Двенадцать тридцать это не просто время. Это начало. Начало аукциона, в котором в качестве ви ай пи участника дебютирует ваш шеф. Но если к началу этой важной процедуры мы не успеем его представить, то… ну, пацаны, вам виднее, что будет с Ясином, когда по вашей вине он окажется в глупом положении.
Басуров с интересом следил за Пустоваловым. Он никогда прежде не видел своего нового партнера таким уверенным. Мимика Пустовалова артистично вторила такту и интонациям голоса. Большие глаза сияли, он склонял голову то на левый бок, то на правый – он как будто играл роль, но эта игра казалась такой естественной, что Басуров буквально физически ощутил волну обезоруживающего обаяния.
Мужчина посмотрел на бородачей и едва заметно кивнул. Те расступились.
Пустовалов постучал пальцем по циферблату часов и направился к зданию. Басуров двинулся следом.
Но прежде чем войти в здание, Пустовалов остановился и посмотрел направо в сторону мусорного контейнера.
Уличный светодиод висел на стене за контейнером, и ровная линия теневого контура почти соединялась с отмосткой здания. На дальнем конце этой линии, Пустовалов уловил движение и, присмотревшись, заметил небольшую неровную тень. За контейнером кто-то стоял пригнувшись.
Пустовалов оглянулся на двор.
Мужчина с печальным лицом вместе с бородачами стояли возле его машины.
– Вас встретят, – крикнул он, думая, что Пустовалов не знает куда идти.
Пустовалов посмотрел поверх их голов, на дверь КПП, затем взгляд его переместился на темное окно. Еще раз, оглядев верхушку ворот, он закусил губу и пристально посмотрел на припаркованный у бетонной стены «Мерседес».
Странная расстановка машин, тень за контейнером и поведение ясинских шестерок стали складываться в общую картину.
Они вошли в компактный неуютный холл. Единственный охранник показал в сторону лифта и велел ехать на четвертый этаж.
– Ну, ты даешь. – Тихо сказал Басуров, пока они ждали лифт.
Пустовалов промолчал, быстро оглядывая окружающее пространство и думая о том, что делать дальше.
Он знал, что на КПП находился один человек. Еще один стоял за контейнером. Еще двое расположились на заднем сиденье «Мерседеса». Передние сиденья были пусты, а задние не видны из-за тонировки.
В холле веяло холодом, как в бассейне. Стены выкрашены фиолетовой краской. На полу – грязная побитая плитка как в старой заводской столовой. От лифтового канала странным углом уходил в темноту широкий коридор, справа от которого чернел провал лестничного марша. Старое здание было переоборудовано под склад. Металлическая дверь напротив лестницы была закрыта на тяжелый замок с засовом.
Пустовалов уже догадался, что свет здесь выключен не просто так и он был почти уверен, что на лестнице стоит охранник.
– У них тут повсюду проблемы с электричеством, – сказал Басуров, входя в полутемный лифт.
Расстегивая пуховик, он оттянул ворот свитера. К аромату древесного одеколона добавился резкий запах пота.
На четвертом этаже их встретил охранник и провел по такому же темному коридору до украшенной лиственным орнаментом металлической двери, после чего пропустил вперед.
Они вошли и сразу увидели мужчину на белоснежном диване. Пустовалов, неплохо разбиравшийся в марках одежды, понял, что ни одна из надетых на нем шмоток не была куплена в России. Мужчина даже не взглянул в их сторону – он был занят тем, что давал указания невысокому человеку, который сидел на специальной табуретке у ног мужчины и натирал одну из его туфель бархоткой для обуви. Длинная нога мужчины при этом располагалась на специальной подушке прямо на его коленях. Пустовалов никогда не видел таких сияющих туфель. Они сияли не просто как зеркало, а буквально слепили, как самая настоящая миланская люстра.
– Здравствуйте, Ясин, – сказал Пустовалов.
Басуров эхом повторил приветствие, но мужчина никак на это не отреагировал.
– Правая сторона темнее, – медленно произнес он, флегматично грозя слуге повисшим в воздухе пальцем-сосиской.
Пустовалова такая реакция нисколько не смутила. Он оглядел помещение, которое представляло собой бывший цех, переоборудованный под «комнату», площадью примерно в сто квадратных метров в стиле «арт-деко». Тяжеловесные отполированные шкафы из дорогих пород дерева стояли вдоль стен, кожаная мебель преимущественно сливочно-бежевых и белоснежных цветов, скульптурные и хрустальные светильники, бархатная драпировка больших ленточных окон. Кожаные подушки в неимоверных количествах разбросанные на креслах и диванах сияли, словно смазанные маслом. В комнате был даже работающий камин.
Среди обилия мебели Пустовалов заметил еще одного мужчину. Тот сидел в кресле у камина, подавшись вперед. Мужчина был крупный и широкоплечий, как баскетболист, с довольно необычным для таких габаритов лицом интеллигента, обрамленным профессорской бородкой с проседью, и направленным в никуда пустым взглядом.
Учитывая обстановку, особенно ковры ручной работы, и инкрустированный мрамором паркет, Пустовалов пришел к выводу, что здесь им ничего не грозит.
Тем временем, Ясин, обратил на них внимание – бросил равнодушный взгляд на Басурова, и чуть дольше задержал его на Пустовалове. Затем медленно встал, надел на нос тонкие очки, которые висели у него на золотой цепочке, и подошел вплотную к Пустовалову.
